Алексей Некрасов-Вебер

ДИСПУТ

рассказ

Бизнес в последнее время шел неплохо, и это определяло отношения Василия Букашкина с Миром. Постепенно он так привык к роли преуспевающего хозяина жизни, что принимал ее как должное, изначально ему данное. Хотя на самом деле все могло сложиться иначе. Если б не счастливое стечение обстоятельств, сидеть бы ему в родной Фирсановке и жить, как и большинству земляков, по сценарию кем-то раз и навсегда утвержденному. Разнообразием сюжетов режиссер-судьба подобные персонажи не балует. По вечерам, проявляя чудеса изобретательности, наскребают они деньги на последнюю бутылку, и вечер получается счастливым. Потом наступает ночь – бездонный черный колодец с тяжелыми снами. На смену ей утро – похмельное, хмурое, словно серое небо над раскисшим от дождя колхозным полем. Короткий промежуток дня пролетает в суете, окриках начальства и распитием в закутке за мастерскими. И, наконец, снова вечер с мучительными поисками кредита на последнюю дозу счастья. Так бы и существовал наш герой просто и незатейливо, ругая начальство, поколачивая жену или сожительницу. Всемирная История записала бы его имя крохотными буквами в списки неудачников, и тут же забыла. А ведь когда-то в наивном девятнадцатом веке просвещенные чистые душою юноши шли на каторгу, а то и на эшафот ради того, чтобы освободить таких как Вася Букашкин от векового гнета. Мечтали они вывести брата своего из царства тьмы и дикости на широкую светлую дорогу и увидеть слезу радости на просветленных очах страдальца. Где же вы наивные мечтатели?! Скорбит по Вашим высоким помыслам левитановская “Владимирка”. Разбирают Ваши ошибки и нелегкие судьбы скучающие недоросли на уроках истории. И не хочет уже никто жертвовать собой ради угнетенного человечества, ради Васи Букашкина…

А, может быть, слава Богу, что нет больше таких добровольцев?! Все-таки История хоть чему-то, но учит. Кроме того, иногда у букашкиных дела идут очень даже неплохо, и образ, который они являют при этом Миру лучше, чем все уроки прошлого, охлаждает горячие умы борцов за народное счастье.

Но вернемся к нашему герою. Бизнес набирал обороты, и потому Василий Букашкин был горд. Гордость его кристаллизовалась в дорогом автомобиле иностранного производства, золотой цепи на шее, новой квартире в подмосковном Пушкино и в высокомерно требовательном отношении к окружающим. У прирожденного аристократа высокомерие спрятано под обходительностью манер и безупречной вежливостью, у букашкиных же оно все время вылезает наружу. В поезде он любил отчитывать проводницу за плохой сервис, в ресторанах доставалось нерасторопным официантам. Бригаду молдаван, делавших ремонт в его квартире, изводил своими придирками. Мужики злились, ненавидели, но терпели. Подлую натуру и мелкие хитрости простого люда Букашкин знал не понаслышке, а изнутри, из своего личного и наследственного опыта и потому давил и пресекал без всякой жалости и интеллигентской стеснительности.

Выезжая на автостраду, Букашкин сразу же становился источником потенциальной опасности. Приоритет движения он определял не по дорожным знакам и правилам, а по стоимости иномарки, а когда же шоссе было свободно, любил разогнаться и ощутить “драйв”. Наступало странное состояние, будто он вовсе и не Вася Букашкин, а нечто куда более значительное и даже всемогущее. Не знал Вася, что в это самое время дьявол завладев всеми лошадиными силами его “Форда”, скаля звериные зубы, несется сквозь разорванное пространство. А он - мелкая букашка, прилепившись к сизой шерсти нечистого, только воображает, что управляет движением. Зато свою роль во Всемирной Истории Вася явно недооценивал. Жил как живется, даже не задумываясь над тем, что он участник исторического процесса и, в некотором роде, фигура знаковая. Может быть, и окончил бы он свои дни в неведении, но однажды случилось так, что иная реальность вторглась в его земную судьбу. На полчаса, а, может быть, всего лишь на одно мгновение вырвало его из осязаемой действительности и забросило в сферы более высокие. Впрочем, обо всем по порядку…

В тот вечер Васю пригласил в ресторан земляк из Фирсановки. Ему тоже посчастливилось наладить в пригороде столицы свой бизнес и очень хотелось этим похвастаться. Правда, аудиторию для этого он выбрал весьма неудачно. Хвастаться Вася любил сам, а чужое бахвальство воспринимал как вызов. Справедливости ради надо признать, что всем нам хочется говорить о чем-то своем, и мало кому охота выслушивать чужое хвастовство. Но приходиться идти на компромисс. Кто-то берет на себя роль слушателя, приобретая при этом репутацию приятного собеседника. Однако в тот вечер никто из земляков слушателем становиться не собирался, и с каждой выпитой бутылкой градус неприязни все повышался. Заведение, где он сидели, было не из особо дорогих. Полукриминальный хамовитый душок ресторана советских времен, несмотря на старания нового руководства, то и дело вылезал наружу. Этот неистребимый дух, отравляя воздух, витал над залой, серым налетом лежал на плохо простиранных скатертях, вспыхивал в бегающем вороватом взгляде официанта, в призывной улыбке ресторанной певички. Облачившись в черные чулки и короткое платье с глубоким вырезом, дива не первой молодости стонала в микрофон что-то о вечной любви, а умело подведенные глаза тем временем выискивали потенциальных спонсоров. Не единожды взгляд ее задерживался на наших земляках, но тем было сейчас не до прекрасного пола. Стараясь перекричать один другого, они говорили все громче. Официант уже косился на их столик, прикидывая, какую сумму приписать к счету и не пора ли вызывать охрану. Но, к счастью, закончилась все мирно. Земляки щедро расплатились, выпили на посошок и нетвердой походкой покинули залу. Обнимаясь, и ненавидя друг друга, они вывалились за порог. Разорвав объятия, Букашкин отошел за угол справить малую нужду. Вот тут все и случилось!

Закончив физиологический процесс, он зачем-то посмотрел вверх. На темнеющем вечернем небе еще можно было различить редкие островки облаков. Одно из них, похожее на круторогого барашка, почему-то привлекло внимание. Застегивая штаны, Букашкин рассеянно наблюдал за его движением и вдруг увидел, как скопление небесного пара начинает закручиваться в гигантскую спираль. Прямо на глазах воронка увеличивалась в размерах, и конус ее с угрожающей быстротой двигался прямо на нашего героя.

- Смерч!

Трезвея от испуга, Букашкин вжал голову в плечи. Недавно он видел нечто подобное в телерепортаже о стихийных бедствиях на Североамериканском континенте. Такие же крутящиеся воронки срывали с домов крыши, переворачивали машины. Полицейские в прозрачных плащевых накидках вели куда-то испуганных полураздетых людей. Давая интервью перед телекамерами, они что-то возбужденно и сбивчиво говорили. Но с экрана телевизора все выглядело совсем не страшно, и он не очень понимал, чего эти “америкосы” так волнуются. Иное дело, увидеть все воочию. Слишком рано человек вообразил себя царем природы! Можно развести огород на спине спящего чудовища, можно поставить рядом свой дом и жить в счастливом неведении. Но пробьет час, и чудовище проснется! Тот, кто хоть раз пережил землетрясение, знает этот ужас. Вещи, стены, почва под ногами приходят в движение, и ты всем телом своим ощущаешь, как пробуждается под ногами гигантская сила. Кажется, еще один миг, и монстр встанет на лапы и, разевая пасть, двинется в сторону океана, чтобы в синей бездонной глубине утопить приклеившихся к коже паразитов. И где же твой царский венец, человек?! Нет его и в помине! Лишь бубенчики на шутовском колпаке позвякивают в такт с вибрацией ожившей под ногами почвы. Не менее ужасно увидеть, как падает на тебя небо. Забыв, что он преуспевающий бизнесмен, обладатель иномарки и банковского счета, Вася Букашкин округлившимися от ужаса глазами смотрел, как несется прямо на него черный наконечник небесного копья. Над самой его головой острие внезапно остановилось.

- Может, пронесет?! – подумал он с отчаянной, свойственной всему живому, надеждой. Но в следующий миг, смачно чмокнув, воронка всосала его в свои недра. Весь мир исчез. Вокруг теперь были только восходящие вверх черные завитки спирали. И откуда-то с умопомрачительной высоты, где края воронки переходили небесную сферу, смотрел на Васю чудовищно огромный глаз. Страха Вася больше не чувствовал. Страх исчез вместе с ощущением собственного тела. Утрачивая четкие контуры, то, что еще секунду назад было Василием Букашкиным, с ускорением понеслось в сторону небесного ока. И по мере того как нарастала скорость, теряли смысл суммы на банковском счету, заключенные контракты, соблазнительные формы его новой секретарши, а вместе со всем этим исчезали пространство и время.

Приближение к световому пределу Вася ощутил по тому, как стала увеличиваться его масса. Сначала он просто разбух, превратившись в нечто огромное и шарообразное. Потом, взорвавшись, стал заполнять собой бесконечность. Обреченно цепляясь за пустоту, он пытался остановить движение. Но скорость и масса только возрастали, а потом внезапно поменяли знак. Вместо расширения он с ужасающей быстротой стал сжиматься, превращаясь в бесконечно малую точку. Теперь уже он скользил вниз, в темный конус перевернутой воронки. Сужающееся пространство затягивало его в себя, сдавливало, спрессовывало превосходящей все мыслимые пределы силой. И вдруг движение так же внезапно прекратилось, и наступил абсолютный покой…

Очнувшись, Вася первым делом увидел глаз. Только теперь он был не гигантским, а просто большим и находился не в небесных сферах, а на лбу пожилого китайца. Облик этого старичка почему-то показался Василию очень знакомым. Возможно он видел его на вазах и бамбуковых панно в магазинах восточных безделушек. А, может быть, он просто выдумывал сходство, отчаянно пытаясь зацепиться за что-то из прежнего мира. В том, что он умер и пребывает сейчас в мире ином, Василий в тот момент даже не сомневался.

Ну вот, господа, наш гость прибыл, можно начинать диспут! – довольно потирая руки, заявил китаец. Василий увидел, что за спиной старичка двигаются фигуры, смутно прочерченные огненными штрихами. Располагалась вся эта компания на светящемся круглом подиуме. В самом центре на высоком кресле сидел Василий Букашкин. Пред ним стоял улыбающийся китаец. По краям подиума колыхались огненные фигуры, а сзади как фон проплывали картины, похожие на кадры исторических фильмов. В розово-молочной дымке появлялись и исчезали пешие и конные толпы, маршировали выстроенные в боевой порядок армии. Гигантские фигуры вождей колыхались над трибунами. Они размахивали руками и кричали что-то толпам крохотных человечков. А позади них вырастали и тут же разрушались башни, дворцы, храмы.

- Первое слово Вам, господин “Г”. Докажите нам, что История закончилась. А наш уважаемый гость, наверное, это подтвердит, - произнес китаец и подмигнул Василию. На центр подиума выдвинулась одна из огненных теней. Черты ее стали приобретать четкость, и Василий увидел мужчину средних лет в парике и камзоле. Лицо было слегка одутловатое. Нос с небольшой горбинкой, под глазами мешки, но взгляд необычайно живой и умный. Поклонившись, мужчина начал говорить, обращаясь к китайцу и собравшимся за его спиной теням.

- Я благодарен господину Лао за предоставленную возможность изложить свои взгляды в столь высоком собрании. Начну постулатом, с которым, надеюсь, все согласятся. История - процесс не случайный, не хаотичный. Не смотря на все изгибы, на взлеты и падения, прослеживается восходящая вверх линия. И какова же конечная цель этого движения?

Задав вопрос, он тут же на него и ответил:

- История человечества - это самореализация мирового Духа! Он старается выразить и реализовать себя в пространстве и времени, избрав человечество нивой, на которой соберет жатву. Но на этом пути, на этой ниве Дух вынужден погружаться в материю. Своим порывом Он оплодотворяет, оживляет эту костную массу. Его движение рождает вихри, которые мы порой принимаем за разгул жестокого хаоса.

- А не наоборот, любезнейший! Может быть, это материя в саморазвитии порождает то, что Вы называете духом?!

Перебив докладчика, вперед выступила одна из теней, и на плохо очерченных контурах ее большой головы огненным кустом полыхнула окладистая борода.

- Терпение, слово будет дано всем! – вмешался господин Лао.

Докладчик поблагодарил председателя и продолжил свою речь:

- И какие же качества стремится реализовать Дух? …Конечно же Свободу! Она его главная цель и главная сущность. Но как только Дух вживляется в материю, он тут же попадает в царство Необходимости. И проходя через это мрачное царство, освобождая и реализуя самого себя, Дух творит мировую Историю.

- И какова же, по-вашему, конечная цель этого движения? – поинтересовался председатель.

- Общественная форма, при которой максимально будет реализован принцип Свободы. Когда это свершиться, История придет к своему концу!

Торжественно объявив этот вывод, докладчик еще раз поклонился и отступил назад.

- Благодарю, от души благодарю, господин “Г”! – улыбаясь, произнес председатель - Вы подвели нас к главной теме диспута. И так, может ли История закончиться, и как близок этот конец?! Может быть, хочет высказаться кто-нибудь из ныне живущих участников исторического процесса?

В воздухе перед креслом Васи Букашкина материализовалась из воздуха фигура мужчины в современном европейском костюме. Почему-то сразу стало ясно, что это американец хотя лицо выдавало восточное происхождение. На окружающих он смотрел с почтительным испугом, лишь только на Букашкина бросил пренебрежительный взгляд представителя более высокой цивилизации.

- Прошу, Вас, господин “Ф”, осветите тему с современных позиций!

Оглядевшись по сторонам, новый докладчик переборол смущение и начал говорить:

- Гипотеза о том, что История завершиться после выработки оптимальной формы организации общества, находит подтверждение. Сейчас уже существуют страны, максимально реализующие принцип свободы, и они явно доминируют в современном мире. Именно они наиболее полно реализуют преимущества технического прогресса и удовлетворяют бесконечно растущие потребности человека. Кроме того, в этих странах осуществился принцип всеобщего признания прав и достоинства каждого. Человек наконец получил все, чего желал: бесконечные материальные возможности и всеобщее признание. Другие народы рано или поздно придут на этот путь и тогда всемирная История действительно завершиться. Не хочу быть голословным, но Вы можете посмотреть на политическую карту Мира, оценить экономическую и военную мощь стран, реализовавших принцип свободы и наглядно убедиться в правоте моих утверждений…

Докладчика прервал смех из задних рядов. Председатель сразу оживился:

- Вижу, господин “С”, вы с чем-то не сосланы. Так, будьте добры, возразите молодому коллеге!

На центр подиума, приобретая четкие контуры, вышел мужчина в древнегреческом одеянии. Было видно, что ему немало лет, но в походке и движениях рук чувствовалась молодая энергия. Взгляд темных, как маслины, глаз светился иронией, а от ехидного прищура по лицу лучиками разбегались мелкие морщины.

-Благородные мужи, прошу извинить меня за смех, просто вспомнилось, как в обозе Александра Великого один пьяный философ разглагольствовал о полном превосходстве свободного греческого мира над восточной деспотией. И ведь его болтовня подтверждались с каждой новой битвой! А сколько твердили об окончательной победе цивилизации над варварами во времена божественного Октавиана! Правда, Тевтобургский лес почему-то предпочитали не упоминать… Сотни, тысячи лет одно и тоже! Свой временный успех за уши хотят притянуть в вечность. А теперь уже и про конец Истории заговорили!

- Но все-таки, уважаемый коллега, согласитесь, что мир становиться универсальным. Единство научного сообщества, массовая культура, единые общепризнанные ценности. В ваше время ничего подобного не было!

- Зато демократия, к несчастью, уже была! До сих пор не пойму, как ее можно перепутать со Свободой…

И тут в спор энергично вмешался еще один персонаж. Господин, в облике которого проступало что-то аристократическое и испанское, сразу же принял сторону древнего грека:

-То, что уважаемый гражданин Североамериканских Штатов принимает или выдает за свободу на самом деле лишь новый вид угнетения. Деспотия “массового человека”, таких вот типажей как наш гость!

Все внимание сразу обратилось на Букашкина. Всей кожей он почувствовал, как эти полупризрачные умники разглядывают его, пролезают в мозг, препарируют мысли и мыслишки. От прикосновения невидимых скальпелей, опять стало страшно. Хотелось забиться под стул, а еще лучше снова оказаться на пустыре за углом ресторана. Но в такую возможность для себя он в тот момент не верил.

- Господа, господа, пожалуйста, аккуратней! Все-таки наш гость не лабораторный экспонат! Пусть он лучше сам о себе расскажет.

Приятельски подмигнув Василию, господин Лао потребовал молчания. От необходимости говорить тому стало еще страшнее. Но тут китаец подошел ближе и неожиданно шепнул на ухо:

- Не дрейф, братан, говори!

- Чего сказать то? – промямлил Василий.

- А ты все про себя говори. Как живешь. Как свободу и права свои реализуешь. Может быть, про конец Истории чего добавишь. Пора кончать старушку или пусть еще помучается?

Приятельский тон подбодрил Букашкина, и он начал говорить, постепенно обретая уверенность.

- … Без денег свобода и всякие там права человека - туфта полная. Бабло есть - ты человек, а нет - так будешь всю жизнь на дядю пахать. Чего тебе дядя скажет, то и делать будешь. Скажет на брюхе ползти - поползешь на брюхе…

Тут в монолог бесцеремонно вклинился испанец:

-Роль денег в современном обществе наш гость охарактеризовал очень емко. Про ползание на животе он тоже удачно заметил. Может быть, расскажите, сеньор Букашкин, как Вы на втором году армейской службы вместе с товарищами издевались над новобранцами? Кстати, один из них – юноша умный, с хорошими способностями не выдержал и доживает дни свои в доме для умалишенных.

- А я чего виноват, что у салабона крыша поехала! – искренне возмутился Василий, - В армии свои порядки. И меня на первом году мордовали, так ничего, выдержал.

- Естественно, люди с примитивной психикой издевательства переносят менее болезненно, – констатировал испанец, и снова перешел в атаку:

- А не расскажете ли Вы, как, используя материальное и служебное положение главы фирмы, совратили свою секретаршу и чем история Ваших похождений закончилась.

- И про Любку они уже знают! – изумился Василий. История была из тех, что он вспоминал не очень охотно. Прежней секретарше на вид давали около тридцати пяти лет. Правда как работодатель он знал, что Любовь Эдуардовна не так давно разменяла пятый десяток. Аккуратная, исполнительная, нельзя сказать что красавица, но фигура отличная и одевалась со вкусом. А главное - дамочка из образованных во втором или третьем колене. Манеры - не придерешься, но временами какое-то глубинное высокомерие по отношению к боссу проскальзывало. Это Букашкина злило и раззадоривало одновременно. Он уже заранее знал, что рано или поздно отношения их неминуемо перейдут в интимную фазу. Кто платит деньги, тот и заказывает музыку, в наше время по-иному не бывает. К тому же муж его подчиненной, как вскоре удалось выяснить, был человечком никчемным. Мыкал он горе в каком-то институте, где-то подрабатывал, но на жизнь еле хватало. Букашкин своей секретарше платил больше, чем этот неудачник получал на двух или трех работах. На этом он и выстроил свою нехитрую тактику. Подарки, щедрые премиальные в сочетание мужским вниманием неожиданно быстро сделали свое дело. Людмила оказалась неплохой любовницей, из тех, что и молодым могут фору дать. Но самым приятным было растлевать, выдавливать из гордячки природное высокомерие столичной интеллигентки по отношению к выскочке из Фирсановки.

Оборвался их роман довольно внезапно. Сначала о чем-то догадался муж. Людмила хотела прервать отношения с боссом, но Букашкин настаивал, почти открыто намекая, что ему нужны только покладистые сотрудницы. Женщина пребывала на грани истерики. Часто приходила на работу с заплаканными глазами. Во время внеслужебных встреч была то отрешенно холодна, то наоборот проявляла какую-то лихорадочную нездоровую страстность. А однажды без каких либо объяснений исчезла на целую неделю. В следующий понедельник явилась, словно окаменевшая, вся в черном. Бросила на стол заявление, повернулась и ушла уже навсегда. Через некоторое время Букашкину удалось выяснить, что муженек Людмилы толи руки на себя наложил, толи обширный инфаркт заработал на почве ревности. В общем, история мало приятная. Василий постарался быстрее выкинуть ее из головы, но видно до конца это не получилось. А сейчас в память к нему бесцеремонно залезли и вытащили на свет этот нелучший эпизод его биографии.

Однако, растерянность быстро сменилась злостью.

- Тебя забыл спросить, как мне с секретаршами обращаться! Свою жену лучше воспитывай, урюк чертов!– выкрикнул Букашкин, брызгая слюной прямо в надменную оливково смуглую физиономию испанца. Тот же никак не отреагировал на попытку оскорбления, и, брезгливо вытираясь, повернулся к аудитории:

- Ну вот, сами видите, для кого Вы добивались свободы! Во все времена в общей массе населения такие типажи преобладали, но толпа признавала духовный авторитет личностей. Теперь же “массовый человек” самого себя, свою мелкую душонку возомнил авторитетом и верховной ценностью. И уже под его запросы и интересы вынуждены подстраиваться и политики, и те, кто творит культуру. И если это конец Истории, то он очень печален, сеньоры!

На подиуме воцарилось молчание. Но тут снова выступил первый докладчик.

- Господа! Пример выбран не очень удачно. Настоящая Свобода осуществима только при строжайшем соблюдении законов и прав личности. А гость наш представитель еще не развившейся цивилизации, где законы никогда не соблюдались. В его стране произвол власти, а так же и индивидуумов порождает уродливые явления.

- Да полноте, сударь! От Вас, европейцев, к нам вся гниль и пришла,- вмешался в спор еще один персонаж.- Наш народ всегда жил не по законам, а по правде. Верил в Бога, любил государя. А вы своей пошлой демократией ввергли его в хаос. Сословное разделение складывалось тысячелетиями. Оно - не воплощение произвола и несвободы, а отражение естественного неравенства людей. И не признавать это, значит не признавать глобальные законы природы. Только перед престолом Господним мы все равны, а на Земле каждый служит Ему на своем месте и в своем звании. И когда ломается этот порядок, наступает произвол нижних чинов.

Говорившему на взгляд было около шестидесяти. Сухощавый седобородый старик в потертом застегнутом на все пуговицы сюртуке стоял подчеркнуто прямо, чуть выставив вперед правую ногу. Букашкин почему-то сразу решил, что господин этот из бывших офицеров. В душе тут же зашевелилась неприязнь, поселившаяся там со времени срочной армейской службы. А, может быть, вылезла из генетических тайников древняя вековая вражда нижних чинов к “их благородиям”. Очень захотелось сказать надменному старику что-нибудь оскорбительное, но тут же Букашкин нутром почувствовал, что соотечественник, в отличие от испанца, презрительные мины корчить не будет, а может и по лицу врезать. К тому же в разговор со страстным напором вступил новый участник. Представительный мужчина с аккуратно подстриженной бородкой, курчавой шевелюрой и огненным взглядом, вырвался на центр подиума и призывно заявил:

- Господа, не будем упрощать проблему! Да, искусственная ликвидация сословий ничего не решает и никого не делает свободнее. Но требование уничтожить сословные различия - требование справедливое! Пока существует неравенство классов, сословий, каст, люди будут с этим бороться. Но самое парадоксальное, что, отменив неравенство, они тут же начинают выстраивать его в новой форме. Видимо разделение на угнетаемых и угнетателей действительно заложено в глубине человеческой природы. Что-то вроде дьявольской прививки к Божьему творению. И ни какими декретами о равенстве от нее не избавишься. Лишь в царстве Небесном эта проблема разрешиться. Но туда мы придем не порознь, а только все вместе. Не будет райского блаженства пока хоть одна душа останется гореть в аду. Если первым вопросом было: “Каин, где брат твой Авель?” То в конце Истории Господь спросит: “Авель, где оставил ты брата своего?!”

На подиуме воцарилось молчание. Видно слова задели аудиторию. Даже Букашкин почувствовал, как в глубинах существа его пробуждается древняя тоска о каком-то ином мире, спасаясь от которой хочется упасть на колени в молитве или завыть волком в черное звездное небо.

Наконец тишину нарушил седобородый старик:

- Вы, сударь, все о царствие Небесном! А как на Земле-Матушке жить, когда такие как Букашкин свои порядки утверждают?

- Принимать все как божью кару со скорбью и смирением! Но упаси Бог согласиться, что мы пришли к финалу Истории! Нынешний общественный строй - неприкрытое воплощение мировой пошлости. Власть золотого тельца доведена до абсолюта. Златорогое похотливое животное растлевает не только общественные институты, семью, но и мировую культуру. Как совершенно правильно заметил наш коллега, это стало возможным благодаря приходу к власти “массового человека”. Но наивно считать эту победу окончательной. Не бывает в Истории окончательных побед! Работает какой-то таинственный, не познанный до конца механизм самозащиты. Победителю дается время реализовать свой потенциал. Потом неминуемо наступает период разложение, а затем обессилившая скомпрометировавшая себя власть рушится. Остаются лишь немногие положительные достижения. Опять же, таинственным образом они выживают в периоды хаоса и междувластия и навсегда остаются в историческом багаже человечества. Сложно сказать, что останется от нынешнего периода. Фундаментальные достижения науки? Вполне возможно. Даже если цивилизация свернет с техногенного пути, методика, знания, культура научного мышления, скорее всего, сохранятся. Хотя непосредственно к “массовому человеку” это не имеет отношения. Вот принципы демократического устройства общества - это другое дело. Но тут скорее будет учтен и творчески переработан негативный опыт…

Аудитория загудела, одобряя и осуждая. И тут же в монолог с не меньшей страстностью вклинился господин “Ф”.

- Вы слишком рано и необоснованно хороните демократию! Раньше цивилизации существовали параллельно. Каждая доминировала в своем регионе, при ослаблении поглощалась соседями. Теперь весь мир вынужден подчиняться одинаковым правилам, говорить на одном языке, рядиться в одинаковые одежды. И эти универсальные законы устанавливают страны с наиболее передовой экономикой и формой правления – страны западной демократии.

- Так вот весь Ваш Универсум разом и рухнет! – парировал господин с бородкой. – Рыбацкие лодки тонут чаще, чем океанические лайнеры, зато крушение лайнера куда масштабнее по своим последствиям. Гибель Титаника на заре новой эпохи очень символична. В любом случае, сегодняшний тип общества не может существовать вечно! Рухнули цивилизации, основанные на религии, на идеологии, так почему же бесконечно должен продолжаться миропорядок, выстроенный на потребительских запросах “массового человека”? Он уже достиг свой верхней точки развития, насытил и перенасытил человечество материальными благами, разграбил кладовые природы, миллионы людей превратил в винтики при всесильных машинах, максимально упростил, опошлил, свел к животным инстинктам человеческие чувства. Так что же дальше, конец Истории? Можно почивать на лаврах?

- Так Вы что за мировую катастрофу ратуете?! Апокалипсиса захотелось?! – выкрикнул кто-то из толпы. Оратор вскинул вверх руки и, обращаясь уже к Небесам, произнес:

- Да минует нас чаща сия! Верю, что разум возобладает, человечество мирно, без вселенских катастроф преодолеет опасный рубеж…

Конец его речи Букашкину уже не довелось услышать. Вокруг что-то загрохотало, и на заднем фоне началась полнейшая фантасмагория. Гигантские корни деревьев душили, переламывали полам огромные небоскребы. Те в свою очередь, вырываясь из смертельных объятий, топтали своих убийц бетонными подошвами. Молнии раскалывали горизонт, сверкающие пальцы комет в порыве безумного вдохновения расчерчивали небо. Участники диспута на глазах стали превращаться в огненных великанов. Букашких с ужасом и каким-то необъяснимым восторгом смотрел, как сплетаются в вышине их колыхающиеся контуры. А потом кто-то вырвал из-под ног опору, и он провалился в пустоту. Мимо, набирая скорость, пролетел господин “Ф”. Вытянувшись по стойке смирно, он по-восточному сложил на груди ладони и шептал молитву. Сейчас даже в своем европейском костюме этот защитник демократии куда больше походил на японца, чем на гражданина Северной Америки. Оказавшись рядом, Букашкин и “Ф” посмотрели друг на друга. Японец вежливо кивнул, и в следующий миг, словно персонажи компьютерной игры, они стремительно разлетелись в разные стороны.

Скорость стремительно нарастала. С обреченностью мученика Букашкин ждал светового барьера, но все закончилось совершенно внезапно. Яркая вспышка, полная темнота и влажное прикосновение воровато бегающих по затылку капель…

Он стоял на четвереньках на заднем дворике ресторана. Из горла в судорогах выливались остатки ужина. Процесс малоприятный, но в тот миг Букашкин был безмерно счастлив.

- Жив! Вернулся!

Поднявшись, Букашкин вытер ладонью рот. Каким же счастьем было стоять на твердой земле и вдыхать ароматы задворков кухни! Пусть не очень приятные, но такие знакомые и земные, запахи окутали его со всех сторон. Бережно, словно мать, пеленающая младенца, реальный мир снова брал его в свои объятия. В ресторане играла музыка, за углом проносились машины, накрапывал дождик. Все так знакомо, привычно, предсказуемо. В счастливом порыве хотелось обнять мусорный бак, поцеловать грязный асфальт под ногами. Но в это время из-за угла послышался пьяный голос земляка. Букашкин еще раз протер ладонью губы, стряхнул прилипшие к коленям обрезки помидора, и нетвердой походкой двинулся навстречу приятелю.

После случившегося жизнь Василия Букашкина мало изменилась. Однако, жадность земных наслаждений обуяла его с какой-то невиданной раньше силой. Многие часы он проводил над каталогами, выискивая еще не испробованные напитки и экзотические продукты. Квартиру свою превратил в настоящий храм комфорта и уюта. Любовниц менял как перчатки, не давал прохода своим секретаршам, которые сбегали от него через один два месяца работы. А в это время что-то тревожное творилось в мире. Газеты писали о финансовом кризисе. Какие-то умники с телеэкрана предрекали большие потрясения. Букашкин же старался ничего этого не замечать, но после каждого тревожного предсказания, с удвоенной энергией старался заполучить от жизни новые удовольствия и блага.

"НАША УЛИЦА" №111 (2) февраль 2009