Анатолий Шамардин

О ПЕВЦАХ ГНУСАВЫХ И НЕГНУСАВЫХ...

эссе

Я давно заметил, что изобилие любого продукта почему-то всегда ведет к снижению его привлекательности, даже независимо от качества предлагаемого товара. А в результате – ни тебе восторга, ни желания таким продуктом насладиться. А все потому, что он, этот продукт, оскорбительно доступен, недефицитен, одним словом – массовый он. А народ это не любит. Артисты эстрады, производящие свой творческий продукт, в этом смысле не исключение. Казалось бы, чего еще надо? – и поют артисты страстно, неистово даже поют, и глаза закатывают, где положено, и по сцене скачут с темпераментом электродвижка, работают, как говорится, не покладая рук своих и ног, а значительная часть потребителей этого продукта, поди ж ты, почему-то нос от него воротит, и все им не так. И восторга нет, не говоря уж о трепете. А почему, собственно? Да потому, что общее поголовье поющих и скачущих по сцене артистов не должно превышать общего количества любителей эстрадного искусства. Желательно, чтобы тут баланс как-то соблюдался. Нельзя смотреть на это философски-прагматически, - дескать, пусть поют, лишь бы не воровали. И еще один важный нюанс: хорошо поющих – миллионы, а красиво поющих – единицы. А все дело в том, что хорошо петь можно и противным голосом (слушатели ко всему привыкают и обязательно это полюбят). Очень хорошо сказал по этому поводу Н. В. Гоголь, ему приписывается фраза: «Голос у меня небольшой, но противности необычайной». У нас же на эстраде какими только голосами не поют: и гнусавыми, и какими-то сиротскими, и просто шепчущими (имитация задушевности). А почему бы и не петь такими голосами? Вон Эрос Рамазотти поет таким голосом, весь мир на ушах стоит от восторга и восхищения! А почему нам так нельзя петь? Многим такие голоса нравятся. Вот и работает вся эта армия исполнителей, и тут надо отдать им должное, работает не абы как, а самозабвенно вкалывает, с невероятным энтузиазмом и высочайшей работоспособностью. Известный телеведущий Лев Новожёнов как-то по телевидению назвал это явление на нашей эстраде – «эффектом трудолюбивой бездарности». Если к этому еще прибавить и умно организованное кем-то отсутствие конкуренции среди певцов, то получаем еще более забавное явление: большинству публики начинает это безобразие нравиться. Оно и понятно, - сравнивать-то все это не с чем. В других сферах искусства такое встретишь не часто. Представим себе только ситуацию: приходит в Большой Театр молодая балерина со своим продюсером. Он представляет свою подопечную главному балетмейстеру и говорит: «Это замечательная балерина, танцует – закачаешься, не хуже Анастасии Волочковой, выразительно, темпераментно, причем все балетные партии. Правда, она слегка горбата и кривонога, но это ей не мешает, а крючковатый нос ей даже к лицу, он придает ей воинственную пикантность. Публика будет в восторге». После просмотра балетмейстер категорически отказывается зачислять балерину в штат Большого театра. Продюсер недоумевает: «Она что, не может танцевать в вашем театре?» - «Ну ты даешь, брателло!» На что главный балетмейстер интеллигентно отвечает: «Танцевать она может, но смотреть на это нельзя. Публика будет пугаться ее внешнего вида, не говоря уж о танце, и народ перестанет ходить на наши балеты. Вы уж извините нас! Это Большой театр все-таки!» И действительно, внедрять в массы мнение о том, что это и есть хорошо и красиво, - нельзя, неприлично. Ибо народ у нас очень уж внушаемый. Особенно это заметно в жанре эстрадной песни. Как сказал недавно в телевизионной передаче на просмотре нового клипа одной очень известной поп-звезды (которая впечатана даже в т. н. аллею звезд) писатель Виктор Ерофеев, отвечая на вопрос, что он думает об этом клипе и о певице, он ответил застенчиво: «Знаете, это настолько плохо, что даже хорошо». У слушателя сейчас довольно скудный выбор, а точнее – только два: или потреблять очень плохой музыкальный продукт, или – отвратительный и мерзопакостный. Выбирают очень плохой. Он лучше. А есть еще и серенький продукт, он наиболее массовый, его можно условно назвать «никакой» и даже проиллюстрировать словами из замечательной песни Я. Френкеля на стихи И. Шаферана «Подмосковный городок». Там есть такая строка: «Подпевает электричке ткацкой фабрики гудок». Ясно, что сам по себе гудок нельзя назвать некрасивым, он никакой, он функционален. Для гудка в самый раз. А вот петь голосом, напоминающим гудок, не совсем хорошо, хотя многим и нравится. Вернее, можно иногда и попеть душевно, особенно «после третьей-четвертой рюмки», как остроумно и верно заметил в своей статье по этому поводу редактор «Литгазеты» писатель Ю. Поляков. Но это не значит, что надо бежать в Большой театр и предлагать свои услуги в качестве певца. А вот в кругу друзей, у костра, дома, во время застолья – можно и попеть. Почему бы и нет? Такие голоса (т. е. как у любого прохожего на улице) малоинтересны, непригодны для профессиональной работы на эстраде. Нет эксклюзива. Нет чуда. Как писал Михаил Зощенко, правда, совсем по другому случаю: «Таких людей в каждом трамвае по дюжине ездют». Так вот, на фоне голосов «противных» и голосов «отвратительных» голоса типа «гудок» многим кажутся просто замечательными. И главное – все это, как товар, пипл хавает. Вот и происходит массовая дебилизация народонаселения, особенно подростков и молодежи. Тут есть очень интересный момент. Если пять-десять лет подряд ежедневно вдалбливать в человека этот музыкальный продукт, то даже те, кто ранее содрогался от неприятия подобного десерта, начинают любить его. По себе знаю. Оно начинает нравиться. А почему? А потому что альтернативы ему нет. Это как однопартийная система, без противовесов. Вот и получается: кто только не поет в Кремлевском Дворце! Думаете, одни выдающиеся и гениальные певцы? Как бы не так! Даже если предположить чисто теоретически (пофантазируем), что в Москве вдруг обнаружилось 20 000 молодых певцов и певиц, и все они (о чудо вселенское!) поют на уровне Марио Ланца, а басы (2 000 голов) поют не хуже Евгения Нестеренко и даже лучше, а несколько тысяч теноров  поют, как Лучано Паваротти и Иван Козловский, а все певицы (3 000 голов) поют не хуже Елены Образцовой и очаровательной Анны Нетребко, и намного лучше Марии Каллас (к сожалению, уже покойной), а 25 молодых лирических теноров, проживающих в районе Капотни (все работают на нефтеперегонном заводе, все ударники труда, уважаемые люди),  не только с легкостью берут верхнее «до», но и обладают божественно красивыми голосами (на досуге очень любят попеть), так что сам Сергей Лемешев  (высочайший, уникальный образец божественно красивого голоса) мог бы им позавидовать, воскликнув в удивлении: «Боже ж мой, какое чудо!»    

А если еще принять во внимание, что вся эта армия певцов и певиц к тому же нигде и никогда этому ремеслу (пению) не училась (врожденный талант), то это уже даже не чудо, а чудо в извращенной форме. К счастью, в природе такого не бывает. Но даже в этом случае, если бы такое чудо случилось (сейчас бы мы сказали в этой ситуации – предложение превышает спрос), следовало бы придумать нечто вроде конкурса артистов-вокалистов, подвергнув их своеобразному испытанию, тестированию. Для этой цели уж больно хороши были т. н. худсоветы советской поры (до сих пор вспоминаю их с содроганием). При всех своих минусах (ну, а где их не бывает?), там была одна позитивная особенность – явное безголосие не поощрялось. Представим себе этот конкурсный отбор певцов, а точнее – худсовет 70-80-х годов прошлого века. Условия прослушивания довольно драконовские: певец выходит на сцену, в зале сидят суровые, неулыбчивые члены худсовета. Зал большой. Кроме худсовета, в зале – никого. Микрофона на сцене тоже нет. И певец поет песню гражданского звучания (худсоветы обожали такие песни). А попробуй-ка спеть песню гражданского звучания без наличия крепкого голоса, например, «Гайдар шагает впереди» талантливого композитора А. Пахмутовой, в ритме марша на 4/4, или «И Ленин такой молодой» и т. д. Для исполнения таких песен нужен крепкий вокальный голос. Шепотом они прозвучат неубедительно. А теперь перенесем это в наше время и пофантазируем. Председатель худсовета объявляет: «Поскольку вас, вокалистов, слишком много тут развелось, певцом будет считаться тот и только тот, кто споет на уровне Марио Ланца, или Владимира Атлантова, в крайнем случае спеть надо на уровне Иосифа Кобзона, или на худой конец – на уровне Льва Лещенко. А затем вторым номером каждый певец должен еще и темпераментно, с огоньком, станцевать «цыганочку» с выходом, не хуже замечательного певца Николая Сличенко. А в заключение певец должен еще и сыграть на балалайке рапсодию Листа не хуже балалаечника Михаила Рожкова, и даже еще лучше. А что поделаешь? – Все певцы поют гениально, - прямо как Лучано Паваротти, Иосиф Кобзон и Лев Лещенко, вместе взятые. Приходится искусственно усложнять тестирование. А от певиц потребовать, чтобы они, кроме прекрасного вокала на уровне Надежды Обуховой, или хотя бы на уровне Марии Каллас, на худой конец могли спеть не хуже, а лучше Ирины Архиповой и намного лучше Любови Казарновской. А кроме того, в заключение, темпераментно, искрометно станцевать лезгинку и затем сыграть на «бис» по просьбе худсовета на арфе полонез Огинского. И все это ради того, чтобы как-то отсеять слишком уж большое количество суперталантливых певцов и певиц, оставив самых-самых, тем самым превратив оставшихся в дефицит, т. е. эксклюзив, т. е. фактически значительно уменьшив общее поголовье артистов-вокалистов. Цель благородная – не дать творческому продукту превратиться в массовый. Понятно, что такого изобилия гениев, да и просто талантливых людей, не бывает в жизни (и слава Богу). Ну не может в Москве  обнаружиться вдруг такое аномальное явление – 5 тысяч гениально одаренных скрипачей. И все играют на своих скрипках не хуже Давида Ойстраха и лучше Максима Венгерова. И что прикажете делать с таким количеством дарований? Лучше всего, если уж такое случилось, тоже всех подвергнуть тестированию по типу: худсовет советского периода. Условие прослушивания: каждому скрипачу виртуозно сыграть вариации на темы Паганини, или блестяще сыграть чардаш Монти не хуже Давида Ойстраха, а вторым номером  сыграть на губной гармошке танец с саблями композитора Арама Хачатуряна в сопровождении симфонического оркестра под управлением маэстро Владимира Спивакова и танцевальной группы Краснознаменного ансамбля им. Александрова. А в конце танца скрипач (играющий на губной гармошке) должен как бы спонтанно пуститься в пляс. И сделать это выразительно и зажигательно, так, чтобы худсовет слегка улыбнулся. Вывод очевиден – чрезмерное количество талантливых и гениальных людей (не дай Бог) чрезвычайно вредно как для потребителей музыкальной продукции, так и для самих музыкантов. Настоящий певец (т. е. певец с красивым голосом и очень красивым голосом) должен быть редкостью (так оно и бывает). Для чего? А чтобы после его концерта можно было прочесть в газете: певец так красиво пел, что «кричали женщины «ура!» и в воздух чепчики бросали». Если же все оставить, как есть, то произойдет постепенное изменение менталитета нашего народа в худшую сторону, т. е. дебилизация населения.       

Надо сказать, сейчас у нас все как-то очень хитро и затейливо устроено. Формально, да и не формально, - не придерешься. Вроде бы никто никому не мешает. Пожалуйста, добивайся успеха, действуй, как хочешь, главное – результат! А победителей, как известно, не судят. Что-то не нравится мне этот лозунг, есть в нем что-то неприличное. А все оказывается просто. Если у артиста нет больших денег (ну хотя бы для начала тысяч триста, долларов, разумеется) или нет состоятельного и влиятельного спонсора-альтруиста, то артист-певец никак не сможет попасть на телевидение, на популярный радиоканал (для мощной раскрутки), о нем не упоминает пресса, т. е.: нет денег – ты никто, тебя просто не существует. И будь ты хоть самим Карузо. Так что коммерческий пресс в данной ситуации, пожалуй, ничуть не лучше, а может, где-то и хуже идеологического пресса советского периода (опять выбор между плохим и очень плохим). Правда, тут многие скажут (и, на первый взгляд, логично): а зачем нам другие певцы? Нам и эти нравятся. Они поют, как мы, они такие же, как мы, свои ребята, и не нужны нам ваши «красивые голоса» (а чего выпендриваться?), они нам не нравятся. И что это за певцы, которые не умеют петь как мы, простые граждане? Хотим видеть в певцах самих себя и подпевать хором любимым артистам. Но как быть тогда с теми, кто придерживается другого мнения, у кого другой вкус? Их ведь тоже немало? И, кстати, это не самая худшая часть нашего народонаселения. Слушать певца с красивым голосом – вещь чрезвычайно полезная для здоровья, обычного физического здоровья. Позитивная энергетика, исходящая от такого певца, делает слушателя лучше, чувственнее, романтичнее, добрее, умнее и продлевает ему жизнь. Даже в записи голоса таких певцов, как Сергей Лемешев, Иван Козловский, Георгий Виноградов, Михаил Александрович, Владимир Нечаев, Евгений Беляев, Рашид Бейбутов, Георг Отс, и Владимир Трошин, и Валерий Ободзинский, и Геннадий Каменный, и молодой баритон Дмитрий Хворостовский и др., положительно влияют на самочувствие человека. А удивительно солнечный голос Эмиля Горовца? А несравненная, изумительно звучащая, с просветленно-хрустальным голосом родниковой чистоты Виктория Иванова? А потрясающе обворожительный, обволакивающий красотой своего необыкновенного тембра тенор Марио Ланца? А бесподобный, божественный голос виртуоза, настоящего бельканто Карло Бутти? А Карел Готт? И таких певцов было достаточно много (по меркам эксклюзивности), конечно, и у нас, и за рубежом. Но это – «товар» штучный. И это хорошо. Особенно полезно звучание красивых голосов для формирования вкуса у детей. Очень полезны для этой цели русские песни народного плана. Щемящее-трогательные тембра русских голосов (кстати, явление тоже не массовое), редко встречающееся, штучный «товар», чрезвычайно полезен для формирования доброго, адекватного человека. А невероятно красивые, мелодичные народные украинские песни? Красивым, сочным, очень русским голосом обладает певица Ольга Воронец. Свободно льющийся голос очень редкого, красивого тембра – я тоже отношу к редким и полезным для здоровья голосам. Вот какие голоса следовало бы пропагандировать по всем каналам массовой информации! Или хотя бы рекламировать. Как известно, пропаганда отличается от обычной рекламы технологически. Она, пропаганда, достигает цели только при одном условии: она должна быть разнузданной, оголтелой, наглой, циничной и одновременно достаточно лукавой. А еще она должна быть достаточно продолжительной по времени. Иногда может потребоваться целое десятилетие, а то и два, - ежедневного вдалбливания в сознание человека определенной информации, в том числе и музыкальной, посредством радио, телевидения и т. д. Только в этом случае она достигает цели. Пропаганда очень хороша и невероятно эффективна для продвижения на рынок вредного для здоровья людей товара, для привития народонаселению дурного вкуса, и вообще, для товара некачественного, одним словом – для всего дурного и вредного (могут возразить – но зато приятного?). Иногда это называют скромно и безобидно – «раскруткой». Качественный товар в такой раскрутке не нуждается. Пропагандировать красивые голоса на самом деле намного проще и менее затратно. Ну, показали человека по телевизору пару раз бесплатно (так делают во всем мире, т. е. певец сам не платит ничего за то, что его показали, - напротив, ему платят) и прокрутили по радио песни в его исполнении пару раз в неделю, и через два месяца вся страна будет знать его. Он запомнится красивым, не похожим на остальных голосом. Чем товар хуже (т. е. чем голос противней), тем больше времени ему необходимо для ежедневной пропаганды с целью достижения эффекта – в конце концов, конечно же, этот продукт в виде певца с гнусавым, противным голосом народ искренне полюбит и будет восхищаться им (ибо уже достигнут т. н. «бренд») и начнет с наслаждением ему подпевать. Главное в этом деле – «забрендеветь», а дальше уже «бренд» будет работать за артиста.

Говоря о голосах, я не разделяю их на оперные и эстрадные. Не согласен и с термином «безголосый». Безголосых певцов не существует в природе. Безголосым может быть только глухонемой, да и тот при случае может промычать что-то. А вот певца с «никаким голосом», гнусавым, противным и т. д., условно можно назвать «безголосым», я бы назвал его «невокальным». С такими голосами можно петь дома в кругу семьи, по караоке или в лесу с подругой (это очень сближает).

Помню, еще в 60-е годы – обычные эстрадные певцы выходили на сцену и пели в больших залах без микрофона, и все звучало великолепно. До сих пор помню впечатление от певцов – Михаила Александровича, Владимира Нечаева, Георгия Виноградова, Виктории Ивановой, Рашида Бейбутова, Владимира Трошина. Люди узнавали их по окраске голоса, по красивым, трогательным тембрам. Георгий Отс обладал волшебным голосом. Сказать о таких певцах, что они хорошо пели, - ничего не сказать. Сюда же отнесем таких певцов, как Сергей Лемешев, Франко Корелли, Марио Ланца, Беньямино Джильи, – это редкость, это эксклюзив. У большинства же наших «попсовиков» (где-то на 98%) голоса укладываются в формулу: «ткацкой фабрики гудок». И таких певцов развелось огромное количество. И поголовье их опасно растет. Ситуация далеко не безвредная, как кажется. Это положение соблазняет тысячи молодых людей, школьниц, студентов и просто домохозяек. Посмотрев по телевизору, кто там поет, они думают (и совершенно обоснованно): «Да ведь и я так могу. А не стать ли мне тоже «звездой»? Чем я хуже этих поющих и скачущих по сцене певцов? И не беда, что голоса у меня нет, в студии все сделают, подтянут, добавят окраски, и все пойдет. Тем более, выступать можно под эту готовую «фанеру». Открывай рот, будто ты поешь, и прыгай по сцене». Недавно я послушал старую, еще довоенную пластинку, виниловый диск с записью И. С. Козловского. Певец пел украинскую народную песню «Взяв бы я бандуру» в сопровождении мужского хора и ансамбля бандуристов. Изумительно красивый голос, невероятно выразительная кантилена, сопровождаемая божественно красивым хоровым орнаментом. Басы-профундо, звучащие на низах, словно орг?ны с неба, все это завораживало, несмотря на низкое качество звучания старой пластинки. В то время не было технических ухищрений по улучшению звука. Стало быть, такие были у певцов голоса. Мощные, трогательные и нежные одновременно. И как пел И. С. Козловский! - Живьем, как говорится. Я услышал его в 1975 году в ЦДЛ, куда был приглашен на юбилейный вечер поэта В. Бокова. Козловский спел на этом вечере песенку Герцога из «Риголетто» Верди. И как спел! Красивым, молодым тембром. Голос был полетным, как всегда, с изумительной интонационной чистотой и бесподобной, четкой артикуляцией. Каждая буковка была слышна и звучала выразительно, волшебно. И это в 75 лет. Как же мы восхищались пением этого певца!

Вспоминаю и солнечный голос Эмиля Горовца. До сих пор помню «Трио Маренич». Какое сочетание трогательно-щемящих тембровых окрасок. Много певцов с красивыми голосами, всех и не упомянешь. Я уверен, такие голоса очень полезно слушать просто для хорошего самочувствия, для физического здоровья. А невероятная гибкость и нежность волшебного голоса Рашида Бейбутова завораживала. Такое ощущение я получил на концерте Бейбутова в Ленинграде, где в зале филармонии проходил его сольный концерт. Такие голоса можно называть «звездными» по праву. Причем возраст тут не играет никакой роли. Наоборот, с возрастом голос певца становится только лучше. Это факт. Послушайте Хампердинка, Тома Джонса, Карела Готта. Элла Фицжеральд пела в 70 лет, сидя в инвалидной коляске, так же божественно, как и в молодые годы. Михаил Александрович пел и в 87 лет, это был 100-процентный вундеркинд, он сохранил свой божественный тембр голоса до конца жизни.

Худсоветы советского периода отдавали предпочтение голосовым певцам, способным петь песни гражданского звучания. Для этого идеально подходили баритоны (почему-то худсоветы обожали песни комсомольско-патриотические). Но звучать это должно было не формально, а убедительно, искренне и трогательно. Тенорам было, конечно, сложнее. Попробуй спеть тенором песню «Не расстанусь с комсомолом, буду вечно молодым». Не у каждого получится. У Льва Лещенко получится, у Иосифа Кобзона великолепно прозвучит, а у тенора вряд ли. Жидковато получится. Ну, не хватает у тенора в голосе здорового, бодрого энтузиазма, зовущего вперед и ввысь. Даже если актерски изобразить горящий комсомольский взор и решимость на лице. Хотя исключения бывают. Я лично знал и общался с замечательным тенором лирико-драматического плана. Он мог спеть убедительно и проникновенно любую песню и в любом жанре, в эстрадном, оперном, камерном, опереточном, народном. Он обладал очень красивым тембром голоса и потрясающей вокальной техникой. Звали его Сергей Менахин. Давно его не видел, не слышал. Вот где разноплановость! Он легко брал верхнее «до», был мастером оперетты, с одинаковым успехом мог спеть арию Ленского и песню А. Пахмутовой «И Ленин такой молодой». Но это все же редкость, такие певцы. В конце 1979 года я случайно, по какому-то поводу оказался в ДК им. Чкалова, на ул. «Правды». Там проходило какое-то совещание творческих работников культуры. Деятели культуры обсуждали положение дел на нашей эстраде. Почему-то многим не понравился певец, уже в то время начинающий сильно раскручиваться по всем каналам радио. Его обозвали нелестным эпитетом «воющая сука». Действительно, он пел как-то непривычно, голос его звучал с подвыванием. Со стороны казалось, что он поет мимо нот. Сам же голос по своему тембру был «никакой». Но вот что удивительно. Спустя пару десятков лет благодаря ежедневной мощной пропаганде песен в его исполнении он стал не просто «звездой», а мегазвездой, хотя поет в той же манере, т. е. с подвываниями. И это удивительно. И мне его пение стало даже нравиться. Я уж не говорю о публике. Она в восторге от его концертов. Вот что делает реклама и пропаганда. В результате такой работы нас с вами за уши не оттащишь от такого продукта, мы его потребляем не просто охотно, а с наслаждением.

Формально к любой рекламе трудно придраться. Ну, нравится продюсеру певец с гнусавым голосом или с голосом «никаким». Вкус у него такой, босяцкий. Вот он и рекламирует то, что ему нравится. И как тут объяснить тем же продюсерам, что называть «звездами» современных исполнителей после таких певцов с уникальными тембрами голосов, как Г. Отс, М. Ланца, С. Лемешев, Г. Виноградов, М. Александрович, Х. Эглесиас, Э. Хампердинк, А. Герман, Р. Бейбутов и т.д., как-то неловко. Это все равно, что назвать чемпионом мира по тяжелой атлетике в тяжелом весе спортсмена, поднявшего штангу в 50 кг. Это может сделать каждый. А уж вписывать в аллею звезд (где действительно есть достаточно много артистов, заслуживших этот статус) еще и певцов и певиц с голосовыми данными типа «гудок» и типа «никакой» - как-то неприлично и неуважительно по отношению к настоящим звездам. Хочется сказать в заключение: восторгаться тем, что человек неплохо поет, - все равно, что сказать: вот Зинаида Прокофьевна из г. Мытищи умеет хорошо готовить пельмени, душевно поет «Ой, цветет калина» и ни разу не изменяла мужу. Давайте за это выдвинем ее на Нобелевскую премию. Но, видимо, этого недостаточно. Нельзя, чтобы 90% артистов-вокалистов были похожи на Зинаиду Прокофьевну. Ибо хорошо готовить могут многие, а неплохо петь могут все, а некоторые могут даже не изменять мужу. Ну, а что касается пения – желательно иметь божественно красивый голос, или хотя бы просто красивый голос. Раньше они, такие голоса, встречались почему-то чаще, сегодня они тоже есть, но их не замечают и, как говорится, не пущают войти в обойму раскручиваемых артистов. Назойливо не пущают. Вот в чем дело.

"НАША УЛИЦА" №114 (5) май 2009