Алексей Некрасов-Вебер

МОНЕТКУ С КАРЛОВА МОСТА Я БРОСИЛ

размышления туриста

Вот оно и свершилось! Уже второй день хожу по средневековым мостовым древнего и прекрасного города Праги, в узких прорезях улиц над изломанной линией крыш голубое апрельское небо, и старушка Европа обволакивает теплым покрывалом давно пришедшей сюда весны. Хотя, какая она старушка! Зрелая женщина застыла в рассвете своей красоты, и столетия, улетая в вечность, не в силах наложить морщины на ее ухоженное лицо. И все же дыхание минувших веков ощущаешь здесь на каждом шагу. Великие тени прошлого бродят среди сытых и беспечных наследников, не мешая им отдыхать и веселиться. Галдящая толпа немецких туристов возле театра, где когда-то старик Казанова слушал «Дон Жуана». На старой площади возле памятника Гусу палатки торгуют трубочками из сладкого теста и свиным «коленом». А в двух шагах возле ратуши на мостовой белые кресты, здесь когда-то казнили последних гуситов. И тут же рядом кафе под открытым небом. Смакуя густое темное пиво, можно хоть вес день любоваться на башни собора Мадонны. Одна из них более изящная и легкая символизирует женское начало. Символ начала мужского тяжеловеснее шире монументальней. Но высота башен одинаковая, не расходясь и не соприкасаясь, они параллельно друг другу тянуться в небо.

Прага для меня уже не просто город. Это сказка из забытых цветных снов, застывшая в камне тоска о Граде Небесном. И наигрыши уличных менестрелей заставляют оживать каменное кружево. Кинув несколько крон в футляр для флейты, уже полчаса хожу возле Пороховой башни и чувствую, как средневековая мелодия погружает меня в какое-то иное мистическое измерение. Приходят в движение фигурки королей и святых. Вдруг становится понятен тайный смысл каждой линии, каждого лепного завитка на стенах. Но, как часто бывает во сне, чувствуешь, что мысли ускользают, и скорое пробуждение вернет тебя обратно в застывшую косную материю, в незнание, которое мы именуем трезвым взглядом и здравым смыслом. И вот уже, понурив голову, иду к метро на площади Республики. Многочасовая прогулка утомила и хочется быстрее добраться до отеля. Но сознание еще атакуют видения, и я пытаюсь их удержать, сформулировать хотя бы в виде вопросов о прошлом и будущем, о мировой культуре, о Европе и России…

Про Европу я читал много. Свидетельства и размышлений людей, которым привык верить, сформировали образ холодной бездушной рациональной культуры. И от этого книжного знания я уже готов был впасть в чванливое невежество:

- Чего мне там смотреть! И так все понятно!

Но все-таки увидеть собственными глазами хотелось. И вот второй день брожу по средневековым улочкам, и образ начинает меняться.

«…Западноевропейская культура сооружена из камня и льда» - восклицает философ Ильин. О духовном кризисе современного, прежде всего западноевропейского человека пишет Бердяев. Гневно обрушивается на европейского буржуа Константин Леонтьев. Не берусь спорить с великими, наверное, они правы. Кризис, теперь уже не только духовный, стал реальностью. Наверное, присущ западноевропейской культуре и холодный рационализм, но подо льдом и камнем чувствуешь огненное дыхание человеческого гения. И словно застывшие потоки лавы, свидетельством его извержений остаются шпили готических соборов, расплескавшееся в ажурных завитках барокко.

- Но ведь это прошлое. А что же сейчас? Не вырождаются ли наследники? Не промотают ли они доставшиеся им от прадедов сокровища?

Если речь идет о внешней материальной стороне, то за Европу можно не волноваться. Хранить материальные и культурные ценности европеец умеет. Новые здания великолепно вписываются в средневековый облик Праги. А чистота на улицах такая, что даже русский турист не кинет мимо урны бумажку. Уничтоженный бомбардировками исторический центр Дрездена воссоздали в первоначальном облике, и если бы не рассказ экскурсовода я бы никогда не заподозрил, что хожу среди зданий послевоенной постройки. Другое дело наследие духовное, оно не может храниться в застывшем законсервированном виде. Дух существует только в движении и развитии. И продолжат ли современные европейцы духовные искания своих великих предков?

На этот вопрос не могу ответить из-за катастрофических пробелов в информации. Однако тот факт, что великие имена прошлого мне все-таки хорошо известны, а современность предстает неким белым пятном, наводит на размышления. И эти подозрения только укрепляют кинофильмы, газетные статьи, телепередачи.

Догадки можно строить и из общих законов исторического развития. Все великие цивилизации рано или поздно вступали в стадию увядания. Какой-то неумолимый закон обрекает на смерть не только человека, но и человеческие сообщества. Чем-то это напоминает процесс старения. Клетки продолжают обновляться, но в организме что-то разлаживается. Сила обращается в слабость, достоинства в недостатки.

Так в чем же сила и слабость европейской цивилизации? Чем вообще цивилизации отличаются друг от друга, если не брать в счет язык, стиль одежды и национальную кухню? Может быть, коренное расхождение в соотношении начала духовного и материального, точнее в способах взаимодействия этих основополагающих реальностей?

Человек изначально обречен разрываться между этими стихиями. Духовное существо, ощущающее свое бессмертие, намертво запечатано в материальную оболочку. Именно намертво, ведь при разрушении тела он умирает.

-Куда, в какие миры улетают тогда наши мысли, надежды, любовь и ненависть!?

И еще нагляднее власть материи проявляет себя в медленном старении. Дряхлеет оболочка и вместе с ней слабеет, погружается в старческое брюзжание и слабоумие человеческая душа.

- Так, где же ты, бессмертный Дух?! Почему оставляешь нас, обрекая на тление и распад!

И все же присутствие высшей духовной силы люди всегда ощущали. Жить ради Царства Небесного, не собирать сокровищ на Земле, а копить их на Небе призывает христианство. Иллюзией, порождением искаженного зрения считает материальный мир индийская мудрость. И Восток и Запад едины в стремлении вырваться из под власти материи. Но жить и умирать все равно приходиться на этой Земле и под этим Небом. И вот тут в методах адаптации к земной жизни и начинаются расхождения.

Из всех мировых цивилизаций западноевропейская наиболее приспособлена к нуждам материального мира. От этого и ее потрясающие успехи. От этого ее сила и слабость. Впрочем «приспособление» в данном случае слово не совсем верное. Европейский гений стремится не приспособиться к материальному миру, а подчинить его. Именно в ореоле этой цивилизации Дух с наибольшей полнотой и силой проявляет и сохраняет себя в творениях вещественных. Но материя субстанция коварная, победу над собой она умеет обратить в поражение победителя. Скрупулезно изучая объективный мир европейский ум из покорителя незаметно превращается в пленника. Материя заслоняет собой все мыслимые горизонты, упраздняет Творца, и самому человеку оставляет крохотную нишу в длинной цепочке биологических тварей.

В книге Шафаревича «Две дороги к одному обрыву» я наткнулся на парадоксальную и, на мой взгляд, очень интересную мысль.

- Так уж ли оправдана и исторически необходима победа учения Коперника и Галилея?

Ведь и древние греки подходили к пониманию того, что Земля вращается вокруг Солнца, но в итоге отдали предпочтение системе Птолемея. Потом эти взгляды приняла и канонизировала христианская церковь.

- Так что это? Торжество мракобесия над разумом?

Нет, все не так просто! Геоцентрическая система более приемлема и комфортна для человека. А может быть она даже более правильна с точки зрения мистической и духовной. Все религии ставят человека в центр мироздания. Именно вокруг и ради него вращаются планеты и звезды. И возможно это не самообман, а реальность какого-то иного мира, откуда человек однажды был изгнан.

Но европейский ум уже не мог удержать себя на опасной черте и продолжал изучение природы. Земля сжалась до размеров крохотного шарика в бескрайнем космосе. Взяв в родственники обезьяну, человек добровольно отрекается от образа и подобия Божьего. Творческое вдохновение, светлые и великие порывы души оказались всего лишь видоизмененной формой полового инстинкта. И ожившие химеры готических соборов с хохотом закружились над головой, заслоняя уходящие в небо башни, заслоняя само небо. А потом в сгустившихся душевных сумерках поднимают восстание машины, порабощая своего создателя, превращая его в шестеренку, в составную часть конвейера.

- Так что же европейский путь тупиковый? Благодарить нам Творца за то, что Россия все-таки не Европа?

Безоговорочно соглашаюсь с тем, что русскому уму доступны большие духовные глубины. Читая современных западных аналитиков, убеждаюсь в жесткой привязанности именно к материальной стороне бытия. Российская мысль глубже, сильнее, интереснее. И хочется верить «Будущее за нами!». Но опять все не так просто. Материя порабощает тех, кто слишком много уделяет ей внимания, но она мстит и тем, кто относится к ней небрежно. Безымянный русский строитель, украшая затейливой резьбой деревянную избу, обладал не меньшим талантом, чем европейский зодчий. Только вот не оставил он плоды трудов своих даже внукам. Податливый, но недолговечный материал, не надолго пережил деревянный крест на могиле самого мастера. В пустоту в тлен ушли многие творения русских изобретателей, в то время как в Европе те же изобретения послужили прогрессу и стали достоянием мировой культуры. Кажется, кто-то уже сравнил нас с цивилизацией кочевников, от которых остаются лишь былины, сказания, да каменные идолы на курганах. А если что и оставило след, закрепилось надолго, так это во многом благодаря европейскому влиянию…

А может не так уж это и важно уметь сберегать и хранить? В конце концов, ничего вечного в этом мире вообще не существует! Но беда в том, что призрение к материальной стоне бытия может обернуться и тяжелыми травмами в духовной жизни. Нежелание вникать в бытовые мелочи, наклоняться за упавшей бумажкой оборачивается грязью, сначала на улицах, потом в домах, а затем уже и в сознании человека. Мечтательное созерцание порождает лень и может исковеркать душу не меньше чем алчная погоня за материальным достатком. Даже напряженные духовные искания, заставляющие забывать о делах насущных, могут привести к последствиям тяжелым и даже трагичным.

Один из таких примеров навсегда врезался в мою память. В середине восьмидесятых мне посчастливилось познакомиться с человеком, дружбой с которым я потом очень дорожил. Наталья была меня лет на десять старше, просвещение и обладала духовным кругозором куда более широким, чем у меня, недавнего выпускника технического вуза. И все же она приняла меня в свой круг общения, за что я до сих пор ей благодарен. Прошло уже много лет с ее гибели, но перед глазами до сих пор стоит образ человека интересного, яркого и очень мало уделяющего внимания бытовой стороне жизни. Одной из любимых ее притчей, был рассказ о двух женщинах принимавших в своем доме Иисуса Христа с учениками. Одна из сестер все время суетилась на кухне. Еще бы, попробуй накормить двенадцать человек, не считая самого Спасителя! Другая же, весь вечер просидела у его ног, внимая словам христовым. Симпатии Натальи, как и автора евангелия, целиком были на стороне второй из женщин. Впрочем, сама она готовить умела хорошо и своих гостей принимала всегда очень радушно и хлебосольно. Но главным было не угощение, а то удивительное состояния духовного подъема наступавшее во время обычных посиделок за разговорами и выпивкой. И гостей в ее доме всегда было много. Даже ключ от квартиры Наталья оставляла под ковриком, на случай если кто-то придет в ее отсутствие.

Шли годы. Над страной вместо надоевших кумачовых полотен кто-то вывесил на грязной тряпке лозунг «Обогащайся!». Менялись стереотипы, разрывались связи, исчезала куда-то старые друзья. Наталья же оставалась все тем же человеком, и дом ее продолжал быть крохотным островком среди мутных потоков обезумевшего от жадности и злости мира. Но все больше расширялась щель между ее жизнью и окружающей реальностью. И в конце концов из этой трещины, словно из разворошенной змеиной норы, поползли беды.

Внезапно от Натальи ушел муж. Надоел богемный образ жизни супруги, ежедневные посиделки, неустроенный домашний быт. Куда более тяжелым ударом стал отказ дочери остаться с мамой. Не смотря на нежный возраст, ребенок прагматично предпочел порядок и вкусные пироги в доме у бабушки. Наверное, и этих двух потрясений хватило, чтобы сломать человека, но в дополнение к ним словно из рога изобилия посыпались болезни, проблемы на работе, обострилось хроническое безденежье. Параллельно с этим вел свою страшную разрушительную работу алкоголь. С тяжелым сердцем друзья замечали перемены в поведении, характерные для многих российских граждан, но как-то плохо совместимые с образом Натальи. А вокруг нее все продолжало рушиться. Преставали работать краны, ломалась мебель. Какие-то подонки достали из-под коврика ключ, и ограбили квартиру. Брать особо было не чего, но не погнушались и мелочью. Друзья продолжали приходить в ее дом, но по-прежнему только ради общения, помочь по хозяйству все как-то не доходили руки. Впрочем, Наталья и сама об этом не просила.

- Свет у меня в душе! – упрямо повторяла она, пока квартира из-за неисправной электропроводки погружалась в ранние сумерки. Но звучало это уже как не убедительно и почему-то чувствовалось, что приближается развязка…

На похоронах ее собралось очень много интеллигентных и симпатичных людей. У всех было искреннее чувство вины. А я тогда впервые, по настоящему, ощутил невосполнимую потерю. И вместе с виной, пришло осознание того, что рухнул тоненький мостик из мира, где я вел борьбу за выживание, в сферы более высокие…

Материя и Дух – два полюса в судьбе человека, два полюса в развитие мира. Казалось бы, разумнее пройти между ними. Но ведь и компромисс по настоящему не возможен, во всяком случае, недолговечен! Древнегреческая гармония духа и тела вырождается в римские оргии. Пуританская мораль в сочетании с деловой активностью дает поразительные успехи, но постепенно мораль все дальше отодвигается как пережиток. Князю мира сего не нужны компромиссы. Заключая контракт, он уже знает, как извратит его пункты, как подомнет под себя доверчивого партнера. Но и отвергать его условия тоже нельзя. Не проживешь, ничего не создашь, не оставишь потомства!

Так что же остается? Опасная пляска на острие бритвы. Краткосрочная тленная земная радость, прекрасное, но недоступное Небо, и полный отчаянья крик « Почему, Господи, ты меня покинул!»…

Хотя не так уж все и печально! Над Прагой, который            день, ни единого облачка, и башни костела Св. Витта купаются в теплой синеве неба. У президентского дворца нахальные девицы фотографируются, наклонив голову к самому плечу часового гвардейца. Беспечные туристы разгуливают возле башни, где года-то людей морили голодом. Гид рассказывает им о войнах, о чуме, а потом сообщает, что пообедать после экскурсии лучше всего в монастырском ресторане неподалеку от Пражского замка. Мы с дочерью решаем последовать его совету, а потом по крутой живописной лестнице, по сбегающим вниз улочкам выходим к Карлову мосту и перебираемся на другую сторону Влтавы.

На Карловой улице разноязыкая толпа. В Москве я привык постоянно встречать иностранцев, а теперь вдруг оказался иностранцем сам. Немцы, итальянцы, англичане здесь почти как дома. Да это и есть их общий европейский дом. Два часа на автобусе и ты в Германии. Ночь в поезде, и ты подъезжаешь к Парижу. Ни таможенных барьеров, ни пограничников, пристально изучающих твой паспорт. Европа едина и в то же время каждый народ уникален. Когда мы шли по Старой площади к собору св. Николая, я обратил внимание на пожилого мужчину, который пел итальянские песни. А на обратном пути мы увидели уличного музыканта в окружении толпы молодых итальянцев. С каким-то упоением они подхватывали припев, и как визитная карточка европейского дома в памяти запечатлелся дирижирующий импровизированным хором молодой парень и раскрасневшиеся от пения щечки юной синьорины. А толпа вокруг продолжала расти. Походили лысеющие брюнеты в легких майках и шортах, смуглые худощавые дамы моего возраста. И вскоре песня уже звучала уже на всю площадь.

С того момента я как-то по-другому стал смотреть на итальянцев. Перестали раздражать их развязанные манеры, гвалт, который они устраивают, собравшись в компанию больше одного человека. Неприязнь осталась, пожалуй, только к немецким туристам. Они тоже ведут себя шумно и развязано. Тоже поют, только делают это не так красиво и уж очень что-то их маршевые песни напоминают. Но и они тоже не отделимая часть европейского дома. А вот мы нет! Держась за свою самобытность, мы остались в стороне. И теперь продолжаем за свою самобытность держаться, может быть из-за упрямства, а может потому, что полноценных европейцев из нас все равно не получится и в общий дом на полных правах нас все равно не возьмут. Для цивилизации варвар может быть или рабом или разрушителем. Правда, есть еще и третий путь. Поселиться где-нибудь на сопредельных землях, посматривать на цивилизованных соседей, учиться у них, не забывая при этом своих родовых преданий. Так можно создать уникальную и может быть даже великую цивилизацию. Таким путем пыталась идти Россия, но уж больно извилистым и тернистым был этот путь. Чисто европейскую идею о построении в земной реальности Царства Небесного у нас взялись воплощать с варварским энтузиазмом. Россия взвалила на себя все трудности великого эксперимента и в полной мере претерпела от последствий его провала. И уже Европа смотрела на нас, анализировала, делала выводы. И может быть, своим сегодняшним благоденствием рядовой европейский обыватель во многом обязан «дикой» России.

Но, наверное, и в едином европейском доме не так хорошо, как кажется. Из-за языкового барьера, который день, ничего не слышу о мировом кризисе, но думаю, что и здесь о нем говорят. Еще до поездки я сделал для себя неожиданное открытие:

- Вроде бы все просто. Лопнули «мыльные пузыри», обанкротились биржевые спекулянты. Казалось бы, так им и надо! Но получается, что с банкротством спекулятивного сектора рушится и сектор реальный. Заработанные на биржевых спекуляциях состояния тратились на покупки машин, яхт, строительство коттеджей и кормили людей, которые все это создают. В итоге без работы и денег остается честный труженик автомобильного конвейера. Уезжает в свой далекий и нищий кишлак азиатский гастарбайтер. Отправляется « на панель» массажистка элитного салона.

Уничтожая роскошь, уничтожаешь и мастеров, которые ее созидают. А далее по цепочке остаются без заработка, уже и те, кто этих мастеров кормил и обслуживал. Сворачивая потребности можно свести их до биологического минимума, дойти до растительного существования, вернуться в пещеры. И это возвращение будет страшным. Пред человеком палеолита лежала неизведанная таинственная даль. С облаков и звездного неба смотрели на него могучие боги. Бесчисленные духи населяли озера, леса болота. Порой генетическая память зовет в этот живой одухотворенный мир, но нельзя поддаваться на искушение. Опустошенным и смертельно уставшим вернется новый дикарь в жилище далекого предка. Юноша, покидая родную деревню с тремя грошами в кармане, полон надежд. Он может стать купцом, ученым, заслужить маршальский жезл, жениться на принцессе. Огромный и прекрасный мир у него на ладони. И как же узок и мрачен тот же самый мир, когда из дальних странствий возвращается назад изломанный жизнью пьяница и калека…

Нет уж, лучше об этом не думать! Над Прагой уже который день безоблачное небо. Мы сидим в открытом в кафе на улице Народни , и официант только что принес источающий аппетитные ароматы суп в тарелках из запеченного хлеба. Растерянно обсуждаем, что делать потом с необычной посудой. В итоге я принимаю решение тарелку съесть. С советских времен приучили к почтительному отношению к хлебу. Да и грех выбрасывать продукты, когда в мире кризис!

После обеда дочь снова отправляется на прогулку, а я возвращаюсь в отель. В голове опять крутятся мысли о единстве и борьбе противоположностей:

- Все вокруг устроено из противоречий. Достоинства неумолимо переходят в недостатки, а из грязной глины лепят потом кирпичи для прекрасных дворцов.

Если посмотреть на историю постоянно видишь такие переходы. Христианская любовь оборачивается кострами инквизиции, а человеческая алчность побуждает к созиданию. Даже такое страшное зло как война, тоже служит прогрессу и развитию!

- Так что же и ее надо оправдывать с исторических позиций?!

Но как-то не хочется смириться с такой логикой. И неожиданно приходит мысль о том, кто прячется за внешним хаосом исторических событий. Не буду лишний раз произносить его имя, и так можно догадаться, кто в пику Творцу мог развернуть свой проект обустройства мира. И надо заметить, что этот строитель во многом преуспел. Только вот кирпичи свои он лепит из человеческих костей и крови, оправдывая все неисчислимые беды великолепием воздвигнутых зданий. И именно эту логику перенимают и берут на вооружение его каменщики и прорабы. Боюсь, что впадаю сейчас в гностическую ересь, но не то же ли самое имел в виду Бердяев, когда писал о суде над историей:

«…История никогда не стеснялась в средствах, которыми она действовала, она прибегала к каким угодно средствам для осуществления своих целей, которые слишком часто оказывались непонятными человеку и несоизмеримыми с его судьбой… И, по-видимому, невозможно гуманизировать средства которыми действует история, к которым прибегает исторический разум.»

А ведь цивилизации порождения этого самого безжалостного исторического разума! Однако, как часто бывает, дети не всегда слушают своих родителей. Но исторический разум упрямо гнет свою линию, кого-то наказывая, кого-то поощряя. Послушных он поддерживает и балует, и это наглядно проявляется в успешной исторической судьбе североамериканских колоний. А непослушных он безжалостно бьет, да еще и искушает то проектами построения земного рая, то прелестями безграничной либеральной свободы. За примерами тоже далеко ходить не надо. Однажды я чуть не до драки поспорил с одним из наших российских поклонников заокеанской державы. Мы оба прочитали статью современного «славянофила», где автор пишет о Северной Америке как о стране в целом безбожной, подпавшей под сильное влияние князя мира сего. Я интуитивно эту точку зрения принял, а оппонент с пеной у рта доказывал обратное. По его словам именно Россия есть порождение мирового зла. Примеры он брал как из истории, так и из окружающей нас реальности. Причем примеры наглядные, убедительные, верные! И если не считать переходящих на личности контраргументов, спор я тогда проиграл. Но теперь задним числом могу ответить:

- Америка страна князем мира сего обустроенная, а Россия им искалечена, растоптана, но все-таки до конца не побеждена. И, может быть поэтому, в нее еще продолжают верить.

А как же Европа? Соприкоснувшись с ней, невольно забываешь все критические высказывания, и попадаешь под очарование великой культуры. И все же не оставляет ощущение что в гостях долго засиживаться не стоит…

Но вот уже и подошла к концу наша поездка. В последний раз гуляем по Вацлавской площади. Рядом в испанском кафе смуглые парни играют на гитарах и что-то вдохновенно поют о comandante Че Гевара. Над куполом государственного музея постепенно темнеет небо. Завтра утром здесь у статуи св. Вацлава гиды соберут вновь приехавших туристов, а мы уже будем где-то у польско-белорусской границы. В Москве ожидается дождь со снегом, так что экскурсия в весну скоро закончиться. Но все-таки домой тянет. Наверное, это пресловутая ностальгия, чувство иррациональное и плохо объяснимое. Не знаю почему, но именно за эти дни пришла твердая уверенность, что жить смогу только в России. И все-таки монетку с Карлова Моста я бросил. Этот город я искренне полюбил, и если не в этой, так в следующей жизни обязательно суда еще приеду.

Прощай Прага! До встречи!

"НАША УЛИЦА" №115 (6) июнь 2009