ВЫСТАВКА
АЛЕКСАНДРА ТРИФОНОВА
«КРАЕУГОЛЬНЫЙ
КАМЕНЬ»
в
Галерее на Солянке
24
июня 2009 года
В Галерее на Солянке прошел грандиозный
вечер, посвященный персональной выставке художника-нонконформиста,
фигуративного экспрессиониста, лидера Третьего Русского авангарда Александра Трифонова «Краеугольный камень». В
рамках вернисажа отмечалось 10-летие журнала Юрия Кувалдина «Наша улица».
Картины Александра Трифонова, одна чудеснее
другой, яркие, колористичные, играющие своими цветами и формами, радующие взор
и душу и создающие приподнятую атмосферу в Галерее, располагались на стенах в
трех залах, в одном из которых и прошла торжественная часть вечера.
На сцене стоял стол с подарками для гостей и
участников праздника – альбомами-буклетами Александра Трифонова, стопками новой
книги Юрия Кувалдина «Сирень» и его альманахами «Ре-цепт» и «Золотая птица». У
стены стояла музыкальная аппаратура со стереоколонками и пультом. В середине
сцены стоял на штативе микрофон, у которого один за другим и выступали все
участники вечера. Вот их список (в том
порядке, в котором они выступали):
главный редактор журнала «Наша улица»,
ведущий вечера писатель Юрий КУВАЛДИН;
певец и композитор, солист оркестра Леонида
Утесова Анатолий ШАМАРДИН;
музыкант, мандолинист Анатолий КУЗНЕЦОВ;
художник, коллекционер Аннамухамед ЗАРИПОВ;
поэт Александр ТИМОФЕЕВСКИЙ;
музыкант, певец группы «Кантикум» Петр ЛЕЛЮК;
писатель, драматург Андрей ЯХОНТОВ;
глава администрации Первого Президента
России, Президент Фонда социально-экономических и интеллектуальных программ
Сергей ФИЛАТОВ;
поэт Кирилл КОВАЛЬДЖИ;
художник Игорь СНЕГУР;
скульптор Дмитрий ТУГАРИНОВ;
поэтесса Нина КРАСНОВА;
художник Александр ТРИФОНОВ.
...На вечере присутствовали и выступали в
кулуарах, на неофициальной части вечера – директор галереи А3 художник Виталий
КОПАЧЁВ, директор издательства МХТ им. А.П.Чехова Анна ИЛЬНИЦКАЯ, художник
Валерий ВАЛЮС, поэт, главный редактор «НГ-Ex libris» Евгений ЛЕСИН, поэт Виктор
ШИРОКОВ, поэт Геннадий КАЛАШНИКОВ, писатель Ваграм КЕВОРКОВ, писатель Александр
ВИКОРУК, писатель Алексей НЕКРАСОВ, писатель Александр ХОРТ, писательница
Валентина САРЫЧЕВА, зав. библиотекой «Независимой газеты» Галина БУЛГАКОВА, ст.
библиотекарь библиотеки Литературного института Нина ПИСАРЕВА и др.
...Не смогли прийти на вечер в Галерею на
Солянке, но передали свои приветы, поздравления и наилучшие пожелания
Александру Трифонову, Юрию Кувалдину, «Нашей улице» и всем гостям и участникам
вечера народный артист России, член СП Москвы Валерий ЗОЛОТУХИН, критик,
литературовед Лев АННИНСКИЙ, поэт-бард и художник Евгений БАЧУРИН, поэт Сергей
МНАЦАКАНЯН, поэтесса Надежда ГОРЛОВА, и многие другие. И главный редактор
газеты «Слово» Виктор ЛИННИК, который напечатал в «Слове» рекламный материал об
Александре Трифонове и о «Нашей улице» в № 22-23 2009 г. (за 19 июня – 2 июля)
и прислал в Галерею 100 экз. этого номера, который получили в подарок все гости
и участники вечера и сотрудники Галереи.
...Перед началом вечера певец и композитор
Анатолий Шамардин поёт для зрителей, которые прибывают в Галерею на Солянке, на
выставку Александра Трифонова, песни из своего репертуара, на стихи дважды
Принцессы поэзии «МК» и Королевы лирической поэзии поэтессы Нины Красновой
«Давайте фужеры вином наполню», «Я не пью и не курю», и песни народов мира на
итальянском, немецком и греческом языках...
Когда зал становится полным и «на скамейках»,
то есть на мягких стульях с железными ножками, уже «нет свободных мест»,
писатель, главный редактор журнала «Наша улица», отец художника Александра
Трифонова и ведущий вечера Юрий Кувалдин поднимается на сцену, подходит к
микрофону и открывает вечер.
Юрий КУВАЛДИН:
- Пока поклонники творчества художника Александра
Трифонова ещё не все собрались здесь, в Галерее на Солянке, и пока они только
собираются, я попрошу замечательного певца Анатолия Шамардина - солиста
оркестра Леонида Утесова, спеть нам что-нибудь из своего репертуара, на русском
языке.
Анатолий ШАМАРДИН (проверяет для порядка уже
проверенный им микрофон, хорошо ли он работает: «Раз... раз... раз...»):
- Юрий Квалдин умеет очень хорошо
преподносить любого исполнителя залу. Я это к тому говорю, что исполнителю
всегда приятно, если о нем и о его песнях говорят в превосходных степенях. И
лично у меня, когда я пою песни на стихи моих коллег-поэтов, например, Нины
Красновой, возникает такое некоторое недоумение, когда кто-то говорит, что у
Нины Красновой хорошие стихи, что она хорошо пишет стихи... Мне кажется, что
сказать о ее стихах и о ней такое - это большое оскорбление для нее. Потому что
хорошо писать могут миллионы людей, как профессионалы, так и
непрофессионалы... так же, как и хорошо
петь могут тоже миллионы или десятки тысяч... А вот писать так, как Нина (не
умеет никто... или мало кто умеет)... Написать стихотворение, в котором много
смыслов, в котором есть глубокий подтекст и контекст и есть то, что, скажем, в
немецком языке называется «аусдруксверд»... в немецком языке есть такое слово, а
в русском языке – нет... это слово в приблизительном переводе на русский язык
означает - «цена чувства»... «аусдрукс» - это «чувство», а «верд» - это
«цена»... И все это, вместе взятое, заключает в себе еще такой некий
стилистический оттенок и оттенки смыслов... то, что называется - «щемящее
чувство радостной грусти или грустной радости», что ли.
И вот у Нины такие стихи, такие тексты,
которые, казалось бы, простые... но это такая не простая, а мудрая простота. Ее
стихи очень много всего содержат в себе, и она несколькими простыми словами
может нарисовать целую картину, которая только на первый взгляд может
показаться простой.
Мало того, в стихах у Нины - еще и очень
красивые, оригинальные, незатасканные рифмы, это для поэтов - большая редкость.
Потому что почти все поэты пользуются в своих стихах или песнях, как правило,
затасканными, избитыми, неинтересными, то есть плохими рифмами.
Если взять даже как бы и хорошую советскую
песню «Вижу чудное приволье, // Вижу нивы и поля. // Это русское раздолье, //
Это Родина моя»... Это только кажется, что у этой песни хорошие стихи... Какие
же они хорошие, если здесь рифма убогая: «поля» – и «моя»?..
А у Нины Красновой все рифмы – одна лучше
другой. Например, Нина Краснова пишет стихотворение, которое начинается такими
строчками: «Я гулял по Малой Бронной, // Размышлял о жизни бренной...» какая
здесь изумительная (диссонансная) рифма. И, мало того, что здесь очень хорошая
рифма - «Бронной – бренной», - здесь еще есть и какой-то такой
стилистический оттенок, который придает этому стихотворению какую-то такую
некоторую лукавинку и какую-то такую самоиронию... И вот все это, вместе
взятое, плюс к этому еще сами тексты, которые сами по себе просятся на
музыку... потому что они благозвучны, гармоничны... то есть, если говорить
примитивно, там... в них... нет скопления каких-то согласных, неудобных для
произношения и пения... это все и есть высокое искусство слова, высокое
искусство поэзии...
Нина КРАСНОВА (со своего места, где она сидит
и записывает вечер на кассетный диктофон Юрия Кувалдина «Soni ТСМ-16»,
поскольку свой у неё вышел из строя, по старости):
- Анатолий, о картинах Саши Трифонова говори,
о картинах (а не читай лекцию о поэзии Нины Красновой)!..
Анатолий ШАМАРДИН:
- Да... Вот Нина Краснова, как всегда –
скромно, сидит здесь и подсказывает мне, чтобы я говорил о картинах Саши
Трифонова. Я как раз и хотел сказать о них... перейти от песен на стихи Нины к
картинам Саши... Я хотел сказать, что в картинах Саши Трифонова есть то же
самое, что и в стихах Нины... «аусдруксверд», богатство чувств, смыслов и их
стилистических оттенков... такая щемящая трогательность, радостная грусть и
грустная радость и самоирония... и незамутненность в отношении к миру и в
восприятии мира... такая детская чистота... И такая лаконичность художественных
средств самовыражения и не простая простота и отточенность форм, которая есть
признак высокого искусства... То есть я хотел сказать, что в стихах Нины
Красновой и в картинах Саши Трифонова есть что-то общее... Вот это я хотел сказать...
Когда я пою песни на стихи Нины Красновой... Картины Саши, которые я уже давно
знаю и люблю, вызывают во мне... я не художник, но они тоже вызывают во мне
многоплановость чувств, как и стихи Нины Красновой. Например, у Саши есть такая
картина (она висит в зале)... На ней - птица с большим клювом... Она очень
похожа на меня. Нина сейчас сфотографировала меня около неё... Я встал в
профиль и вижу, что персонаж картины очень похож на меня носом и изгибом
носа... И выглядит очень впечатляюще... Саша вкладывает в свои картины много
своей фантазии и много своего смысла. А зритель, каждый зритель, когда смотрит
на картины Саши, вкладывает в них еще и свою фантазию и свой смысл...
Я могу одно сказать: что мне очень и очень
нравятся картины Саши Трифонова, и они навевают мне такие позитивные мысли... И
мне кажется, что если у человека в доме висят такие картины, то его жизнь от
этого становится лучше, приятнее и веселее...
Ну а сейчас я хочу спеть... Юра Кувалдин
попросил меня спеть что-нибудь... Я знаю, что он любит песни на стихи
Фатьянова, песни 50-х и начала 60-х годов... Я начну, наверное, с одной из
песен на стихи Алексея Фатьянова, которую вы все знаете, и поэтому я не буду ее
объявлять...
(Анатолий Шамардин поет песню на стихи
Алексея Фатьянова «В городском саду играет духовой оркестр» и аккомпанирует сам
себе на гитаре. Музыкант Анатолий Кузнецов подыгрывает Анатолию Шамардину на
мандолине.)
В ГОРОДСКОМ САДУ ИГРАЕТ ДУХОВОЙ ОРКЕСТР
Стихи Алексея Фатьянова
В городском саду играет духовой оркестр.
На скамейке, где сидишь ты, нет свободных
мест.
Оттого, что пахнет липой и река блестит,
От тебя, такой красивой, взгляд не отвести.
Припев:
Прошел чуть не полмира я,
С такой, как ты, не встретился,
И думать не додумался,
Что встречу я тебя.
Знай, такой, как ты, на свете нет наверняка,
Чтоб навеки покорила сердце моряка.
По морям, по океанам мне легко пройти,
Но такой, как ты, желанной, видно, не найти.
Припев:
Прошел чуть не полмира я,
С такой, как ты, не встретился.
И думать не додумался,
Что встречу я тебя...
Вот закат весенний гасит звездочки в пруду,
Но ничто не изменилось в городском саду.
На скамейке, где сидишь ты, нет свободных
мест,
В городском саду играет духовой оркестр.
Припев:
Прошел чуть не полмира я,
С такой, как ты, не встретился,
И думать не додумался,
Что встречу я тебя.
(Бурные аплодисменты слушателей. Крики
«Браво!»)
Юрий КУВАЛДИН:
- Да. Это вы аплодируете Анатолию Шамардину,
который не только певец, но и очень интересный писатель. Я в своем журнале
«Наша улица» за десять лет напечатал несколько его произведений. Он начинал
свою карьеру в оркестре Леонида Утесова, объездил с концертами всю страну,
многочисленный лауреат всесоюзных и международных конкурсов. Я это к тому
говорю, что Анатолий Викторович Шамардин – фигура очень неординарная и в
каком-то смысле - даже легендарная. (Обращается к Анатолию Шамардину.) Сейчас
вы немножко отдохните. А мы немножко поговорим...
...Сегодня Саша показывает в основном свои
новые произведения, которые связаны единой мыслью о некоем камне. Можно это
назвать - краеугольный камень. Если вы помните, библейские строители его
потеряли и не знали, как вообще без него что-то строить. А Христос сказал: я
есть камень, на меня опирайтесь и построите свое здание. Можно отталкиваться и от камня Осипа
Мандельштама, моего любимого поэта, который сказал: «Легче камень поднять, чем
имя твое повторить. У меня остается одна лишь забота на свете, золотая забота:
как времени бремя избыть». Осип Эмильевич, вот, стоит тут, в ста метрах от нас
(памятник Мандельштаму между домом 5 по улице Забелина и домом 10 по
Старосадскому переулку), каменный, квадратный, созвучный Сашиной
картинописи.
Вместе с новыми работами здесь, в Галерее на
Солянке, есть и старые его работы, но преобладают новые - и «Краеугольный
камень», и «Расстрелянный ангел», и «Город ангелов», и «Грачи прилетели» –
трансформация моего любимого Алексея Саврасова, который явился как бы отправной
точкой в идее написания моего романа «Родина»... И когда я печатал в журнале
«Наша улица», это было в 2000 году, свой роман «Родина» в трех номерах, на
обложке журнала был помещен как раз мой любимый художник Саврасов, «Грачи
прилетели», похороненный на Ваганьковском кладбище. Собственно, от него я и
крутил эту идею романа, идею такой сумеречной Руси и разъединенности между интеллектуальной
элитой и народом, пропасти непонимания между ними. Я и сам сейчас, когда пишу
свои вещи, всегда опасаюсь, что меня не поймут. Я начал понимать, что меня не
понимают. Я начал приходить к убеждению, что каждый художник оказывается в
одиночестве и редко кто его понимает. Это путь настоящего художника.
Александр Трифонов тоже развивается точно так
же, по непонятному для него пути. Снегур Игорь, заслуженный наш художник, у
которого недавно была выставка большая в Галерее «Зураб», сказал о Саше, что
Саша идет не от традиции, не от какого-то художника, а идет от себя. Он находит
свой путь... Ну, это я Саше долбил всегда, что каждый художник должен искать
свой путь. Потому что легко идти по проторенной тропе, копировать, срисовывать,
там, кувшины или рисовать... как мы все смеемся, шутим сейчас... рисовать
лес... А нужно идти не проторенным путем и создавать свой мир. А это всегда
очень трудно, очень трудно, потому что все места в искусстве, в истории
искусства, или, как я называю, в метафизическом пространстве, уже заняты, там
уже забил себе место Пабло Пикассо, там - Сальвадор Дали, там – Кандинский, там
– Малевич, который очень сильное влияние, конечно, на Сашу оказывает, но из
всего этого нужно выбраться и создать свой мир. Мне кажется, что у Саши это
получается, судя по его работам.
Я очень рад, что Галерея на Солянке
предоставила Саше такое великолепное пространство, три белых зала, где уже
виден путь художника. Это очень важно, потому что три года назад у Саши была
выставка в Академии художеств, вот благодаря стараниям Сергея Александровича
Филатова, который присутствует здесь, и благодаря стараниям Зураба Церетели...
Мы всегда очень благодарим их, потому что это
очень важное событие в жизни художника. И вот прошло три года. Саше сейчас 33
года. И он как раз вот возвращается к краеугольному камню. Почему это название
здесь и возникло: я есть Христос, я есть камень... Что такое 33 года? - Это
Голгофа, это конец физического существования и начало метафизического
существования. Каждый художник стоит на этом пути. Физическое тело его уходит,
а душа его, воплощенная в холстах или в слове, остается и обретает Бессмертие.
(Юрий Кувалдин смотрит в зал, обращается к
Саше.)
Саш, а Зарипов не ушел?
Александр ТРИФОНОВ:
- Нет.
Юрий КУВАЛДИН:
- А, вот сейчас выступит, да, совершенно
замечательный художник, который вот так же как бы взял Сашу под свое крыло,
Аннамухамед Зарипов! Прекраснейший, известнейший художник, заслуженный художник
России, коллекционер живописи, выпускает великолепный, совершенно изумительный
альбом вот такой толщины (Юрий Кувалдин показывает, какой толщины альбом). Я бы
хотел, чтобы Аннамухамед сказал несколько слов о своем младшем товарище
Александре Трифонове.
(Аплодисменты.)
Аннамухамед ЗАРИПОВ:
- Я, к сожалению, узнал Сашу совсем недавно.
Мы познакомились с ним, чему я очень рад, на одной из выставок. Вы знаете, вот
сегодня я первый раз вижу его работы в таком количестве. Он, конечно,
метафизик, понятно, но даже вот в метафизической своей структуре он - какой-то
особенный, вот этот человек. Он, видимо, изначально, видимо, все время мыслит:
что есть истина и что есть искусство вообще?
К сожалению, у нас же все время продолжается
в живописи - имитация природы. И кто-то считает, что это и есть как бы якобы
искусство...
Очень сложная у нас была история
изобразительного искусства, вы все прекрасно знаете это. И до сих пор у нас вся
эта имитация природы, не очень качественная, не очень профессиональная,
выдается за искусство.
В истории искусства было, и будет всегда,
огромное количество споров о том, что такое искусство и не искусство, огромное
количество столкновений между сторонниками разных взглядов на него, вы об этом
все тоже лучше меня знаете. И до сих пор для кого-то Малевич - это не
искусство, Кандинский - это не искусство. А для многих и для меня – наоборот. И
все-таки я считаю, что большое, хорошее искусство – элитарно, хотим мы этого
или не хотим. Поэтому Саша, конечно, изначально родился художником. Стать
художником невозможно, как вы понимаете. Поэтому художники - это Богом
отмеченные люди. И я сам вышел из древнего аула, вырос в городище древних
сельджуков, на юге Туркмении, в юрте, и так далее... и чудом вообще попал в
художественное училище, потом в институт к известному преподавателю. Я учился в
Москве, во ВГИКе, но этот преподаватель увидел мою живопись и сразу сказал мне:
тебе надо заниматься живописью. Кому-то он говорил: тебе надо заниматься
графикой... Ну, все-таки это была старая интеллигенция, и нам очень повезло
вообще с преподавателями... и мне, я считаю, повезло в этом смысле... какие-то
были ангелы-хранители у меня, которые направляли меня по моему пути.
Саша-то вырос в такой интеллигентной семье, и
ему как бы не приходилось все время преодолевать, понимаете, то, что, например,
мне... который пришел в искусство откуда-то из какого-то аула. О каком
искусстве, сами понимаете, я мог мечтать там? Единственное, что мне, видимо,
помогло стать художником... это то, что у меня мама была поэтесса, которую
никогда не печатали, но тем не менее это, видимо, сыграло свою роль в моем
судьбе, и, видимо, сама атмосфера тех времен помогла мне не только стать
художником, но и коллекционером живописи. Я собрал огромную коллекцию картин,
которая достойная быть показана в Москве и в других городах. К сожалению, у
меня, понимаете, нет этого качества - пробивания этих картин куда-то. Но я
сейчас начал показывать картины из своей коллекции на выставках, недавно сделал
несколько выставок – в Ярославле, в Ярославском музее, в Москве, на Кузнецком
мосту, потом, в мае, на Петровке, 25, в Музее современного искусства. И
последняя выставка - с хорошим каталогом – была у меня в Петербурге, в Русском
музее. Я там значился как «Художник Зарипов и его коллекция». И вот я, знаете... я очень рад, что у меня уже есть одна работка Сашина в этой коллекции.
Чем я очень горжусь. И я думаю, что Саша будет развиваться, будет очень
интересно расти и меняться, но в чем-то, в каких-то своих главных качествах,
оставаться таким, какой он есть, в таком своем сжатом философском и
метафизическом качестве, которого он не утратит. И я думаю, что мы сегодня
видим, что это очень серьезный художник. И я думаю, что это будет очень большой
художник.
Я благодарен всем. И спасибо Саше, что я
попал сюда.
(Аплодисменты.)
Юрий КУВАЛДИН:
- Спасибо, Аннамухамед.
Сейчас я хочу дать слово нашему знаменитому
поэту Александру Павловичу Тимофеевскому, автору песни «Пусть бегут неуклюже
пешеходы по лужам», который обожает творчество моего сына.
(Аплодисменты.)
Александр ТИМОФЕЕВСКИЙ:
- Спасибо.
Я всегда начинаю свои выступления на выставке
Саши - с экспромта. Вот сегодня мой экспромт будет такой:
Александр Тимофеевский
ЭКСПРОМТ
в честь открытия выставки
«Краеугольный камень»
Александру Трифонову
Ах, Саша, дорогой, ты – свой!
Твой ангел, Саша, - как живой!
И камень твой краеугольный
Душе понятен алкогольной.
(Смех в зале.)
Спасибо.
Саша, дело в том, что я всегда дружил с
художниками. Я почти всю свою жизнь зарабатывал, да и сейчас зарабатываю себе
на хлеб тем, что работаю в мультипликации. А там – художники. Художники, Юрий
Александрович, очень хорошие ребята, они даже лучше некоторых отдельно взятых
прозаиков. Дивные совершенно люди! Я их за это люблю. А Сашу Трифонова люблю в
особенности. И я могу объяснить, почему. Потому что мы понимаем друг друга без
слов. Нам не нужно никаких толмачей. Вот художник понимает поэта, он чувствует
его душу. А поэт чувствует душу художника. И мы прекрасно друг друга понимаем.
Например, Саша заглянул как-то раз мне в глаза и нарисовал картину. И эту
картину он мне подарил. Там, на ней – столик, рядом со столиком – стулик, а на
столике - стоит бутылка. И вот его папочка, Юрий Александрович, повесил эту
картинку над моей кроваткой. И я просыпаюсь и думаю: все в порядке, можно
опохмелиться! чудно! продолжаем жить!
(Смех в зале.)
А потом я посмотрел Саше в глаза и написал
ему такое вот стихотворение. Я его прочту. Оно называется «Черный квадрат»:
Александр Тимофеевский
ЧЕРНЫЙ КВАДРАТ
Александру Трифонову
Черный квадрат – это наша спесь,
Наша низость и наш ад.
И в час, когда все закончится ЗДЕСЬ,
ТАМ будет черный квадрат.
Черный квадрат проглотит миры
И звезды и белый свет.
Все сделать рад для черной дыры,
Покуда заслонки нет.
Но есть спасенье - весной в лесу
Почувствовать запах смол,
С разбега уткнуться лицом в росу
И крикнуть: король гол!
Саша, как я твою картину держу над своей
кроваткой, так ты держи мое стихотворение под своей подушкой. Ты будешь
просыпаться и знать, что Малевич и Кандинский могут отдыхать. Вот.
Я поздравляю всех с выставкой. Сегодняшняя
выставка показывает, что художник Александр Трифонов движется вперед. Это -
совершенно замечательно. А то некоторые говорили: «Черный квадрат» - на этом
кончилось искусство. Нет, ничего не кончилось. Все продолжается. И этому свидетельство
- сегодняшняя выставка Саши Трифонова. Саша, тебе большое спасибо!
(Александр Тимофеевский обращается к Юрию
Кувалдину.)
Если ты мне разрешаешь, я прочту еще один
стишок, который тоже посвящен художнику, которого мы с вами любили, Юрий
Александрович. Этот стишок посвящен Пашке Гонсалесу. Прочту, ладно, да?
Юрий КУВАЛДИН:
- Пожалуйста.
Александр ТИМОФЕЕВСКИЙ:
- Маленький (стишок). Называется
«Муха-цокотуха». Римейк.
Александр Тимофеевский
МУХА-ЦОКОТУХА
(Римейк)
Пошла муха в банкомат,
А пришла в военкомат.
Говорит ей комиссар:
Призывается комар,
Будет в армии служить,
С генералами дружить.
Прилетали моль и тля,
Удалые дембеля,
Приносили новые
Сапоги кирзовые,
А за ними шмель, шмель
Притащил с собой шинель,
А рогатый скарабей -
Настоящий портупей.
Вот такая комару амуниция.
Тут являются слепни
Из Афгана и Чечни
Выпить водочки с утра
За здоровье комара,
Их подружки фронтовые
Поют песни боевые:
Комбат батяня,
Батяня комбат,
За нами Россия,
Москва и Арбат!
Но прохожий крокодил
Новобранца проглотил,
Просто так зевнул, подлец,
И истории - конец.
Спасибо.
(Аплодисменты.)
Юрий КУВАЛДИН:
- Александр Павлович, одну минуточку...
В этом году, буквально в эти дни, исполнилось
10 лет моему журналу «Наша улица», и в связи с этим я выпустил такое уникальное
издание (брошюру) – «Наша улица» в отчетах. Материалы мероприятий журнала
писателя Юрия Кувалдина «Наша улица»... В том числе здесь помещена полностью
стенограмма торжественного юбилейного вечера поэта Александра Тимофеевского в
ЦДЛ...
(Юрий Кувалдин вручает брошюру Александру
Тимофеевскому.)
Александр ТИМОФЕЕВСКИЙ:
- Спасибо.
Нина КРАСНОВА:
- Так же и этот вечер будет запечатлен в
слове.
(Аплодисменты.)
Юрий КУВАЛДИН
- Тут недавно отмечал свое 75-летие бард
Бачурин. Он хотел быть на этом вечере, но у него, к сожалению, билеты уже были куплены на 16 июня. Он в Крым
уехал. Обычно он очень скептически и немногословно относился к творчеству
художников, своих собратьев, он и сам художник. А здесь я ему подарил в ЦДЛе
Сашин буклет. И вот Бачурин по телефону просил меня высказать на открытии
выставки свое восхищение Сашей. (Юрий Кувалдин обращается к Александру
Трифонову.) Саша, Бачурин восхищен твоими последними работами и передает тебе
привет. А как бы музыкальный привет от Бачурина сейчас осуществит замечательный
певец и музыкант Петр Лелюк, который постоянно выступает с Бачуриным и споет
его классическую песню «Дерева».
Петр ЛЕЛЮК:
- Я много говорить не умею. Я пою в основном.
А что касается картин Саши, которых я видел
довольно много... и сегодня здесь очень много новых красок, новых форм и вообще
всего нового. А «камень» его, этот «Краеугольный камень», лично у меня вызывает
ассоциацию с птицей. Дальше я буду лучше петь.
(Петр Лелюк поет песню Евгения Бачурина
«Дерева» и аккомпанирует себе на гитаре. Две последние строчки каждого куплета
поет по два раза.)
ДЕРЕВА
Стихи и музыка Евгения Бачурина
Дерева вы мои, дерева,
Что вам головы гнуть, горевать?
До беды, до поры
Шумны ваши шатры,
Терема, терема, терема.
Я волнуем и вечно томим
Колыханьем, дыханьем земным.
Что ни день - то весна,
Что ни ночь – то без сна,
Зелено, зелено, зеленым.
Мне бы броситься в ваши леса,
Убежать от судьбы колеса,
Где внутри ваших крон -
Всё малиновый звон,
Голоса, голоса, голоса.
Говорят, как под ветром трава,
Не поникнет моя голова.
Я и верить бы рад
То, о чем говорят,
Да слова, всё слова, всё слова.
За резным за дубовым столом
Помянут нас недобрым вином,
А как станут качать
Да начнут величать
Топором, топором, топором.
Ах вы рощи мои, дерева,
Не рубили бы вас на дрова,
Не чернели бы пни,
Как прошедшие дни,
Дерева вы мои, дерева.
(Юрий Кувалдин подходит к Петру Телюку и
вместе с ним поет 2 последние строчки.)
Спасибо! Петр Лелюк!
- Евгений Бачурин.
(Юрий Кувалдин – зрителям.)
...Вот здесь, на столе (который стоит на
сцене), лежат книги (новая книга прозы Юрия Кувалдина «Сирень», альманахи Юрия
Кувалдина «Ре-цепт» и «Золотая птица», альбомы-буклеты Александра Трифонова. –
Н. К.)... Это все я буду раздавать
(дарить) вам, пожалуйста, вы можете после вечера подойти ко мне, и кому-то я
надпишу их, а кому-то просто так дам, и Сашин буклет выставки...
А сейчас я бы хотел бы попросить выступить
знатока творчества Александра Трифонова, выдающегося нашего писателя, который
возглавлял «12 стульев» в «Литературной газете» в ее лучшие годы. Андрей
Яхонтов!
(Аплодисменты.)
Андрей ЯХОНТОВ:
- Я после тех блестящих выступлений, которые
были здесь, хотел бы очень локально сказать об Александре Трифонове... Вот что
давайте вспомним: кто из художников наделен чувством юмора? Вот можем ли мы по картине художника определить
- есть у него чувство юмора или нет? Вот у Шишкина есть чувство юмора? Вот у
Айвазовского есть чувство юмора? Мне кажется, очень небольшое количество таких
художников мы насчитаем. И в их числе будут названы, между прочим, и такие
художники – Александр Трифонов, Сальвадор Дали и Кандинский. Саша, мне кажется,
примыкает к этому узкому ряду, к этому узкому кругу, к этой узкой прослойке.
Потому что вот его полотно «Наполеон» невозможно воспринимать серьезно, хотя
фигура Бонапарта сама по себе, мы знаем, достаточно серьезна.
Сегодня 10-летие журнала «Наша улица». И,
когда мы смотрим на портрет Юрия Кувалдина кисти художника Александра
Трифонова, все эти 10 лет живо встают перед нашими глазами. То есть Александр
Трифонов еще и потрясающий историк, который может 10 лет вот так запросто
вместить в небольшую картину, плюс всё собрание сочинений Юрия Кувалдина.
Вообще я хочу сказать, что сегодня всё
настолько прекрасно... 10-летие «Нашей улицы», новые книги Юрия Кувалдина... И
видно, как Александр Трифонов растет и развивается. Ему для его выставок мало
одного зала, двух залов, трех залов... Ему мало окраинных галерей... И он
сегодня со своими картинами - в самом центре Москвы, центрее просто не бывает.
Всё настолько хорошо, что у меня просто нет слов!
Спасибо большое.
(Аплодисменты.)
Юрий КУВАЛДИН:
- Спасибо. Андрей Яхонтов!
...А сейчас я попрошу сказать речь, как раньше
говорили, Сергея Александровича Филатова, который очень внимательно относится к
творчеству молодежи, и главным образом – писателей. Но и художники и музыканты
тоже не ускользают от его взгляда. Предоставляю слово главе администрации
первого президента России Сергею Александровичу Филатову!
(Аплодисменты!)
Сергей ФИЛАТОВ:
- Дорогие друзья, вот я когда на Сашины
картины смотрю, мне, естественно, на ум приходят такие мысли. Поэты и писатели
разговаривают с нами, с читателями, через слово. Инженеры говорят через схемы и
чертежи. Художники разговаривают с нами через кисть, через свои картины. Я
подчеркиваю: слово разговаривает, потому что оно - не неодушевленный предмет
просто... Вот я думаю: что было, когда языка не было?.. Мы уже привыкли к тому,
что он есть. И привыкли к тому, что, на что бы мы ни посмотрели, что бы мы ни
услышали, наш мозг все это переводит в слово и все это через слово начинает
доходить до нас... вот что такое слово... и у нас в голове начинает работать
мысль, которая тебя либо радует, либо
огорчает, и заставляет тебя думать.
А вот когда не было слова, как люди общались
между собой? Тогда были символы, через которые, посредством которых люди
понимали друг друга и передавали друг другу свои мысли.
И тогда никому не приходило в голову, что
можно мысли передавать через слово и что можно символы переводить в слова...
потому что не было слова, как такового, оно появилось позже.
Вот Саша с нами разговаривает через символы,
современные символы, которые мы, конечно, переводим через слово в мысль, в
содержание, и тогда начинаем понимать, что изобразил художник на своей картине.
И если кто-то скептически говорит: абстракционизм, импрессионизм... что это
такое? я этого не признаю... и если кто-то говорит: я признаю только реализм, и
ничего другого мне не надо... мне кажется, эти люди всегда обедняют сами себя,
потому что... ты найди в себе силы отказаться от догматики и от догматизма, найти в себе силы все-таки
прочитать то, что говорит тебе художник в таких вот своих картинах.
Мне кажется, что художник Александр Трифонов
очень сильно отличается от других абстракционистов, импрессионистов и всех
прочих художников авангардистов, отличается тем, что у него в его картинах
все-таки просматривается очень ясная мысль, то есть то, что он хочет нам сказать.
Если мы посмотрим на картину Саши «Грачи
прилетели», мы вспомним, как в советское время атеисты, безбожники издевались
над церковью, над верой.
Я думаю, что и любая другая картина Саши,
если на нее внимательно посмотреть... очень многое может сказать нам. И в
каждой картине мы найдем ту мысль, которую художник хотел передать своим
зрителям, своим почитателям. И в этом плане, мне думается, Саша Трифонов очень
сильно отличается от других художников. Потому что он – не просто художник,
который просто красит красками полотно, а он – художник, который мыслит и
заставляет нас тоже мыслить.
Саша, у тебя сегодня 22-я выставка, по-моему.
В очко ты уже сыграл, 21-я выставка у тебя уже прошла. И я, конечно, думаю, что
ко мне все присоединятся... мы тебе желаем огромных творческих успехов! Мы
желаем тебе, чтобы твои почитатели понимали и захотели понимать то, что ты им
представляешь, и чтобы их было все больше и больше! Успехов тебе, дорогой, и
самых больших!
(Аплодисменты!)
Юрий КУВАЛДИН:
- Сергей Александрович Филатов! Спасибо
большое!
Сейчас Анатолий Шамардин сделает музыкальную
перебивку. А саккомпанирует ему на мандолине или еще на чем-то Анатолий
Кузнецов.
Анатолий ШАМАРДИН:
- Поскольку я начал говорить о поэтессе Нине
Красновой и собирался спеть одну из ее песен, я и начну с одной из первых своих
песен, которые я сочинил на ее стихи. Песня эта, как мне кажется, очень хорошо
вписывается в творчество художника Александра Трифонова... Тем что ее стихи
очень добрые, построены на доброте и чистоте, как и картины Саши Трифонова. И
как Саша Трифонов через картины минимумом средств умеет выразить очень многое,
так и Нина Краснова. Или – как Нина, так и Саша.
И вот в песне, которую я сейчас спою, у Нины
есть, мне кажется, такая вот доброта, сугубо христианская, а стало быть –
патриотичная. Это песня не о родине, но она как бы и о родине. Потому что о
родине надо петь так, чтобы в песне вообще не употреблялось бы и не упоминалось
бы слово «родина», как слово Бог всуе, но чтобы было видно, что это песня о
родине. И вот Нина свою любовь к родине, к России и ко всему окружающему миру
передает через свою доброту, через какие-то стилистические краски и оттенки и
через тонкий подтекст и контекст, который у нее хорошо просматривается между
строк.
И вот эта песенка, песня на стихи Нины
Красновой, казалось бы, такая простенькая... она называется «Сон под пятницу».
И, хотя она предназначена для женского исполнения на несколько голосов, я...
так как я – автор этой песни, попробую спеть ее сам и передать голосом оттенки
этой песни.
(Анатолий Шамардин поет песню Нины Красновой
«Сон под пятницу».)
СОН ПОД ПЯТНИЦУ
Стихи Нины Красновой
Музыка Анатолия Шамардина
Мне приснился сон под пятницу:
Я надела белу платьицу
С вышивкой по рукавам
И пошла на вечер к вам.
Я пойду на вечер в пятницу,
Вместо брюк надену платьицу
С вышивкой по рукавам,
Чтобы стать милее вам.
(Через проигрыш ля-ля-ля Анатолий Шамардин
еще раз поет второй куплет. Аплодисменты. «Крики «Браво»!)
Юрий КУВАЛДИН:
- Спасибо. Анатолий Шамардин!
А сейчас я хочу дать слово нашему выдающемуся
поэту, философу, который знает творчество Саши Трифонова с самых юных лет...
Кирилл Владимирович Ковальджи!
Кирилл КОВАЛЬДЖИ:
- Мне все время кажется, что я мало знаю
творчество Саши и еще не успел все объять. А если думать о будущем, я думаю,
сколько мне еще предстоит узнать и увидеть... И вот Саша всегда меня удивляет,
потому что он умеет делать то, чего не умею делать я. Меня всегда это удивляет:
как это возможно - рисовать картины, как он? Когда я пишу свои стихи, мне
кажется, что это дело - доступное любому, и что каждый может научиться писать
стихи. А вот это делать то, что делает Саша, это для меня что-то такое
запредельное. И меня всегда поражает в картинах Саши свежесть восприятия мира
художником, свежесть красок, удивительно смелое сочетание низкого и высокого,
ирония и драматизм... И еще меня умиляет этот тандем отца и сына... Вот сегодня
это праздник отца, и сына – писателя и художника. И я думаю, что это – счастье, когда удается
такому папе иметь такого сына, а такому сыну - иметь такого папу. Желаю вам
удачи!
(Аплодисменты.)
Юрий КУВАЛДИН:
- Спасибо, Кирилл Владимирович.
А сейчас я хочу дать слово художнику, который
в общем-то первый оценил творчество Александра Трифонова. Конечно, мне всегда
приятно, когда сложившиеся художники, мастера говорят добрые слова о Саше. Я
сейчас попрошу выйти сюда художника, которого я уже упоминал здесь. Игорь
Снегур! Мы с Сергеем Александровичем сегодня говорили о нем, это он еще в 60-е
годы рисовал картины с обнаженной женской фактурой... Игорь Снегур! Блестящая
выставка у Игоря Снегура прошла несколько месяцев назад в Галерее «Зураб» на
Тверском бульваре, 9, великолепная!
Игорь Григорьевич, пожалуйста...
Игорь СНЕГУР:
- Добрый день. Я всех приветствую на этой
выставке. Это хороший повод всем нам собраться здесь и посмотреть на картины
Саши Трифонова. Я вот уже несколько лет наблюдаю за Сашей, за его творчеством,
и прежде всего я смотрю на творчество Александра Трифонова как бы в
перспективе, в плане перспективном, а не конкретно в этот момент, когда Саша
сейчас нам показывает свои картины... Я смотрю не на них, а как бы на ту
дорогу, по которой он идет, совершает свое путешествие, на ту дорогу, на
которую он встал и которую обозначил сам себе и тем самым сразу как бы прописал
себя в той нише, которую я очень ценю. Я скажу в двух словах, что это за ниша.
Искусство... ну, вы меня извините, может
быть, за мою тавтологию, за повторы и за то, то я говорю вам то, что вы и без меня
хорошо знаете... искусство многолико и разнообразно. Мы знаем, что искусство,
народное искусство, в основном обслуживает массы, удовлетворяет запросы и
спросы общества. Искусство такого типа... оно невольно попадает в зависимость
от спроса масс, от заказа заказчиков, и повязано на этом. И влияет на качество
труда художника. В основном творчество, если мы посмотрим на него в целом, оно
где-то на 80 процентов социально ориентировано. Художник не может оторваться от
реальной жизни и вынужден обслуживать насущные
проблемы общества своим трудом. Но есть искусство, которое не обслуживает
массы.
Какие еще проблемы есть у человека, кроме так
называемых насущных? Есть проблемы внутренние и духовные.
Мы знаем, что внутренняя жизнь человека...
она не однозначна...
Это мир чувств, каких-то переживаний, которые
можно представить как непосредственное событие, как общность с миром, так
скажем, с каждым конкретным человеком, с
землей, с солнцем, с природой, с вечностью... Мы подвязаны в пространстве все
вместе со всем миром, и все мы пульсируем вместе с этим миром, и нравственность
наша связана с этой пульсацией.
И мы в
себе и по себе чувствуем, что, когда мы плохо себя ведем, то мы какой-то вред
наносим своим близким людям, соседям, природе, обществу и так далее... Так вот
это чувство нравственного - оно затуманено у художника, работающего по
социальным программам. И он вынужден идти на какие-то компромиссы с собой.
Поэтому творчество такого художника, реалистическое, предметное, эстетизирует мир предметов, в котором мы
живем.
И вот мне хотелось бы сказать о Саше
Трифонове. Саша оторвался как бы от мира предметов, ушел с этой дороги и четко
обозначил себе путь к духовному совершенству... Нам сегодня очень нелегко в
этом мире, который практически потерял идеалы, найти что-то общее цельное,
общее для нас, найти какие-то новые эстетические идеалы и принципы. Творчество
дает Саше возможность отправиться в путь поиска этих идеалов. Вот я считаю, что Саша Трифонов находится как
раз в этом пути, в этом поиске.
Слово сегодня стало служить социальным
дисциплинам. Оно выстраивает идеи и
смыслы, очень сложные мифологемы и фантазмы, которые нас обрабатывают, зомбируют нас. Поэтому слово
перестало работать так, как работало раньше. Начало третьего тысячелетия
говорит о том, что есть какая-то девальвация слова, достоверности слова, веры в
слово. Мы видим, что слово – инструмент, недостаточный для того, чтобы быть
убедительным. И художник совершает путешествие в сторону от слова, которое
определяет мир социальный.
Путь Саши Трифонова обозначился тем, что, как
мне кажется, Саша испытывает в себе некоторое смутное волнение, а мы знаем, что в этом смутном волнении
много неопределенного, но тело организм, тело человека реагирует на это смутное
волнение, которое можно было бы назвать словом «эйтос». Эйтос - как
первоначальный атом какого-то состояния и его присутствия в этом мире. Надо
увидеть этот эйтос, надо его показать, надо поделиться им с кем-то. И вот
тут вступает в силу язык той самой
современной живописи... его по-разному называли в разное время. В России 60-х
годов это был нонконформизм, и вообще это абстрактное искусство, безусловно.
Оно уходит от социальной темы, убирает все признаки предметного мира,
старается уйти, оторваться от этого,
чтобы не зашумлять то чистое состояние того творческого процесса, которое
обозначено в красках, в форме и пространстве, на холсте. Вот этот процесс
творческий я наблюдал у Саши и вижу, что Саша углубляет его с каждым годом и
донабирает полноту своего присутствия в этой нише. (Юрий Кувалдин делает Игорю
Снегуру знак не растягивать свое выступление у микрофона.) Хорошо, я сейчас
буду говорить покороче... Короче, путь у Саши следующий. Любая идея - это
представление об Истине. Истина неопределима, это множество идей, это наше богатство об Истине и наше
совершенство, потому что чем больше у нас идей об Истине, тем мы совершенней,
потому что мы знаем, что красота - это множество в единстве...
Юрий КУВАЛДИН (подходит к Игорю Снегуру):
- Красота если и спасет мир, то, как говорил
Чехов?.. В чем заключается красота? В лапидарности, в лапидарности, в
краткости. Краткость - сестра таланта. Спасибо, Игорь Григорьевич...
(Смех в зале.)
Игорь СНЕГУР:
- Давайте поздравим Александра Трифонова! Он
- на правильном пути. Он служит Истине, которая нам так необходима. Пожелаем
ему хорошего творческого пути, здоровья и еще 21 выставку персональную!
Нина КРАСНОВА:
- Для начала (21 выставку, а потом еще и
еще)...
(Смех.
Аплодисменты.)
Юрий КУВАЛДИН (Игорю Снегуру):
- Спасибо.
Юрий КУВАЛДИН:
– Я понимаю Игоря Григорьевича Снегура... Он
замечательный философ. Он в сущности не просто художник, он такой философ
искусства. Недаром я печатаю в своем журнале и в своих альманахах его тексты и
выпустил его замечательную книгу «Транзиты и диагонали». Это толстая книга его
размышлений об искусстве, о художниках. Когда я попадаю в мастерскую к Игорю
Снегуру, я могу слушать его часами. Он поет - как соловей, пять часов подряд,
неостановимо. И его можно слушать и слушать, сколько угодно, и его речь будет
всё литься и литься и литься...
(Смех в зале.)
И будет идти великолепная философия.
Спасибо, Игорь Григорьевич.
Я вижу здесь выдающегося скульптора Дмитрия
Тугаринова... Мить, скажи несколько слов.
Ты же с Сашей выставлялся, кстати сказать... на одной выставке. (Сергею
Филатову.) Сергей Александрович, шесть лет прошло с тех пор, как они с Сашей
вместе выставлялись на одной выставке. Вы были там...
Дмитрий ТУГАРИНОВ (выходит на сцену, опираясь
на палку):
- С палкой можно?
(Смех в зале.)
Юрий КУВАЛДИН (Дмитрию Тугаринову):
- Ты опять уронил тяжелый предмет себе на
ногу (как несколько лет назад, 1 ноября 2005 года, он устанавливал в Парке
Искусств на Крымском валу свой памятник Эрзе, и этот памятник, глыба в
несколько тонн, упал ему на ногу с подъемного крана или с лыбедки. – Н. К.)? Ну
что же ты (всё роняешь себе на ногу тяжелые предметы)?..
(Смех в зале.)
Дмитрий ТУГАРИНОВ:
- Нет, это был все тот же предмет (который
упал Дмитрию Тугаринову на ногу 1 ноября 2005 года)...
Юрий КУВАЛДИН:
- Всё тот же предмет, да-а...
Дмитрий Тугаринов! Заслуженный скульптор
Советского Союза!..
(Смех в зале.)
Дмитрий ТУГАРИНОВ:
- Вы актерам хлопайте... А мы (скульпторы,
художники, поэты, писатели)... – мы актеры поневоле... нам хлопать не надо.
Насчет нескольких слов... Это писательская братия умеет работать язычком. А мы,
скульпторы, к несчастью, только руками можем что-то делать, и то это
удовольствие не у всех получается, и у кого-то оно уже в прошлом.
Значит, я Сашу поздравляю! Всё очень здорово!
Когда я шел сюда, я видел на стене надпись:
«Краеугольный камень». А я вот не знаю, все ли знают о том, что тот камень, который отвергли строители,
становится во главу угла... Откуда это – это вы помните...
Ну, несколько слов я скажу о работах Саши
Трифонова. Эти работы говорят сами за себя, вот эти вот красные штучки (камни на картинах). Сюда можно пригласить
шикарных коллекционеров и - вот с Юриным талантом - это дорого все продать
можно будет. Это будет роскошно. И все будут говорить: «О! Трифонов - это
супер!»
(Смех в зале.)
Спасибо. Я вас поздравляю. Дай Бог всем
здоровья!
(Аплодисменты.)
Дмитрий ТУГАРИНОВ:
- Не надо мне хлопать...
(Аплодисменты.)
Юрий КУВАЛДИН:
- Анатолий Шамардин!
Анатолий ШАМАРДИН:
- И мой приятель Толя Кузнецов, музыкант,
рядышком со мной. Он будет играть на мандолине. Сейчас редко кто играет на
мандолине.
(Аплодисменты.)
Я хочу спеть две коротенькие песни. Но прежде
чем спеть их, я сейчас скажу: осенью планируется мой сольный концерт в Большом
зале Дома ученых, в зале на 800 мест. Большой сольный концерт в двух
отделениях! Там у меня будет большой оркестр, будет Толя Кузнецов с мандолиной,
будут аккордеоны, бузуки... Это всё будет в Доме ученых, осенью. И там я буду
петь и свои авторские песни, и песни народов мира, песни на тех иностранных
языках, на которых я мыслю совершенно свободно, на греческом, немецком,
итальянском... Греческий язык – это мой родной язык, по матери...
Нина КРАСНОВА (Анатолию Шамардину):
- Толя, пой давай!
Юрий КУВАЛДИН (Анатолию Шамардину):
- Пой, не разговаривай...
Анатолий ШАМАРДИН:
- Я вот сейчас... буквально минуту, буквально
одну минуту... договорю...
Нина КРАСНОВА, Юрий КУВАЛДИН и ЗАЛ:
- Пой, Толя!
Анатолий ШАМАРДИН:
- Я сейчас спою итальянскую песню, которая
называется «Римская гитара».
(Анатолий Шамардин поет итальянскую песню
«Римская гитара», на итальянском языке: «О гитара романа...» Под фонограммный
оркестр. И аккомпанирует себе на гитаре, а Анатолий Кузнецов аккомпанирует ему
на мандолине. Аплодисменты! Крики «Браво!»)
И вторая песня, которую я спою на итальянском
языке, коротенькая. Она у нас в стране очень хорошо известна, это шлягер 60-х
годов. Я исполню ее без оркестра, просто под гитару и под мандолину. Толя Кузнецов
мне саккомпанирует.
(Анатолий Шамардин поет песню на итальянском
языке «Марина». Аплодисменты. Крики «Браво!»)
Виктор ШИРОКОВ (своей соседке Нине Красновой,
с которой он сидит рядом):
- Сегодня Толя особенно красиво поет, как никогда...
Никогда он так красиво не пел, как сегодня... Очень красиво он сегодня
поет...
Юрий КУВАЛДИН:
- Толя, а теперь спой что-нибудь по-русски...
(Смех в зале.)
Анатолий ШАМАРДИН:
- Недавно один очень именитый поэт, даже
лауреат Государственной премии, подарил мне два тома своих стихов. И на одно из
его стихотворений я сочинил шуточную песню. Когда я спел ее ему, он сказал, что
она получилась чересчур сложная по своей мелодии, он сказал: а нельзя написать
мелодию попроще, чтобы песня была, как «Ой, мороз, мороз, не морозь меня»?
(Смех в зале.) То есть чтобы она была всем понятна и чтобы она запоминалась с
одного раза. Я хочу сейчас показать вам эту песню и посмотреть, как вы
воспримите ее.
(Анатолий Шамардин поет песню на стихи
Владимира Кострова «Тамара, воспари!»: «Из московского тумана // с легким
выдохом зари // я прошу тебя, Тамара, // воспари... // Воспари, как пар от
супа...». Аплодисменты.)
А теперь я, пожалуй, спою песню, чтобы она
звучала и на иностранном и на русском языке. Итальянская песня «Веселые
крестьянки».
(Анатолий Шамардин поет песню «Веселые
крестьянки».)
Шагал забавный ослик рядом,
Цок-цока-цока, дили-дон,
С большой корзиной винограда
Шагал на рынок важно он.
Цока-цока, цока-цок,
Цока-цока, цока-цок...
(Аплодисменты. Крики «Браво!»)
Юрий КУВАЛДИН:
- А сейчас выступит знаменитая поэтесса Нина
Краснова. Она очень хорошо, подробно писала несколько раз о творчестве
художника Александра Трифонова, потому что, насколько я помню, не пропустила ни
одной его выставки. Итак, слово предоставляется Нине Красновой.
Нина КРАСНОВА:
- Каждая новая выставка Саши Трифонова - это
всегда большой праздник и для него, и для всех нас! Картины Саши несут в себе
радость жизни и творчеств и доставляют душе эстетическое удовольствие.
Очень хорошо сказал здесь скульптор Дмитрий
Тугаринов... высказал мысль о том, что коллекционеры должны мечтать приобрести
и иметь у себя картины Саши. Эту мысль когда-то тоже высказывала. И когда я
прихожу на очередную выставку Саши и вижу его картины, мне хочется, чтобы у
меня дома была, висела на стене и эта картина, и эта...
Сегодня мы видим здесь некоторые работы Саши
прежних лет и - очень хорошие новые работы, просто блестящие... «Грачи
прилетели», про которую здесь уже говорилось сегодня... И «Над вечным покоем»...
с церквушечками, с падающими куполами, которые совершенно великолепны... это
поруганные святые символы (но они у него почему-то светлые... может быть,
потому что они с одной стороны – как бы падающие, упавшие, а с другой – как бы
упавшие, но поднимающиеся, это смотря как на них смотреть)...
А у меня дома есть несколько картин Саши
Трифонова, которые он подарил мне когда-то и которыми я очень дорожу. У меня –
четыре стены, и одна из них вся – в картинах Саши. Там у меня висит мой
абстрактный портрет, черный квадрат, на котором плавают рыбками в разных углах
мои глаза и губы, и летают мои раскрытые зонтики, желтый и красный, и ползет
какая-то фигуративная конструкция мужского пола на четвереньках, коричневая,
как тень... А еще на одной картине у меня – стоит включенный, разгоряченный
утюг (как в песенке Любови Орловой «Тюг-тюг, тюг-тюг, разгорелся мой утюг»), а
еще на одной – стоит стол со стулом (правда, без бутылки на столе, не как у
Александра Тимофеевского, потому что я непьющая)... И есть у меня картина –
«Красная ворона». Такая боевая ворона, в треуголке, на фоне Театра Армии (где
Саша проходил свою военную службу). Если вы заметили, здесь, в Галерее есть
зеленая ворона, она же золотая птица в желто-оранжевых (золотых) тряпочках... А
у меня дома - вот красная. Вообще я бы сказала, что Саша в своей живописи вывел
новую породу ворон. У Юрия Кувалдина есть повесть «Ворона», которая печаталась
в «Новом мире»... Это - как бы выворотка чеховской чайки. «Чайки - это белые
вороны, а вороны - это черные чайки» (цитата из стихов Нины Красновой,
посвященных Кувалдину). До Саши в искусстве были только черные и белые вороны.
А с его легкой руки появились и зеленые, и синие (как у Есенина – розовый конь,
а у Петрова-Водкина – красный конь)... И вот у меня есть его красная ворона...
И я прочитаю свое стихотворение о ней. А поскольку моя фамилия – Краснова, я
считаю, что эта ворона на картине – это в какой-то степени я и есть, это – как
бы мой орнитологический портрет, который самой этой вороне очень нравится...
Нина Краснова
К КАРТИНЕ ФИГУРАТИВНОГО ЭКСПРЕССИОНИСТА
АЛЕКСАНДРА ТРИФОНОВА
«КРАСНАЯ ВОРОНА»
Вся из красной краски сотворёна,
На картине вон стоит ворона –
В треуголке, как какой-нибудь Кутузов.
А Кутузов не любил носить картузов.
Вся из красной краски сотворёна,
Смотрит вон на нас стоит ворона,
Нас насквозь пронзая, словно ярким лазером,
Ярким глазером своим, точнее – глазом.
Эта птица любит акты риска,
Из Театра Армии актриска.
Это образ героический и шуточный,
Не серийно-производственный, а штучный.
Вся из красной краски сотворёна,
На картинах вон стоит ворона.
Говорит ворона: «Кар-р! кар-р-тина классная!
Я не белая, не черная ворона –
Я ворона, кар-р, ворона кр-р-а-сная!»
(Смех в зале.)
Здесь, в Галерее на Солянке, каждая кар-р-тина
Саши Трифонова, кар-р, классная! Все кар-р-тины, у него, кар-р, классные!
Сашечка, я поздравляю тебя и всех нас и себя
с твоей новой выставкой (и с днем твоего рождения, и с твоим 33-летием и с
вступлением в новую пору жизни и творчества, которая пусть будет для тебя еще
более благодатной, чем предыдущая!)!..
Александр ТРИФОНОВ:
- Спасибо!..
Нина КРАСНОВА:
- ...и с 10-летием журнала «Наша улица»,
который за последние 10 лет был для меня главным журналом, где я печаталась и
где появились мои самые большие и самые главные публикации!
Спасибо отцу и сыну! и святому духу, который
всегда с нами!
Юрий КУВАЛДИН:
- Спасибо. Финальное слово - виновнику
торжества, художнику Александру Трифонову!
Александр ТРИФОНОВ:
- Спасибо! Большое спасибо всем пришедшим
сюда, в Галерею на Солянке! Мне было приятно слышать о себе такие приятные
слова, такие развернутые речи, которые я услышал здесь. И мне сложно что-то
добавить к этому. Но я вкратце повторюсь...
Кое-что, какие-то некоторые вещи за меня уже
сказал здесь мой отец... что моя новая персональная выставка «Краеугольный камень» в этой
замечательной Галерее... целью ее было в основном - показать новые работы,
созданные мной за последние два-три года. Но так как помещение - такое
обширное, я принял решение добавить к новым своим работам и несколько работ
более раннего периода, чтобы показать все этапы моего развития. Вот в двух
дальних залах вы можете увидеть и мои картины 90-х годов. Есть там и некоторые
начала 2000 года. «Краеугольный камень» - это так называется моя центральная
работа, это некий символ, точка отсчета
моего пути, некий фундамент, на котором я строю свое творчество, и главная цель
моего творчества - это создание новых форм, новых символов при обязательном
наличии своего собственного лица, непохожести на других художников. И еще я хотел уже повториться... Мне 33 года.
Это такой возраст довольно-таки важный, когда уже можно взглянуть на свой
пройденный путь и, опираясь на него, двигаться дальше, к новым победам, к новым
высотам.
Большое всем спасибо! Изучайте мои картины...
(Аплодисменты зала.)
Юрий КУВАЛДИН:
- На этом мы заканчиваем нашу торжественную
концертную часть. И переходим в соседний зал на фуршет. (Анатолию Шамардину с
музыкантом Анатолием Кузнецовым.) Можно сопровождать это пением и музыкой.
Гости и участники праздника под лирическое –
теноровое, ангельское - пение Анатолия Шамардина и под гитарную и мандолинную
музыку артистов идут-шествуют в соседний зал на фуршет и фуршетствуют там до
23.00. И пьют из белых и красных пластмассовых стаканчиков пакетное красное
вино и белую стекляннобутылочную водку и пластмассовобутылочную минеральную
газированную воду, и закусывают сэндвичами и цитрусами и печеньями «Крокет» и
орешками «Арахис» и общаются и фотографируются в разных сочетаниях друг с
другом у картин Александра Трифонова. И разбирают со стола на сцене все стопки
книги Юрия Кувалдина «Сирень», альманахов «Ре-Цепт» и «Золотая птица» и все
альбомы-буклеты Александра Трифонова и брошюры «Наша улица в отчетах»
(материалы мероприятий журнала писателя Юрия Кувалдина «Наша улица» за десять
лет, стенограммы, подготовленные Ниной Красновой).
Стенограмму подготовила
поэтесса Нина КРАСНОВА
25 – 27 июня 2009 г.,
Москва
"НАША УЛИЦА" №116 (7) июль 2009