Виктор Широков "Из гаванской тетради" стихотворения
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин
Виктор Широков
ИЗ ГАВАНСКОЙ ТЕТРАДИ
ГАВАНА-МАМА
Снова, вставши утром рано,
я смотрю на АтлантИк;
снова старая Гавана
мне являет милый лик.
Голуби летают сиро.
Люд плетётся кое-как.
Всюду ядра и мортиры.
Труден путь для доходяг.
Всюду лозунги и флаги
вьются по ветру, шуршат...
Разномастные дворняги
тоже по делам спешат.
Только я сижу без дела
в неоткрывшемся кафе
и слагаю неумело
мыслям ауто-да-фе.
Костерок мой еле-еле
разгорелся, чтобы ввысь
пламя весело летело,
превращая в пепел мысль.
А когда вдруг станет пусто,
стает холодно опять,
тут и надобно искусство,
чтобы заново создать
этот вид на гавань, флаги,
птичек, ядра, доходяг,
и, конечно, паки-паки,
жизнерадостных собак.
Вот для этого упрямо
я пришпилен у стола;
и Гавана, точно мама,
улыбнулась и прошла.
Будет в воздухе улыбка,
словно флаг, висеть с тех пор.
Неторопко, хоть и зыбко
будет длиться разговор
синих волн и серых высей,
двух булыжин меж собой...
Вот я от чего зависим,
вот с чем встречу мир иной.
14.02.10
ВИЗА
Гостиничный уют
зависит от каприза:
то визу не дают,
то не продлилась виза.
И тщетно ты в сердцах
терзаешь паспорт бедный:
заветный штамп исчах,
умчался незаметно.
Замечу в час тоски:
когда исчезла виза,
разбилась на куски
часть дивного сервиза.
14.02.10
ШОРЫ
На лошадях гаванских шоры,
чтоб не пугались никогда,
обгонит ли моторчик скорый,
иль пальцем погрозит беда.
Гони же, кучер, ударяя
вожжой по спавшимся бокам,
межу меж будущим стирая
и прошлым, воли дав рукам.
А я уткну лицо в ладони.
А я не вижу ничего.
Я тоже в шорах. Что же гонит
иль кто? Зачем и для чего?
10.02.10
ФРАНЦИСК АССИЗСКИЙ
Я был судьбой затискан,
хотя и был удал...
По площади Франциска
не раз я пробегал.
И каждый раз касался
то рук, то бороды,
как будто опасался
другой большой беды.
Хотя куда уж больше,
во всём мне не везло,
но приходил на площадь,
где вольно и светло.
Где небосвод не низкий,
где храм весь бел, как мел,
и где Франциск Ассизский
приемлет свой удел.
От множества касаний
блестит, как злато, медь...
Всё чувствуя заране,
так просто умереть.
Уже не опасаясь
ни пули, ни клинка.
По-прежнему касаясь
святого вожака.
14.02.10
КАМЕШЕК
Я верю: ничто не бывает забыто.
Слагается песня из солнечных нот.
И камешек мрамора или гранита
лёг прессом сегодня на новый блокнот.
Я камень нашел прямо в старой Гаване,
споткнувшись, булыжной спеша мостовой.
Меня поджидал он, конечно, заране,
а я между тем рисковал головой.
И вот, наконец, для обоих награда:
сумели ужиться и в цели совпасть:
ему на дороге валяться не надо,
а мне не придется столь низко упасть.
14.02.10
CALLE DE LOS MERCADERES
Впадая в животную ересь,
течет, изгибаясь, толпа.
По calle de los Mercaderes
проходит сегодня тропа.
Прелестная все же картина!
Я тоже, разинувши рот,
смотрю, как в честь дня Валентина,
кучкуясь, клубится народ.
Но вскоре всех ждёт остановка.
Какой-то седой господин,
ручонкой орудуя ловко,
собачек рядком посадил.
Три таксы в очочках и в шляпах
сидят на крылечке ладком.
Браслеты и перстни на лапах.
Такой им порядок знаком.
С зевотой сплошной поединок
помимо обычных докук.
За каждый забористый снимок
владелец затребовал "кук".
Полвека свобода на Кубе!
Талдычим абы да кабы...
Но рабство не сходит на убыль:
собаки всё так же рабы!
Такую им выбрали долю!
За то, что по лезвию дня
прошёл и не вывел на волю,
простите, простите меня!
14.02.10
КУБИНКА
От старой крепости до рынка,
потом в гостиницу мою
в такси меня везла кубинка,
и вдруг сказала: "Ай лав ю!"
Ей, видимо, была Россия
мила и сущностью близка,
раз жгучие слова такие
легко слетели с языка.
А я от этих слов смутился,
наверно, даже покраснел.
Доехал. Скупо расплатился,
и даже вслед не посмотрел.
И лишь в Москве я обнаружил
клочок бумажки... Вот же он!
Пылает средь февральской стужи
её гаванский телефон.
Набрать бы номер, в самом деле!
Мешает лишь одна беда:
вокруг февральские метели,
в Москве крепчают холода!
14.02.10
НА ВИЛЛЕ У ХЕМИНГУЭЯ
От собственной дури шалея,
я в детстве не смел и мечтать
на вилле у Хемингуэя
хотя бы разок побывать.
Далась же такая охота,
впрямь птицу удачи поймал,
в журнале "Америка" фото
до дыр я тогда залистал.
На них знаменитый писатель,
наморщив от мудрости лоб,
не знаю, некстати ли, кстати,
на небо глядит в телескоп.
А то - среди книжек и кошек,
а то - посредине собак;
то птицам он хлеба накрошит,
то в море уйдёт натощак.
И ловит огромную рыбу,
давно не боясь ни черта,
и тащит тяжелую глыбу,
по виду почти что кита.
Уже миновало полвека,
из моды ушёл бородач;
но каждая библиотека
полна его главных удач.
И выпала вдруг мне награда
средь разных ошибок и проб
побыть на минуточку рядом,
увидеть его телескоп.
От этого счастья немея,
запомню я вечный покой,
на вилле у Хемингуэя
бессмертья коснувшись рукой.
15.02.10
СУДЬБА
Мне полюбилось государство солнца,
куда я езжу, недругов дразня.
Поблизости от русского посольства
на этот раз приветили меня.
Оценена на твёрдую "пятерку",
гостиница зовется "Барсело".
Имея комфортабельную "норку",
блаженствую, врагам своим назло.
Включаю рано утром телевизор.
Позавтракав, легко пишу стихи,
где рифмы отмеряю, как провизор:
две капли яда, десять - чепухи...
Потом спешу к автобусу, и дальше,
как повезёт, слоняюсь день-деньской,
одуревая от бессмертной фальши,
с которою не справиться тоской.
А вечером - сплошные развлеченья,
но верная моя жена-хандра
везёт в такси до пункта назначенья,
то бишь отеля... Вновь et cetera...
И лишь внутри свербит печально эхо:
дружок, твоя позиция слаба...
Зачем же ты опять сюда приехал?
Отвечу просто: видимо, судьба.
15.02.10
БАССЕЙН И ОКЕАН
Заспорили однажды
бассейн и океан:
кто мир спасёт от жажды?
кто славой обуян?
Бассейн сказал: "Не скрою,
я мал, зато удал,
и пресною водою
наполню я бокал".
А океан заметил:
"Зато я путь даю
всем кораблям на свете
доставить кладь свою".
И этот спор вовеки
Не разрешим, пока
все люди-человеки
не скажут свысока:
"Не спорьте понапрасну,
и каждый нам внемли,
в союзе жизнь прекрасна,
но мы лишь соль земли!
Всегда вода с землею
нам служат заодно,
вот только бы порою
нам не пойти на дно".
Бассейн слегка подумал
и к морю побежал.
Наутро ветер дунул,
он океаном стал.
А вот в бассейн попала
солёная вода,
и сразу тихо стало
отныне навсегда.
15.02.10
РЕЧЁВКИ
Вива, Куба! Viva,Cuba! Вива, Куба!
Обморожены о солнце наши губы.
Наши руки поднимают выше знамя.
Куба с нами! Куба с нами! Куба с нами!
Куба – остров в океане. Мощный остров.
С ней не просто. С ней не просто. С ней не просто.
Нужно нежно обращаться, а не грубо.
Viva, Cuba! Вива, Куба! Viva, Cuba!
15.02.10
КОММОДОРО
Приустав от долгих споров,
встав волшебным хороводом
под свои же крики "Браво"
имитируя салют,
у отеля "Коммодоро"
в "лягушатнике" холодном
выпив рома "на халяву"
веселится пришлый люд.
Он не знает, что такое
усмирять себя терпеньем,
говорить себе простые,
но сердечные слова;
только позже, на покое
он числом, а не уменьем
вновь докажет, что Россия
и свободна, и жива.
Я смотрю на эти пьянки,
наслаждаясь пониманьем
уходящей постепенно
жизнерадостной струи;
были хиппи, были панки,
стали готы; и стараньем
не остановить старенье
человеческой любви.
Жизни каждая секунда
словно капелька в полёте
постепенно исчезает,
падая в небытие;
всходы вырастают скудно,
путь недолог каждой плоти,
и едва ли кто узнает,
что чужое, что свое.
15.02.10
ЖЕНА
Ты волшебно любима, светла и едина,
с фотографией схожа точь в точь…
Можжевеловый прикус британского джина
мне мешает уснуть в эту дивную ночь.
Эта сладкая колкость, эта горькая сладость
не дают мне уплыть в первозданность морей;
послевкусием стала печальная радость,
мы должны повстречаться как можно скорей.
Я давно заслужил это важное право
слышать вёсен подземный восторженный гул…
Джинн давно прочитал ночью «Джин джинджи бао»,
выпил джина и сразу спокойно уснул.
Я остался с бокалом сидеть до рассвета,
представляя вхожденье к любимой в чертог.
Джинн мне мог отплатить той же самой монетой,
но еще подводить слишком рано итог.
Я еще не расстался с бутылкою джина,
на три четверти выпита только она;
ты волшебно любима, светла и едина,
есть для этого важное слово – жена.
17.02.10
РОЗА
Словно заветный подарок от Ани,
днём на свету, а ночами во мгле,
нежно угревшись в высоком стакане,
алая роза стоит на столе.
Как удивительно матова кожа
соединённых хитро лепестков!
Как на твою она очень похожа,
освободясь, наконец, от оков!
Что говорить о различных уловках
неповторимо родного цветка!
Мне шаловливая эта головка
очень знакома и очень близка.
Алая роза в высоком стакане,
нежно угревшись, стоит на столе,
словно заветный подарок от Ани,
днём на свету, а ночами во мгле.
19.02.10
СОБАЧЬИ ТАНЦЫ
Я подружился в Гаване с собакой,
сучкой блохастой, вполне парвеню;
впрочем, людей не дурнее, однако,
я не за это её извиню
Мне рассказать захотелось, и надо
вам передать, как умеют любить
даже собаки, свои эскапады
вдруг совершая на полную прыть.
Танцы, прыжки и другие ужимки
не передать на словах мне, увы,
тут помогли б, может быть, фотоснимки,
как вы решили и очень правы.
Но аппарат позабыл я, к несчастью,
в доме родном; и коллеги опять
могут, ко мне проявляя участье,
как говорится, на «цифру» заснять.
Только медлительны все иностранцы!
Русские - не исключение здесь.
Пусть же собаки восторженной танцы
всё же собьют с новых зрителей спесь.
И уезжая из старой Гаваны,
и приезжая в Гавану опять
я о собаке твердить не устану,
я не устану о ней повторять.
19.02.10
ТРАМОНЬЯН
Трамоньян - мускулистое дерево,
а плоды как большие бобы...
Ты была ни в чем не уверена,
уворачиваясь от судьбы.
Ты пошла на прогулку нехотя,
понимая, что я одинок.
Как в рекламе от жуткой перхоти
просвистел этот черный клинок.
Этот свист, это стук помогает,
говорят, от кусачих змей...
Постучи же сильней, дорогая,
я чем далее, тем дурней.
Я готов уже впиться в шею,
в эти губы давно готов;
только вот никак не умею
разломать хоть один из бобов.
Деревяниста их обшивка,
зёрна меньше еще, чем фасоль.
Навалюсь-ка я шибко-шибко,
чтоб острее почувствовать боль.
А потом куда как намеренно
постараюсь повод найти...
Трамоньян - мускулистое дерево,
ты людей от змей защити.
19.02.10
ПРОЩАНИЕ С РОЗОЙ
Странная все-таки милость,
чтобы хоть частью цела,
роза моя оголилась,
роза моя отцвела.
Сбросила полностью листья,
вниз опустив лепестки...
Был я, конечно, зависим
от мимолетной тоски.
Был я, конечно, чудилой,
раз наблюдал под хмельком,
как из последней из силы
роза живуча тайком.
Знал бы, что эдак бывает,
жизнь продлевают цветы
тем, что себя убивают
за идеал красоты.
Милая-милая роза,
я умоляю простить
то, что случайная проза
жжёт стихотворную нить.
Роза гаванская, всё же
все мы уйдём в никуда;
ты же мне стала дороже
за беспристрастность суда
собственных мыслей и прений,
за удивительность сил
тех, что за миг откровений
я новый мир попросил.
Роза, гаванская роза,
бедную рифму прости,
но и в Москве средь мороза
ты продолжаешь цвести
в мире расхожих фантазий,
посередине зимы,
где не бывает оказий,
где странно встретились мы.
20.02.10
* * *
Я наблюдаю, как умею...
Воображенья страшен зуд.
Деревьев корни, точно змеи,
смотрите, по земле ползут.
У всех у них - одна задача -
удерживать высокий ствол.
А человек бы смог иначе:
вдруг встал, обулся и ушёл.
20.02.10
НЕИЗБЕЖНОСТЬ
Умирает гаванская роза.
Каждый доктор сейчас бестолков.
У неё безысходность цирроза
и гангрена её лепестков.
Я меняю ей воду, и снова
обрезаю ей стебель, увы,
источилась всей жизни основа,
ни за что не поднять головы.
Завтра я - так сошлось - улетаю
из Гаваны в родную Москву;
мы не встретимся больше, я знаю,
но не знаю, чем выжечь тоску.
Роза, все мы доводим любимых
до бессмысленной гибели, но
оказалась ты слишком ранимой,
да и я рано выбрал вино.
Может, губит проклятая "хлорка"?
Или есть вырожденья печать?
Только Лорка, божественный Лорка
лучше мог бы о том рассказать.
Жаль, что я сочинять не умею;
как фотограф, кадрирую факт,
вижу смерть и немею, немею...
А у розы, наверно, инфаркт.
Зафиксирую вновь неизбежность.
Здесь бессмысленны "ох!" или "ах!"
Лишь последняя алая нежность
пламенеет на впалых щеках.
21.02.10
ОТЛЁТНОЕ
Гульба пошла на убыль.
Я понимал заране:
последний день на Кубе,
последний день в Гаване.
Пускай не ждут потомки
особых озарений.
Пора собрать котомки
и уходить с арены.
Не надо славы порций,
всё так предельно ясно.
Ребята-стихотворцы,
резвитесь безопасно.
Поднапустите дыма,
стучите в маракасы.
Ведь так необходимо
нести искусство в массы.
Закончу, впрочем, дерзко,
что зря прощался с вами;
ведь новая поездка
отнюдь не за горами.
22-23.03.10
Гавана-Париж
* * *
В «Коммодоро» в шикарном кафе
или дальше чуть-чуть, в «Панораме»,
я не раз посидел подшофе,
осыпаем Гаваны дарами.
Я не раз наблюдал за толпой
вдоль дороги спешащей упрямо
то ли к цели, почти по прямой,
то ль бесцельно, но тоже опрятно.
И, конечно, влюблялся не раз
то в причёску, то в ножки, то в глазки,
но сужденья о прелести глаз
предавать я не буду огласке.
Негритянки в Гаване – Hi-fi,
не сравниться унылым блондинкам…
Так что, друг, приезжай и дерзай,
и причем безо всякой заминки.
О креолках я раньше писал,
еще раньше писал о мулатках;
повторяться не буду, устал;
важно то, что всё в полном порядке.
23.02.10
Париж
ПРОЛЁТНОЕ
Со мною говорят, как с динозавром...
Почти старушки... Стрёмно. О-ля-ля!
А что же будет завтра-послезавтра,
пока еще вращается Земля?
Я с любопытством вслушиваюсь в речи,
бунтует молодой славянский дух...
Хотелось бы мне всем ответить резче,
да только стыдно обижать старух.
23.02.10
Париж
"Наша улица” №131 (10) октябрь 2010
Охраняется законом РФ об авторском праве