Елена Тюгаева "Зайцы на коленках" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Елена Владимировна Тюгаева родилась 12 августа 1969 года в городе Ленинабад (Худжанд) в Таджикистане. Окончила Калужский государственный университет. Специальность - история и социально-политические дисциплины. Работает системным администратором в школе. Проза и публицистика публиковалась в калужской и московской прессе.

вернуться
на главную страницу

Елена Тюгаева

ЗАЙЦЫ НА КОЛЕНКАХ

рассказ

Настроение у Фролова было совершенно не то, чтобы знакомиться на предмет любовных отношений. Наоборот - нулевое, черное. Все чаще так случалось в последнее время - кажется, и не пил накануне, ни с кем не ссорился, и деньги есть. А хочется лечь и накрыться с головой одеялом, не видеть этого чертова мира как можно дольше. Все раздражало Фролова: шум с улицы, жареное вранье по телевизору. И рожи человеческие раздражали.
Ничего удивительного - тридцать три года, возраст Христа. Два вуза закончено, третий брошен, как и две жены (официальная и гражданская). Кодировка "на три рюмки" благополучно срабатывает уже пятый год.
Пройдя земную жизнь наполовину, и все такое прочее.
Совсем не в тему была эта тощенькая Настя, на странном мероприятии "День Будущих Мамочек". Она не относилась к гостям, радостно вывалившим раздутые животы навстречу июльскому солнцу. И не входила в группу художников, которые расписывали пресловутые животы оптимистическим боди-артом. Тощенькая Настя была «на подхвате» - подавала Фролову диски с музыкой и фильмами. Звенели детские песенки, ведущий орал в микрофон, вся Пушкинская улица балдела. Фролов, которому смерть как надоело менять слайды на огромном экране, отворачивался от вальяжных животов. Он не любил беременных. Они не нравились ему эстетически, даже с боди-артом.
Настя раздражала его едва ли не больше - пушистыми зайчиками, вышитыми на коленках джинсов. Медвежата, слоники и зайчики на взрослых людях - пошлятина.
"Взрослая дура. Самой рожать пора, а она...", - Фролов не успел додумать. Одновременно вспомнил, что идиотские зайчики мозолили ему глаза по дороге на "День Мамочек", в маршрутке. Настя, оказывается, и там сидела рядом.
Фролов поставил очередной диск. Это был документальный фильм без слов - под слащавую музыку девушки в форме дореволюционных сестер милосердия гуляли с подкидышами, кормили с ложки старичков в богадельне и играли с психоневрологическими инвалидами. Крупным планом появилась Настя. Она ухаживала за парнем-дебилом. Показывала ему книжку с картинками. Причесывала. Дебил восторженно скалил желтые зубы.
"Вообще-то беременным на такое смотреть нельзя", - подумал Фролов, - "примета плохая". И спросил у Насти:
- Это ты в кино?
- Я, - ответила она.
На этом общение закончилось. А после мероприятия Фролов попросил Настю, уже как свою:
- Поможешь аппаратуру собрать?
Она с готовностью согласилась. Фролов давно знал такой типаж. Девицы, готовые всем угождать, всем нравиться, всем дарить заботу. Страшненькие, а замуж-то хочется.
Впрочем, Настя была не страшненькая. Просто худая, без фигуры. И волосы заколоты на затылке в кривой бублик.
Когда все провода были смотаны, и электронное хозяйство погружено в "газель", Настя сняла рубашку с бэйджиком "Настя Логинова" и осталась в черной маечке. Потом сняла заколку. Волосы покрыли плечи и верхнюю часть спины впечатляющим каштановым потоком.
- Жарко, - объяснила Настя, улыбаясь.
- Пойдем, мороженого поедим где-нибудь? - предложил Фролов. - Меня Георгий зовут. Фролов.
Он обследовал Настю взглядом - от распущенных волос до зайцев на коленках. Стандартное "ничего себе". Фролов привык к более эффектным девушкам. Но - день жаркий и пустой, витрины весело сверкают под солнцем, в кармане шелестят две тысячные бумажки, полученные от организатора "Дня Мамочек".
- Пойдем, - согласилась девушка с зайцами.
Фролов немедленно взял ее за руку. Настя руку не отобрала, но и не дрогнула таинственно всеми жилками, как это делают эффектные девушки. Она рассказывала Фролову про подготовку сегодняшнего фестиваля. Как она с подругами раздавала листовки по всему Питеру, как в Веселом поселке к ним привязались гопники, а потом девушки с гопниками подружились, и те даже помогали раздавать листовки...
Фролов думал - а дома ли сейчас брат. Плохо, если брат притащил свою Анжелку, и они бродят по всей хате в костюмах Адама и Евы. У Фролова была еще квартирка, доставшаяся ему в результате долгого и причудливого дележа имущества с официальной женой. Но, во-первых, квартирка эта в Шушарах, а во-вторых, там сто лет не было ремонта - пол прожжен временными квартирантами, обои содраны для ремонта, который неохота делать...
- ... а ты в каком союзе? - настойчиво повторила Настя.
Они как раз вывернулись из густого людского потока и оказались в серой приятной тени.
- Вот кафешка хорошая, - сказал Фролов. Настя вошла за ним в прохладный сумрак, и настойчиво спросила (ее голосок приятно переплелся с классической музыкой в кафе):
- Ты в каком союзе? Я тебя уже видела на акции "Добрый город".
- Ни в каком, - Фролов усадил Настю на стул с изогнутой черной спинкой, - я сам по себе. Анархия мать порядка. Love not war. И тому подобное. Не люблю человеческих сборищ, ни в каком проявлении. Выполняю технические работы за плату.
Подошла официантка, и Фролов, не интересуясь Настиными вкусами, заказал две порции мороженого с малиной и горячий шоколад. Ощутил гордость за самого себя - не взял вина!
- Но одному ведь скучно, - сказала Настя, - я на первом курсе так скучала. Одна в Питере, сижу в общежитии, уроки учу...
- Ну, это понятно, - голосом демократичного папы произнес Фролов, - первый курс - это еще детский сад, штаны на лямках.
Ему стало скучно. Девятнадцать лет, провинциальная невинность. Фролов терпеть не мог банальности. Всех этих девушек порядочных, столько их сейчас развелось - не курят, блюдут свою девственность, делают карьеру. Вместе с тем Фролова мутило от "богемных и загадочных".
"Все мне надоело. Старый я стал".
- ... мы где только не побывали за эти два года! Даже во Франции прошлым летом, на международном съезде волонтеров.
- И как там, во Франции? - спросил Фролов.
Принесли мороженое. И музыка, сделав маленькую заминку, полилась в более быстром темпе.
- Узнаешь мелодию? - спросил Фролов. Проверка на вшивость, и Настя ее не выдержала.
- Я в классике не разбираюсь, - ответила она, и - о боже! - покраснела.
Фролову стало понятно, что надо медленно, с достоинством съесть мороженое, для приличия взять номер телефона и смотать от этой тургеневской барышни навсегда.
- Это "Турецкий марш" Моцарта, - наставительно сказал он, - сейчас девушки слушают такую байду. Всякие там Леди Гага, Максим, как не противно.
Но сжалился над скукожившейся от стыда Настей и спросил:
- И что там во Франции? Красиво?
- Да, - ответила она, - я там с мальчиком замутила из французских волонтеров, у него мама гид в Версале. Мы там все облазили...
Непредсказуемая попалась Настя, подумал Фролов. Французский юноша вряд ли беседовал с ней о поэзии Рембо в версальских кущах.
- Пойдем, покурим? - предложил Фролов. Второй экзамен, и Настя снова провалила его. Фролов курил один на крылечке кафе и думал, что с одной стороны, Настя не потребует больших расходов - ни ресторана, ни диско. С другой стороны, не факт, что она даст сразу.
Ухаживать же долго Фролов терпеть не мог даже за очень красивыми девушками.
- Ну, что? Поедем, где-нибудь в прохладе посидим? - спросил он.
Настя согласилась. Много можно сделать выводов о такой девушке, рассуждал Фролов, ведя Настю за руку (по-прежнему, никакого трепетания жилок). И вообще о женщинах. И о нашем обществе, черт его подери. Девушка тащится за незнакомым мужиком старше себя на червонец с копейками. Чего ей надо? Или она не понимает, что ее хотят примитивно трахнуть? Понимает. Но мечтает получить впридачу к ненужному ей сексу (что это тощее тело может смыслить в сексе?) великую любовь. Она не сама сейчас идет с Фроловым. Ее ведут ярко раскрашенные фильмы, сладкие песенки, исполняемые гламурными шалавами. Секс и любовь. Любовь и секс. В этом смысл жизни. Мама девочки, сто пудов, приличная тетенька в китайском трикотажном костюме, тоже ведет Настю за Фроловым. Любовь, семья, дети. Целая толпа дамочек-писательниц бойко подталкивает Настю. Возглавляет их мисс Шарлотта в корсете и с глупым пучком на макушке - она первая сочинила историю о любви бедной гувернантки и богатого лорда, а дальше всякие там Колин, Франсуазы, Джекки... Иди, Настя! Смысл жизни - в том, чтобы поцелуи лились, глаза сверкали страстью, соски набухали под атласом платья, а море романтично шумело...
Фролов резко остановился, взял Настю за плечи, повернул к себе и стал целовать. Нагло и бесстыдно. Все повидавшая питерская толпа просто огибала две слепленные поцелуем фигуры.
Настя в третий раз не прошла испытания. Она не вырвалась, не дала Фролову пощечину. Закрыла глаза, как это делают все приторно красивые героини в телевизионном бреду.
Между прочим, у Насти очень приятные губы, и от нее пахнет лесной травой. Не духи, а от волос и кожи так пахнет, констатировал Фролов.
- Блин, Настя, извини. Не сдержался.
Слова эти были сказаны на автопилоте. Не то, чтобы Фролов очаровался, дрогнул или что-то подобное. Он просто почувствовал, что Настя, сама не понимающая этого, (в ее поцелуе много технических ошибок) - идеальный для него партнер. Не первый и не пятый десяток девушек Фролов апробировал на этой планете, и давно научился чувствовать - оттренированным животным чутьем, мозгом умного и все повидавшего охотника именно свою добычу. Он взял Настю за запястье уже по-хозяйски. Опять нет трепета, а почему нет, Фролов теперь понимал. Насте не надо было заманивать его. Она с самого начала знала, что этот худой, злой, нервный самец - ее добыча.
Пять баллов, Настя, после трех проваленных экзаменов.
До поцелуя Фролов собирался повезти Настю в какую-нибудь закусочную в парке или на набережной. Но теперь это казалось напрасной тратой времени.
"До Шушар пилить черт знает сколько... хотя было бы забавно посмотреть на выражение Настиного личика в квартире с ободранными стенами... может, быстрее пожалела бы...типа, бедненький, в какой нищете живет..."
Психология перекрывалась соображениями иного порядка. В ободранной квартирке холодильник пустой, выключенный. Мороженое разожгло аппетит, а поцелуй усилил жгучий сексуальный голод. Только сейчас Фролов вспомнил, что "последний нормальный раз" у него был три недели назад.
В маршрутке Фролову снова бросились в глаза белые зайчики на Настиных коленках. Он погладил их ладонью, но не спросил: "Настя, почему ты ходишь, как лялька, с зайчиками?" Он задал более серьезный вопрос (и серьезно подложил при этом руку под Настину спину. На спине остро проступал позвоночник).
- Настя, а зачем тебе вся эта благотворительность?
- Сначала я просто пошла туда от скуки. У меня совсем не было друзей. И еще, знаешь, я была какая-то серая. Все люди чем-то увлекаются. Рисуют, или рыбок разводят, или хотя бы по дискотекам ходят. А я была... совсем никакая.
Фролов поднял ладонь повыше и погладил Настино плечо. Девушка не возражала. Она была увлечена рассказом о своих жизненных исканиях.
- На самом деле, не увлеченных людей не бывает. Бывают просто ленивые люди, которые не захотели найти свое дело в этом мире.
Пошла философская тема. Сворачивать с нее Фролову показалось неправильным. Плечи у Насти неинтересные, будет забавнее посмеяться над девчонкиными теориями.
- Настя, я не верю, что кому-то может быть интересно вытирать слюни идиотам. Да еще забесплатно. Здесь должна быть или религиозная идея, или сексуальный подтекст. Поскольку на сектантку ты не похожа, думаю, сыграло роль второе.
- Какой же может быть в благотворительности сексуальный подтекст? - удивилась, но не обиделась Настя.
- А вот какой. Девушка приезжает в Питер из... откуда ты?
- Из Гатчины.
- Вот. Из провинциальной Гатчины. Она боится мегаполиса, у нее нет друзей. Но ей ведь восемнадцать лет! Молодой организм требует, гормоны прыщут во все стороны. Организм бежит туда, где люди, свет и шум. Потому что там легко найти партнера. Блаженные пациенты - всего лишь фон для сексуальных поисков.
- Георгий, - растерянно сказала Настя, - ты, наверное, в чем-то прав. Мне самой так казалось сначала. Но, знаешь, потом я увидела, как это приятно - быть нужной страдающим и беззащитным...
Фролову не понравилось, что девчонка не возмутилась его словам, не заспорила, не загундела и не возбухла. Совсем бесхребетная. Может, померещилось насчет идеальной партнерши?
Он снова бесцеремонно прижал Настю к себе и поцеловал. Жесткий поцелуй. Даже, может, жестокий. Девочка, ты должна почувствовать мою сущность. Пора понять, что сказки о любви сочиняют пациенты сексопатологов. Все грубее и проще в нашем мире животных.
Настя чувствовала! Более того, она все схватывала на лету и мгновенно обучалась. Поцелуй уже не был таким дилетантским.
"У нее "абсолютный слух". Только не музыкальный, а сексуальный. Черт, только бы Сеньки не было дома..."
Фролов вынырнул из поцелуя первым. Слишком противно таращилась бабка, сидящая напротив. А Насте были до лампочки бабка, жара, запахи бензина и сидений из кожзама. У нее избирательная сенсорика, заключил Фролов.
Брата дома не было! Более того, на холодильнике висела записка: "Мы с А. уехали в Тосно, буду завтра".
- Жена? - спросила Настя сдавленным голосом.
- Брат. С женой я разошелся шесть лет назад.
Про вторую подругу жизни Фролов решил не упоминать. Тем более что Настя села на табуретку у окна и сообщила спокойным голосом:
- У меня был роман с женатым. Ужасно противно. Я только месяц выдержала.
"Девушка мне попалась удивительная. Не совсем то, что я ожидал. Совсем не то, что я ожидал. Будет очень грустно, если она окажется видавшей виды истеричкой, которая собирает в свою коллекционерскую корзинку благотворительные акции, поездки по городам мира, впечатления и мужчин - просто от скуки".
Фролов видел таких. Вторая жена относилась к этой категории. Только вместо благотворительности были редкие аллергии и дорогие врачи.
- Я сейчас приготовлю что-нибудь на скорую руку, - сказал Фролов, - жрать охота аж переночевать негде. Ты не против яичницы с колбасой и помидорами?
Настя была не против. Она вызвалась помочь. Фролов не возражал. Ее пальцы в процессе нарезания помидоров сообщили ему, что девушка обладает хорошо развитой мелкой моторикой, а значит - богатой речью и мышлением.
- Ты хорошо училась в школе, Настя? - спросил он.
- Золотая медаль, - гордо сказала она. - И ЕГЭ по биологии сто баллов. А как бы я еще в Питерский мед поступила?
Твою стобалльную биологию мы еще проверим. А гордость - свидетельство перфекционизма, довольно противного женского качества. Хотя... ни одна перфекционистка не наденет таких дурацких джинсов с зайчиками.
- Винца налить? - спросил Фролов.
В холодильнике Сенька оставил недопитую "Исповедь грешницы", козел, кто же оставляет вино в доме кодированного алкоголика.
- Налей, если холодное.
Настя пила вино аккуратными глоточками. Нет, девушка не припитая, но и не ханжа. Фролов тоже еле цедил - и вино противное, и не хотелось сорваться из-за какой-то одноразовой Насти.
Я что, нервничаю, ужаснулся он. Из-за вот этой малолетки-зубрилки? Мало ли что она болтает о романе с женатым. Резвый преподаватель из универа пригласил пару раз на чашку кофе, а в девической головке сразу: ах, роман!
- Что ж мы без музона сидим? - воскликнул Фролов.
И пошел к музыкальному центру в Сенькиной комнате. Поперек кровати брата валялись Анжелкин красный лифчик, раскрытая книга Кафки "Замок" и газета с прилипшей к ней убитой мухой.
- Какой, все-таки, мой брат свинопас, - заряжая диск, сказал Фролов (он опасался, что Настя подойдет сзади и увидит достопримечательности Сенькиной комнаты). Но девочка с зайчиками сидела на прежнем месте и рассматривала в окно двор.
- Такие у вас тут в старых домах интересные дворы, - заметила она, - говорят - "дворы-колодцы". А мне кажется, дворы - как маленькие города. Замкнутое пространство, город в городе.
Музыкальный выбор Фролова она не оценила, даже не заметила хриплого постанывания Криса Нормана, который любой особи женского пола сердце надорвет.
- Ты наелась? - спросил Фролов. - Может, еще пиццу закажем?
- Нет, спасибо, я сыта.
Фролов потянул ее за руку, обнял, и сначала потанцевал с ней полминуты (медленный танец - непременная запчасть соблазнения). А потом уже поцелуи, торжественное снятие черной маечки, поцелуи в верхнюю части груди. И романтическое путешествие - на руках у Фролова, по волнам чисто английской чуть извращенной хрипловатой Крисовой страсти - в спальню.
Шторы там Фролов задернул еще по дороге из Сенькиной комнаты.
Настя не возражала.
- ...знаешь, ты, главное, не нервничай. Подумаешь, это часто бывает. Усталость, жара, или партнерша незнакомая, - говорила Настя, - я сейчас пойду, сварю нам кофе. Я заметила, ты вино почти не пьешь. У тебя кодировка заканчивается?
Она пошла на кухню. Не голая пошла, как нахальная братнина Анжелка. И не напялила рубашку Фролова, как делают все барышни после стандартного перепиха. Она пошла в своих трусиках - черных с красным пояском.
"А вот меньше надо анализировать, умозаключать и распределять людей по видам и родам", - устало говорил Фролов сам себе, - "тогда не будешь позориться перед девчонками со второго курса".
Девчонка никак не выражала презрения к старперу. Конечно, ей не привыкать утешать убогих... За кофе она снова рассказывала про свою волонтерскую деятельность. Фролов не слушал. Он думал, что Настя допьет кофе и уйдет, и звонить ей будет бесполезно. Она прочитала его лучше, чем он ее. Видит насквозь и знает, что она была нужна ему "на пару раз, от не фиг делать".
"Настя", - хотелось сказать, - "ты не думай, что я какой-нибудь сексуальный инвалид. У меня так в первый раз. Наверное, ты мне слишком сильно понравилась. Я сам не заметил, как это получилось".
Но, конечно, сдержал дурацкие излияния. И спросил:
- Настя, а зачем тебе зайчики на джинсах? Ты же вроде девушка серьезная...
- Но коленки-то у меня некрасивые! Смотри, какие костлявые. Вот и маскирую.
Фролов быстро погладил ее коленки:
- Выдумываешь ерунду! Никакие они не костлявые! Вот когда-нибудь я тебя познакомлю с моей теткой. Она преподаватель балета. Ноги тощие, как у цапли. Однако ходит в мини-юбках... в свои пятьдесят три.
Настя звонко рассмеялась. С чего мне показалось, что она страшненькая, растерянно спросил себя Фролов. У нее глаза веселые, карие, а для меня это всегда был главный афродизиак.

Медынь Калужской области

"Наша улица” №133 (12) декабрь 2010