Николай Толстиков "Вздыбленный" современная притча
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Николай Александрович Толстиков родился 19 сентября 1958 года в городе Кадникове Вологодской области. После службы в армии работал в районной газете. Окончил Литературный институт им. М.Горького. В настоящее время - священнослужитель храма святителя Николая во Владычной слободе города Вологды. Публиковался в газетах "Литературная Россия", "Наша Канада", журналах "Север", "Лад", альманахах Северо-Запада, автор нескольких книг прозы. В "Нашей улице" публикуется с № 93 (8) август 2007.

вернуться
на главную страницу

Николай Толстиков

ВЗДЫБЛЕННЫЙ

современная притча

Очередное заклание поросенка по поздней осени становилось у нас чем-то вроде семейного праздника.
Мать, жалея животину, уходила куда-то с утра и не возвращалась до полуночи. В доме по хозяйству орудовали мужики. Кроме умельца, должного порешить беднягу-хрюшку, собиралась почти вся мужская половина нашей родни в Городке.
Так было и на этот раз, только трапезу по знаменательному случаю устроили в недостроенном новом доме.
Пришли дядя Паля, еще кто-то; все с настороженностью косились на новичка в компании - племенника Пали, худощавого, с испитым бледным ликом Бориса. Он, часто ероша ладонью жесткий ежик отрастающих волос, зыркал по-волчьи исподлобья в ответ.
Побаивались и не зря: Борис только что «откинулся» после очередной «ходки». Знали за что и «сидел»: заготавливал он на пару с соседом в «черной» делянке лес на продажу. Сунулся однажды попроведать присыпанный снегом штабель из хлыстов, а из тех мест чужой трактор с санями по-воровски улепетывает. В кабине его Борис соседушку своего узрел, двинулся навстречу яро. Сосед, ведая пресквернейший характерок компаньона, метнул в Бориса топор, но Боря увернулся и выковыривал потом обидчика из трактора крюком, которым бревна цепляют…
Мужики за «жарким» подвыпили, поосмелели. Дородный дядя Паля даже попытался свысока неразумного своего племянничка жизни поучить, но Борис, раздраженный, сгреб со стола вилку и воткнул ее дядюшке прямо в щеку. Тот взревел медведем и, сграбастав кочергу, бросился вдогонку за досадившим ему тщедушным, но злобным «шкетом».
У дома еще не было ни пристроек, ни палисада, полный простор, и племяшу с дядей ничто не препятствовало бегать вокруг. На очередном их кружке мой папа, с войны еще едва бродивший инвалидишко, выставил свою клюшку, и Борис, стреноженный, хряпнулся со всего маху об мерзлую землю. Пока он очухивался, папа мой, насев на него, захлестнул сзади ему ремнем руки, перекинул свободный конец ремня через балку в недостроенном тоже крылечке и подтянул слабо забарахтавшегося Бориса к ней. Бузотер повис теперь вроде б как на средневековой «дыбе».
Приходя в себя, он яростно задрыгал ногами, суля порешить под корень всю «родову», плевался, изрыгая проклятия на головы несчастных собутыльников. Потом заскулил-таки от боли в вывернутых руках:
- Отпусти! Больше не буду! Клянусь!..
И как подменили мужика: стал тише воды, ниже травы. Даже скупой своей жене приказал дать денег в долг моим родителям дом достроить. Без процентов и сроков: отдадите, когда богаты будете.
Я всех тех перипетий сам не помню толком, мал был: в окно бы выглянуть, да до подоконника не дотянуться. Но ревел, говорят, перепуганный шумом и гамом, хорошим телком.
И поросят больше в нашем хозяйстве не держали.

Вологда

“Наша улица” №136 (3) март 2011