Валерий Роньшин "В Москву!.. В Москву!.. В Москву!.." рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Валерий Михайлович Роньшин родился 19 июля 1958 года в городе Лиски Воронежской области. Окончил Петрозаводский государственный университет по специальности «история», и Литературный институт им. М. Горького по специальности «литературное творчество». Дебютировал как прозаик в журнале «Континент» (1991). Публиковался в журналах «Знамя», «Дружба народов», «Октябрь», «Нева», «Юность»; в детских журналах: «Трамвай», «Жили-были», «Костёр», «Куча Мала", «Кукумбер» и пр. Автор более 20 книг. Живет в Санкт-Петербурге. В "Нашей улице" публикуется с №126 (5) май 2010.

вернуться
на главную страницу

Валерий Роньшин

В МОСКВУ!.. В МОСКВУ!.. В МОСКВУ!..

рассказ

В последнее время Поцелуеву очень хотелось уехать в Москву. Но он всё откладывал. Зимой не ехал, потому что не хватало душевных сил. Ну а летом... в общем, тоже душевных сил не хватало. Душно. Пыльно. По вокзалам толпы людей бродят.
«Вообще Питер – не моя среда обитания, - частенько думал Поцелуев. - Здесь как в болоте. Постоянно засасывает. Не одно, так другое…»
А тут как-то слушал он радио, а там и говорят:
«Петербург – прекрасный город для прогулок. Но жить в нём нельзя. В Петербурге можно только умереть. Умирать сюда приезжают со всех концов света. Так недавно сюда приехали умирать жительницы Зеландии и Голландии…»
И Поцелуев понял: дальше ехать некуда. Только в Москву!..
Жене он сказал:
- Жена, я уезжаю в Москву. Дай мне пару презервативов на дорогу.
- А в рожу тебе не дать?! - осведомилась жена.
«Почему она мне так ответила?» - недоумевал Поцелуев, топая к вокзалу.
С вокзала Поцелуев позвонил своей любовнице Шляпниковой.
- Куда ты пропал? - спросила Шляпникова недовольным тоном. - Я уже битый час лежу тут голая, как фортепьяно.
- Я сейчас уезжаю в Москву, - значительно произнёс Поцелуев.
- Не забывай там своего котёночка! - крикнула любовница в трубку.
«Какого ещё котёночка?» - с недоумением думал Поцелуев.
В поезд он сел ровно в двадцать один ноль-ноль. Самое интересное, что весь вагон был абсолютно пустой. Никому больше в Москву ехать не хотелось. Всем и в Питере было хорошо.
Впрочем, в купе, помимо Поцелуева, оказалась роскошная девушка с роскошными волосами... Локомотив дал пронзительней гудок и помчался.
Тудух-тудух!.. Тудух-тудух!.. Тудух-тудух!.. – стучали колёса.
В Москву, в Москву!.. В Москву, в Москву!.. В Москву, в Москву!.. – стучало в голове у Поцелуева.
Дверь отворилась, и в купе вошёл проводник – проверить билеты. Проверил. Но не ушёл. А стал жаловаться на свою жизнь.
- Живу как не живу, - жаловался проводник. - Пить начал, курить. А что делать?.. Жена у меня больная. Всё время в депрессии. Прихожу с работы, а она сидит на диване и глядит в одну точку в телевизоре. Дети не накормлены. Я из-за неё сам неврастеником сделался. А я ведь проводником работаю. Всё время с людьми. Мне надо всегда в форме быть. А какая тут форма, если меня всё гнетёт, всё опостылело...
- Вам надо завести женщину, - посоветовала роскошная девушка с роскошными волосами. - Параллельно. Для души.
Проводник вздохнул.
- Вам легко рассуждать - параллельно. Это называется адюльтер, когда параллельно. - Он снова вздохнул. - Брат ещё в воскресенье повесился…
...А Поцелуев смотрел в окно. А за окном проносились деревья, столбы, платформы… Поцелуев представлял себя стоящим на одной из этих платформ; вот он стоит, а мимо с грохотом проносится поезд, свистит в ушах ветер, громко стучат колёса… и так хочется сидеть в этом бешено мчащемся поезде и ехать!.. ехать!.. ехать!..
В Москву !.. В Москву!.. В Москву!..
Впрочем, Поцелуев и ехал в Москву.
Вскоре ему надоело смотреть в окно. Он посмотрел в купе. Разговорчивый проводник уже ушёл. Роскошная девушка с роскошными волосами ела яблоко.
- Хотите яблочко? - предложила она и Поцелуеву.
Поцелуев думал, что девушка достанет из сумки ещё одно яблоко, но та протянула ему надкусанное.
- Кусайте! - приказала она.
Поцелуев с хрустом откусил. Яблоко было кислое-прекислое, как жизнь Поцелуева.
- А как вас зовут? - жуя, спросил он.
- Нора, - ответила девушка.
Поцелуева вдруг буквально прострелило острое наслаждение от мысли, что он только что ел из рук такой роскошной девушки с такими роскошными волосами.
«Как собака!» - с восторгом подумал Поцелуев.
- Дайте ещё укусить, - кивнул он на яблоко.
Девушка, понимающе усмехнувшись, протянула Поцелуеву уже почти что огрызок.
Поцелуев откусил. Глаза его сияли.
- Знаете, Нора, - доверительно сообщил он, - в детстве я поцеловал одной девочке ногу. Уже тогда у меня был комплекс – женщина как госпожа…
Тут дверь отворилась и вновь появился разговорчивый проводник.
- Вот вы знаете, кто я? - обратился он к девушке.
- По-моему, вы проводник этого вагона, - ответила Нора.
- Нет, я инвалид третьей группы, - заявил проводник. – И я боюсь, что меня в любую минуту может разбить паралич.
- А я боюсь, что в любую минуту могу умереть, - сказала на это Нора. - У меня синдром страха смерти.
- А я вообще всего боюсь! - брякнул Поцелуев. И тут же подумал: «Зря я это брякнул».
- Особенно мне страшно умирать в хорошую погоду, - продолжала Нора; потом помолчала, подумала, добавила: - Впрочем, в плохую тоже страшно.
Сразу после её слов за окном полил дождь: на поля, на леса, на дороги... короче, на всё; в том числе и на поезд, мчащийся в Москву.
- Чаю хотите? - спросил проводник.
- Нет, чаю не хочется, - ответил Поцелуев. - Чуда хочется!.. Хочется чего-то такого – этакого. Ну, например, просыпаешься ты утром, а у тебя в квартире появилась невесомость.
- Если у вас в квартире появилась невесомость, значит ваша квартира уже в Космосе, - заметил проводник. - И если вы посмотрите в окно, вы очень удивитесь, увидев, как Земля удаляется от вас со скоростью света… А что касается просыпаний, то лично я, как проснусь, сразу же начинаю правый тапок искать. Почему-то именно правый всегда теряется. Вы представить себе не можете, сколько эти поиски отнимают у меня энергии и сил.
- А я, - в свою очередь сказала Нора, - просыпаюсь – и мне обязательно надо отдохнуть после сна. Я так устаю, когда сплю. Поэтому я не завтракаю, а сразу же обедаю. Время-то уже около двух, какой смысл завтракать?.. А затем мне снова надо отдохнуть, полежать, музыку послушать...
Поезд вдруг стал тормозить. И вскоре замер, как вкопанный. Проводник пошёл узнать – в чём дело.
- Девчонка маленькая под колёса бросилась, - вернувшись, сообщил он. - Не иначе – от большой любви.
- Прямо как Анна Каренина, - хмыкнула Нора, закурив сигарету.
- А вы знаете, - вспомнилось Поцелуеву, - литературоведы недавно установили, что не Толстой написал «Анну Каренину», а какая-то проститутка, сбежавшая с каторги.
- Я так и думал, - покивал проводник. - Ну не мог мужик так точно описать загадочную женскую душу.
- Никакая она не загадочная, - передёрнула плечами Нора. - Если вскрыть эту вашу «загадочную женскую душу», как консервную банку, то окажется, что она полна червей.
- Фу, - поморщился проводник. - Что вы такое говорите.
- Да, да, червей, - повторила Нора и, не докурив сигареты, бросила её в пепельницу.
Поцелуев тут же схватил дымящийся окурок и с наслаждением затянулся.
- Похоже, что вы не очень-то любите женщин, - заметил он.
- Мужиков я тоже терпеть не могу, - сказала Нора. - У меня к ним такое же отношение, как к тараканам: живут же такие твари!
- А что же вы тогда любите? - поинтересовался проводник.
- Курицу, - ответила Нора. - Жареную.
Поезд плавно тронулся с места. И начал быстро набирать скорость. Зелень убегающего леса была уже заметно тронута желтизной.
- Вот и лето кончилось, - меланхолично вздохнул Поцелуев. - Теперь остаётся ждать зимы. А потом опять весна... Помните, как у Пушкина:

Опять весна. Но нет грачей!
Нет мух! и прочих мелочей!
А голос в трубке мне в ответ:
"Всё есть. Тебя на свете нет".

…Утром Поцелуев проснулся, потянулся, откинул одеяло, сел... Нора, с иголочки одетая, словно и не ложилась, расчёсывала свои роскошные волосы.
Поцелуев невольно скользнул взглядом по нориным ножкам. И у него, столь же невольно, затрепетало сердце, да и не только сердце. Девушка была без трусов.
Поцелуев тотчас же поплыл в эротическом угаре. Плохо соображая, что делает, он подсел к Норе и запустил пальцы в её волосы.
- Мне нравится каждая твоя волосинка, - забормотал он, - каждый твой завиток...
Нора, хмыкнув, сняла с головы парик. У неё оказалась короткая стрижка. Почти ёжик.
- Возьмите их себе, - протянула она «свои» роскошные волосы Поцелуеву. - Раз уж они вам так понравились.
А далее произошло то, что и должно было произойти.
- А-а... а-а… - стонала Нора, и её голос взлетал всё выше и выше.
- Послушайте... - Эротический угар с Поцелуева как ветром сдуло. - Перестаньте имитировать оргазм.
Нора моментально успокоилась.
- Я думала, вам будет приятно, - сказала она.
- Мне было приятно, - сухо ответил Поцелуев - Большое спасибо.
- Не за что, дружок, - похлопала его по щеке Нора.
Поезд остановился. Дверь отворилась. Вошёл проводник.
- Поезд дальше не пойдёт, - сообщил он. - Просьба освободить вагоны.
Поцелуев вышел на дощатый перрон. Сырость проняла его насквозь. Вокруг раскинулось голое поле, местами изрытое, чёрное; мокрые галки и вороны, однообразный дождь, слезливое без просвета небо... И, для полного счастья, старуха в поношенной фуфайке и резиновых сапогах.
- ЗдорОво, бабка, - вежливо поздоровался с ней Поцелуев. - А что это за станция такая?
- Москва, милок, - ответила старуха. - МОСКВА.

Санкт-Петербург

“Наша улица” №140 (7) июль 2011