Владимир Спектор "Время предпоследних новостей" стихи
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин

Владимир Спектор родился 19 июня 1951 года в Луганске. Окончил машиностроительный институт и Общественный университет (факультет журналистики). После службы в армии 22 года проработал инженером - конструктором, ведущим конструктором на тепловозостроительном заводе. Автор 25 изобретений, член-корреспондент Транспортной академии Украины. Работал главным редактором теле- и радиокомпании в Луганске.
Поэт, публицист. Член Национального Союза журналистов Украины, главный редактор литературного альманаха и сайта "Свой вариант", научно-популярного журнала «Трансмаш». Автор 20 книг стихотворений и очерковой прозы. Заслуженный работник культуры Украины. Лауреат международных литературных премий имени Юрия Долгорукого, «Облака» имени Сергея Михалкова, имени Арсения Тарковского, «Круг родства» имени Риталия Заславского…
Руководитель Межрегионального Союза писателей, сопредседатель Конгресса литераторов Украины, член исполкома Международного сообщества писательских союзов (МСПС) и Президиума Международного Литературного фонда.

вернуться
на главную страницу

Владимир Спектор

ВРЕМЯ ПРЕДПОСЛЕДНИХ НОВОСТЕЙ

из новой книги стихов

послесловие Киры Твердеевой

* * *
Запах «Красной Москвы» -
середина двадцатого века.
Время - «после войны».
Время движется только вперёд.
На углу возле рынка -
С весёлым баяном калека.
Он танцует без ног,
он без голоса песни поёт…

Это - в памяти всё у меня,
У всего поколенья.
Мы друг друга в толпе
Мимоходом легко узнаём.
По глазам, в коих время
мелькает незваною тенью
И по запаху «Красной Москвы»
В подсознанье своём…

* * *
По контуру мечты,
По краешку тревоги,
Где только я и ты,
И помыслы о Боге,

Там чья-то тень с утра -
Лука, а, может, Павел…
И жизнь - словно игра,
Но, Боже мой, без правил.

* * *
В раю не все блаженствуют, однако.
Есть обитатели случайные.
Речь не о том, что в небе много брака,
И не о том, что ангелы печальные

Никак не сварят манну по потребности
И шалаши с комфортом всем не розданы…
Но что-то есть ещё, помимо бедности,
В чём чувство рая близко чувству Родины.

* * *
Бессмертие - у каждого своё.
Зато безжизненность - одна на всех.
И молнии внезапное копьё
Всегда ли поражает лютый грех?

Сквозь время пограничной полосы,
Сквозь жизнь и смерть - судьбы тугая нить.
И, кажется, любовь, а не часы
Отсчитывает: быть или не быть…

* * *
Добро опять проигрывает матч.
Счёт минимальный ничего не значит.
Закономерность новых неудач
Почти равна случайности удачи,
Чья вероятность близится к нулю,
Как вероятность гола без штрафного.
Добро, проигрывая, шепчет: «Я люблю»,
И, побеждая, шепчет то же слово…

* * *
Свет не меркнет, не гаснет -
а просто мерцает незримо.
В небесах над печалью -
мечты, словно голуби, кружат.
Невесёлые мысли бредут
вдоль дороги под ними,
А весёлым надеждам -
лишь воздух мерцающий нужен.

Этот свет, этот воздух,
который так сладок в гортани,
Каждый миг, каждый день,
он не меркнет, мерцая, сгорая…
На мечты уповая,
шагаю за светом, что манит,
И пространство любви в нём мерцает
от края до края.

* * *
Всё временно. И даже то, что вечно.
Оно меняет форму, стиль и суть,
Как жизнь, что кажется наивной и беспечной.
Но в ней со встречных курсов не свернуть.

Оригинальным будь, или банальным -
Исчезнет всё, не повторяясь, в срок,
Как чья-то тень на полотне батальном,
Как в старых письмах слёзы между строк.

* * *
Открыта в комнату воспоминаний дверь,
Хотя скрипит и поддаётся туго…
Не списки кораблей - находок и потерь -
Зовут, перекликаются друг с другом…

Тугие паруса и ветер молодой,
Солёный привкус встреч и расставаний…
И память, что наполнена живой водой,
Не делит взмах - на «поздний или ранний».

Где похвалы бутон, а где угрозы плеть -
Не разберёшь, не сыщешь пятый угол…
И нелегко понять, тем более смотреть,
Как за любовью мрак идёт по кругу.

* * *
Среди чёрных и белых -
Расскажи мне, какого ты цвета…
Среди слова и дела,
Среди честных и лживых ответов

Проявляются лица,
И - по белому чёрным скрижали.
Время памяти длится,
Время совести? Вот уж, едва ли…

* * *
От сказуемого до подлежащего,
Через скобки, тире, двоеточия,
Через прошлое и настоящее,
Перерыв на рекламу и прочее…

Сквозь карьерные знаки отличия
И глаголов неправильных рвение,
Позабыв про права свои птичьи,
И про точку в конце предложения,

Между строк, между мыслей склоняются
Лица, словно наречия встречные…
Боже мой! И урод, и красавица -
Все туда - в падежи бесконечные.

* * *
Приходили в комнату тени
И вели беспокойные речи
О потерях - приобретеньях,
О грядущих разлуках и встречах.

И язык мне их был понятен,
И в крови стыла дрожью истома,
Словно тенью солнечных пятен
Обожгло окна отчего дома.

* * *
Растекается, плавясь, не прошлое время, а память.
Не на глине следы - на слезах, на снегу, на песке,
Их смывают легко злые будни, как будто цунами.
И парит в небесах, налегке или на волоске,

Отражение эха, улыбки, любви, трибунала…
Отражение правды в сухих, воспалённых глазах.
В этом зеркале времени память почти что узнала,
Как мутнеет от страха судьба, и как прахом становится страх.

* * *
Нет времени объятья раскрывать,
И - уклоняться некогда от них.
И в спешке пропадает благодать,
Чужих не отличая от своих.

Нет времени сравнить добро и зло,
Не забывая в муках о добре…
От «было» до «проходит» и «прошло» -
Нет времени. Нет времени. Нет вре…

* * *
Как живётся? - В контексте событий.
И, наверно, в контексте тревог,
Наслаждаясь луною в зените,
Как мерцаньем чарующих строк.

Как живётся? - С мечтой о Карраре,
Невзирая на то, что труха, -
Повсеместно, не только в амбаре.
И лишь шаг - от любви до греха…

Но, взрывая нелепые будни,
Прорываясь сквозь дни и века,
И сквозь слёзы - любовь неподсудна,
И, как стих, иногда высока.

* * *
Тёплый ветер, как подарок с юга.
Посреди ненастья - добрый знак.
Как рукопожатье друга,
Как улыбка вдруг и просто так.

Жизнь теплей всего лишь на дыханье,
И длинней - всего лишь на него.
Облака - от встречи до прощанья,
И судьба. И больше ничего.

М.Г.
* * *
Обжигающий вкус не у чая,
А у жизни, у встреч и разлук.
Сердце жарче стучится, встречая,
Превращая во взрыв каждый стук.

Кипяток всех житейских страданий
Обжигает сердца вновь и вновь.
И спасительной ложкой в стакане
Защищает аорту любовь.

* * *
Не изабелла, не мускат,
Чья гроздь - селекции отрада.
А просто - дикий виноград,
Изгой ухоженного сада.

Растёт, не ведая стыда,
И наливаясь терпким соком,
Ветвями тянется туда,
Где небо чисто и высоко.

* * *
Всё своё - лишь в себе, в себе,
И хорошее, и плохое.
В этой жизни, подобной борьбе,
Знаю точно, чего я стою.

Знаю точно, что всё пройдёт.
Всё пройдёт и начнётся снова.
И в душе моей битый лёд -
Лишь живительной влаги основа.

* * *
И впрямь, так будет не всегда.
Пронзают время перемены.
И тот, кто присягает: «Да»,
Вдруг, станет символом измены.

И это всё - сквозь скорый суд,
Сквозь пыль дорог и боль утраты.
И сына Богом нарекут,
И потеряют, как когда-то.

* * *
На рубеже весны и лета,
Когда прозрачны вечера,
Когда каштаны - как ракеты,
А жизнь внезапна, как игра,

Случайный дождь сквозь птичий гомон
Стреляет каплею в висок…
И счастье глохнет, как Бетховен,
И жизнь, как дождь, - наискосок.

* * *
От возраста находок вдалеке
Я привыкаю к возрасту потерь.
И где «пятёрки» были в дневнике,
Пробелы появляются теперь.

А я в душе - всё тот же ученик.
Учу урок, да не идёт он впрок.
Хоть, кажется, уже почти привык
К тому, что чаще стал звонить звонок.

* * *
Давай не думать о плохом,
Страницы дней листая.
Пусть даже, словно птица, в дом
Влетает весть лихая.

И день пройдёт, и ночь пройдёт,
И вместо утешенья
Судьбы продолжится полёт
Сквозь память и прощенье.

* * *
Яблоки-дички летят, летят…
Падают на траву.
Жизнь - это тоже фруктовый сад.
В мечтах или наяву

Кто-то цветёт и даёт плоды
Даже в засушливый год…
Яблоня-дичка не ждёт воды -
Просто растёт, растёт.

* * *
Подожди, душа моя,
Слышишь, музыка струится,
То ли грусти не тая,
То ли, как ночная птица,

Превращая ремесло
В Божий дар и вдохновенье,
И мгновенье, что пришло,
Поднимая на крыло,
Вслед за прожитым мгновеньем…

* * *
У первых холодов - нестрашный вид -
В зелёных листьях притаилось лето.
И ощущенье осени парит,
Как голубь мира над планетой.

И синева раскрытого зрачка
Подобна синеве небесной.
И даже грусть пока ещё легка,
Как будто пёрышко над бездной.

* * *
Каждый видит лишь то, что хочет
Каждый знает лишь то, что умеет.
Кто-то отметит, что день - короче,
А для кого-то лишь ночь длиннее.

Но и разбив черепаший панцирь
дня или ночи, в осколках желаний
Отблески счастья найдёшь, между прочим,
Словно последнюю мелочь в кармане.

* * *
Не слова, не отсутствие слов…
Может быть, ощущенье полёта.
Может быть. Но ещё любовь -
Это будни, болезни, заботы.

И готовность помочь, спасти,
Улыбнуться в момент, когда худо.
Так бывает не часто, учти.
Но не реже, чем всякое чудо.

* * *
Самолёты летают реже.
Только небо не стало чище.
И по-прежнему взгляды ищут
Свет любви или свет надежды.

Самолёты летят по кругу.
Возвращаются новые лица.
Но пока ещё сердце стучится,
Мы с тобою нужны друг другу.

* * *
Сигаретный дым уходит в небо,
Тает в воздухе последнее «прости»…
Над дорогой, городом, над хлебом -
Божьи и житейские пути.

Жизнь зависла над чертополохом.
Только мир по-прежнему большой.
Не хочу сказать, что всё так плохо.
Не могу сказать, что хорошо.

* * *
Увидь меня летящим,
Но только не в аду.
Увидь меня летящим
В том городском саду,
Где нету карусели,
где только тьма и свет…
Увидь меня летящим
Там, где полётов нет.

* * *
Претенденты на победу в марафоне!
Марафонский бег в отцепленном вагоне
Предвещает не победу, лишь участье
В том процессе, что зовут
"борьба за счастье".
Претенденты на победу в марафоне!
Марафонский бег в оцепленном вагоне,
предвещает он победы вам едва ли,
Не для вас куют победные медали.
Претенденты на медали в оцепленье
Цепь за цепью переходят
в наступленье.
Претенденты на победу в марафоне -
Это вам трубит труба в Иерихоне.
Не до жиру, не до бега, не до смеха...
Претенденты...
Претенде...
И только эхо...

* * *
Кому-то верит донна Анна.
Не год - который век подряд
Клубится память неустанно,
Мосты над временем горят.

Пренебрежительной ухмылкой
Опять оскален чей-то рот.
И вечность, как любовник пылкий,
Не отдаёт, а вновь берёт.

* * *
За всё приходится платить -
Судьбой, монетой, кровью…
Вопрос «Как быть или не быть?» -
Всегда у изголовья.

Не отрекаясь от грехов,
Любви, ошибок, боли,
На «Будь готов!» - «Всегда готов!»
Твержу, как раньше, в школе.

* * *
По линии руки,
В дыхании пространства
Мы снова не близки,
Как блажь и постоянство.

И вместе - далеки
От знания ответа,
Как поворот строки
От таинства сюжета.

* * *
И, в самом деле, всё могло быть хуже. -
Мы живы, невзирая на эпоху.
И даже голубь, словно ангел, кружит,
Как будто подтверждая: «Всё - не плохо».

Хотя судьба ведёт свой счёт потерям,
Где голубь предстаёт воздушным змеем…
В то, что могло быть хуже - твёрдо верю.
А в лучшее мне верится труднее.

* * *
Взрываются небесные тела,
Земля мерцает сквозь ночной сквозняк.
И только мысль, как будто день светла,
Собою пробивает этот мрак.

Там - сталинские соколы летят,
Забытые полки ещё бредут…
И, словно тысячу веков назад,
Не ведает пощады Страшный суд.

* * *
И всё, как будто, не напрасно, -
И красота, и тень, и свет…
Но чем всё кончится - неясно.
У всех на это - свой ответ.

Он каждый миг пронзает время,
Касаясь прошлого всерьёз,
Смеясь и плача вместе с теми,
Чья память стала тенью звёзд…

* * *
Дышу, как в последний раз,
Пока ещё свет не погас,
И листья взлетают упруго.
Иду вдоль Луганских снов,
Как знающий нечто Иов,
И выход ищу из круга.

Дышу, как в последний раз,
В предутренний, ласковый час,
Взлетая и падая снова.
И взлетная полоса,
В мои превратившись глаза,
Следит за мной несурово.

* * *
Среди кривых зеркал, где лишь оскал стабилен,
Где отраженье дня неравносильно дню,
Всесильный бог любви не так уж и всесилен,
Вскрывая, словно ложь, зеркальную броню.

И впрямь прямая речь там ничего не значит.
Но кровь и там, и здесь - красна и солона.
Пульсирует она, как в зеркалах удача,
Чья тень хоть иногда и там, и здесь видна.

* * *
Сединой в бороде
Серебрится прошедшее время.
Чьи-то лики сквозь блики
и вспышки на солнце мелькают.
Бесы рёбра щекочут
И что-то внушают по теме,
Отправляя не время,
А то, что во времени, - в аут.

Что-то ангелы тихо поют
О добре, но не веско.
И пространство души
Наполняется гулом сраженья.
«Про любовь» - это песня,
а, может быть, лишь «эсэмэска»,
Где шрапнелью взрывается
точка в конце предложенья.

* * *
«Неделовым» прописаны дела,
А «деловым» - как водится, успех.
«Неделовые» пишут: «Даль светла»,
А «деловые» знают: «Не для всех».

Но где-то там, за финишной прямой,
Где нет уже ни зависти, ни зла, -
Там только мгла и память за спиной,
Но память - лишь о том, что «даль светла».

* * *
Какою мерою измерить
Всё, что сбылось и не сбылось,
Приобретенья и потери,
Судьбу, пронзённую насквозь

Желаньем счастья и свободы,
Любви познаньем и добра?..
О Боже, за спиною - годы,
И от «сегодня» до «вчера»,

Как от зарплаты до расплаты -
Мгновений честные гроши.
Мгновений, трепетом объятых,
Впитавших ткань моей души.

А в ней - доставшийся в наследство
Набросок моего пути…
Цель не оправдывает средства,
Но помогает их найти.

* * *
Не хочется спешить, куда-то торопиться,
А просто - жить и жить, и чтоб родные лица
Не ведали тоски, завистливой печали,
Чтоб не в конце строки рука была -
В начале…

Луганск, Украина

МЕДИТАТИВНАЯ ЛИРИКА ВЛАДИМИРА СПЕКТОРА

За последние годы никто, кажется, из тех, кто по долгу своему следит за развитием русской поэзии, не обратил внимания, как постепенно и неуклонно, шаг за шагом выходит из поля литературоведческого зрения, из теоретического лексикона, а следовательно, и из практического употребления понятие медитативной лирики. Не лишне напомнить, что к этой жанрово-тематической разновидности философской поэзии принадлежат шедевры Пушкина «Брожу ли я вдоль улиц шумных» и Баратынского «Осень», Лермонтова «Выхожу один я на дорогу» и Тютчева «Обвеян вещею дремотой». После ярких «вспышек» прошлого века (Блок, Мандельштам, Заболоцкий, Тарковский et cetera) медитативная лирика прижилась в творчестве Анастасии Харитоновой, воплотилась на поэтических страницах Олега Чухонцева, Александра Кушнера.
Медитативная лирика Владимира Спектора находится где-то между двумя этими условными полюсами:

«Кому-то верит донна Анна.
Не год - который век подряд
Клубится память неустанно,
Мосты над временем горят.
Пренебрежительной ухмылкой
Опять оскален чей-то рот.
И вечность, как любовник пылкий,
Не отдаёт, а вновь берёт.

Литературовед Мирослава Радецкая находит ещё одну «точку опоры» в «несущей конструкции лирики» Владимира Спектора - гражданственность. Безусловно, в таких стихотворениях, как «Шестидесятники» уходят в никуда» или «Предатели и негодяи - в большинстве?», до некоторой степени выражен иной, нежели отвлечённый любомудровский, пафос. Однако, прикасаясь к грубой и зримой реальности, поэта всегда привлекает не столько рациональная идея, сколько художественность образа. «Я растворяюсь в житейских проблемах, / Словно сахар в стакане воды», - признаётся автор, и тогда становится хорошо ощутим «вкус» этих стихов - смесь земного и надземного. В иных строках чувствуется не только «вкусовое», но и более тонкое изменение искусства жизнью и - как непосредственный отклик - изменение жизни искусством: «Случайный дождь сквозь птичий гомон / Стреляет каплею в висок… / И счастье глохнет, как Бетховен, / И жизнь, как дождь, - наискосок». Думаю, что читатель обратит внимание на композиционные и стилистические достоинства стихов одного из любопытных и редких, в том числе и по качеству текста, медитативных лириков современности.

Кира Твердеева
(Москва)

“Наша улица” №143 (10) октябрь 2011