Людмила Осокина "Тайна "Бабьего Яра"" эссе
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Людмила Осокина родилась в Барнауле Алтайского края. Училась в Московском государственном историко-архивном институте на факультете архивного дела. Работала корреспондентом  и обозревателем в таких изданиях как «Клуб», «Юность», «Профсоюзы», а также книжным редактором в ИИД «Профиздат». Стихи Людмилы неоднократно появлялись в печати, в таких изданиях, как «Ленинское знамя», «Московский комсомолец», «Вечерняя Москва», «Юность», «Сельская молодежь», «Гудок», «Истоки», «Лесная новь», «Клуб», «Дети Ра», «Эолова арфа», «НГ Ex libris», «Кольцо А», «День поэзии-2010». Первая книга «Природы затаенное дыханье» вышла в 1996 году в Москве в Издательском Доме Русанова. В конце 2010 в издательстве «Время» вышла книга стихов и романсов «Кофейная девушка». Людмила Осокина является Королевой поэзии праздников «МК». Член Московского Союза литераторов. Член Союза писателей Москвы с 2007 года. Главный редактор Библиотечки поэзии Союза писателей Москвы. Вдова поэта Юрия Влодова. Живет в Москве.

вернуться
на главную страницу

 

Людмила Осокина

ТАЙНА "БАБЬЕГО ЯРА"

эссе

Я бы не стала писать об этом, если бы меня не попросили.
Хотя я давно об этом знала, но как-то ни к чему было об этом говорить.
Но тут, летом 2011 г, я зашла как обычно на сайт «Зарубежных задворок» - германского сетевого русскоязычного издания, (главный редактор Евгения Жмурко), просто посмотреть, что там, в новом номере. И тут  вижу, кажется, ко дню рождения Евтушенко было опубликовано стих «Бабий Яр». Ну и поздравления ему, соответственно. Я не сдержалась и написала Жмурко, что Евтушенко вовсе не является автором этого стих., его автор мой умерший муж поэт Юрий Влодов. Она, конечно, была изумлена таким заявлением, что-то мне в ответ написала, но, наверное, не особо в это поверила, с одной стороны, а с другой, стала просить меня написать об этом.
Я стала размышлять, стоит ли мне об этом писать. Потому что официальных доказательств у меня нет, Влодов же умер. Мало ли, какие проблемы после этого у меня могут быть! Даже не знаю. Пообещала, но на какое-то время отложила все это дело.
К слову сказать, у меня давно, где-то лет 5 назад, еще при жизни Влодова, была написано что-то в виде интервью под названием «Мастер Воланд» об этих самых делах, о литературных клиентах Влодова или о каких-то казусах, когда его стихи попадали в творчество других поэтов. Был там и о Евтушенко сюжет.
Через некоторое время Евгения опять напомнила мне об этом, но уже не просто напомнила, а рассказала о  человеке по имени Борис Брин, который, оказывается, давно занимается этим вопросом: и Бабьим Яром в принципе, и вопросом авторства Евтушенко над этим стихотворением. Она прислала мне ссылку на большую статью Бориса Брина в одном издании. Я, конечно, была поражена этой статьей и проблемами, там описанными, поэтому решила все-таки, подключиться к этому делу и рассказать о том, что известно мне. Для начала я даю выдержку из статьи Бориса Брина, касающуюся сюжета о Евтушенко и «Бабем Яре». Итак, Борис Брин.

«Неожиданно, 19 сентября 1961 года «Литературная газета», нарушив запрет на любые публикации о трагических событиях в Бабьем Яре, опубликовала стихотворение «Бабий Яр» малоизвестного поэта Евгения Евтушенко. Хрущев, чтобы создать своему доверенному агенту репутацию, решился на эту публикацию. В заключительных строках, подтверждающих авторство, восхваляющих автора и открывших ему путь к оппозиционно настроенной интеллигенции:

«Еврейской крови нет в крови моей,
Но ненавистен злобой заскорузлой
Я всем антисемитам, как еврей,
И потому я — настоящий русский!»

нет рифмы: русский с заскорузлой не рифмуются. Возможно, строфа звучала так:

«Еврея кровь бурлит в душе моей
И ненавистен злобой заскорузлой
Лишь только потому, что я еврей
Антисемитской своре всесоюзной».

После того, как Шостакович написал на стихи симфонию, Евтушенко, пользуясь авторским правом, изменил ключевые по смыслу строфы «Бабьего Яра», фактически уничтожив его, хотя после публикации в изменении не было необходимости. Во всех своих сборниках и собраниях Евтушенко публикует вместо «Бабьего Яра» только выхолощенную пародию. Шостакович отказался изменить в партитуре даже одну ноту, поэтому после нескольких исполнений в 1963 году Тринадцатая симфония сразу же была запрещена и больше не исполнялась. Легкость с которой Евтушенко изорудовал стихотворение и его покровительство Хрущевым, вызывают аналог Лебедева-Кумача, ставшего официальным автором многих стихов, настоящие авторы которых были уничтожены. Возможно, что когда-нибудь архивы КГБ рассекретят и мы узнаем, кто в действительности написал «Бабий Яр».
«Изменений в первой части («Бабий Яр») было два: между 2-3 цифрами партитуры и между 24-26.
Старый текст
Мне кажется, сейчас я иудей –
Вот я бреду по Древнему Египту.
А вот я на кресте распятый гибну
И до сих пор на мне следы гвоздей!

Новый текст
Я тут стою, как будто у криницы,
дающей веру в наше братство мне.
Здесь русские лежат и украинцы,
с евреями лежат в одной земле.

Старый текст
И сам я как сплошной беззвучный крик
Над тысячами тысяч убиенных,
я каждый здесь расстрелянный старик,
я каждый здесь расстрелянный ребенок.

Новый текст
Я думаю о подвиге России,
фашизму преградившей путь собой,
до самой наикрохотной росинки
мне близкой всею сутью и судьбой.

Во всех своих сборниках и собраниях Евтушенко публикует вместо «Бабьего Яра» только выхолощенную пародию. Шостакович отказался изменить в партитуре даже одну ноту, поэтому после нескольких исполнений в 1963 году, которые все же состоялись, несмотря на упорные попытки властей их сорвать, Тринадцатая симфония сразу же была запрещена и больше не исполнялась. «Д.Шостаковичу изменило присущее ему всегда чувство времени, чувство высокой ответственности… композитор, которого мы считаем большим мыслителем, возводит мелкий жизненный случай в ранг чуть ли не народной трагедии» («Советская Белоруссия», 2 апреля 1963 г.).

Легкость с которой Евтушенко изорудовал стихотворение и его покровительство Хрущевым, вызывают аналог Лебедева-Кумача, ставшего официальным автором многих стихов, настоящие авторы которых были уничтожены. Возможно, что когда-нибудь архивы КГБ рассекретят и мы узнаем, кто в действительности написал «Бабий Яр».

………………………..
Вот такие дела. А сейчас я хочу предложить отрывок из того моего интервью с Юрием Влодовым, где стоит сюжет о Евтушенко.

МАСТЕР ВОЛАНД

 «Нам не дано предугадать, как наше слово отзовется!» – писал поэт Федор Тютчев. Хотелось бы еще и добавить: и под чьим именем оно будет издано! И это не пустое предостережение. Бывает так, что создатель у произведения один, а автор – совсем другой.

Поэт  Юрий Влодов является создателем огромного количества стихов, авторство которых принадлежит другим людям.  А у самого творца есть одна тоненькая книжечка, изданная сердобольным спонсором и горы пропадающих рукописей.

……………………………………………….
"Евтушенко моментально, спонтанно, искренне реагирует на события, в особенности при столкновении с конкретными проявлениями зла и несправедливости. Так возник "Бабий Яр".
"Благодаря международному резонансу стихов "Бабий Яр" и "Наследники Сталина" Евтушенко стали приглашать за границу, он объехал целый свет".
"На текст "Бабьего Яра" и четырех других стихотворений Евтушенко Дмитрий Шостакович написал Тринадцатую симфонию. Ее премьера 18 декабря 1962 года была встречена громоподобной овацией."
"Однако включить его в свои сборники поэт не мог. Второй раз "Бабий Яр" был опубликован лишь в трехтомном собрании его сочинений, вышедшем в 1983 году".
Это выдержки из предисловия к книге Евтушенко "Медленная любовь" профессора русской литературы Альберта Тодда. И невдомек ему, что автором такого знаменитого стихотворения, каким является "Бабий Яр" был совсем не Евтушенко.

– Юрий Александрович, как так получилось, что вашими стихами "попользовались" другие люди? Неужели никак нельзя было уберечься от потерь?
– Ну, как тут убережешься? Стихи у меня очень сильные и в искушение людей вводили страшное. Печатался я с большим трудом, а стихотворение, если оно еще ненапечатанное, в какой-то мере бесхозное, ничье. Кто первым его напечатал, тот и автор. Я даже в какой-то мере их понимаю, что сложно было устоять. Но устоять настоящему поэту, истинной творческой личности, было необходимо, иначе он уже не мог достойно нести это звание. В какой-то мере я являл Божескую или Дьявольскую проверку людей на вшивость. Многие, к сожалению, этой проверки не прошли.
– И кто же в числе первых, не прошедших этой проверки?
– Женя Евтушенко. Да, вот так. Он воспользовался только одним моим  стихотворением.  Сейчас расскажу, как это было. В годы нашей молодости мы дружили. Я запросто приходил к нему домой, мы читали друг другу только что написанное, и уже тогда было ясно, что все его творения я с лихвой перекрываю. Женя грустнел после моего чтения, потом лихорадочно садился за машинку и слезно просил меня продиктовать ему что-то из только что прочтенного, но еще неопубликованного. Я диктовал, конечно, что мне – жалко? Потом одно из стихотворений он, с некоторыми изменениями, напечатал под своей фамилией. Это стихотворение потом стало знаменитым, одним их лучших в его творчестве. Я имею в виду "Бабий Яр".
– Не расскажите, как это произошло.
– Я в то время отправился в места не столь отдаленные. Я вел тогда довольно стремную жизнь, и как-то попался в руки властям, 12 апреля 1960 года был суд на до мной, потом меня посадили на 8 лет, правда, я вышел намного раньше. Женя, наверное, подумал, что я не скоро вернусь на свободу, а если вернусь, то мне будет не до стихов. Захожу как-то в лагерную библиотеку, беру "Литературную газету" и вижу это свое стихотворение под фамилией Евтушенко. Я сначала глазам своим не поверил, но потом поверить все ж таки пришлось.
– И что вы потом сказали Евтушенко?
– Когда я освободился, я встретил Женю и спросил его, зачем он это сделал. Как ни странно, он ничуть не смутился и сказал, что, поскольку я сел, он решил таким вот интересным образом спасти это прекрасное стихотворение, не дать ему пропасть, оно ведь нужно людям. Я не нашелся, что ответить на подобное заявление, настолько оно меня поразило. Потом успокоился, простил его, но запретил это стихотворение в дальнейшем как-то использовать: публиковать, ставить в книги».
………………………………………..

Вот такой отрывок именно об этом деле. 
Я от себя могу по поводу правды или неправды изложенных фактов сказать следующее. Я думаю, что это правда. Это мое личное мнение. Я просто знаю, что Влодов в таких вопросах никогда не обманывал. Скорее, наоборот, многих своих клиентов или людей, замешанных в подобных делах, он старался держать в тайне. Не любил он по этому по поводу особой болтовни, потому что, дела эти такие, что лучше о них особо  не болтать.
Что касается Евтушенко и «Бабьего Яра», то это особый случай, поэтому и отношение ко всему этому делу у Влодова было особенное. Евтушенко клиентом Влодова не был, речь идет лишь об одном стихотворении, которое вот таким чудным образом попало в творчество Евтушенко.
К слову сказать, у Влодова много так чего куда попадало. И он, может, и не стал бы об этом говорить, потому что, во-первых, проще было написать новое, чем потом изымать у кого-то уже опубликованное и как бы его. У Влодова всего было много, и он особо своими стихами не дорожил. Он много чего терял, оставлял у своих учеников, женщин, жен. Поэтому поднимать шум из-за какого-то там одного, либо пары стишков, было не в его правилах. Поэтому если какой-нибудь там средний поэтишка что-то там такое у Влодова позаимствовал, он, может и ничего не сказал бы.
Но Евтушенко волею судеб стал большой поэтической фигурой и отношение у Влодова к нему было совсем иное. Евтушенко как бы являл на официальном уровне то, чего не смог достичь в своей жизни Влодов. Вот так и должен был он, Влодов, жить: издаваться, печататься, иметь славу, любовь, деньги, короче, все блага мира, именно он, как  настоящий поэт, вот так и должно было быть по справедливости. И этим настоящим поэтом был сам Влодов, но имел всё Евтушенко, который в творческом плане не стоил и мизинца Влодова. Это было несправедливо.
К слову сказать, стихотворение это было вовсе и не из творческого репертуара Евтушенко, почему оно сразу вызвало подозрение у многих. Оно было слишком острым, слишком смелым для него, слишком настоящим, если можно так выразиться. Каким бы смелым не был Евтушенко в те годы, в годы оттепели, но до смелости Влодова ему было далеко. И хотя в те годы можно уже было играть в свободу слова, но именно только играть и не более. И все, официально разрешенные поэты знали это, но грани дозволенного в своей игре не переходили. И Евтушенко тоже. Иначе можно было лишиться всего.
Влодову же лишаться было особо нечего, так как он ничего и не имел, поэтому он и был по-настоящему искренним в своем творчестве, и не боялся ни трудных тем, ни трудных вопросов. А одним из этих проклятых вопросов была как раз еврейская тема, которой ни один здравомыслящий поэт не стал бы касаться, повинуясь инстинкту самосохранения. Евтушенко, как поэт официальный, прекрасно это понимал, и в здравом уме и в твердой памяти не стал бы затрагивать этот злополучный вопрос.
Этот вопрос взялся разрабатывать Влодов, поскольку инстинкта самосохранения не имел, и его вечно заносило в какие-нибудь проблемные дебри. Ну, так вот. Влодов, по-национальности, был наполовину русским, наполовину евреем. Полукровкой, как он говорил. Поэтому он в разные периоды своей жизни был то сионистом, то антисемитом, в зависимости от того, какое крыло в его жизни перевешивало. Он заступался за тех, кого обижали, так сказать. В те годы перевесило еврейское крыло, и он активно начал писать стихи явной сионистской направленности, это  стало на какой-то период его темой, и также выступал с этим стихами в больших аудиториях. Пока ему не запретили.
Поскольку это было очень давно, в конце 50-х, то мало чего от этих стихов сохранилось. Но могу назвать парочку и даже привести их здесь. Это стих. «Химик» о еврейском дореволюционном погроме, также «Кукуруза» о расстреле фашистами еврейского юноши, также еще одно…
«Бабий Яр», по всей видимости, входил в этот цикл, так как и писал и читал свои стихи Влодов тогда живя еще на Украине, в Харькове. Наверное, его эта тема, собственно Бабьего Яра и взволновала, так как эти стихи были не просто на еврейскую тему, но и на тему, связанную с Великой Отечественной войной. Может, кто и слышал выступления Влодова с этими стихами, в том числе и с «Бабьим Яром» в Харькове, в Белгороде.  Может, и опознали это стих. потом у Евтушенко.
К сожалению, «Химика», в данный момент я не могу представить. Мне казалось, что где-то это стих было записано, но пока я его не нашла. Если найду, представлю. Теперь еще одно. Оно небольшое, о том, как сожгли еврейского юношу под номером 126 в фашисткой печи. Тоже видела записанным, но опять же не нашла пока. Помню несколько строчек.

«Черный номер 126,
ставший в двадцать совсем седым,
Жирный номер 126,
Превратившийся в жирный дым…»
И еще две строки:
«вдруг со смехом начавший петь,
По… (какой-то там) дороге в печь…»

Но вот стих. «Кукуруза» могу привести полностью.
Кукуруза

Человек
стоит в центре
знакомой улицы,
Взлохмаченный
и растерзанный.
После подвала
от света дневного
щурится,
Смотрит испуганно
и растерянно.

А вокруг –
ничего
особенно страшного:
Скрипучий журавль
на знакомом колодце.
И – речь,
чужая,
смешная и странная,
И – солнце.
Море весеннего солнца.

Перед лицом человека –
коляска, –
Пара запряженных вороных.
Копытами землю роют.
Дрожат и пугливо косят.
Рядом – кабаньи глазки.
Накрахмаленный воротник.
И туша, на лбу у которой –
эмблема: череп и кости.

Туша, как бред,
бесформенно-грузная.
«Не юде?.. –
так-так.
А ну сказать:
«Ку-ку-ру-за!»

Ни ветерка. Гробовое молчание.
А человек
устал
от усталости.
И вдруг –
простуженный
голос старосты:
«Да жид он,
жидяра,
пан начальник!
Агроном!
Подкинули нам с института…
Что товарищ? – приходится туго?»

Человек не испуган,
а тупо растерян.
С макушки до пят
усталостью залит.
Он знает,
что будет сейчас
расстрелян.
А вот – за что? – человек не знает…

Но вот,
оторвав
язык от гортани,
Как-будто
сбрасывая
обузу груза,
Он по слогам
произносит картаво:

«КУ– КУ– РУ–ЗА!»

…И сам поражен
своим птичьи голосом.
Всё кругом замирает на миг…
И вдруг
разражается
диким гоготом,
От которого сотрясается мир!..

Красноносый староста
хрипит и корчится,
Грохочут оберст
и автоматчики…
А человек стоит и ждет,
когда это кончится,
Худой и вихрастый,
он очень похож на мальчика…

Кабаньи рыжие глазки
прыгают в складках жира…
Короткие рыжие пальцы
торопливо расстегивают кабуру:
«Хо-хо!.. О, майн готт!
Мне нравится смелая жида!..
Наказать его – лично я буду!..»

Человек не испуган.
Он тупо растерян.
С макушки до пят
усталостью залит.
Он знает,
что будет сейчас расстрелян.
А вот  за что? – человек не знает.
……………………………………….

Вот такое стих. я для чего его дала? По форме оно, конечно, мало напоминает «Бабий Яр», «Кукуруза» написана в модернистском ключе, также, как и следующее стих. Но это неважно. Все равно Влодовская интонация прослеживается довольно четко и ни за каким формами ее не спрячешь. Да и вообще такой силы, мощи, размаха у Евтушенко нигде в его в творчестве нет, это есть только у Влодова. В конце концов, можно ведь провести какую-либо научную экспертизу текста или текстов: Влодовских и Евтушенковских, по всей видимости, сейчас есть уже и компьютерная экспертиза, довольно точная. Так что доказать авторство Влодова по «Бабьему Яру», в принципе можно, если задаться такой задачей. А  стих. «Кукуруза» я сейчас привела даже не столько для доказательства именно творческой манеры Влодова, а как стих. из единого цикла, одной темы, над которой в то время работал Влодов. Эти стихи как бы звенья одной цепи.
Есть еще одно стих. из этого цикла, называется «Ленин во мне». Тоже там еврейский вопрос затрагивается, но весьма своеобразным образом, и Евтушенко там присутствует в качестве одного из героев. Правда, Влодов фамилии его там не называет, но имя есть. Но вот не знаю, когда оно было написано: то ли до их ссоры с Евтушенко, то ли после Влодов написал ему в отместку за это дело, за кражу «Бабьего Яра». Кажется, после.
Даю «Ленин во мне».

Юрий Влодов

Вот такие дела.  
Стихотворение это, конечно же, в некоторой степени, юмористическое, но всё равно достаточно серьезное, чтобы припечатать обидчика гвоздями к стенке. Евтушенко здесь показан антисемитом-сладострастником. Евтушенко, узнав об стих., подошел к Влодову в ЦДЛ и пафосно произнес: «Поэт Юрий Влодов! Вы – подлец!». На что Влодов ему грубо ответил: «Пошел ты вон, графоманская морда!». На том они разошлись.
Влодов, правда, не особо долго сиониствовал, потому что никто из евреев его с этой темой не поддержал. Наоборот, евреи шарахнулись от такого «защитника», потому что вся эта защита была выстроена явно не по правилам и могла привлечь только нездоровое внимание и к самой нации и к ее проблемам и принести в итоге еще больший вред. Конечно, поначалу его стараниями заинтересовались и какие-то сионистские сподвижники, повели его к Эренбургу, но он не умел себя вести с такими высокими людьми, Эренбургу он не понравился, так же как и тот ему, и они больше уже не встречались. На этом пока и закончились Влодовские безумства в плане стихов сионистской направленности. Он переключился на другие темы. Конечно, это было ему уроком, и он понял, что нельзя вот так в лоб работать над такими серьезными вещами. Он потом вернется опять к этому больному еврейскому вопросу, и будет продолжать его прорабатывать в других своих книгах и по большей части в книиге «Люди и боги», но уже в более скрытом варианте.   
Что до Евтушенко, то внутреннее соперничество и неприятие будет наблюдаться у Влодова к нему в течение всей жизни. Также как и у Евтушенко к нему. Я думаю, Евтушенко всю жизнь жил и с Влодовым, присутствующим немым упреком за кадром русскоязычной литературы, и с этим «Бабьим Яром», как с бельмом в глазу. Он еще пытается хорохориться перед тем же Юрием Беликовым, журналистом и поэтом из Перми, отвечая на его вопрос, о том, знает ли он поэта Юрия Влодова. Да, Евтушенко сказал, что в истории русской литературы он такого имени не знает. Но вряд ли ему было весело от этих своих, может быть, и крылатых слов. Ведь он тоже приложил руку к тому, чтобы опустить имя Влодова в реку забвения.

2005, дек.2011 г

"Наша улица” №152 (7) июль 2012