Юрий Влодов и Ко в стенах "Дачи на Покровке"

вернуться
на главную страницу

Поэтесса Людмила Осокина ведет вечер под гитару.

Поэтесса Нина Краснова.

Писатели Юрий Кувалдин и Маргарита Прошина.

Оператор Владимир Цапин, поэтесса Людмила Осокина, поэт, координатор группы "Культурная инициатива" Данил Файзов, поэтесса Анна Гедымин, во втором ряду - писатели Рада Полищук и Александр Кирнос, поэтесса Нина Краснова.


Писатель Юрий Кувалдин говорит о поэтическом своеобразии поэта Юрия Влодова.

ЮРИЙ ВЛОДОВ И Ко В СТЕНАХ «ДАЧИ НА ПОКРОВКЕ»
(Репортаж)

В Москве есть «Дача на Покровке». Литературная дача Николая Телешова, где в конце XIX – начале XX века проходили «Телешовские среды», на которых бывали Чехов, Леонид Андреев, Бунин, Вересаев, Шаляпин, Рахманинов... И где же находится эта «Дача на Покровке»? – Она находится на Покровке, на углу Покровского бульвара и Подколокольного переулка. А добраться туда можно на... трамвае... вернее – уже не на трамвае, как раньше (потому что трамвайных путей там уже нет, их два дня назад закрыли), а на автобусе, который идёт по трамвайному маршруту, от станции метро «Чистые пруды».
И вот 29 октября 2012 года, почти по Толстому, съехались на эту самую дачу гости, в основном поэты и писатели, на вечер памяти Юрия Влодова, русского Вийона, как кто-то успел окрестить его, на презентацию его новой книги «Люди и Боги», которая вышла в свет в издательстве «Время» к 80-летию поэта.

Неполный список гостей – участников вечера:
Людмила ОСОКИНА, жена Юрия Влодова, она же и ведущая этого вечера,
Нина КРАСНОВА,
Юрий КУВАЛДИН,
Маргарита ПРОШИНА,
Александр КИРНОС,    
Рада ПОЛИЩУК,
Анна ГЕДЫМИН,
Геннадий КАЛАШНИКОВ,
Герман ГЕЦЕВИЧ,
Владимир ЦАПИН,
Игорь КУЗНЕЦОВ,
Владимир КЛИМОВ-ЮЖИН,
Владимир МОЩЕНКО,
Виктор ЕСИПОВ,
Сергей КАСЬЯНОВ,
Владимир ПУСТОВИТОВСКИЙ,
бард Александр НИКИТУШКИН,
координаторы программы «Культурная инициатива»
Данил ФАЙЗОВ,
Юрий ЦВЕТКОВ...

Поднявшись по уличной бетонной лесенке, ведущей к дому, а потом по парадной бетонной лесенке, ведущей в дом, а потом по внутренней деревянной лесенке, ведущей на второй этаж, все собрались в маленьком уютном зальчике, похожем на музейный, где у окна стоит клавесин, а на стенах висят полки со старинными сувенирами и где всё дышит Историей и Вечностью. И вечер начался как бы сам собой. Я взяла его на карандаш, то есть на перо, и теперь предлагаю читателям свой репортаж с места события (прямую трансляцию). 

Данил ФАЙЗОВ, координатор программы «Культурная инициатива»(открыл вечер):
- Мы открываем наш девятый сезон. Скоро будет юбилей поэта Юрия Влодова. И сегодня у нас – презентация его книги «Люди и боги», которая вышла в издательстве «Время». Я передаю микрофон поэтессе Людмиле Осокиной. 

Людмила ОСОКИНА:
- Книга Юрия Влодова «Люди и боги» вышла в августе. У меня не было времени организовать презентацию... Сейчас я прочитаю стихи из этой книги. Я в течение вечера, может быть даже, прочитаю всю книгу (там всего 60 страниц стихов). Начну с главного стихотворения – «Я думаю, Христос писал стихи...»:

Я думаю, Исус писал стихи.
Плёл сети из волшебной чепухи...
А жизнь Христа – была душа поэта...
Иначе – как? откуда бы всё это?..

В кругу слепых, болезненных племён
Он, как слепец, питал себя обманом...
И не был ли Иуда – графоманом? –
Неузнанным Сальери тех времён?..

Когда я познакомилась с Юрием Влодовым и он прочитал мне это стихотворение, я сразу попала под обаяние поэзии Влодова... И потом жила с Влодовым много лет, не буду говорить – сколько.  

(Потом Людмила Осокина прочитала стихотворение Юрия Влодова «Как любила Христа Магдалина!..».)

Влодов любил читать одни и те же свои стихи по два раза. Первый раз – чтобы люди просто услышали их, а второй раз – чтобы люди получше вникли в них. Поэтому и я прочитаю эти стихи два раза. (Читает эти стихи два раза.)

***  
Как любила Христа Магдалина!..
Извивалась под грязным плащом,
Улыбалась похабно и длинно
И толкала Иуду плечом...

А пустыня, в предчувствии чуда,
Обмирала и куталась в хмарь...
Как любил Магдалину Иуда!..
Как ласкал Магдалину Иуда!..

Как терзал неподкупную тварь!..

Книгу «Люди и Боги» Влодов писал всю жизнь. Сюда вошли стихи с середины 70-х годов, из тех времён и до смерти Влодова. Ранние стихи отличаются от поздних по стилю, по своей энергетике... 

(Людмила Осокина прочитала ещё стихотворений десять – двадцать:
«Переплелись пути добра и зла...»
«Вот еврей еврея продал...»
«Есть версия о том, что у Пилата Была ума казённая палата...»
«На драном лужке в Гефсиманском саду...»)

Существует несколько разных версий происхождения Христа, Человека и человечества. Одна из них – версия о том, что Христос это небесный посланник, «иномирец», инопланетянин. И что инопланетяне проводили эксперимент над религией, над людьми и подставили народ еврейский (возложили на него вину за гибель Христа. – Н. К.)... Влодов эту версию разрабатывает в своих стихах, и в триптихе «Иномирец», где у него есть и космический «корабль» (НЛО), и «космолётный след»...    

(Людмила Осокина читает триптих-гипотезу «Иномирец».)

Триптих-гипотеза «Иномирец»:

1
Над Иудеей, прокажённой и святой,
Над человечьей срамотой и суетой,
Провисло корабля мерцающее дно,
И тучей грозовой окуталось оно.
И псевдобога тяжкая рука
В миг расставанья по-отечески легка.
И псевдочеловек, прекрасный и нагой,
На огненный песок ступил ногой...
И хлынул ливень...    

(...)

3
Что видел Ирод? – только молнию в пыли...
Что слышал Понтий? – только бабий стон земли...
Взглянул с креста Христос на космолётный след,
И сам закрыл глаза. На много тысяч лет.

***   
И душу, и тело недугом свело!
Лицо уподобилось роже!..
И стало в глазах от страданий светло!
И крикнул несчастный: «О Боже!..»

Но грохот сорвался в немереной мгле,
И эхо взревело сиреной!..
«Хо-хо!..» - пронеслось по родимой земле...
«Ха-ха!..» - понеслось по вселенной...  

Анна ГЕДЫМИН:
- Я не буду ничего говорить о поэте Юрии Влодове. Я прочитаю его стихи. Они говорят сами за себя. Я помню, как он писал их и читал мне. В 70-х годах. Я была тогда маленькая девочка. И эти стихи произвели на меня очень сильное впечатление. Правда, потом, позже, мы поругались с Влодовым, из-за его трактовки Священного Писания. И я теперь жалею об этом. Я сказала ему: человечество создало одну красивую легенду о Боге – зачем переосмысливать её, когда уже все всё осмыслили и переосмыслили. Но, может быть, мне не надо было говорить ему это?
(Анна Гедымин прочитала стихи  из «Книги первой» «Явился Бог средь бела дня: - Пойдёшь ли, краля, за меня?!..» - которые заканчиваются такими строчками:

Да, человеком трудно стать!
Уж проще Богом быть!)

Юрий КУВАЛДИН:
- У пишущего человека раньше, я считал, было два основных дела: писать и печататься. В новое время подключилась третья обязанность: пропагандировать творчество друзей и не стесняться пропагандировать самого себя. Я восхищаюсь усердием, любовью к поэзии Влодова Людмилы Осокиной. По мере сил и возможностей, я, начиная с 5-го номера, в каждом номере моего журнала даю материалы о Юрии Влодове и его стихи. В сущности, почти вся книга уже вывешена у меня в журнале и это очень важно. Потому что до сих пор существует, на мой взгляд, неверное мнение о бумажных изданиях, об электронных. По мне хоть на заборе, хоть в стенгазете, где угодно… Cлово нематериально и может быть на любом носителе. В свое время, уже более 20 лет назад, я свою первую книгу «Улица Мандельштама» подарил знаменитому поэту и критику, профессору Литинститута Льву Адольфовичу Озерову. Мы с ним разговорились о забытых именах, в том числе, о таком гении поэзии, как Осип Мандельштам. И он мне сказал, что достаточно усилий двух-трех человек, чтобы возбудить интерес к забытому, но талантливому автору. На собственном примере это знаю. И вот Людмила Осокина с потрясающим энтузиазмом пропагандирует творчество Юрия Влодова. Часто я еще слышу, что поэт, начиная свой путь, стремиться занять чье-то место в поэзии. Это не так. Поэт создает свое собственное и единственное место, которое до него даже не существовало. Влодов - поэт вне мейнстрима. Он в стороне, как говориться, от веселых подруг. У него своя эстетика, своя лексика, к которой нужно привыкать и важно то, что мы привыкаем.
Вспоминаю у Чехова в одном рассказе, там в ссылку попадает (я часто об этом говорю) сидят на берегу столичной души дворянин, попавший на каторгу, и татарин. И вот дворянин говорит: «Ой, как мне плохо, как уныло…». А татарин говорит спокойно (ну, Чехов умеет это делать, там подтекст колоссальный), татарин говорит: привыкнешь. Вот так, когда мы пропагандируем творчество какого-то забытого автора, или неизвестного, нужно тоже говорить: привыкнут. Нужно как можно больше и везде его публиковать, о нем говорить, устраивать подобные вечера. Юрий Влодов - поэт резковатый. И то, что вот Аня сказала, она даже с ним поспорила на тему интерпретации библейских текстов. Я думаю, что здесь никакой опаски нет. Мы приходим в этот мир вообще пустые, как компьютер и мир уже готов к словесным рядам. И когда человек или по наитию или уже осознанно, начнет сам писать слова. И нужно учесть, что слова до него существовали, т.е. он должен взять из этой копилки слова и как-то их расставить, чтобы они стали его собственными. Так вот, Влодов, он как бы берет из разных пластов лексики. В этом отличие…Я не хочу сказать, что он неровный поэт, но он… Как бы сказать…есть циклы, когда он поднимается на уровень вообще высочайшей лирики, а есть, как принято говорить, некоторая брутальность, там, где он ставит очень резкие слова, я бы их смягчил. Они как-то выпадают, но… это Влодов. И к этому нужно привыкнуть. Людмила описала достаточно подробно похороны Юрия Влодова, то, что он похоронен в Ракитках, если я не ошибаюсь, что там был сын Жени Рейна Боря. Боря - несколько оригинальный такой мальчик, вот. Но…дело в том, почему я говорю о кладбище? Кладбище - это есть некоторое напоминание о том, что был вот великий человек. Идешь вот по Ваганькову: могилы, могилы, могилы. Смотришь, у кого-то и дат нет, прочерки какие-то… И вдруг вспыхивает: Саврасов. На этот счет мне Кирилл Ковальджи говорил: «Юра, а вообще, поэту нужна ли могила с памятником?» Я говорю: «Да нет, самый яркий пример - Осип Эмильевич, который вообще в общей яме какой-то коллективной на Черной речке под Владивостоком. Памятник поэту - его слово, его книга». И эта книга - книга Юрия Влодова, встала на ту полку Вечности, где он является совершенно самостоятельной фигурой, которая требует пристального внимания, изучения и пропаганды.

Людмила ОСОКИНА:
- Спасибо Юрию Александровичу Кувалдину за то, что он широко публикует стихи Юрия Влодова в журнале «Наша улица». Не маленькими подборочками, а большими тематическими циклами, даёт его литературные портреты, печатает – блоками – статьи о его поэзии. На такое мало кто способен. Он напечатал о Влодове материалы Равиля Бухараева, Тимура Зульфикарова, Юрия Беликова, Кирилла Ковальджи, Евгения Лесина...
Когда автор – нераскрученный, а Влодов – нераскрученный автор – его надо печатать много. У людей сейчас сериальное мышление, они могут запомнить что-то только если идут серии, серия за серией. А если напечатать что-то всего один раз, это забывается. Юрий Кувалдин печатает Влодова из номера в номер, и будет печатать его ещё и ещё, к его 80-летию. В декабре 2012 года Влодову исполнится 80 лет. 6 декабря в ЦДЛе будет его юбилейный вечер. Я всех приглашаю в ЦДЛ на юбилейный  вечер Юрия Влодова. 
   

Маргарита ПРОШИНА:
- Я всё больше утверждаюсь в мысли, читая Влодова, что не только  Бог присутствует в каждом его стихотворении, но и Дьявол. Это даёт колоссальное напряжение его строкам. Его стихи подобны электростанции, вырабатывающей электрическую энергию, а часто сравнимы с небесной молнией, которую, не страшась, подхватывает Людмила Осокина. И мне это очень понятно, поскольку она была не только верной женой Юрия Влодова, но и поэтическим другом. Я восхищаюсь энергией этой женщины, её страстной преданностью литературе.

Нина КРАСНОВА:
- У Маяковского есть стихи: «Иду красивый, двадцатидвухлетний...». Я познакомилась с Юрием Влодовым двадцатилетней (двадцатиоднолетней). Когда поступала в Литературный институт. Я приехала в Москву из Рязани, из провинции. И мне казалось, что все люди, которые были в Москве и в Литературном институте и общежития, это все очень хорошие и большие люди. И я ко всем, кто мне встречался на моём пути, относилась очень уважительно. И вот мне встретился в общежитии около лифта, на лестнице, Юрий Влодов. Он тогда огинался в общежитии... и жил у кого-то нелегально... как я теперь понимаю. А я думала, что он – работает в Литературном институте, профессором поэзии. Он остановил меня (на глазах у вахтёрш) и неторопливо, солидно стал расспрашивать у меня, кто я такая, откуда я приехала. Он сказал: «Я поэт Юрий Влодов...» - Я подумала: «Чтой-то я не знаю такого поэта. Но я же не всех самых лучших поэтов знаю...» - Он попросил меня: «Прочитай мне свои стихи». Я прочитала ему что-то. Он сказал: «Я могу помочь тебе поступить в Литературный институт». Я сказала: «Да мне не надо помогать. Я уже прошла творческий конкурс 100 человек на одно место и уже сдала почти все экзамены на пятёрки. Мне осталось сдать всего один экзамен, а я уже и без этого набрала проходные баллы – 20 баллов...» Он сказал: «У меня жена – известная латышская поэтесса Мара Гриезане. Я пишу за неё стихи, и поэтому она стала очень известной, печатается во всех самых престижных газетах и журналах». Я подумала: «Она известная, но я чтой-то такую поэтессу не знаю. Но я же не всех самых лучших поэтесс знаю». Я сказала: «Я бы никогда не согласилась, чтобы кто-то писал за меня мои стихи. Мне свои стихи самой хочется писать». Он сказал: «Я сегодня вечером здесь, в общежитии, собираю своих учеников, в том числе и абитуриентов, в такой-то комнате. Приходи туда. Там все будут читать свои стихи. И ты почитаешь свои...» Вечером я пришла в ту комнату. Там было много ребят и девочек, студентов и абитуриентов, они все сидели вдоль стен, на стульях, и по очереди, по кругу, читали свои стихи. И я свои прочитала. А Влодов сидел на стуле в центре комнаты и вещал, говорил о поэзии, и тоже читал свои стихи, которые казались странными для того времени, для 70-х годов. И у него в стихах фигурировали Христос, Крест, Магдалина, Сатана, Иуда... герои Библии. А у нас же в России тогда было атеистическое государство, и Библию никто из молодых людей моего поколения не читал и путём не знал. К тому же Влодов в своих стихах давал своё толкование Библии, которое казалось лично мне кощунственным... так же, как и Ане Гедымин, которая сказала, что она из-за этого даже поссорилась с Влодовым... Он говорил, что Христос пил вино и водился с блудницами... И тут снизу, с первого этажа в комнату ворвалась вахтёрша со шваброй и закричала: «А-а! Вот вы где все собрались! А ну-ка – марш все отсюда!» И повернулась ко мне и сказала: «А-а! И ты-ы-ы тут!» - Она запомнила меня, что ли, когда Влодов разговаривал со мной на лестнице? Я какая-то заметная была... меня все очень запоминали. У меня было платьице короткое, сорок сантиметров выше колен, и волосы распущенные... И вид был легкомысленный. И вот я сдала последний экзамен. И пошла смотреть список абитуриентов, которых приняли в институт. Искала, искала там себя и не нашла себя, свою фамилию. Я пошла к ректору Пименову Владимиру Фёдоровичу и сказала ему: «Владимир Фёдорович, а почему меня нет в списке? Я же прошла творческий конкурс сто человек на место, и сдала все экзамены и набрала проходные баллы...» - Он сказал: «Машинистка, когда печатала список, по рассеянности пропустила твою фамилию... И потом... что там было в общежитии?» - «А что было в общежитии?» - «Вы где-то там сидели в какой-то компании, где все пили и курили...» - «Да мы просто читали стихи... А я вообще не пью и не курю и никогда не пила и не курила». – «Там еще была девочка из Иркутска... она тоже не поступила...» - «Да я её знать не знаю... и никого из той компании не знаю...» - «А там еще был мальчик из Кузбасса... Он тоже не поступил...» - «И этого мальчика я не знаю...» - Потом оказалось, что почти никто из тех ребят и девочек, которые в тот вечер читали стихи в компании Влодова, не поступил в Литературный институт. Никто!

(Людмила Осокина (комментарий): «Ну да, Влодов же был в чёрном списке. Он был под наблюдением органов. И все люди, которые оказывались рядом с ним, даже и совсем невинные, и совсем случайные, тоже попадали в чёрный список и под наблюдение. И поэтому неудивительно, что ты не поступила в Литературный институт, и те ребята и девочки – тоже...»)

Пименов сказал мне: «Приходи поступать в институт через год». – «Без экзаменов?» - «С экзаменами». (Смех в зале.) Я не стала возвращаться в Рязань, а устроилась работать пекарем-выборшиком на хлебозавод, по лимиту, и целый год проработала на этом хлебозаводе, на тяжелейшей физической работе. А через год всё равно поступила в Литературный институт. А когда уже заканчивала его, в общежитии опять объявился Влодов, и опять встретился мне на лестнице и сказал: «Меня здесь приютила в своей комнате одна семейная пара, я сегодня собираю там своих учеников, мы устроим вечер поэзии, будем читать стихи. Приходи туда, почитаешь свои стихи...» (Смех в зале.) Мне уже бояться было нечего. Я уже окончила Литературный институт, Влодов уже не мог мне навредить. И я пришла, и читала свои стихи в кругу студентов. И Влодов тогда сказал мне при всех: «Сейчас в поэзии появились новые девочки. Они будут известными поэтессами: Анна Гедымин, Инна Кабыш и Елена Исаева (Людмилу Осокину он тогда еще не знал, это было до 1980 года). Но когда они будут известными, ты будешь уже классиком, сказал мне Влодов... (Смех в зале.) И главное, что его пророчество... оно же уже сбывается... (Смех в зале.)
...Влодов писал:

Поэт и Бог скитаются по свету
Без денег, без повозок, без поклаж...   

Влодов и сам скитался по свету... у него не было ни своего угла, ни денег, ни вещей, ничего... и он жил не поймёшь где и у кого.
После института я уехала назад в Рязань. А когда переехала в Москву, в 90-е годы, он попался мне уже в журнале «Юность», при Викторе Липатове, и пригласил меня на свой вечер поэзии в редакции «Юности»: «Приходи сюда такого-то числа. Я буду читать здесь свои стихи». Потом он позвонил мне и сказал: «Я – гений?» - «Гений». – «А у гения жена должна быть королевой поэзии?» - «Должна». – А женой у него была уже не Мара Гриезане, а Людмила Осокина. – «И у гения жена должна быть членом Союза писателей?» - «Должна». – «Напиши ей рекомендацию в Союз писателей». Я написала ей рекомендацию...
Людмила сейчас читала нам стихи Влодова, она читает их лучше, чем сам Влодов. И она все их знает наизусть! Мы свои-то стихи иногда не все помним, а она помнит все его стихи! И читает их так, как будто это её стихи, и она своими интонациями, своей манерой добавляет к ним что-то своё и открывает в них какие-то такие скрытые смыслы... Людмила была женой Влодова, жила с ним много лет... И она описала в своих мемуарах, как она с ним жила, как она с ним мучилась, не дай Бог! Он был тяжёлый человек, и жить ей с ним было тяжело. Ни одна женщина этого не выдержала бы. Но она всё выдержала! Она в воде не тонет (и в огне не горит), она непотопляемая! Влодов должен бы ей памятник поставить за всё, что она сделала и делает для него! 

У Юрия Влодова есть стихи:

Ты должен умереть, чтоб возродиться
И жить века.

Я только сейчас, когда стараниями и усилиями Людмилы Осокиной у Юрия Влодова выходят книги, начала по-настоящему открывать для себя его поэзию. Он умер, чтобы возродиться через своё Слово... И он возрождается и будет жить... 

Игорь КУЗНЕЦОВ (Игорь Кузнецов выходит к микрофону с книгой Юрия Влодов. Но  это не «Люди и боги», а другая книга Влодова, «На семи холмах», в твердой обложке, вышедшая ранее):

- Здравствуйте!..
Я хотел немножко о другом, о другом Юре…
Юрий Александрович, конечно, большой русский поэт… Мы  с ним познакомились когда-то…нас познакомил Сережа Мацко, наш Нью-Йоркский друг…Это было на «Динамо»…
Среди студентов Литинститута Юра прочитал, на мой взгляд, одно из самых гениальных стихотворений: «Жуков».
(обращаясь к залу). Кто может прочитать? У меня глаза плохие. Прочитайте.
- Юра, когда мы познакомились, прочитал его как первое.

Людмила Осокина:
- Я могу.
Берет из рук Игоря  книгу и читает из нее стихотворение «Жуков».

ЖУКОВ

В паучьих руинах Берлина
Гармоника душеньку пьет.
И снайпер Василий Калина
Чечетку заливисто бьет.

Суворовский марш барабанный
Крошит мировую зарю!
И ветер портяночный, банный
Щекочет Европе ноздрю!

Средь редких винтовочных стуков
С российской натугой в лице,
Нафабренный выбритый Жуков
На белом идет жеребце!

При маршальском чине убогом
Он прост, как любой генерал!
Он чист перед Господом Богом!
Он сам, как Всевышний карал!

В нем дух гулевого боярства!
Истории тучная стать!
Он волен создать государства,
И каменным идолом стать!

А куцый, вертлявый союзник,
Коль смаху, по-русски прижать,
Подтянет казенный подгузник,
Чтоб легче к Ла-Маншу бежать!

И тот, в окружении башен,
В своем допотопном Кремле
Не так уж всесилен и страшен
На этой победной золе!..

В паучьих руинах Берлина -
Коль вышел такой тарарам -
Хлебнула душа славянина
Солдатских бездонных сто грамм!

Хмелеет в припадке величья
От славы глухой  и немой,
И шея лиловая, бычья
Надрезана белой каймой!

В гранитные латы его бы!
Что в камне остыл, пообвык!
Хмельной похититель Европы
Славянский распаренный бык!

Прочитав, отдает книгу Игорю. В зале аплодисменты.

Игорь Кузнецов:
- По-моему, так это самое гениальное. Когда он его прочитал где-то там, на «Динамо», то одна девушка из нашего семинара, из Литинститута, сказала, что после этого вообще ничего писать не нужно. Ну, в-общем, по-моему, она после этого ничего и не написала.
…Мы с ним каким-то невероятным образом перешли на ты…
…У меня с ним всё связано какими-то точечными местами, пунктирами.
Обращаясь к Людмиле Осокиной.
- Ты помнишь этот Дмитровский переулок, дом на горке…

Людмила Осокина:
- Ну да, это где халупа…

Игорь Кузнецов: продолжает
…там была такая огромная комната…примерно такая…

Людмила Осокина:
- Нет, она маленькая…

Игорь Кузнецов:
- Ну, мне она казалась огромной…

Людмила Осокина пожимает плечами.

Игорь Кузнецов:
- Ну, давай, я буду рассказывать так, как я помню…

Нина Краснова с места, из первого ряда:
- Большая маленькая комната…

Игорь Кузнецов (повторяет). Большая маленькая комната. И там стояла водка, что-то еще там…Как-то он к этому…
…Как-то он мне сказал, чтобы я что-нибудь ему принес почитать. Я принес, он почитал. Я говорю: ну ты что-то свое почитай… Ну, он:  как-то так вот всё.
Юра, на самом деле… что я хочу сказать о Юрии Александровиче… он гений. Он гениальный рассказчик. Рассказчик про СМОГ, про всё, что угодно, всё, что можно играть…Всё, что он рассказывал, это гениально. И он всё время ходил, всё время ходил…

Анна Гедымин с места:
- Да!..

Игорь Кузнецов:
- Он всё время ходил…А здесь так вот…А вот здесь вот так…Отсюда – к двери…
Всё это было совершенно фантастически…Про воров в законе ….И вот четверо разговаривают как два вора между собой….
Я охреневаю, я вижу уже трех! Я теряюсь, он успокаивается, потом еще выпивает водки. Я говорю, ну, Юра, еще что-нибудь расскажи…
Ну, вот, Юра, конечно, гений, гений абсолютнейший, таких нет.
Много он про всех рассказывал. Много было хороших рассказчиков, но Юра был, на мой взгляд, один из самых гениальных рассказчиков.
Обращаясь к Анне Гедымин:
- Ты знаешь, Аня!
…И это так красиво. Вот этот маленький человек, который ходит…И он превращается в Сталина, он превращается в Берию, превращается вообще…Это так фантастически красиво. Это так настояще…(разводит руками).
Я счастлив, что в моей жизни был Юра. Это огромный кусок в моей жизни.
…А прыганье это (обращаясь к Людмиле) в шведское посольство? Это же!...Он мне звонил где-то в 91-м году…Кто-то прыгнул там в шведское посольство…Он звонил мне и моя толерантная жена, очень строгая ко всем моим друзьям, она никогда не возникла и я мог часами разговаривать по телефону.
…И вот Юра рассказывал про то, как он собирался прыгать в это шведское посольство.
…Ну, зачем? Я, конечно, спрашивал: зачем? Что ты будешь там делать? Зачем тебе убежище? Ну, куда, от чего тебе убежище? Тут же так хорошо всё.
Ну, в-общем, я хочу всю похоронную часть, которая была, перевести в позитив.
Юра с нами есть и будет. Всегда. Я его очень люблю.
Люда! И тебя, конечно, тоже. (Кланяется Людмиле) Спасибо.

Сергей КАСЬЯНОВ (из близкого окружения Юрия Влодова):
- Юрий Влодов – один из лучших поэтов России. Он сам выбрал свою судьбу. Он был противник успеха. Потому что успех в советское время мог быть только у официозных поэтов, а Влодов был неофициозный поэт. И почему сейчас, когда уже стали выходить его книги, вокруг него по-прежнему – стоит глухое молчание, а всё, что мы говорим о нём, уходит в вату? Да потому что и сейчас на всех важных постах сидят официозные люди, как и в советское время.

(Людмила Осокина (реплика): «Старые (бумажные) журналы не печатают Влодова. Я не знаю, что делать, где печатать его, только в изданиях Евгения Степанова...»)

Влодов по своей натуре был поэт и артист. Он парил в своих фантазиях, в каком-то своём мире. И умел изображать из себя то одного человека, то другого... То он превращался у тебя на глазах в Сталина, то в Берию... То совершал какие-то такие поступки: врывался в Шведское посольство и просил там убежища, хотел куда-то убежать... «Куда и от чего ты хочешь убежать? – говорил я ему: - У тебя везде будет всё то же самое, что здесь».   
От него остались тексты, не только в книгах, но и в архиве, в рукописях, которые археологам придётся расшифровывать, как древние письмена. Влодов – поэт для археологов, которые будут пинцетом прикасаться к его (полуистлевшим) бумагам, к комкам бумаг, и расшифровывать его тайнописи, для чего нужны будут большие усилия.
Влодов есть и будет всегда.

Людмила ОСОКИНА (опять читает стихи Юрия Влодова):

***   
Когда всосала водяная яма
Весь белый свет, все тяготы его,
Последний ангел захлебнулся: «Ма-ма!..»
Последний демон задохнулся: «Ма-ма!..»
И – на земле не стало никого...

И только лучик нынешней звезды
Коснулся той, ниспосланной воды...  

(Потом Людмила Осокина прочитала ещё много стихов Юрия Влодова, и стихотворение о Ное:

...И поплыл он по планете водяной...
И отдался он и холоду, и зною...
«Слышал, видел и – молчу!..» - взмолился Ной.
«Слышал, видел и – молчи!» - сказали Ною.

И т. д. За вечер она прочитала почти всю книгу Влодова «Люди и Боги». Причём почти все стихи она читала в основном наизусть. С внутренним напором, с чувством и с артистизмом. А потом спела несколько песен на стихи Юрия Влодова и на свою мелодию, аккомпанируя себе на гитаре. В том числе песню «Листва в Иудее опала...».)

 
***
Листва в Иудее опала...
Бездомье пришло и опала...
Вся крыша судьбы протекла...

Он молвил: «Послушай, Иуда! –
Теперь мне действительно худо, -
Рискни, приюти до тепла...

Мне худо, ты слышишь, Иуда?
Что далее – голод, простуда
И, может быть, даже – арест!..»

Иуда взмолился: «Учитель!
Ты – мученик наш и мучитель!
Спасенье для гения – крест!..»

Без лишних упрёков и прений
Ушёл успокоенный гений,
Убрёл от людского тепла...

А зимней природы опала
Дождями и снегом опала...
Вся крыша Земли протекла!..

Владимир КЛИМОВ-ЮЖИН:
- Влодов всё время находился в поисках Бога, искал его, хотел знать, где он, и ему казалось, что Бог прячется в траве:

А Бог проходит по стерне
И прячется в траве... 

А Бог проходит по лугам
И прячется в траве...

Поэзия Влодова – маргинальная. В ней действуют пять основных героев.
1). Бог. 2). Дьявол. 3). Магдалина. 4). Иуда. 5). Бог-Отец.
Следы Влодова можно найти в разных городах нашей страны, и в Кинешме, и в Перми... В Кинешме он года три жил с какой-то ткачихой... в Перми – с кем-то ещё... Везде он оставил свои следы, везде «наследил». (Смех в зале.)
Влодов знал всех поэтов и всю поэзию! Он знал – всё! Я не знаю, чего он только не знал. Он был феноменальный. И с ним было страшно интересно говорить, общаться. Александр Ревич ценил Влодова и говорил, что тот нашёл и занял свою нишу в поэзии.

Рада ПОЛИЩУК:
- Я скажу несколько слов не о Юрии Влодове, а о Людмиле Осокиной. Кто-то сказал: писателю нужна не хорошая жена, а хорошая вдова. Вот Людмила Осокина – хорошая вдова поэта Юрия Влодова. Она увековечивает его имя, пропагандирует его поэзию. Сейчас она читала нам его стихи. Она читала их лучше, чем свои, как будто читала своё. Люда, я преклоняюсь перед тобой. Огромное тебе спасибо. Нина Краснова сказала, и правильно сказала: Влодов должен тебе памятник поставить!

Александр НИКИТУШКИН (из Тулы), поэт, бард (из близкого окружения Юрия Влодова) спел песню на стихи Сергея Есенина «Снежная замять», потом – несколько песен на свои стихи, потом – казачью песню «Любо, братцы, любо!», которую с ним пели все, кто знает её.

Владимир МОЩЕНКО:
- Юрию Влодову – будет 80 лет. Мне хотелось бы поблагодарить прекрасных молодых женщин (Людмилу Осокину и Анну Гедымин), которые великолепно прочитали стихи Юрия Влодова. Они показали, насколько органична его поэзия. В ней – не перепады (стиля), а трагические контрасты бытия. Он очень чутко откликается в своих стихах на эти контрасты. В них – крик, нежность и любовь. У него нет ни одного затасканного слова.
Я был в Переделкине, у Семёна Липкина и Инны Лиснянской. У нас зашёл разговор о том, что в нашей поэзии утверждён «табель о рангах» и что это – безобразие, этого не должно быть. Инна Лиснянская сказала мне, что есть такой поэт, на грани гениальности, Юрий Влодов. И Владимир Соколов говорил мне о нём хорошее, а Соколов зря не будет раздавать комплименты. Сам я почти не знал поэзию Влодова. А потом прочитал в «Новой газете» беседу с ним и его стихи, семь стихотворений: «Голодаю душой...»  и другие. И понял, что это настоящий поэт, настоящий талант. И его поэзия – это истинная поэзия. И он не входил в «табель о рангах».
Конечно, требуются более полные издания его книг.   
...Я писал Евгению Евтушенко, что в ЦДЛе будет вечер поэта Юрия Влодова. Евгений Евтушенко попросил меня:
- Обратись к вдове Юрия Влодова, чтобы она передала мне его стихи. Я обязательно включу их в «Строфы века».
Это большое упущение, что такого поэта так мало растиражировали. Надо приложить усилия для издания его книг. Позавчера я вёл вечер Александра Ревича (вечер поминок по нему)... Александр Ревич, когда был жив, говорил мне о Влодове как о большом поэте, у которого вся поэзия на контрастах, на контрастах света и аспидной тьмы: «Кликнул Христа – отозвался Иуда». Юрий Влодов всё понимал своим сердцем поэта. Он поэт с большой буквы! И он – автор не только строк «Прошла зима, настало лето. / Спасибо партии за это!»
Честь и хвала Людмиле Осокиной за её подвиг, за всё, что она делает. Она и сама прекрасная поэтесса.
Мы собрались в доме Телешова, в маленьком зале... Жаль, что этот зал маловат и что нас здесь маловато.
Поэзия будет жить, чтобы только Родина наша жила!

Под занавес Людмила Осокина прочитала стихотворение Юрия Влодова «Умолк вечерний птичий гам...»:

Умолк вечерний птичий гам,
Вечерний птичий гам...
А Бог проходит по лугам,
Проходит по лугам...

Луга в туманной синеве,
В туманной синеве,
А Бог скрывается в траве,
Скрывается в траве...

Затем Данила Файзов объявил конец первой части вечера. 
Вторая, фуршетная часть вечера, происходила в этом же самом зале. За столами с водкой, красным вином, пивом и минеральной водой и с яствами, из которых всем понравились и горячие, с пылу с жару, пирожки с капустой и пирожки с яйцами, и пирожки с мясом, и варёная картошка, и кустики укропа, и разные солёности: огурчики, помидорчики, перец зелёный, квашеная капуста, и селёдочка – из буфета «Дачи на Покровке».  

Во второй части вечера все «выступали» уже без микрофона, кто во что горазд, то есть просто общались между собой.
Людмила Осокина спела ещё несколько песен не только на стихи Юрия Влодова, но и на свои, и еще песню на стихи Нины Красновой «Солнечный-пресолнечный день», Нина Краснова подпевала ей, а потом по «заявкам» не «радиослушателей», а участников вечера, Юрия Кувалдина, Людмилы Осокиной, Рады Полищук и т. д., спела свои частушки, разумеется, с притопом и лёгкой дробью. А потом Людмила и Нина ещё и сплясали на пару! Под хитовую песню Людмилы «Ты соблазнял меня шикарно очень...» и под припев «Ай-яй, яй-яй, яй-яй! Ай-яй, яй-яй-яй!..» А Александр Никитушкин подыграл им на своей гитаре.
И, разумеется, все пили за поэзию Влодова, и вообще за поэзию и литературу, и «за милую душу», и за «здорово живёшь»! И фотографировались в разных сочетаниях на все фотоаппараты, которые были в наличии.
А поэт Владимир ЦАПИН (из ближайшего окружения Юрия Влодова) запечатлевал всё это на видеокамеру. Для Истории и Вечности.

А под потолком – как на спиритуальном сеансе – витали духи литературы и искусства – Чехова, Бунина, Вересаева, Леонида Андреева, Шаляпина, Рахманинова, и Телешова, хозяина «Дачи на Покровке», и создавали особенно возвышенную и трепетно-таинственную атмосферу вечера. И там же витал дух Влодова и скрывался или на полке с горшками, с теми самыми, которые не Боги обжигают, или в чаше плафона, наполненной приглушённым светом, не режущим и не слепящим глаза.

Материал подготовила Нина КРАСНОВА,
30 - 31 октября 2012 года

_______     
*  В этом материале есть отступления от хронологии вечера, и какие-то неточности и приблизительности в воспроизведении речей участников вечера, что неудивительно, поскольку я записывала всё от руки, авторучкой, не слово в слово, а как получится. Прошу простить меня, но как всё получилось, пусть так всё и будет. Свою речь я дала с большими сокращениями (потому что потом надеюсь написать нормальные воспоминания о Влодове). – Н. К.  

“Наша улица” №156 (11) ноябрь 2012