Юрий Влодов Из книги “Люди и боги” стихотворения
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

 

 

вернуться
на главную страницу

Юрий Влодов
(1932-2009)

К 80-летию со дня рождения

Из книги «Люди и боги»

Книга III.
«ЕДЕТ СПАСИТЕЛЬ НА ДРАНОМ ОСЛЕ…»

***
Странные слухи о странном после:
Хохот и гогот в народе посеяв,
Едет Спаситель на драном осле,
Едет Спаситель спасать фарисеев…

Пьяным народом гоним и храним,
Ногу поставил в тряпичное стремя…
Бог на осле! И как крылья над ним
Пагубно свищут Пространство и Время!…

***
Из песков - жара утробья
Смертной тяготой томит.
И ледовые загробья
Чужемирных пирамид.

Над загадочным Египтом
Солнца сплющенный вопрос.
И божественный постскриптум:
Ослик, Дева и Христос.

***
Такая жуть, такая дичь в пустыне,
Что дьяволом почувствует себя
Не только дух, но даже раб земной…
«Эй, - кто живой?!.. Ни ворона, ни крысы…
Гадюка проблеснула по бархану,
Как жалкий отголосок Божьей мысли…
Кто прячется во мгле?!..»
«Я - тень твоя!..
Твоя судьба - по имени Иуда!..»
«А-а… Это ты…Меня предупредили,
Что ты живуч…Ты сделаешь свое…»
«Бессмертен дух! - и тень его бессмертна!..
Но тень имеет свойство отделяться…
Да и судьба, как зеркало времен,
Живет своей неуловимой тайной…»
«Ты знаешь больше, чем дано рабу.
Чтоб не прослыть в легендах слабовольным,
Бог как бы отвергает всю палитру
Полутонов…
Ты понял, иудей?..»
Так повстречались Небо и Земля.
Добро и Зло соприкоснули крылья.
Два мира параллельных в одночасье
Пересеклись крестом…

***
Сохнут простиранных тучек простыни…
Божий безумец уходит в пустыни…
А по следам боголепного сына
Вяло хромает приблудная псина.
Ищет безумец блаженное место,
Месит ногами песчаное тесто.
Псина натертую лапу замоет,
В спину Мессии по-бабьи завоет.
Ветры взывают: «Ах, дети вы, дети!
Дети вы, дети! - куда же вас дети?!..
Все мы срамны в этом мире убогом,
Все мы равны перед Господом Богом…»
Ветры по-бесьи пески подвевают…
Да в занебесье свищи подвывают…
Так и бредут - обреченные, в паре,
Две сироты…Две безумные твари…

***
Рыжий апостол, замызган и бос,
Задал Учителю робко
Самый существенный полувопрос,
Глупый, как пробка:

«Если развернуться хляби и Суд
Всех безымянных разбудит?!..»
«А-а, ерунда! - усмехнулся Иисус, -
Хуже не будет.

Видишь? - и месяц прощально поник,
Но от него не убудет…»
«Благослови! - прошептал ученик,-
Хуже не будет…»

***
На драном лужке, в Гефсиманском саду,
Сбивались в бараний кружок,
А солнечный спрут в этом райском аду
По-черному жег.

Бесполые юноши вякнули тост
Во здравие рек и хлебов.
«Была бы любовь!» - отозвался Христос, -
«Была бы любовь!»

Лягушечья желчь исторгалась из уст,
Дымилась испарина лбов…
«Была бы любовь!» - отмахнулся Исус, -
«Была бы любовь!…

Вселенская ржа не имеет границ!
И только любви - не распять!..»
А странное облако, падая ниц,
Взмывало опять…

***
Говорил Назарянин блуднице:
«Замоли перед Богом грехи,
Припади к сероглазой божнице -
К неземному зерцалу реки…

Та река непомерно глубока,
Меж пустынных течет берегов,
В ней глаза несравненного Бога
Потемнели от ваших грехов…»

И склонилась нагая блудница
К роковому зерцалу реки…
И темнела, чернела божница
От простертой греховной руки…

***
Он ей сказал: «Не бойся, ты - жена,
Достоинства мужского половина».
И обвила блудницу тишина,
И эта тишина была невинна.

Он пояснил: «Господние уста
Общаются с объектом бестелесно.
Ты - мотылек, взлетающий с куста,
Твоя любовь мгновенна и безвестна…»

Сказала дева: «Гефсиманский сад -
Всевышнее томительное поле!..
Ты дал мне жизнь…Возьми ее назад…
Я мотылек, я - бабочка, не боле…»

Стоял июль на солнечных часах,
Еще вовсю пускала соки плаха,
И тихий ангел плакал в небесах,
Как тайная невидимая птаха…

***
Внимал Иуда чуждому Христу:
«…познавший грязь - познает чистоту…»
Мрачнел Иуда: ха! - нагая ложь!…
«…познав суму, богатство обретешь…»
«…в клубке смертей - бессмертной жизни свет…»
Клубок сетей на целый белый свет!…

***
«Будь счастлив!» - пожелал Христос Иуде.
Тот усмехнулся: «Вот так мышь на блюде!..»
Был слеп осел в своем ослином счастье,
А что в итоге, кроме волчьей пасти?..
Остались от счастливца  - хвост да грива…»
«Пожалуй, так», - сказал Христос игриво.

***
Христос врубил вопрос ребром,
Спружинил, как змея:
«Предашь - заплатят серебром,
А у тебя - семья!…

Пусть для землян ты будешь тать,
Пусть пострадает плоть…
Но я молю тебя предать! -
Так повелел Господь!!..».

Иуда взмок…Рванулся вон -
В слепое пекло дня…
Его ловил тоскливый стон:
«О, брат! - предай меня!…».

***
Над Иудеей - ночная дрожь.
Мерзлая площадь. Бугры халуп.
Пасынок молит: «Прикончим ложь!»
Отчим смеется: «Ты слаб и глуп!»

Северный ветер. Не повезло.
Месяц от стужи не рыж, а рус….
Пасынок молит: «Прикончим зло!»
Отчим смеется: «Землянин! Трус!»

Настежь раскрыты глаза планет.
Пасынок вскрикнул: «Старик и жмот!»
Замерло Небо. Ответа нет.
Замерло Время. Стоит и ждет.

***
Прогнозировал всеми фибрами
Утопическую идею,
Зашифрованными верлибрами
Зачаровывал Иудею.

Но - кишело людское логово.
Но - дороги легли крестово.
Стало ясно, что Богу - Богово,
А бродяге Христу - Христово.

Книга IV.

КРЕСТ

***
Листва в Иудее опала…
Бездомье пришло и опала…
Вся крыша судьбы протекла…

Он молвил: «Послушай, Иуда! -
Теперь мне действительно худо, -
Рискни, приюти до тепла…

Мне худо, ты слышишь, Иуда?
Что далее - голод, простуда,
И может быть, даже - арест!..»

Иуда взмолился: «Учитель!
Ты - мученик наш и мучитель!
Спасенье для гения - крест!..»

Без лишних упреков и прений
Ушел успокоенный гений,
Убрел от людского тепла…

А зимней природы опала
Дождями и снегом опала…
Вся крыша судьбы протекла!..

Двое

Маленькие поэмы

Иисусе на плахе
От пылающих глаз Сатаны
Глаза отвел...

Возник земной искус
В зеленой сини:
Глазастый Иисус -
Господен сыне.
Духовностью влеком,
С мечтой о благе,
Ступает босиком
По теплой влаге.
Светлейший луч сквозной -
Его молитва,
Что ангельской слезой
В пути полита.
С восхода отдан весь
Цветам и гнездам,
Несет земную весть
Господним звездам.
Кто воет позади?! -
Шакал ли, бес ли?
Казни, но пощади,
Отец небесный!
Удушья тяжкий слой.
Тяжелый воздых.
И дьявольской хулой
Оплеван воздух.
..................................
Иуда темнолиц,
Как ствол осины.
Огневолосый лис
С глазами псины.
Он любит звон ключей
И куш случайный.
Иуда - казначей,
Общинник тайный.
На вечное житье
Судьбой опознан.
Он  ученик ее,
Ее апостол.
Не клонится к вину,
Не знает гнева.
Но любит он одну...
О Божья дева!!
Он свят, как благодать,
Он гибче йога.
Что может он отдать?
Лишь только Бога.
Шепнул полночный дух
Обняв Иуду:
«Ты есть один из двух! -
Я с вами буду».
......................................
Ах, стыдно неземной,
Летучей птахе
Почувствовать спиной
Всю тяжесть  плахи!
А плоти жалкий стон?
А слезы злые?
Небесной жизни сон,
И сны земные.
В забвенье пал гонец.
Душа молчала.
Вот миг, когда конец
Явил начало.
Ты выпал из гнезда,
Птенец Вселенной!
Твоя душа-- звезда
Во тьме нетленной.
Под млечностью кадил
Завис над бездной.
Казнил, но пощадил
Отец небесный.
Постиг земную суть -
Пылают кости.
В глазницах - Млечный Путь.
В запястьях - гвозди.
....................................
Как лунное кольцо,
Как лик божницы,
Надвинулось лицо
Былой блудницы.
От Млечного Креста 
Неотдалимы
Молящие уста,
Сны Магдалины.
Ни дева, ни жена,
О Божьем сыне
Печалится она,
Дитя пустыни.
Меж чахнущих хлебов,
В захлестах смога,
Зовет свою любовь -
Живого Бога.
Зовет душа - не плоть, -
Так зычут гуси:
«Сойди ко мне, Господь!
О, Иисусе!»
А вечности шуга
Воняет тиной.
И адская дуга 
Над Палестиной.

***
Cочатся медовые луны,
Иудово племя хмеля,
Полны виноградные чаши,
Пусты виноградные лозы…

И чудится голос Адама:
«Помилуй, зверину, меня,
Исусе сладчайший и горький,
Что зимние слезы».

Взошли под луной
Отдаленных дождей зеленя,
И всхлип соловья
Повторяет сердчишко мимозы.

Сухой, как земля, тугой, как змея,
Иуда безумен
В изломе священного транса,
Он тайной гортанной клеймен,

И ходит по кругу
Сладчайшая чаша
Пространства,
Горчайшая чаша
Времен.

***
Запричитал Иуда:
«Только я любил тебя!
Так мудрая змея
Младенца человеческого любит,
И кольцами теснейшими голубит.
Чтоб не был ты наивен и смешон
На ложе нашей пагубной подружки
Я! -
воровато поднял капюшон
Пошел и предал тайные пирушки!
Чтоб не томился ты, как Божий перст,
Земное горе не хлебал горстями
Я! -
проводил тебя на божий крест,
Прибил к покою божьими гвоздями!

Учитель! -
Что же делать мне теперь? -
Стонать и выть, как проклятому зверю?..»

И он завыл, тихохонько, как зверь…

И я поэт, ему, как зверю, верю.

***
На Голгофском холме закачалась крепленая кресть.
Скрежетали во мгле растревоженных высей кресала.
Принял казнь на земле, дабы райскую силу обресть.
Отмирали глаза, но душа в сей же миг воскресала.

Вспыхнул голос небес и в дурманных долинах потух:
«Трепещите, стада! - Был я пастырем грозным - и буду!..»
И шепнул палачу Иисус, испускающий дух:
«Отойди…не мешай…я спешу…я молюсь за Иуду…»

***
Да рухнет груз веков на черепушку плотника,
Который обтесал корявый этот крест!
Ни среза под спиной, ни ямки подлокотника,
Видать всему виной чумной небесный трест.

В мертвецкие пески - по облачному роспаду -
Уносит Херувим хрустальный стон в горсти:
«Иудушка, прости! - Ты верой служишь Господу!..
За дьявольский искус, Иудушка, прости!..»

Прохрупали грома преломленными сучьями,
Уже распята мысль, и лопается сердь!
И праведный палач познал глазами сучьими
Смещение времен, где имя Жизни - Смерть!

***
Покуда шли суды да пересуды,
Пока писалось тридцать три листа,
Христос признал земную суть Иуды,
А тот признал небесного Христа.

И на кресте воскрикнул обреченный:
«Ты весь во мне, как ласточка в огне!..»
И повторил предатель обличенный:
«Ты весь - во мне!..»

Братались кровью Рай и Преисподня,
Прощаясь и прощая болево:
Простил Господь предателя Господня, -
Постиг предатель Бога своего.

***
Пышных сионских мужей телеса.
Стаи летучего гнуса.
Слышат ли в гибельный час небеса
Боль Иисуса?..

Каплет на голову птичий помет.
Ужас клубится под кожей.
Жалостный Ангел над ухом поет:
«День-то - погожий!»

Если бы смог Ты, без ангела, сам,
В день этот синий влюбиться!
Но вознеслось и ушло к небесам:
«Сыноубийца!!..»

Бьется на плахе безумный истец! -
Выгнул костлявую спину…
Сполохом молний ответил Отец
Блудному сыну!

***
Сквозь предсердье прямо в сердь,
В сердце, вскормленное кровью,
Как змея, проникла смерть,
Нареченная любовью.

Из пробитых смертью рук,
В том забвении глубоком,
Уходила, как недуг,
Жизнь, дарованная Богом…

Сгустки сдавленных зубов…
Боль посмертного оскала…
Так отцовская любовь
Сына Божьего ласкала.                               

***
И кровь, и пот…
Святые мухи…
И над, и под -
Сквозные муки…

А гогот рыл
Страданья множит…
Христос - бескрыл! -
Взлететь не может!…

Уже прелюд, -
Вершина боли!!..
Ах, глупый люд, -
Ослепли б, что ли!…

Но туч клубок
Назад вернулся, -
Как видно Бог
Уже очнулся:

«Ты, что - бескрыл?! -
Побойся Бога…
Ну?! - воспарил?!..
Еще немного!…»

***
Говорит Иисус Христу:
«Ты предал мою плоть кресту
В этом сдавленном адском круге!

Там, где Бога увидел ты, -
Вижу я Сатаны черты, -
Осязаю на горле руки…»

Отвечает ему Христос:
«Я лопатками в бездну врос! -
Тесно мне в человечьей шкуре….

И тебя я предал кресту,
Потому что дано Христу
Смерчем быть во вселенской буре!…»

И вздохнуло нутро раба:
«Да, своя у богов судьба…»

***
Кровяные плащаницы облаков.
Млечный Путь, - как чужемирный амулет.
И похрустывает ржавчина оков
На живых мощах - на щиколотках лет.

Бог смеется: «Видишь, сыне? - мир таков…»
Дьявол хнычет: «Настрадались мы уже!..»
И похрустывает ржавчина веков
На Христовой - обезглавленной - душе.

***
Все небо духи перегладили
Каленым адским утюгом.
А Бог завис на перекладине,
В астрале смрадном и тугом.

Слепой слезой Земля отплавала…
Ликуй, Галактика! - труби! -
Убит Господь руками Дьявола,
Во имя Веры и Любви.

Публикация Людмилы Осокиной (Влодовой)

“Наша улица” №156 (11) ноябрь 2012