Нина Краснова "Анна Гедымин в редакции журнала "Юность""
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва
Нина Краснова
САМА АННА АХМАТОВА ПОЖАЛА РУКУ СВОЕЙ ТЁЗКЕ АННЕ ГЕДЫМИН, ЧЕРЕЗ СТУРУА
(О Гедыминовских чтениях в журнале «Юнсть»)
Новые литературные «посиделки», литературные «чтения» в редакции журнала «Юность» были посвящены Анне Гедымин. Она читала свои стихи из книги «Осенние праздники» и из 8-го номера «Юности», где напечатана подборка ее стихов. Голос у Ани в жизни, как и в поэзии негромкий, тихий, но он доходит до самой глубины души каждого её читателя и каждого слушателя лучше, чем иные самые громкие голоса «горланов и главарей», трибунных «рупоров эпохи», как сказал бы Шиллер.
Анна Гедымин.
Критик Лев Аннинский написал в своем предисловии к книге Анны Гедымин «Осенние праздники»:
«Входит в жизнь поколение, не прибитое военным временем, не обломанное лагерным режимом, не обкарнанное в выражении чувств ни цензурой нравов, ни цензурой слов».
Анна Гедымин и есть представительница этого поколения и лицо этого поколения, причем прекрасное лицо. А Евгений Рейн сказал о ней на одном из её авторских вечеров в ЦДЛ, что она «поэт великой плеяды классиков всех времен и народов» и «современница Пушкина», то есть она вне времени и вне поколений, а Юрий Кувалдин сказал (и написал), что её поэзия действует на всех «магически».
«Бестолковую, несуразную
Отдаю тебе жизнь свою.
Ни над кем победу не праздную -
Вся зареванная стою.»
«Увидеть тебя мечтала - и умереть!
Но как мне тебя увидеть!»
«И она любила его даже больше,
Чем он не любил ее.»
«Ты пришёл и сгинул вскорости,
Не успевший надоесть.»
Игорь Михайлов, Анна Гедымин, Валерий Дударев.
«Вот уже третье десятилетие (все) вокруг твердят о смерти поэзии. А я этого ну совсем не замечаю, - написала Анна Гедымин во врезке к своим стихам в журнале «Юность». - Всё так же за утренним кофе читаю Пушкина и Бродского, а вечером, перед сном, кого-нибудь из своих современников - Рейна или Кабыш, Кудимову или Лаврентьева… Кибирова или Панкина. А в промежутке пытаюсь рифмовать своё».
Валерий Дударев, Анна Гедымин, Инна Еременкова, Игорь Рутковский, Ирина Алексеева, Татьяна Шведовская, Нина Краснова, Мэлор Стуруа, Анатолий Шамардин, Наталья Арбузова.
Да, кто-то твердит о смерти поэзии и говорит, что поэзия в наше время никому не нужна. А поэзия, несмотря на это, «существует, и ни в зуб ногой», как сказал бы Александр Щуплов, и цветет пышным цветом, как в песне «ой, цветет калина». И не нужна она скорее всего только кому-то из тех, кому она не нужна, а кому она нужна, тому она нужна и сейчас, как когда-то раньше.
Александр Кушнер когда-то говорил, что и стихи о любви уже никому не нужны и что их не стоит писать. И некоторые издатели говорили не только всем, но и Ане Гедымин то же самое. А Владимир Вишневский (может быть, в шутку, а не всерьёз) писал в одном из своих стихотворений, что стихи о любви - это «архаика, и скоро их не будет». Но Аня, как крыловский кот Васька, слушает, да ест, то есть, вопреки всему, пишет и пишет стихи, в том числе и о любви, и её стихи нужны людям, всем, кому нужна, а не нужна поэзия, в том числе и её коллегам, в том числе и тем, которые пришли на «посиделки»: главный редактор «Юности» поэт Валерий Дударев, его заместитель писатель и критик Игорь Михайлов, авторы журнала Ирина Алексеева, Владимир Мещеряков, Татьяна Шведовская, Наталья Арбузова, Юрий Поклад, Михаил Пак, Анатолий Шамардин и гость из США легендарная личность журналист Мэлор Стуруа и я, Нина Краснова, автор этих строк, и т.д. Пришел туда и один из поклонников Анны Гедымин, который поклоняется ей уже много лет, сотрудник «Юности», ведущий рубрики юмора поэт Игорь Рутковский, он же «шалун Гео», он рассказал о том, как мечтал увидеться с ней целых тридцать лет и вздыхал о ней (подобно средневековому рыцарю Джауфре де Рюделю, который любит свою Даму сердца на расстоянии, «издалека»), и рассказал, как он бродил по своему району, по Кузьминкам, которые она воспела в своих стихах, и, как говорится, был «готов целовать песок», по которому» она ходила, и надеялся встретить её там, но встретил потом совсем не там, а в редакции журнала «Юность».
«Знаешь, здесь, в Кузьминском парке,
Горевать совсем не гоже -
Жизнь исправно шлёт подарки
Вот таким, как мы, прохожим.»
«Ну почему, почему, почему так глуп
Самый умный и самый необходимый!»
Мэлор Стуруа послушал стихи Анны Гедымин и сказал:
«Это великолепно! Я всё больше убеждаюсь в том, что женщины пишут о любви лучше, чем мужчины, и намного тоньше и проникновеннее, чем они. Мужчины эгоисты и пишут в лоб, прямолинейно, без оттенков: «Я тебя люблю! Я тебя любил… И всё!» - «Как например, Пушкин: «Я вас любил. Любовь еще, быть может, в душе моей угасла не совсем…», - выкрикнул кто-то. - «А женщина может не говорить в стихах «Я тебя люблю», но она пишет с такими нюансами, с таким анализом чувств, что ты и без этих слов видишь - она любит своего героя». Так пишет и Анна Гедымин.
У неё в жизни были разные романтические истории. Одну из них она рассказала, по просьбам присутствующих. Историю про одного своего поклонника, который попался ей в поезде по дороге в Коктебель. «Я вошла в вагон, весь какой-то такой грязный, загаженный. Я села у окна. И вдруг «передо мной явился он» - капитан первого ранга, красавец в морской форме, с погонами… Настоящий капитан!» - «Настоящий полковник?» - «Нет, капитан, а не полковник. Он меня накормил, напоил. И всю ночь… читал мою книгу, мои стихи. И потом пришёл на мой вечер в Коктебеле, где я выступала… а потом предложил мне руку и сердце и предложил мне немедленно поехать с ним туда, где он живет, в Северодвинск… Но я не поехала с ним, потому что я - пацифистка, а он - военный человек». - «И он поехал туда, где он живёт, один, без тебя, двинулся в свой Северодвинск?» - «Да». - И ты не сказала ему: «Капитан, капитан, улыбнитесь»? И он уехал не солоно хлебавши, солоно не похлебавши. Ты разбила ему сердце, и он остался несчастным на всю жизнь… И, может быть, утопился в море…» - «Или ушёл в дальнее плавание…» - «Беспрецедентная история!»
А стихов никто из поклонников не писал Анне Гедымин? Анна вспомнила одно двухстишие одного поэта, имярека:
«Простите, Анна Гедмин,
Что я был пьян и надымил.»
А я вспомнила и прочитала свой экзерсис, посвящённый Анне Гедымин:
«Не отворачивайте, гады, мин
от поэзии Анны Гедымин.»
А Анатолий Шамардин сказал, что «для поэзии нашего времени, в том числе и для поэзии Анны Гедымин, применима методика жителей Древнего Тибета»: чем выше ты находишься над землей, и чем холоднее климат, в котором ты находишься (то есть атмосфера вокруг тебя), тем больше твой организм вырабатывает теплоэнергии, которая называется «пламя Древнего Тибета». Таким пламенем является и теплоэнергия поэта, которая способствует расцветанию поэзии в его душе.
Анна Гедымин - коренная москвичка, из семьи инженеров, своей родиной она считает Арбат:
«У других если родина - значит луга, перелески,
У меня - коммуналка, Арбат сквозь дыру в занавеске.»
Анна окончила факультет журналистики МГУ, стихи начала писать на первом курсе. Печаталась… где она только не печаталась. И в «Литературной газете», и в «Литературной России», и в «Московском комсомольце», и в «Вечерней Москве», и в журналах «Новый мир», «Дружба народов», «Юность», «Октябрь», «Огонёк», «Арион», «Работница», «Крестьянка», «Наша улица», «Дети Ра», «Зинзивер», и в альманахах «Континент», «Кольцо А», «Истоки», «Эолова арфа» и т.д. Она - автор шести книг стихов: «Каштаны на Калининском» (1985), «Осенние праздники» (2012) и т.д. Пишет не только стихи, но и прозу. Но прозу она пишет не потому, что «лета» клонят её к этому суровому жанру (какие у Ани лета?), а потому что в стихах поэт может выразить то, чего не выразишь в прозе, а в прозе - то, чего не выразишь в стихах.
Предки Анны были по одной линии - из литовско-польской династии Гедыминов, которых в царское время сослали в Сибирь, потому что они поддерживали восстание Костюшки за независимость, против царской России, а по другой линии - из рода русских священников… есть у неё и немецкие, и еврейские, и греческие корни.
Во время революции кто-то из её родственников служил у красных, кто-то - у белых… был даже один левый эсер, который потом перешёл на сторону революции и получил орден Ленина…
В стихотворении «Будто видела - помню об этом дне…» Анне Гедымин снится сон о том, «как красные входят в город» и как один из красных, её предок, «победитель», мчит «на гнедом коне», а наперерез ему мчит другой её предок, один из белых, который падёт в бою между красными и белыми (от сабли своего родственника).
«Я поповская правнучка - и княжна,
На конюшне прапрадед мой был запорот…
Так - о боже! - что чувствовать я должна,
Если снится мне: красные входят в город?..»
Валерий Дударев задал Ане «провокационный» вопрос:
«А как ты повела бы себя, если бы увидела: «Красные входят в город»! Например, в Москву? (Как бы ты повела себя среди белых и красных, если у тебя свои и не свои среди одних и среди других?)»
Аня задумалась, пожала плечами, сказала: «Я повела бы себя индивидуально с каждым из них. И уж точно - не как в анекдоте: «Где тут свои?».
Скорее всего она молилась бы «за тех и за других», как Волошин. Но не за всех, а за кого сама пожелала бы. Кстати, у Анны есть стихотворение: «Я руки верным людям жму - врагу и другу». Оно не о красных и белых, но оно о своих, которыми могут быть и друзья, и враги.
Валерий Дударев сказал: «Делёжка людей на красных и белых не ведет ни к чему хорошему и искажает историю. А поэт через свой генетический код понимает в этом больше, чем мы можем понять. Не зря Евгений Евтушенко писал:
«Слава богу, есть литература -
Лучшая история Руси».
И не зря Лев Аннинский писал, что «для поэзии - самый счастливый шанс: сопрячь несопрягаемое». Анна Гедымин умеет делать это.
Под конец она прочитала еще несколько своих стихотворений, нон-стопом:
«Скорее всего я была отвратительной дочерью,
Но хуже всего, что не есть, а была.»
«Живу - принцесса вполне престижных кровей -
В своей запущенной башне многоэтажной.»
«С утра на лестнице - совсем не шахматный мат.
Звонит подруга о путешествии в Канны.
Светает поздно, потому что февраль - не март.
На кухню уже не заходят отчаившиеся тараканы.»
«Ты для меня
Больше, чем беда…»
И т.д.
И одно стихотворение, которое пользуется особой популярностью в Интернете: «Спасибо, судьба, за нежданную милость… Я знаю теперь, что я многое знаю…»
Прочитала она и свое стихотворение «Ангел»:
«Не плачь, мой ангел!
…знаешь, мир, данный нам в ощущенье, в целом неплох,
Да и жизнь пока не исчерпана, извините.
Я еще удивлю тебя, рассмешу тебя, видит Бог!
Я еще помогу тебе, не печалься, ангел-хранитель!»
Валерий Дударев предложил всем ответить на два вопроса: какова тема и какова идея поэзии Анны Гедымин? Кто-то сказал: тема - любовь, а идея - спасение человека любовью.
Ирина Алексеева ответила одна за всех, опираясь на стихотворение «Ангел», взяв его за основу:
«Тема - помощь лирической героини своему ангелу-хранителю. Помощь не ангела героине стихов, а её помощь своему ангелу. Моление не о том, чтобы он помог ей, а чтобы она помогла ему.
Идея - человеческое милосердие и жалость героини к своему ангелу и к своему возлюбленному (который и ангел, то есть не человек, и человек, то есть не ангел), и сочувствие ему - не себе, а ему. Она сочувствует ему в том, что он любит ее «и разлюбить не умеет» (а значит - страдает). Трагедия тут в чем? В том, что если ты любишь кого-то, ты боишься потерять того, кого любишь. И в том, что мы проживаем жизнь, но так никогда и не узнаем, кто придумал эту трагедию».
А Стуруа сделал своё заключение к теме и идее «ангела»:
«Ангель-хранитель, нуждающийся в моей помощи…
Так какой же ты тогда к чёрту ангел-хранитель?»
(Кстати, у меня в книге «Четыре стены» есть стихотворение «Церковь в Вильнюсе», где я пришла в церковь просить помощи у Господа Бога, а увидела, что ему самому нужна моя помощь и что он с иконы молит меня о ней, и я сделала пожертвование в «помощь церкви, в помощь Христу». Но у меня речь идёт не совсем о том, о чем у Анны Гедымин. Хотя у нас с ней у обеих звучит в стихах тема помощи своему хранителю и спасителю и идея милосердия к нему. - Н. К.)
Инна Кабыш когда-то написала, что в отличие от других сестер по перу Анна Гедымин умеет писать «в состоянии счастья».
Но она умеет писать и в состоянии несчастья, тем более, что для неё счастье нередко оборачивается второй стороной медали. У Гедымин много грустных стихов, и их куда больше, чем весёлых. Она даже своего возлюбленного называет «несчастье моё». А главное счастье для неё - это творчество, потому что в основе творчества - инстинкт «борьбы со смертью», и когда поэт воплощает в Слове свою дущу и свою жизнь, он спасает себя от смерти, обеспечивает себе бессмертие, если он настоящий поэт, а Анна - поэт настоящий.
«Аня, твои грустные стихи так трогают меня, что они вызывают у меня слёзы», - призналась ей одна гостья «посиделок».
А Мэлор Стуруа сказал с величественной торжественностью: «Когда Бетховену говорили, что его музыка вызывает слёзы у людей, он говорил: «Мне не нужны ваши слёзы - мне нужны аплодисменты!» - И все присутствующие во главе с ним наградили Анну Гедымин бурными аплодисментами, а Стуруа еще и пожал ей руку, а через него ей пожали руку Владимир Набоков, Иосиф Бродский, Анна Ахматова, и все классики XX века, которых он знал и с которыми знался. И Аня сказала: «Я теперь не буду мыть эту свою руку…»
А Михаил Пак, «придворный художник» и оформитель «Юности», русский кореец, который говорит: «Я - русский, я люблю Есенина и русский хлеб», - тихонько сидел в уголке и рисовал синей пастой на белом листе бумаги портрет Анны Гедымин и нарисовал и преподнес его ей под аплодисменты всех присутствующих и под крики «Браво!». А фотокоррепонддент сфотографировал Анну Гедымин с желтыми цветами в руках, гармонирующими с желтыми и розовыми пионами на её белой кофточке в стиле артнуво, точно такими, как в «расцветшем раю» поэзии.
"Наша улица” №166 (9) сентябрь 2013
Охраняется законом РФ об авторском праве