Григорий Сухман "Шалва" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Григорий Александрович Сухман родился в 1950 году в Астрахани в семье интеллигентов, там окончил с отличием школу и мединститут. Работал в Белгороде, Харькове, последние 20 лет - в Иерусалиме, специалист-анестезиолог, 3 детей и 4 внуков. Опубликованы 2 книги из трилогии "Охламон" (закончены ещё в 20 веке), стихи с прозой "Зоопарк", путевые заметки в израильских русских СМИ, критика - в ИЖ ("Иерусалимский журнал" №30) и др. В "Нашей улице" публикуется с №136 (3) март 2011.

вернуться
на главную страницу

Григорий Сухман

ШАЛВА

рассказ

Шалва был родом из Сухуми и обожал жизнь. Во всех её проявлениях. Всегда и везде. И она отвечала ему взаимностью. Почему-то везде и почти всегда! Там, где сосед загорал под зонтиком вопроса, его бесконечно широкая улыбка шла напролом - и побеждала. Без потерь в живой силе и технике убеждения. Жена почему-то была наслышана о его амурных интрижках, однако Шалва божился, что ничего такого и быть не могло, ибо обожает семью, хотя в женщинах и разбирается. А почему бы и нет? Просто люди - твари завистливые, и всегда вредят любимчикам судьбы, узнав что-либо пикантное через десятое ухо испорченного телефона. Коли б не врали, фотоматериал приложили бы к слухам - на дворе-то 21-й век! И жена смирялась - до следующей порции слухов.
Софью - так звали его жену - он боготворил во всех отношениях, и особенно ценил её за возможность бесплатно летать дважды в год всей семьёй в любой город, где садились самолёты компании Эль-Аль. Просто она была кассиршей "по особым поручениям", и если перевести на нормальные понятия, лично выписывала билеты всем членам парламента и правительства Израиля во время их зарубежных поездок. Как Шалва рассказывал о природе южной Африки, небоскрёбах Нью Йорка или бесчисленных статуях Будды в Таиланде! Он дaже не мог назвать страну, где не был за 30 лет его брака! Разве можно не гордиться такой чудесной женщиной, как его Софья?
Ничем эдаким он не должен бы был внимание женщин-то привлекать: волосы волнистые, глаза серые, очень среднего роста и телосложения, рябой, как его земляк - известный вождь СССР, по чуть-чуть во всём поднахватан, не начитан совершенно и не интеллектуал, но - обаяшка! И какой ещё! Форы 100 очков даст любому красавцу!
Работал он медбратом в операционной средней больнички религиозного толка и умел делать решительно всё, особенно в свободное от операций время, специализируясь на гинекологии. Например, сам делал аборты за хорошее отношение к нему, восстанавливал девственность грешниц так здорово, что не отличишь от природного феномена, посему избранники их сердец выигрывали все пари у сомневавшихся было в честности девушек... Шалва старался быть деликатным и скромным, а если и просил плату натурой, то не навязчиво, без нажима или - боже упаси! - каких-то угроз или унижений, его девиз по жизни был прост как трава: чему бывать, того не миновать.
Находящейся на гинекологическом кресле женщине бывало просто неловко отказать улыбавшемуся кудеснику, ибо она знала куда и зачем шла, всё делалось за три"Б"- Бесплатно, Быстро и Без посторонних - маленький интим никого ни к чему не обязывал, жалоб со стороны женщин не поступало и все оставались довольны друг другом.
Как-то Шалва разыскивала Мира, старшая сестра больницы. Закрашенная масляной краской дверь операционной оказалась запертой изнутри, персонал не откликался, но ушлая Мира нашла царапину, припала к ней - и обомлела: на гинекологическом кресле был человек, между ног которого тело Шалвы совершало возвратнопоступательные движения...В религиозной больнице! Кошмар-р-р...Мирочка принялась барабанить в дверь и вопить по теме, но ей почему-то не ответили. Тогда она бросилась сзывать свидетелей, но прибывшая группа наблюдателей нашла дверь открытой, а недоумевающего нарушителя трудовой дисциплины - с газетой в руках. Старшей сестре пришлось вернуться к себе в кабинет для написания своих воспоминаний от увиденного безобразия, которые были мигом переданы вверх - для принятия карательных мер: медбрат со столь активной жизненной позицией не подходил для работы в богоугодном заведении. Разумеется, в приватных беседах это рядовое, по житейским меркам, событие рассвечивалось всеми цветами радуги, но уволить человека на их основании было невозможно, в связи с чем было назначено выслушивание провинившегося сестринским советом и руководством больницы как мера пресечения подобного в будущем. Лозунг избрали самый простой: СКАЖЕМ РАЗВРАТУ НЕТ!
В назначенный день и час виновник праздника-торжества справедливости явился в кабинет старшей сестры. Признавать себя в чём-то виновным, сдаваться перед людьми, которых он даже не уважал, Шалва не собирался.
Заседание вёл Соломон - давний приятель героя, сочувствующий ему и немного даже завидовавший его так нынче осуждаемым успехам. У него было специальное образование, отвечал он за исправность медицинского оборудования и относился к могучему профсоюзу сестёр. Сначала выступила Малка, тяжело заклеймившая нарушителя спокойствия столь уважаемого в городе учреждения и предложившая уволить полового разбойника.
- Ну, что ты на это скажешь? - обратился Соломон к Шалве.
- Да ничего особенного - всё, что тут наговорила старшая сестра, просто не было.
- Как это не было? - подскочила Малка, - Я ВСЁ видела своими глазами!
- Не знаю, что значит "всё", только я делал процедуры, назначенные доктором Штаром, можете его спросить - твёрдо и равнодушно отрезал обвиняемый. Позиция обвинения пошатнулась...
- В этот час никаких процедур не отмечено, ты врёшь!- взвилась Малка, потрясая журналом операционной.
- Иногда доктор Штар просит оказать услуги, не фиксируемые в наших документах, это общеизвестно. А что, разве были жалобы от женщин на наше заведение?- съязвил Шалва, чувствуя сдвиг общественного мнения в свою пользу.
Он точно рассчитал: Штар ненавидел высокомерную старшую сестру и всю её шлёп-компанию - после Вены, где он имел честь родиться и учиться, у него сложилось устойчивое понятие о воспитанных, образованных женщинах. Израильская интеллигенция среднего звена представлялась ему недостойной самого понятия "интеллигенция", волею судьбы он с ней просто сосуществовал, никогда не распространялся о своей частной практике и не поддерживал никаких начинаний профсоза медсестёр. Разумеется, жалоб от пациентов также не было. Как Малка не старалась, выудить у Шалвы признательных показаний по поводу его проказы так и не удалось. Лить воду на мельницу обвинения он, честный семьянин, на все руки мастер и вообще обаяшка категорически отказывался. На этом собрание закрыли, проголосовав за обтекаемое решение типа "не хорошо нарушать трудовую дисциплину" с описанием возможных её нарушений без всяких оргвыводов относительно самого "нарушителя".
- Я же говорил им, что это не может быть, потому что не может быть такое с тобой никогда!- тряс в дверях победителю руку Соломон. Собственно, Шалва и сам был в этом почти уверен - и широко улыбался в ответ на рукопожатие.
Через несколько месяцев он и доктор Штар перешли в другую больницу, не религиозную - от греха подальше - они ценили как профессионализм друг друга, так и умение молчать. Когда надо. Безопаснее для здоровья!

Иерусалим

“Наша улица” №171 (2) февраль 2014