Мария Орфанудаки "Родственные души" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Мария Орфанудаки родилась 8 мая 1977 года в Ленинграде. Окончила садово-архитектурный лицей по специальности флорист. Публиковалась в изданиях «Три желания» (Рязань), «Параллели судеб», «Беседы у камина» и др. Член Российского Межрегионального Союза Писателей (РМСП). В "Нашей улице" публикуется с №150 (5) май 2012.

вернуться
на главную страницу

Мария Орфанудаки

РОДСТВЕННЫЕ ДУШИ

рассказ

 
- Тише... Тиш-ш-ш-ше... - волны с ласковым шепотом набегают на берег, одна за другой, приветствуя теплый, нагретый лучами заходящего солнца песок. Вот бежит еще одна волна. Она резко взмывает вверх, затем плавно замирает на несколько секунд, превращаясь в острый гребень с белой шапочкой пены, лопающейся мелкими пузырьками, а после стремительно скользит вниз и устремляется радостным, послушным движением навстречу ожидающему ее берегу. Выкатывается на него, облизывая мокрым соленым языком, и тут же откатывается назад. Играет с прибережным песком, дразнит его. Завлекает. Приглашает последовать за нею в морскую пучину. За отступающей волной набегает следующая. Потом еще одна. Чаровницы-волны, эти игривые морские красавицы, стараются соблазнить берег, увести за собой, не уступая друг другу в кокетстве и игривости, а он, старый одинокий бобыль, не поддается на женские чары. Не уступает: встречает и провожает череду спешащих в его ласковые объятия волн, но никогда не следует за ними. Ни за одной. Волн много, а он, берег, один. Уйдет одна, придет другая. И так будет всегда.
- Жаль... Ж-ж-ж-жаль... - шелестит очередная отвергнутая упрямым берегом волна...
Она сидит у самого берега и, уютно обхватив колени руками, следит за игрой волн, любуется закатом. А солнце почти полностью скрылось за горизонтом, лишь его маленький кусочек еще виднеется, но скоро скроется и он. Божественная красота. И все слова, описывающие ее, будут лишь приблизительны. Примерны. Где-то около.
Она сидит и ждет. Его пока нет. Задержался немного. Да разве это немного? Она уже долго сидит в одиночестве на берегу. Сегодня он не торопится. Это факт. А она? О, она умеет ждать. Она - само терпение. Иногда они приходят одновременно. Порой задерживается она, и приходится ждать ему. Но чаще наоборот. Вот как сейчас.
Внезапно она слышит его приближение. Тихие, едва слышные шаги. Песок почти скрадывает звук. Ей даже не нужно оглядываться. Она всегда чувствует его появление. Родственные души. Половинки одного целого. Дольки одного плода.
Он подходит к ней и устало опускается рядом. Они молчат, каждый про себя радуясь их новой встрече. Вместе. Опять вместе. Остальное - мираж. Иллюзия.
- Уф... - бормочет он. - Здравствуй, любимая. Прости, опять сегодня задержался. Похоже, это начинает входить в привычку. Но ничего не поделаешь. Ты знаешь правила. И мы не вправе их нарушать.
- Устал? - она сочувственным ласковым движением гладит его по волосам, пробегает по ним подушечками пальцев. - Твое тело сегодня снова долго засыпало? Измучило тебя, да?
- И не говори. Эта его проклятая бессонница... Засыпает в последнее время только со снотворным. И к врачу обращаться не хочет, упрямый идиот! Считает, что все пройдет само собой. Болван!
- А почему ему не спится? - любопытствует она. - Мое тело более покладистое. Засыпает мгновенно, лишь голова коснется подушки. Всю ночь спит почти без снов. Не просыпается, как твое, по несколько раз, заставляя тебя при каждом пробуждении возвращаться к нему… в него.
- Что поделаешь, - ворчит он, - не мы устанавливали эти правила. Но мы должны им подчиняться. Мы вместе, рядом, пока наши тела спят. Каждую ночь. Кстати, почему мы сегодня здесь? Ты непостоянна в своем выборе. Сегодня - морское побережье. Вчера мы встречались в горах Крита, у Идаической пещеры. Бродили по монастырю Аркади. Прогуливались в оливковой роще...
- Как почему? - перебивает она. - Ты ведь прекрасно знаешь мою слабость к Элладе.
- Знаю, конечно, - улыбается он. - Прожив столько жизней на Земле, ты при каждом удобном случае стремишься родиться в Греции. Гре-чан-ка... - дразнит ее он. - Отчего ты так любишь именно эту страну? Странно, непостижимо. На Земле существует столько прекрасных мест, дивных уголков. Не сосчитать. Но ты постоянна в своей симпатии. Вот упрямая!
- Это любовь, - шепчет она. - Здесь мое место силы. Я имею право выбора. Отчего же мне нельзя любить какое-то определенное место? Крит - колыбель цивилизации. Отсюда все началось, здесь и закончится.
- Откуда ты знаешь? - интересуется он.
- Знаю. Не спрашивай меня, откуда. Это знание идет из глубины меня.
- Глубины тебя? - ласково поддразнивает он ее. - Откуда у души может быть глубина? Мы легкие и эфемерные, подобно двум облачкам.
- Мы - вечные, - поправляет его она, - и мы будет существовать, покуда Он, - тут она легким движением руки взмахивает куда-то в небо, - не отзовет нас назад. Пока не будут пройдены все уроки, все ступеньки. Пока мы не проведем генеральную работу над ошибками. Не усвоим необходимую тему, не закрепим теорию на практике. Еще одно воплощение. Еще одна новая жизнь. На Земле.
- Наверное, ты права, - соглашается он, - но позавчера мы с тобой встречались на Елисейских полях. Снова твоя любовь к путешествиям?
- Конечно, - легко соглашается она. - Ты же знаешь, я всегда была легка на подъем. Париж - Мекка всех влюбленных.
Она лукаво щурится и заразительно хохочет, запрокидывая голову назад. На ее щеке появляется ямочка-хитринка. Волосы цвета спелого каштана послушным шелковистым плащом окутывают стройную фигуру. Его любимая, единственная душа…
У него перехватывает дыхание от нежности к ней. Они снова рядом. Вместе. Из жизни в жизнь, из тела в тело. Иногда они встречаются совсем ненадолго. Едва успев прикоснуться друг к другу, приласкать любящим взглядом, обменяться парой-тройкой мыслей. Порой они не успевают пересечься во времени. Разыскивают один другого по всему белому свету. Находят - не находят. И ждут... Скучают один без другого. Они не всегда воплощаются возлюбленными. Бывает, что она - мать, а он - ее дитя. Они были братом и сестрой, отцом и сыном. Из жизни в жизнь они разыгрывают свои роли, свои жизненные сценарии. Они пришли сюда, на эту Землю вместе. И так же вместе уйдут, когда придет их время. Их день и час.
- Эти земные - такие скучные! - жалуется ему она. - Мое тело еще ничего, вполне удобоваримое. А вот твое, - она выразительно закатывает глаза, - просто ужас! Сухарь, реалист! В Бога не верит! Существование души для него вообще ересь полная! Хотя, если разобраться, - она с минуту молчит, - это он - ересь. Мы в них вселяемся перед рождением и покидаем их, когда они умирают. Что они без нас? Кучка костей, обтянутых кожей. И при этом они отвергают нас, не верят в наше существование. Абсурд! Это как если бы наша собственная одежда, наши брюки, чулки и перчатки взбунтовались бы против нас, своих хозяев.
- Согласен, - кивает головой он. - Ты права. Пойдем, пройдемся вдоль берега.
Они поднимаются с песка. Стоят друг напротив друга, лицом к лицу. Обмениваются ласковым взглядом. Потом - крепким объятием. Сливаются в единое целое, неделимое, совершенное. Внезапно он резко отстраняется от нее. Пристально смотрит ей в глаза. Какого они цвета? Они ведь были цвета неба. Нет. Зеленые, как изумруды. Снова нет? Редкого цвета фиалок? Карие? Ее глаза меняют цвет. И волосы тоже. Каштановые, черные. Когда-то цвет ее волос назывался тициановым. Такой редкий оттенок. Нет, она - блондинка с молочно-белой кожей... Черты ее лица плавно меняются, плавятся, подобно растопленному воску. Девушка, девочка, женщина зрелых лет. Женщина? Перед ним стоит маленький мальчик. Нет, юный отрок. Могучий мужчина. Дряхлый старик. Краткий миг - и перед ним снова оказывается юная голубоглазая девушка. Ласковый морской ветерок проказливо играет с прядями ее длинных каштановых волос. Шалунья...
- Ты заканчиваешь за мной мои мысли, - тихо шепчет она. - Зачем мы всегда разговариваем вслух? Разве душам это необходимо?
- Тебе так только кажется, - улыбаясь, поправляет ее он. - Мы разговариваем мысленно. Ты просто слышишь наши мысли - человеческими словами.
- Зачем? - поражается она.
- Тебе так нравится. Ты так хочешь. Отожествляешь себя с твоим телом. Смешные человеческие замашки...
- Да, я привыкла к своему телу, - соглашается она. - По крайней мере, оно не отрицает меня. Верит в реинкарнацию. Оно пытливо задает вопросы бытию и самой себе. Оно знает про родственные души, про жизненные перевоплощения. Помнит о наших встречах с тобой. Но каждый раз, просыпаясь, считает это просто прекрасным сновидением. Оно считает, что ей снится тот, кого она так давно любит.
- Кого она так давно любит? - переспрашивает он. - Кого же? Твое тело вовсе не обделено мужским вниманием. Сама это знаешь.
- Ах, ты, непонятливый! - журит она его. - Она любит твое тело. Хочет быть с ним. А другие мужские тела для нее не существуют.
- Твое тело терпеливое, - произносит он. - Да, мы сами это выбрали. Очередной зачет. Контрольная на закрепление пройденного материала. Зачем ты попросила своего Ангела-хранителя перед рождением сохранить тебе память о предыдущем воплощении? Упрямица! Точно правила не для тебя писаны. Жить, будучи придавленной тяжестью памяти о прошлых жизнях, воистину нелегко, да и нужно ли? Ведь всякий раз мы рождаемся, чтобы получить очередной жизненный урок. Научиться чему-то новому. Чему ты должна научиться в этой жизни? Ты знаешь?
- Я учусь терпению, - вздыхает она. - Именно этого душевного качества мне не хватало в моих прошлых жизнях. Ты помнишь, какой нетерпеливой я была раньше? Как не умела ждать?
- Конечно, помню, - он кивает головой, соглашаясь. - Такую взбалмошную, упрямую, нетерпеливую душу нужно было еще поискать! Непостоянство - вот то слово, которое следовало бы вышить на твоем родовом гербе. Но, похоже, ты становишься примерной ученицей. Теперь-то ты - само терпение. Ты помнишь, что те обстоятельства, которые окружают твое тело в этой жизни, были выбраны тобою еще до рождения?
- Я никогда не жаловалась на память, любимый, - немного грустно отвечает она. - Разумеется, помню.
- Сейчас меня больше интересует другое. Как ты думаешь, скоро ли наши тела смогут соединиться? Когда они наконец-то окажутся вместе?
- Скоро сказка сказывается... А им еще придется подождать, - грустит она. - Наверное, это нам здесь все кажется простым и легким. Предельно понятным. Разумным и безусловным. Если наши души снова встретились, что мешает
нашим телам последовать за ними? Разве люди не понимают, как сложно найти друг друга во времени и пространстве? Это стоит поистине титанических усилий. А эти человеческие тела начинают капризничать. «Ах, подождите немного! Слегка несвоевременно... Я не могу, у меня семья, муж. Не любимый, но привыкла. Как чемодан без ручек. Нести - тяжело, а бросить жалко»… Наконец, она решается уйти от мужа к любимому. А ее любимый пугается сделать шаг навстречу. Мнется, раздумывает. Мужчины боятся ответственности. Почему они, эти тела, не понимают, что они ограничены человеческим временем? Что им остается? Несколько жалких десятков лет. Бац! - и тело изношено. Выносился костюмчик. Глупцы, безумцы! Они считают себя вершителями судеб, хозяевами собственных жизней, а сами воистину глухие, незрячие. Услышав голос своего сердца, робкий шепот своей души, раз за разом говорят им: заткнитесь…
- Моя умница, - вздыхает он. - Мое тело тоже любит твое тело. Но боится себе в этом признаться. Считает проявлением мужской слабости.
- Отчего же боится? - кричит она в ярости. - Любит и отрицает свою любовь? Дурак! Трус!
- Не суди строго мое тело, - одергивает ее он. - Его можно лишь пожалеть, но не ненавидеть. Оно очень хочет быть с твоим телом. Мечтает, грезит об этом. Надеется, что они когда-нибудь смогут быть вместе. Навсегда! Пойми это и не осуждай его. Ты слишком категорична. И опаздываю я в последнее время потому, что его тело никак не может заснуть. А заснуть оно не может от того, что думает о твоем теле. Днем его мысли немного отступают, оно отгоняет их усилием воли. Занимает свое время работой, различными делами и более-менее успешно справляется с тоской своего сердца. Но с приходом ночи мысли о твоем теле обрушиваются на него, мешая ему заснуть. Не забывай, что наши тела разделяют сотни километров. Они живут в разных странах. Человеческие тела придумали себе много заслонок. Преград, которые препятствуют их сближению. Границы между странами, языки, вероисповедания. Все это отнюдь не способствует сближению.
- Наши тела... - она хмурится. - Мое тело тоскует по твоему телу. Мне все чаще становится неудобно перед ним. Мы с тобой вместе каждую ночь, а оно, несчастное, мучается. Каждое утро просыпаться не хочет. А пробудившись, хранит в своем сердце память о наших с тобой встречах, считая их волшебными снами, и с нетерпением ждет следующей ночи...
- Любимая, - взволнованно перебивает он, - извини, я должен ненадолго тебя оставить. Мое тело просыпается... Исчезаю. Дождись меня. Выбор места нашей новой встречи я оставляю за тобой. Люблю... навсегда!
Он исчезает, медленно растворившись в вечерних сумерках.
Она зябко передергивает плечами - становится прохладно - и задумчиво идет вдоль берега, глядя вдаль.
Волны алчно лижут ее босые ноги, набегая на влажный песчаный берег одна за другой.
- Тише... Тиш-ш-ш-ше... Тиш-шшш-шши-на… Вечч-чч-ч-ность...

Санкт-Петербург

“Наша улица” №174 (5) май 2014