Маргарита Прошина "Задумчивая грусть" заметки (часть двадцать девятая)
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Маргарита Васильевна Прошина родилась 20 ноября 1950 года в Таллинне. Окончила институт культуры. Заслуженный работник культуры РФ. Участник 5-го выпуска альманаха Нины Красновой "Эолова арфа". Автор книг прозы "Задумчивая грусть" и "Мечта" (издательство "Книжный сад", 2013). В "Нашей улице" публикуется с №149 (4) апрель 2012.

вернуться
на главную страницу

Маргарита Прошина

ЗАДУМЧИВАЯ ГРУСТЬ

заметки

(часть двадцать девятая)

ВСЮДУ ВОДА

Стою возле водокачки. Всё вокруг - вода, внутри вода, вверху вода, внизу вода. Весной вода вскипает, водоворотами ворожит, водоверть веселит. Вид водных водоёмов восхищает, водопад волнует. Вера в водокрестие и возможности воды вдохновляет. Возблагодарим воду, ведь вода, водица, водичка ведёт, водит и ведает. Добавлю суффикс «К» и будет водка.

ГРОЗА ПРИБЛИЖАЕТСЯ

Почти снежные горы облаков, встречаясь с солнцем, смягчали его жгучие лучи. Щебет птиц и едва ощутимый ветерок обещали ясный летний день. Шум за окном похожий на раздражённое ворчание привлёк моё внимание, в течение часа всё изменилось за окном. Порывистый ветер бросался на деревья, врывался в комнату, раздувал занавески, при этом подвывал как обиженный пёс. Небо же на северо-востоке затянуло серо-фиолетовым полотном, оно напоминало низкий, тёмный натяжной потолок. А прямо надо мной разыгралась небесная драма, солнце сражалось с рваными клочьями облаков. Внизу ветви деревьев, волнуясь, наблюдали за их борьбой. Ветер набирал силу, повышал свой голос, предвещая грозу. Небесные сражения продолжались более трёх часов. Ветер то стихал, то вновь набрасывался на окна, врывался в комнату. Поднимая вверх всё, что можно. Наконец, послышались раскаты грома, гроза казалось где-то рядом, но ждать её пришлось долго. Солнце никак не желало смириться с победой туч, и пыталось прорвать облака. Мощный шквал с юга мгновенно прекратил их пререкания. Ливень с градом обрушился с неба, настигая прохожих, волна за волной. Всё вокруг затянуло густой пеленой дождя

ЧТОБЫ НЕ БЫЛО ТОЛПЫ

Толпа меня всегда пугает, ведь любое скопление людей непредсказуемо. Каждый в отдельности - вполне приятный человек, а среди большого скопления людей мы превращаемся в массу, управляемую по животным законам. Сколько раз я убеждалась в этом прежде, поэтому при виде любых скоплений народа всегда иду в противоположную сторону, как можно дальше. Умный, образованный человек сторонится толпы. Вот и герой рассказа Антона Чехова «Невеста», Саша уговаривает Надю учиться, бежать от неподвижной, серой, грешной жизни: «Только просвещенные и святые люди интересны, только они и нужны. Ведь чем больше будет таких людей, тем скорее настанет царствие божие на земле. От вашего города тогда мало-помалу не останется камня на камне - всё полетит вверх дном, всё изменится, точно по волшебству. И будут тогда здесь громадные, великолепнейшие дома, чудесные сады, фонтаны необыкновенные, замечательные люди... Но главное не это. Главное то, что толпы в нашем смысле, в каком она есть теперь, этого зла тогда не будет, потому что каждый человек будет веровать и каждый будет знать, для чего он живет, и ни один не будет искать опоры в толпе». Мечты об образованном, культурном обществе, отношения в котором строятся на взаимном уважении, а зло, зависть, невежество исчезнут, - и сегодня остаются мечтами. Мне почему-то кажется, что сегодня эти мечты отдалились гораздо дальше, чем сто с лишним лет назад.

ВДРУГ ВСЁ ПЕРЕМЕНИЛОСЬ

До чего же психика человека зависима от множества самых неожиданных моментов, происходящих внутри и вокруг него! Перемену состояния уловить, передать это преображение художественно одной лишь фразой, но чтобы читатель увидел и уловил миг этот, чтобы сам его пережил, почувствовал, для меня - вершина, которую я стремлюсь покорить. Читая Чехова, упиваясь каждым словом, я сделала очередное для себя открытие, перечитывая его рассказ «Случай из практики». Каждое новое прочтение показывает все до этого неизвестные тайны текста, поражающие меня бездонностью. Вот герой рассказа Королёв входит в спальню больной Лизаньки: «Совсем уже взрослая, большая, хорошего роста, но некрасивая, похожая на мать, с такими же маленькими глазами и с широкой, неумеренно развитой нижней частью лица, непричесанная, укрытая до подбородка, она в первую минуту произвела на Королева впечатление существа несчастного, убогого, которое из жалости пригрели здесь и укрыли, и не верилось, что это была наследница пяти громадных корпусов». Королёв осматривает больную и вдруг: «В это время принесли в спальню лампу. Больная прищурилась на свет и вдруг охватила голову руками и зарыдала. И впечатление существа убогого и некрасивого вдруг исчезло, и Королев уже не замечал ни маленьких глаз, ни грубо развитой нижней части лица; он видел мягкое страдальческое выражение, которое было так разумно и трогательно, и вся она казалась ему стройной, женственной, простой, и хотелось уже успокоить ее не лекарствами, не советом, а простым ласковым словом». Свет лампы и всё переменилось в одно мгновенье. Какое полотно художественное: обстановка, портрет, настроение, чувства, размышления. Всё переменилось, когда принесли лампу! Я перечитываю снова и снова, восхищение моё не угасает. Мне хочется впитывать каждое слово этой как бы будничной прозы.

О СУЩЕСТВОВАНИИ

Сущий… В детстве я долгое время считала, что существую только во сне маленькой девочки. Меня мучил страх, что она вдруг проснётся, и я исчезну. Это наваждение преследовало меня особенно перед сном. Я боялась заснуть и исчезнуть. Страх этот пропал как-то внезапно. На смену пришла забота: мне хотелось стать взрослой, чтобы носить красивое бельё (в то время пределом мечты для меня было немецкое), тонкие чулки, красивые платья, туфли на высоких каблуках, и чтобы вокруг меня было облако аромата тонких духов. Я украдкой примеряла платья из шелка, крепдешина, креп-жоржета, панбархата и бархата, в которых буквально утопала. Рассуждения о смысле существования, о его сути пришли позже, точно вспомнить когда, не могу, но возникают постоянно. Ответы зависят от моего внутреннего состояния, настроения. Собственно, существовать и жить это для меня понятия разные. Жить - значит заниматься только тем, что мне интересно - чтение, музыка, живопись, посещать театры, музеи, концерты, выставки. Позже, пришло желание заниматься творчеством. Увидеть мир и путешествовать тоже хочется. Так было в молодости. Хочу всё самое интересное. Не хочу заниматься бытовыми проблемами. Повзрослев, поняла, что любовь является главным смыслом жизни. Всё, что окрашено этим животворящим, пьянящим чувством и составляет смысл существования. Иначе, зачем жить? Понятие «любовь» - настолько всеобъемлюще и многозначно, что каждый вкладывает в него свой смысл. Естественно, ведь каждый из нас есть центр мира. Но чувства, эмоции - это ведь сфера не плоти, а духа. А ведь существование - понятие более ёмкое, чем жизнь всего живого. Гора, айсберг, озеро тоже существуют, значит живут? Безусловно, жизнь их, при этом, гораздо дольше, чем существование конкретного человека. А как быть с настроением, чувствами - они же не материальны? Да сущность, существование - понятие очень ёмкое, выражающее в единстве все многообразные и противоречивые формы бытия. Я не раз читала об этом, но вопросов, по-прежнему, у меня много, а ответы меняются вместе со мной. Но главный смысл слова «сущий» - это Бог.

СТО ЛЕТ ТОМУ

Сомнения, поиск истины, смысла жизни, мечты о справедливости, о необходимости освободить людей от тяжкого физического труда, - вот круг споров героев рассказа Чехова «Дом с мезонином», художника и Лиды. Взгляды их на то, как помочь безграмотному народу выбраться из бедности и невежества, диаметрально противоположны. Лида пытается оказывать конкретную помощь, а художник убеждён в том, что только тогда, когда у людей появится свободное время подумать о душе, о боге, народ переменится. Каждый человек осознает своё истинное призвание, и поймёт, что удовлетворить его могут только религия, науки, искусства, а не эти пустяки в виде дешёвых книжек и аптечек. Общество сообща будет искать правду и смысл жизни, и она, правда эта, будет открыта очень скоро. Минуло более сотни лет, за которые Россия сильно уменьшилась в размерах, и жить «стало лучше, веселее». О душе же думает, как и прежде, меньшинство, большинство же - о меже с соседом.

МОЯ МУЗЫКА

Как приятно, встав утром, подойти к клавиатуре компьютера и проверить - все ли буквы на месте. Кстати говоря, это упражнение позволяет через ежедневные репетиции безошибочно попадать в те буквы, которые тебе необходимы для составления из них слов. Я давно заметила, что люди не пишут именно потому, что они не подружились с клавиатурой, не писали на пишущей машинке, защищая своё, якобы, право, писать от руки, но и от руки они ничего не пишут по той простой причине, что в жизни есть у них гораздо более важные дела. Если бы так поступали пианисты, которые бы не попадали в нужную клавишу согласно записанным нотам в партитуре, то музыки бы не существовало. Моя музыка - это льющаяся из-под моих пальцев мелодия текста.

ПРИМЕР

Не знаю почему, но я испытываю ощущение счастья от написанного текста. Не знаю, как у других писателей с этим делом обстояло, но многие испытывали те же чувства, что и я. Интересно, Чехов испытывал подъём душевных сил, написав даже не рассказ, а несколько фраз в записную книжку, потому что эти несколько фраз, даже несколько слов, были тем крючком, на который цеплялась рыба рассказа. Не буду уж приводить общеизвестный пример из творчества автора, после написанного текста назвавшего себя «сукиным сыном».

Я ЛЕТАЮ

На вопрос: «Почему я не летаю? – отвечаю: - Я летаю во сне, а сон и есть реальная жизнь, стало быть, я летаю в жизни. Над полями и лугами, реками и морями я парю в свободном полете, как чайка, сажусь на воду, слегка окачиваюсь на воде, отдыхаю, и вновь взмываю ввысь. Очень приятно нырять в облака. А то и присесть на небольшое, плотное облачко, гонимое ветром, прокатиться. Я могу свободно передвигаться среди звёзд на ночном небе. А сейчас я на «Боинге» несусь над Тихим океаном.

НОВЫЙ ДЕНЬ

Начало каждого дня как бы смывает все предшествующие впечатления. Это происходит постоянно, тем не менее, острота эмоций дня текущего часто зашкаливает, овладевает полностью мной, и я не могу с этим совладать. Переживания кажутся настолько серьёзными, порой трагическими, что они вытесняют разум, логику, вырастая в нечто неразрешимое. Но каждое утро наполнено новыми планами, надеждами, а переживания предыдущего дня, отдаляясь, смягчаются и исчезают. Самое поразительное, что знание этого никак не помогает в настоящем. Оглядываясь назад, я с нежностью вспоминаю свои обиды, трагедии, которые сегодня мне представляются такими наивными. Самое интересное в процессе этом неиссякаемые душевные переживания, их острота. Казалось бы, достаточно уже наделала глупостей, ошибок, пора быть мудрой. Исключено! Каждый новый день для меня, как начало новой жизни, новых ошибок. Казалось бы, пора научиться сдержанности, терпению, терпимости, но внутренние голоса поступают по-своему, упорно наступая на одни и те же «грабли».

ЗОЛОТОЙ ДИСК

Безмолвная спутница Земли, прозрачно белая на светлом небе днём она выглядит бестелесной. Как только солнце уходит за горизонт на темнеющем небе появляется золотой лик таинственной девы Селены. Непостоянство, переменчивость свойственны ей, впрочем, как и всем женщинам. Лунный лик её, постепенно то уменьшается, скрываясь в синем бархате неба, оставляя только свой головной убор в виде золотого серпа, та появляется вновь, вдохновляя поэтов своей таинственностью и безмолвием. Сколько тайн, клятв и признаний хранит Луна, но они никому недоступны. Молчаливая свидетельница наблюдает жизнь земную бесстрастно. Лунная дорожка серебрится в ночной темноте, манит к себе, так и тянет подняться по ней к звездам, и страстно объясниться в любви.

РЕКИ

Ручейки стремятся если не к реке, то к речушке, извиваются, преодолевая на пути своём всякие препятствия, чтобы напоить, наполнить бесчисленные реки, кровеносные сосуды земли. Непрерывное движение рек Земли, как и кровеносных рек в человеке, обеспечивают жизнь всего и всех на ней живущих. Реки питают моря, моря - океаны, и все они отдают влагу свою, питая облака, которые, проливаясь дождями, наполняют реки и моря. Так и живем, составляя общую структурную целостность, по написанной программе взаимосвязывающей всё в единую животворящую систему. Реки питают Землю, кровь питает тело. «Река» и «речь» - обе они звучат, звенят, текут, бегут. Их объединяет чистота, полнота, ясность. Человек есть Земля. Земля есть человек.

НЕБО ОТРАЖАЕТСЯ В ВОДЕ

Вода притягивает взгляд, обладая внутренней магией. Но не менее захватывающий процесс - наблюдать безмятежным утром за отражением неба в воде, особенно, когда по нему скользят лёгкие белые облака. Если поверхность воды спокойная, то отражение приобретает более глубокий цвет, а переливы солнечных лучей вспыхивают как лунные блики, мерцая перед глазами. Облака же тенью набегают на воду, и небо становится серебристым. С исчезновением тени, вспыхивают блестки, как будто рыбки резвятся на небе. А когда ветер нарушает речную гладь, небо волнуется в реке, как будто часто дышит. Отражение превращается в осмысленные мазки на воде, кажется, что это ветер пишет маслом картину неба на воде, торопится запечатлеть убегающие облака. Не простое отражение, а преображённое.

ЭПОХА

Петр Вяземский родился 12 июля 1792 года. Первые стихи его были напечатаны в 16 лет - 1808 году. С 1858 года вышел в отставку и жил за границей. Умер в Баден-Бадене 1878 году. Он жил при Достоевском, жил при Тургеневе, жил при Гончарове, жил при Лескове, Пушкин с Гоголем остались далеко позади, когда Вяземский умер, Толстому было 50 лет. Я всё это привела к тому, чтобы были понятнее строки Вяземского:

Я ПЕРЕЖИЛ

Я пережил и многое, и многих
И многому изведал цену я;
Теперь влачусь в одних пределах строгих
Известного размера бытия.
Мой горизонт и сумрачен, и близок,
И с каждым днем всё ближе и темн
Усталых дум моих полет стал низок,
И мир души безлюдней и бедней.
Не заношусь вперед мечтою жадной,
Надежды глас замолк - и на пути,
Протоптанном действительностью хладной,
Уж новых мне следов не провести.
Как ни тяжел мне был мой век суровый,
Хоть житницы моей запас и мал,
Но ждать ли мне безумно жатвы новой,
Когда уж снег из зимних туч напал
По бороздам серпом пожатой пашни
Найдешь еще, быть может, жизни след;
Во мне найдешь, быть может, след вчерашний,
Но ничего уж завтрашнего нет.
Жизнь разочлась со мной; она не в силах
Мне то отдать, что у меня взяла
И что земля в глухих своих могилах
Безжалостно навеки погребла.

1837

Обратите внимание на дату написания. Вяземский предвидел, что он действительно переживёт «многое и многих».

ПОМЕДЛИТЬ

Не пробегай. Остановись. В этом доме жил Гоголь. Когда? Прохожие не останавливаются. Даже на памятник не смотрят. Через проходной двор с бульвара в Мерзляковский переулок и обратно спешат день за днём люди, не поднимая головы, суета поглощает их мысли и время. - Кому это памятник? - ради интереса спросила я у бегущего человека с увесистыми баулами. - Откуда я знаю! Их по Москве столько понаставили. Да там, наверно, написано. Иди да прочитай! Я буквально оторопела. Не знать Гоголя?! Впрочем, зачем ему, как и многим другим бегущим, Гоголь?! Сколько душевных терзаний, сомнений, мук испытал Николай Васильевич в этом доме, который помнит и хранит дух его, здесь он и герои его живут и поныне. Стоит только присесть на скамеечку в уютном усадебном дворике, посмотреть на больного, страдающего Гоголя, как суета исчезнет, жизнь преобразится, откроется второе дыхание. Всё переменится к лучшему, стоит только помедлить.

БЫТЬ САМИМ СОБОЙ В СТАРОСТИ

Человек родился, пожил, и вдруг его поймала старость. Он не ожидал, что и с ним это случится. У Германа Гессе нашла мысли о старости. Каждого человека ожидает старость, хотя некоторые и не доживают до неё. Старость, думаю я, надо принимать смиренно. Но я заговорила не о простой, конечно, старости, а о старости творческих людей. Тогда проще исполнять своё назначение, не разбрасываясь на пустяки, а изо дня в день исполнять свое предназначение: писателю писать еще интенсивнее, художнику подтверждать свой оригинальный почерк, композитору уходить ещё дальше в свой звучащий мир… Старости надо сказать «да», принимать её дары, и быть самим собой. В старости понятно, что быт и материальные ценности ничто, творчество и искусство - вот что составляет радость каждый миг. И всё будет хорошо.

СОСРЕДОТОЧЕННОСТЬ

Всё, о чем бы я ни писала, касается не обычной жизни. а творчества. Ценнейшее качество в этом отношении я отвожу сосредоточенности, но понимание этого, приходит с годами. Прежде я легко переключалась с одного на другое. Годы моего взросления совпали с эпохой лживой двойной морали и имитацией деятельности. Я с легкостью научилась делать вид, что мне интересно то, что я выполняла на работе. Теперь-то я, вспоминая себя прежнюю, краснею - изображать мне никого не нужно, тем более, демонстрировать интенсивную деятельность. Я есть я, такая, какая есть. Писать невозможно без сосредоточенности. Для точности нужна среда. Я бы уточнила - среда настроения. И вот в этой среде я нахожу точное выражение своих мыслей. Сосредоточенность.

НЕЗАМЕТНО

Всё в жизни происходит незаметно, даже плавно. Не замечаешь, как из пятилетней девочки становишься пятидесятилетней женщиной. Смотришь на себя в зеркало и с изумлением задаёшь себе вопрос: «Ты кто?» Прошлые годы прессуются в миг, будущее растянуто до непостижимости. Именно поэтому незаметность понимается только тогда, когда уходит в прошлое. Будущее же давит грузом неизвестности. Долгая жизнь Тютчева спрессована до одного тома его стихотворений.

НА БОЖЕДОМКЕ

В старинном книжном шкафу в музее Фёдора Достоевского я увидела за стеклом не очень толстый том большого журнального формата в бумажной выгоревшей обложке романа «Игрок», изданный «кровопийцей» Стелловским. Сколько мук и испытаний выпало Достоевскому в дни работы над этим романом! В голове идея созрела, но расписать его в развернутом виде в тексте Достоевский никак не успевал, чтобы передать Стелловскому в срок, а это означало утрату авторских прав. Крах! Друзья советуют ему пригласить стенографистку в качестве технического помощника, и даже направляют к нему юную девушку Анну. Терзаемый сомнениями Фёдор Михайлович назначает ей встречу вечером, чтобы посмотреть, что из этого получиться. Когда же на следующий день юная девочка приносит ему аккуратно переписанный текст, записанный ей накануне под его диктовку стенографическими символами, у него открывается второе дыхание. Более того между ними вспыхивает страстная любовь, и это юное создание становится его ангелом хранителем.

ШУМ ЭЛЕКТРИЧКИ

Он иногда бывает приятным, не шумным, далёким. Я ещё не пробудилась, и мне кажется, что я еду куда-то. Этот мелодичный шум превращается в гудение шмеля, который влетел в окно и кружит вокруг пушистых розовых пионов в огромной белой фарфоровой вазе. Потом я вижу себя совсем маленькой девочкой, бегающей с лейкой между цветочными грядками перед террасой. Над кустами жасмина парит в танце оранжевая бабочка с чёрным узором на крыльях. Я хочу дотронуться до неё, протягиваю руку, но роняю лейку и просыпаюсь. Солнечные лучи скользят по моему лицу. Тихо.

НЕ РЕАГИРОВАТЬ

Не реагировать на интонацию. Сила и тембр голоса имеют для меня определяющее значение при восприятии сказанного собеседником. Так было всегда. Я не воспринимала повелительный или повышенный тон, это всегда становилось причиной конфликта во время учёбы, на работе с друзьями и с мужчинами. Особенно я резко реагирую на грубость и надменность «начальников» и «чиновников», эта безобразная манера общаться с посетителями свидетельствует о глупости и ничтожестве подобных лиц, которые сами из себя ничего не представляют и само утверждаются на тех, кто вынужден к ним обращаться. В подобных случаях реагирую я мгновенно и очень эмоционально. Часто во вред себе, но я никак не могу с подобными манерами смириться. Когда ко мне обращаются доброжелательно, спокойно я всегда отвечаю так же. Одну и ту же фразу можно сказать по-разному, соответственно и результат будет аналогичен тону. Я всегда стараюсь быть максимально приветливой, доброжелательной, исходя из того, что жизнь у всех нас и так достаточно сложна, поэтому следует беречь и щадить друг друга. С близкими же людьми я стремлюсь быть предупредительной и ласковой и надеюсь на взаимность. Особенно мне больно и обидно, когда близкий человек повышает на меня голос, в таких случаях, я не воспринимаю смысл сказанного, для меня это равносильно удару, но я стараюсь изо всех сил промолчать. Каким тоном ко мне обращаются, таким я и отвечаю. Не реагировать я не могу, но учусь.

ПЕРЕГОРЕТЬ

Перегореть, значит - погубить, испортить что-то важное, к чему тщательно готовилась. Сколько раз со мной случалось подобное. Началось всё с концертов и экзаменов в музыкальной школе, там я поняла, как важно не то, сколько занималась накануне, а то, как настроена сейчас. Ни в коем случае мне нельзя стараться, наоборот нужно отвлечься перед ответственным моментом, а когда он наступит внутренне собраться, тогда результат частенько превосходит ожидание. Необходимо волноваться, если на душе покой - это катастрофа, ничего хорошего не получится. Беда в том, что волнение искусственно вызывать бессмысленно, всё должно происходить на уровне интуиции. Перед каждым значимым для меня событием я стремлюсь не расплескать силу чувств. Перегореть для меня означает провал.

НОЧНОЕ ДЫХАНИЕ МОСКВЫ

Летняя московская ночь, как ты коротка! Город едва успевает перевести дух, привести себя в порядок, очистится от потока раздражения, зла, зависти. Душа Москвы разговаривает с душами вечных жителей своих, которые с некоторым удивлением наблюдают нелепые, порой, перемены, а то и исчезновение уютных старинных уголков. Улицы, разогретые щедрым солнечным теплом, преображаются с наступлением ночи, мечтают умыться прохладной водой, прихорашиваются, переливаются разноцветными огнями. По просторным улицам мчусь с севера на юг через весь город, любуюсь невероятными деревьями, которые растерянно покачивают светящимися ветвям. Реклама, как бесстыжая девка, манит, завлекая в сети свои алчущих злата и развлечений. Душа же вечного города с лёгкой иронией наблюдает за ними, она знает секрет вечности.

СВЕТЛЫЙ ДЕНЬ

Бывает летом так ослепительно светло, что невозможно смотреть открытыми глазами. Глаза сами щурятся, защищаясь от слепящих солнечных лучей. Изображение утрачивает плавность, картинка приобретает резкую контрастность пятен света и тени. Светлый день проникает внутрь меня и высвечивает дремлющие в глубине души мысли. Жажда творчества и живительные родниковые силы охватывают меня, чтобы сохранить невероятный подъём, щедро подаренный мне летним светлым днём.

СТРЕМЛЕНИЕ

Теперь-то я глубоко понимаю, что стремление постигать высочайшие вершины непостижимых текстов классиков, живущих вечной духовной жизнью, подаривших нам свои бескрайние неисчерпаемые миры, щедро и бескорыстно оставить своё Слово - истинное счастье жизни творческой личности! С годами под воздействием серьёзной художественной литературы поле моей жизни как бы невероятно расширилось. Мне хочется постоянно самой служить высокому и полезному для совершенствования окружения и моих читателей.

ЛЕТНИЙ ВЕЧЕР

Перемена декораций в Москве. Вечер. Звуки становятся тише, лица прохожих разглаживаются, успокаиваются. Зажигаются фонари, появляется свет в окнах. Вечер так плавно переливается в ночь, что я не перестаю восхищаться тем, как это происходит. Мысль о том, что так было всегда, и каждый раз это происходит, непременно, но каждый новый вечер не может повториться, вызывает в душе моей бурю эмоций. Так было, Так есть. Так будет. Что в этих словах может быть непонятно?! Вечное движение, вращение. Как бы понятно всё, но завораживает. Вечер. Прохлада. Звёзды. Тихо, вкрадчиво приходит летний вечер в утомлённый шумом и спешкой город. Ослепительно яркий занавес уплывает за горизонт. Пушистые белые облака преображаются, наливаются цветом и сливаются с темнеющим небом.

АКАКИЙ АКАКИЕВИЧ

Более 170-ти лет незлобивый Акакий Акакиевич Башмачкин оплакивает свою шинель, вызывая своей беззащитностью сочувствие, жалость, печальную улыбку. Образ его стал началом целой плеяды «маленького человека» не только великой нашей, но и мировой литературы. Для меня образ Акакия Акакиевича - неразгаданная тайна мастерства Гоголя, к которой я возвращаюсь вновь и вновь. Например, портрет Башмачкина, он содержит всего 28 слов, если же убрать предлоги и частицы, то, можно сказать, что Николай Васильевич нарисовал его из ничего, буквально из воздуха. Всего-то использовал уменьшительные определения - «низенького», трижды «несколько», «небольшой», а какой эффект, а затем уменьшительные «рябоват», «рыжеват», «подслеповат», и перед нами образ несчастного, убогого человека. Чего стоит определение цвета лица - «цветом лица что называется геморроидальным...», - этого достаточно, чтобы представить себе всю «великую Россию» и всё физиологическое бытие Акакия Акакиевича.

ДОБРОНРАВИЕ

Выжить в диких джунглях лжи, лукавства, зависти, подлости, жадности, и сохранить добронравие, к сожалению, дано меньшинству. Добрый нрав, приветливость, выдержка вызывают у меня уважение, даже восхищение. Обидчивость, вспыльчивость, гневливость - качества, которые можно обуздать, было бы желание. Именно желание необходимо для того, чтобы научиться владеть собой, развить в себе добронравие. Как мне слово это нравится - «добронравие»! Доброта творит чудеса, я в этом убеждаюсь ежедневно. Как мне не просто пришлось сражаться со своей вспыльчивостью, необузданностью, обидчивостью, особенно в ранней юности! Помогли воспитанные, тактичные, мудрые, добрые окружающие меня люди. Конечно, очень важна самоирония и стремление понять, как меня воспринимают те, чьим мнением я дорожу.

МОСКВА-РЕКА

Вот уже вторую тысячу лет (а может быть, миллион, но без названия) течет Москва-река по Москве, дарит жизнь всему живому вокруг. Небо отражается в ней, облака, проплывая, засматриваются на своё отражение, солнце, луна, звёзды вглядываются в воды её, порой ныряют даже, чтобы рассмотреть её до самого дна. Всё принимает в свои воды река: горе и радости, надежды и разочарования, признания и жалобы, а то и принимает безмолвно в воды свои отчаявшееся тело. Впитывает и уносит, очищает город, утоляет жажду его, приносит новые надежды. Сколько клятв, признаний, молитв она приняла в воды свои, никогда никто не узнает. Сколько перетерпела она за свою долгую жизнь от людей, которые всё никак не успокоятся - то провода по дну прокладывают, то трубы, реки, ручейки, питающие её, то в трубы уберут, то перенесут, а она наблюдает молча. Стою на Новоспасском мосту, смотрю на воду, течёт река. А как течёт река?

"Наша улица” №177 (8) август 2014