Олег Гордеев "Смех на исходе дня" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Олег Степанович Гордеев родился 14 мая 1940 года в Саратове. Профессия - строитель. Значительную часть жизни преподавал в ВУЗе, кандидат технических наук, доцент. С начала 90-х годов занимался строительным бизнесом, который свернул несколько лет назад. Пишет тогда, когда образуется свободное время и возникает потребность изложить определённую тему. Последняя публикация в газете "Завтра" за 2008 год о проблемах высшей школы. В журнале «Наша улица» публикуется с 2011 года.

вернуться
на главную страницу

Олег Гордеев

СМЕХ НА ИСХОДЕ ДНЯ

рассказ

После того, как умерла жена, Виктор Васильевич почти безвыездно жил на даче до первых серьёзных морозов.
В отдельные дни на помощь ему по хозяйству и поддержания его здоровья приезжала «нянька», - женщина лет пятидесяти, которую он нанял в своё время для ухода за больной женой. Она работала медсестрой в больнице и могла оказать первую необходимую медицинскую помощь пожилому человеку, страдающему гипертонией и сердечной недостаточностью.
После того, как Виктор Васильевич оказался не у дел, его прежде здоровый, крепкий организм, стал преподносить ему сюрпризы: вдруг у него появляется слабость и ему хочется прилечь на диван, закружится голова, возникнут колики в боку, или просто нахлынет тоска и уныние, чего раньше никогда не было.
Но более всего его беспокоила слабеющая, но избирательная память.
К нему стали возвращаться ранее забытые сцены из далёкой, прошлой жизни, а события недавнего времени стирались из памяти. Он часто не мог вспомнить имена и фамилии известных ему людей, чьи образы отчётливо возникали перед глазами, не мог найти нужных слов в разговоре, что приводило его в растерянность и препятствовало общению с людьми. В трудном для себя положении своё мнение выражал многозначительно и неопределённо: «Весьма, весьма...». Он становился всё более одиноким, погружаясь в мир воспоминаний. Довольно редкие встречи с взрослыми детьми и внуками лишь на время возвращали ему душевное равновесие и ощущение связи с реальным миром. Его организованный ум, привыкший к конкретной, сосредоточенной работе в установленном направлении, оказался в беспомощном состоянии после ухода со службы, а потеря любимой жены усилила физические недомогания.
Время его жизни как бы сжалось до предела, недавнее и далёкое прошлое присутствовали одновременно в воспоминаниях, одни расстраивали и заставляли страдать, другие вызывали грусть по невозвратным минутам счастья.
Работа в саду отвлекала на время от навязчивых воспоминаний и поддерживала физический тонус. Он владел большим участком на высоком, обрывистом берегу Волги, с которого открывалась живописная панорама акватории реки с многочисленными островами и заводями. Солнце садилось за горы на другом берегу, каждодневно привлекая в предзакатные минуты очарованных зрителей на поляну рядом с его дачей, часто беспокоя его и соседей шумными выходками. Иногда до семи автомашин теснились на крошечном пятачке, так что обитателям приватного места пришлось установить ворота на подступах к обзорной площадке.
В один из вечеров, когда он снимал с яблони созревшие яблоки с помощью примитивного устройства из палки и привязанной к ней пластиковой бутылки с отрезанным горлышком, то услышал на соседнем участке голоса новых соседей, недавно поселившихся в купленной ими даче.
Яблони и кусты вишни на границе участков скрывали фигуры людей, но голоса были слышны отчётливо.
После некоторой суматохи по уборке участка и приготовлений к обеду на бархатном газоне, певучий женский голос стал звать всех к столу. Вскоре едва слышимые застольные разговоры приобрели некоторую свободу и горячность, но оставались неразборчивы для слуха, только явственно звучал женский смех, упругими волнами будоража смиренный покой уходящего дня. Вероятно, кто-то рассказывал забавную историю, которая очень смешила непосредственную собеседницу. Смех походил на мелодичную песню без слов, ни одна нота в которой не была фальшивой. Так радостно, искренне и самозабвенно могла смеяться только душевно чистая, любящая и любимая женщина. Виктор Васильевич оставил работу и присел на крыльцо. Именно так смеялась его жена, не утратившая такого дара за многие годы их совместной жизни.
Во время их знакомства он выглядел спортивным молодым человеком.
В тот год он проводил свой отпуск в санатории на берегу моря. В конце апреля стояла тёплая, солнечная погода, цвели нарциссы, тюльпаны и какие-то экзотические растения, но море было ещё холодным, только отдельные смельчаки отваживались погрузиться в воду. На неухоженном пляже красили лодки; запах краски смешивался с запахом водорослей. Через несколько дней наступил весенний праздник 1 мая. Оказалось, что в массовом шествии должны были принять участие и курортники. Организацией мероприятия в его санатории занималась красивая девушка Татьяна - инструктор райкома комсомола. Она выстраивала ленивую толпу в колонны и вручала некоторым по своему выбору предметы, обязательные на демонстрации.
Не обошла она и Виктора, попросив его пронести портрет какого-то члена политбюро на фанерке с палочкой.
Он не мог ей отказать и в первый раз подумал, что демонстрация - это нужное и интересное мероприятие.
Весь путь до митинговой площади они прошли рядом, довольные общением. В следующий раз он увидел её в автобусе, который тяжело поднимался по крутой дороге к санаторию. Она была единственной пассажиркой и стояла у открытой двери. Ни секунды не колеблясь, он догнал автобус и запрыгнул на ходу в заднюю дверь. Она повернулась к нему с вопросительной и удивлённой улыбкой.
- Следующая остановка в Раю? - спросил он.
Её смех моментально проник в его сердце.
- Это зависит от тяжести твоих грехов.
- А от твоих?
- Я за себя спокойна.
- Я тоже. В таком случае давай вместе исследовать тайные райские места.
Татьяна мечтала уехать из этого вечнозелёного, ухоженного, но праздного города в какой-нибудь промышленный центр, в котором возможно будут разбитые дороги, снежные зимы, не такой чистый воздух, но живут трудолюбивые люди, занятые реальными проблемами как большинство населения страны. Его отпуск подходил к концу, несколько вечеров они провели вместе, всё более узнавая друг друга и испытывая при этом нарастающее чувство взаимного влечения. Он не делал поспешных попыток к интимной близости, как это было с ним раньше, боясь нарушить естественный ход развития отношений. Через месяц она приехала в его город и поселилась в гостинице. Старинный русский город пришёлся ей по душе, особенно впечатлила величавая Волга. На её берегах они проводили много времени.
Горячее солнце и прохладная вода ласкали их тела на живописных пляжах.
Они искали уединения на необозримых, поросших кустарником берегах, но в самых потаённых местах окружение вдруг обнаруживало себя, подчёркивая романтичность происходящего: в самые волнующие моменты их близости, над ними низко пролетает лёгкий самолёт, помахивая крыльями; неожиданно появляется гитарист, наигрывая синкопированный ритм, и ноты как камешки- голыши скачут по воде, создавая неповторимый акустический эффект.
Ночью по пляжу в свете костра фланировали десятки влюблённых пар, напоминая брачную церемонию фламинго. Её гостевой визит подходил к концу и в последний день перед её отлётом они подали заявление в ЗАГС. У обоих в прошлом остались неудачные и бездетные браки, опыт которых позволял надеяться на правильность принятого ими решения.
Она улетела домой, а он подал заявление на квартиру в профком.
В это время он работал начальником цеха на заводе оборонного характера и считался претендентом на должность главного инженера.
Через три месяца вместе с квартирой он получил и должность главного инженера.
Вместе с Татьяной они принялись за приятные хлопоты по обустройству квартиры. Впервые он почувствовал устойчивое душевное равновесие и устроенность в жизни. Достаточно было одного её прикосновения, чтобы его нервное напряжение и производственные заботы сошли на нет. Всё в жизни пошло по биологическому и карьерному расписанию. Через год у них родилась дочь, с появлением которой жизнь приобрела новое содержание. Дочь росла здоровым и умным ребёнком, не доставляя им никаких огорчений.
После школы она поступила в Московский институт, затем в аспирантуру, вышла замуж и осталась в Москве на постоянное жительство. С сыном, который родился на пять лет позже, дело обстояло сложнее.
Виктор Васильевич в это время был уже назначен директором завода и не мог уделять достаточно времени для воспитания сына. Сын не проявлял любознательности в учении, был неусидчив и несдержан в своих эмоциях. Получая постоянно замечания и нравоучительные тирады от родителей, он стал испытывать отчуждённость и неосознанный протест по отношению к ним. Чувствуя себя одиноким и непонятым, сын нуждался в близком существе, с которым ему было бы приятно проводить время и самому стать воспитателем.
И он его нашёл, - принёс с улицы маленького котёнка, белого с чёрным хвостом, едва стоящего на ногах. Жене пришлось потрудиться, чтобы привести его в порядок и откормить. Через месяц они уже резвились в квартире, устраивая погони и борьбу. Ваня надевал кожаные перчатки, а кот не стеснялся выпускать когти в неравной борьбе «без правил». Кот никогда не сдавался; жалея, сын оставлял его в покое и тот ещё долго лежал, тяжело дыша. Через некоторое время каждый из них продолжил бои на даче, соответственно в мальчишеской и кошачьей среде. Татьяне приходилось залечивать ранения тому и другому. Вскоре они завоевали авторитет в своих тусовках, но вместе с этим в них появилась некоторая наглая самоуверенность.
В семье они были заодно и защищали друг друга. Когда в очередной раз на семейном собрании обсуждался проступок сына, нудные поучения родителей ввели Ваню в ступор. Кот, не дождавшись от своего друга ответной реакции, пришёл из другой комнаты, сел рядом с ним и толкнул лапой в ногу. Общий весёлый смех разрядил ситуацию.
Прошли годы, парень повзрослел и выправился, закончил - правда, не без вмешательства родителей - институт, но реальных знаний практически не усвоил. И теперь, когда Виктора Васильевича спрашивали где работает сын, он со скрытым огорчением отвечал, что «это сейчас называется коммерсант».
Дела на заводе шли успешно. Виктор Васильевич приходил с работы поздно, усталый и зачастую в подпитии, так как производственные совещания иногда продолжались после официального рабочего времени в более тесном кругу за бутылкой коньяка. Бывало изредка и так, что задерживался он не только в мужской среде. Татьяна тонко чувствовала едва заметные перемены в его поведении и, рассмеявшись над его неловкими усилиями выглядеть как обычно, говорила насмешливо: «Какой же ты усталый сегодня». В этой фразе содержались одновременно и упрёк и прощение.
В начале 90-х годов вся система пришла в движение и стала рушиться.
В это время его пригласили в Москву на должность заместителя начальника главка. Ему бы задуматься и просчитать все за и против, но он согласился. Известно же было, что такой приём использовался для освобождения доходного места для какого-либо протеже. Не прошло и года, как он вынужден был вернуться в свой город из-за жёсткого прессинга по отношению к себе. Его порядочность и неподкупность не устраивали высокое руководство.
В городе ему дали должность заместителя министра областного правительства и в этой должности он проработал до выхода на пенсию. Татьяна болела недолго и ушла тихо, прошептав на прощание только одно слово: «Прости». Он всегда считал, исходя из статистики, что женщины провожают своих мужей в последний путь, а потом умирают сами; но получилось по-другому. После похорон Виктор Васильевич несколько дней пил, призвав в собутыльники близкого ему соседа по даче и помощника в строительных делах - охотника и рыболова Геннадия Афанасьевича, который в своё время построил на его деньги дачу ему и себе.
Со временем он свыкся со своим положением, стал жить спокойно и размеренно, пока не услышал этот знакомый ему смех, который живо всколыхнул забытые чувства, до тоски, до боли сжавшие сердце. Он решил пораньше лечь спать и принял таблетку феназепама. На утро он долго не мог избавиться от заторможенности после транквилизатора, но ощущал себя здоровым и отдохнувшим. Стояла безветренная и солнечная погода, поверхность реки представляла то, что называют «зеркальная водная гладь».
У причала стоял недвижимо его белый катер, манящий к себе элегантными линиями и готовностью к быстрому старту. Он не плавал на нём уже два года, но неукоснительно, каждую весну спускал на воду. Сегодня он чувствовал прилив сил и испытывал неудержимое желание пронестись мимо островов и взволновать спокойную воду реки стремительным движением мощного судна.
Виктор Васильевич надел фуражку морского офицера, которую ему подарили во время представления своей продукции на базе военно-морского флота, спустился к причалу, сел в катер и включил зажигание.
Мотор завёлся сразу и заработал ритмично, без перебоев. Маневрируя между пришвартованными лодками, катер вышел на свободную воду и стал набирать скорость. Солнце стояло за спиной и вспышками отражалось в откатывающихся волнах. Он проплыл значительное расстояние вниз по течению и повернул обратно; теперь солнце слепило ему глаза и картинка по ходу судна смотрелась расплывчато.
Он не заметил, как катер налетел на песчаную косу, почувствовал сильный толчок и ударился головой о ветровое стекло.
Мотор заглох, а он потерял сознание.
Катер стоял на месте происшествия до вечера, пока его не увидел Геннадий Афанасьевич и на своём катере не отбуксировал вместе с телом Виктора Васильевича к берегу.

Саратов

“Наша улица” №184 (3) март 2015