Леонид Рыбаков "В ритме гребли" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин

Рыбаков Леонид Александрович родился 30 октября 1941 года на Урале. С 1945 года живет в Киеве. Три года служил в армии. Доктор технических наук, работает ведущим научным сотрудником в Институте телекоммуникаций и глобального информационного пространства НАН Украины. Сравнительно недавно издал в Киеве две повести «Проверка гороскопа» и «Следы на песке». В “Нашей улице” публикуется с №162 (5) май 2013.

вернуться
на главную страницу

Леонид Рыбаков

В РИТМЕ ГРЕБЛИ

рассказ

Приятная вещь - неспешное развёртывание пейзажного
свитка.
                   Чэнь Цзижу

Как-то раз, давно, затяжной холодной весной в ожидании прихода летних дней, у меня возник спор с приятелем о том, что лучше для отдыха на воде - байдарка или моторная лодка. Эдик, так звали приятеля, худощавый шатен среднего роста, байдарочник с более чем десятилетним стажем, пытался убедить меня, что разборная байдарка наиболее подходящее средство для активного времяпровождения на реке. Я же, имея за плечами несколько сезонов интенсивной эксплуатации дюралевой «Херсонки» под подвесным 20-ти сильным мотором «Вихрь», убеждал его в обратном.
Все доводы Эдика, в пользу байдарки на меня мало действовали. Что было не удивительно, так как они строились на ощущениях мне незнакомых. Я ведь в байдарке никогда не ходил. Эдику спорить со мной было проще, так как у его отца был катер со стационарным движком, и он имел права на его вождение. Единственный из доводов Эдика, с которым я сразу согласился и, который заставил меня немного задуматься, состоял в том, что при использовании разборной байдарки открываются практически неограниченные возможности для путешествий по стране. «Ткнув пальцем на карте в синюю извилистую нить реки, заинтересовавшей тебя, - втолковывал мне Эдик, - ты можешь, если есть желание и настойчивость, оказаться на ней и приласкать веслом». Но в целом каждый оставался при своем мнении.
Видя это, настырный байдарочник предложил перевести наш спор в практическую плоскость. Иначе говоря, Эдик пригласил меня этим летом, в походящее для нас время, спуститься с ним на его байдарке по Десне от Чернигова до Киева. Это предложение я принял с энтузиазмом, так как неплохо знал Десну. Но своей моторке поднимался по реке вплоть до Новгород-Северского.

***
Так в конце августа я пошел в свой первый байдарочный поход. К месту старта - автомобильному мосту через Десну, откуда до Киева по реке чуть больше двухсот километров, нас подвез на «Москвиче» родственник Эдика, ехавший по делам в Чернигов. Рядом с мостом выше по течению нашли ровное и чистое место, куда перенесли снаряжение: два рюкзака, две большие брезентовые упаковки с дюралевым набором корпуса и прорезиненной оболочкой двухместной байдарки «Салют-2», весла, спиннинг и удочку.
Не прошло и двух часов, как «Салют-2» был собран, спущен на воду и загружен. Перед тем, как сесть в байдарку, Эдик внимательно осмотрел место сборки - не забыли ли чего, а затем провел со мной краткий, но содержательный инструктаж. Мероприятие для меня крайне необходимое. Ведь я не знал, не только как собирать байдарку и правильно размещать в ней груз. Главное, я не владел техникой гребли, навыками отплытия, причаливания и управления судном. Все эти премудрости досконально знал напарник. Он и стал моим первым и последним наставником, показав рациональные навыки и приемы хождения на туристической байдарке.
Начав инструктаж, Эдик взял уже собранное весло за цевье двумя руками на ширине плеч, и, имитируя греблю, сказал:
- Смотри, показываю, как нужно грести, чтобы меньше уставать. Принцип гребли простой. Называется он: тяни - толкай. То есть, когда одной рукой тянешь весло на себя, другой синхронно его толкаешь вперед. Делать это нужно размерено и плавно. Не спеши, следи за частотой моих гребков и старайся попадать в такт. Это техника гребли на относительно спокойной воде. О том, как грести при прохождении порогов, сейчас говорить не будем. Этому потом сам научишься. Теперь, о режиме плаванья: один час гребем, десять минут отдыхаем с выходом на берег. При этом если есть возможность, то пристаем к берегу против течения, где мелко и видно дно. И последнее - с твоим ростом тебе лучше сидеть на корме. А значит, от твоих действий, будет, во многом, зависеть управление байдаркой. Ты, наверное, обратил внимание, что руль, который входит в комплект «Салюта», мы не поставили. Это не случайно. Как по мне руль совершенно ненужная деталь. Лодка прекрасно управляется веслом. А руль создает дополнительные сложности в ситуациях, когда возникает необходимость быстрого маневрирования в речном потоке. Справишься с управлением?
Работать веслом, правда, не двухлопастным байдарочным, а обычным, мне было не привыкать. Из своей водно-моторной практики знал, как нужно грести, удерживая лодку в нужном направлении. Поэтому возложение на меня роли рулевого не вызвал отрицательных эмоций и я, продолжая крутить в руках своё весло, уверено ответил:
- Думаю, что да.
- Ну, тогда отчаливаем, и вперед на Киев! - скомандовал Эдик, садясь с веслом в байдарку. - Дней за пять дойдем.
С некоторым опасением, я последовал за ним. В юности у меня была одна неудачная попытка сесть в байдарку, правда не в туристическую, а в спортивную. Тогда, забравшись в вёрткое сверкающее полированным коричневым бортом суденышко, стоявшее у бона, я успел сделать лишь несколько гребков, как произошел оверкиль. Под смех и шутливые советы друзей, я на вторую попытку не решился.
Сейчас, усевшись на свернутую палатку, положенную поверх фанерного сиденья, я сразу почувствовал, что судно достаточно остойчивое. Упершись лопастью весла в дно, столкнул корму с мелководья и сделал первый гребок.
Солнце ощутимо пригревало, но я не замечал этого, так как целиком был поглощен освоением техники гребли. «Тяни, толкай», - периодически громко напоминал мне азы работы веслом Эдик. А если я начинал частить, нарушая такт гребков, незамедлительно следовало: «Реже, реже». Наставник произносил это нараспев, по слогам.
Относительно управления байдаркой замечаний от Эдика не поступало, были только предложения типа: «Давай причалим вон, возле того мыска, уже час как гребем». Я не задумываясь, прокладывал нужный курс - с мыса на мыс, ориентируясь на течение. Сказывались мои навыки вождения моторки.
Под вечер, когда Эдик начал подыскивать место для стоянки, рассуждая вслух о достоинствах и недостатках того или иного участка берега, я заметил, что уже не думаю о том, как управляться с веслом, а просто работаю им. Удивила легкость хода и маневренность «Салюта», несмотря на его внешне кажущуюся громоздкость. «Вроде получается», - с удовлетворением сказал я себе, в очередной раз, приставая к берегу.
Место для ночевки нашли среди ив и тополей на правом берегу. Расчищая место под палатку, напарник продолжал делиться опытом:
- Первая ночевка всегда немного суматошная. Потом втягиваешься, и все делаешь почти автоматически: ставишь палатку, ищешь дрова и разводишь костер, готовишь еду, а перед сном обсуждаешь прошедший день.
После ужина сидя у костра, Эдик неожиданно для меня сказал:
- Признаюсь, не ожидал от тебя такой прыти. Такое впечатление, что ты с веслом родился, и всю жизнь гребешь. У тебя это здорово выходит.
- Стараюсь, - ответил я на похвалу. - Если честно, то не предполагал, что грести на байдарке мне понравится. Но устал прилично и хочу спать.
Утро нового дня было ясным. Дул легкий северо-восточный ветер. В лучах восходящего солнца искрилась обильно выпавшая за ночь роса. Антициклон, зацепившись за последние дни уходящего лета, пытался задержать наступление осени, признаки которой уже явно ощущались: день заметно поубавился, ночи стали длинней и прохладней, исчезли комары, а вместе с ними покинули свои гнезда, вырытые в деснянских крутоярах, ласточки-береговушки. Большая часть отдыхающих, оставив после себя кучи бытового мусора, вернулась в города, забрав с собой многочисленные моторные лодки - с их грохотом, выхлопными газами и ударными волнами, разрушающими берег. На реку вернулась тишина. В эту пору на Десне можно было видеть лишь отдельных рыбаков, застывших возле удочек или раз за разом бросающих блесну.
Второй и третий дни гребли, придерживаясь режима, с перерывами на скромный обед с тушенкой и чаем. Это, вроде бы однообразное, занятие не тяготило меня. С борта байдарки знакомые берега воспринимались совсем иначе. Десна, одна из немногих крупных водных артерий, на которой отсутствуют плотины и запруды, открывалась мной, как бы заново. Она уже была не просто водной артерией по которой ты несешься на лодке под гул подвесного мотора, сосредоточив свое внимание на прокладке курса и лишь изредка обращая внимание на особенности речного пейзажа. Река очаровывала.
Остались позади старинный городок Моровск и древний Остер. Немного не доплыв до села Евминка, заночевали на песчаном пятачке левого берега, крепко заросшего ивняком.
В начале четвертого дня похода Эдик на первой остановке выдал новость:
- Мы отстаем от графика. Я прикинул: можем не успеть прийти в Киев в воскресенье днём, как планировали. Виноват ветер, который со вчерашнего дня начал меняться с северо-восточного на юго-восточный. А сегодня он уже дует с юга. Теперь мы имеем не попутный, а встречный ветер. Ты сам видишь, идем заметно медленнее.
Позже, в полдень, когда ветер усилился или, как говорят синоптики, перешел от умеренного на сильный, Эдик предложил:
- Давай станем на дневку. Обычно ближе к вечеру ветер начинает стихать. Тогда снова возьмемся за весла и наверстаем упущенное время. Как ты насчет того, чтобы немного пройтись по лунной реке?
- С удовольствием. Можно и до утра погрести, если нужно, - отозвался я и подумал: «Может езда ночью на байдарке окажется более приятным занятием, чем на моторной лодке». У меня было основание, для такого предположения, так как имелся некоторый опыт в плавании по ночному Днепру.
Однажды мы с братом возвращались на моей моторке из Канева в Киев. Из-за сильного ветра и волнения опаздывали. Дабы наверстать упущенное время, я погнал моторку по ночной пустынной реке. Закончилось эта гонка, чуть ли не трагически. Лодка на полном газу наскочила на невидимую в темноте песчаную косу. Я, как капитан, штурман и рулевой в одном лице, допустил ошибку, приняв свет правого бакена, стоящего за косой, за левый указатель фарватера. Мы отделались испугом, незначительными ушибами и сломанным ветровым стеклом, в которое влетел брат, сидевший рядом на раскладном стульчике.
Место для днёвки облюбовали на мысу в устье большой старицы. И я, наконец-то, без спешки, занялся рыбалкой. В старице удочкой на мягкую часть ракушки наловил с десяток окуньков и красноперок. Пообедали ушицей, и часок подремали в тени старой ольхи. Когда ветер заметно утих, сидеть дальше на берегу в ожидании лучшей погоды не было резона, и байдарка снова пошла по подернутой рябью реке. Перед закатом установился полный штиль, и воцарилась тишина, изредка нарушаемая отдаленным ржанием лошадей на выпасах левого берега.
В этот вечер, проплывая километр за километром, ритмично работая веслом под заунывное без начала и конца бесконечное негромкое пение Эдика о неразделенной любви и красотах мирозданья, у меня появилась любопытная мысль: «Размеренная гребля во время штиля похожа на метроном, который отбивает секунду за секундой твоей жизни, освобожденной на миг от повседневных забот, хлопот и суеты большого города. Ты не ощущаешь хода времени, ты отдыхаешь в ритме гребли». Я признался себе, что спор с Эдиком проиграл.
Взошла луна. Гуще стали тени от береговых кустов и деревьев. Призрачный свет луны, отражаясь на темном глянце воды, замерцал под ударами весел. Около полуночи остановились на правом лесистом берегу. По заверению Эдика, отсюда до набросной плотины из бутового камня, которую завтра утром нам предстояло форсировать, чтобы попасть из Десны в её рукав Десёнку, осталась сущая ерунда - около десяти километров. Поставили палатку. Костер разводить не стали. Усталость взяла своё. Наскоро приняли по пятьдесят грамм водки, съели по бутерброду с салом и завалились спать.
Утром, отдохнувшие, без проблем перенесли байдарку и остальное снаряжение через небольшую плотину с удобным подходом к Десёнке, которая в истоке была похожа на тихую речку. После заполнения Каневского водохранилища в 1972 году, рукав стал полноводным и не пересыхал к концу лета, как бывало прежде. Байдарка, легко скользила по зеркальному отражению облаков и зелени берегов. «Тишь, гладь и благодать», - оценил я про себя обстановку, глядя на пустынные берега и заросли кувшинки, качающиеся на легкой зыби. Правда, с той стороны куда мы направлялись доносился приглушенный расстоянием звук лодочного мотора.
Иллюзия безмятежности продолжалась недолго. Не прошло и часа, как мы оказались совсем в иной, отличной от деснянской, обстановке. В это солнечное утро Десёнка находилась во власти киевского мегаполиса, жители которого ринулись в последнее воскресенье лета на лоно природы поправлять свои расшатанные нервы. Берега были заняты любителями шашлыков и рыбаками, которые пытались, кто на удочку, а кто на спиннинг поймать хоть какую-нибудь рыбу. Грести стало тяжело из-за хаотичных волн, возникающих от беспрестанно снующих моторных лодок.
За третьей излучиной на нас чуть не наскочил огромный катер, который под управлением мордатого парня в широкополой ковбойской шляпе, гордо восседающего на высоком сиденье, мчался с оглушающим ревом посредине узкой Десёнки, подымая за собой крутую волну. Не ожидая такой встречи, мы с трудом разминулась с катером, приняв внутрь байдарки не менее ведра воды. Пришлось делать не запланированную остановку, чтобы отлить воду.
Пройдя несколько километров мимо спортивных гребных баз, наше непотопляемое суденышко пристало к берегу в узком проливе с громким названием «Венецианский», в десяти минутах хода до метро «Гидропарк». Поход закончился. Нам осталось разобрать и просушить байдарку. Затем, упаковав её и снаряжение, искупаться и отправиться по домам.

***
После этого простого путешествия я уже не задавал себе наивных вопросов о выборе средств общения с рекой. Нет байдарка не заменила в моём увлечении рыбалкой катер. Но она привнесла в мои взаимоотношения с рекой привкус естественности и романтики. Ведь река из байдарки воспринимается совсем иначе, чем с борта комфортабельного катера или теплохода, так как байдарочник в большей мере зависим от уровня воды в реке, скорости и направления течения, количества водной растительности, состояния берегов, направления и силы ветра. Гребец не просто связан с рекой, он в ней находится и, как бы, становится частью реки, не загрязняя и не насилуя её, не поднимая волн, которые обрушивают берега.
Ощутив и восприняв притяжение реки, я в тот же год купил «Салют-2», а на следующее лето отправился в байдарочный поход со своим кузеном Владиком. Художник, поэт, романтик и бывалый пеший турист Владик с энтузиазмом откликнулся на моё предложение пройтись по лесной речке Убороть, правом притоке Припяти.
Стартовали в украинском городке Олевске. Дальше по маршруту крупных населенных пунктов на реке не было. Мелкая почти на всем протяжении Убороть, протекая через щедрые на грибы и ягоды дубравы и сосновые боры, была сильно закоряжена. Я нигде больше не видел такого количества вековых дубов лежащих поперек реки или дымящихся на берегах после прямых попаданий молний. На Убороти наш новый «Салют-2» получил множество разнообразных проколов, порезов и разрывов оболочки. Вообще эта красивая, но труднопроходимая в межень речка стала хорошей школой для нас - начинающихся байдарочников. Она заставила быть осмотрительными и научила: своевременно выявлять скрытые под водой опасности в виде топляков и острых камней, рационально и безопасно преодолевать лесные завалы, применять различные технологии ремонта байдарки. Двухнедельная учеба благополучно завершилась в пасмурный день, в белорусском райцентре Лельчицы. Мы лежали в палатке пережидая зарядивший с ночи дождь. Вдруг со стороны реки донеслось пение. Это нас заинтересовало и мы вылезли из палатки. Тихо моросил дождь. А на другом берегу реки, если судить по голосу, пела молодая белоруска. Слова было трудно разобрать, но сам голос - чистый и немного печальный, мелодия и манера исполнения песни, удивительно точно гармонировали с намокшей низкой палаткой на берегу, с перевернутой байдаркой возле нее, со свинцовой рябью реки под низко висящими серыми клочковатыми облаками, и, наконец, с нашим грустным настроением, возникшего по причине окончания похода.
В эти первые непохожие один на другой походы произошло мое становление, как байдарочника. Байдарка стала незаменимым средством для удовлетворения непреходящего желания, хотя бы ненадолго, погружаться в манящую своей красотой и свежестью природную среду. Каждое лето я выкраивал время для очередного похода, отдавая предпочтение рекам Русского Севера.

Киев

“Наша улица” №187 (6) июнь 2015