Инна Иохвидович "С коляской по жизни" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Инна Григорьевна Иохвидович родилась в Харькове. Окончила Литературный институт им. Горького. Прозаик, также пишет эссе и критические статьи. Публикуется в русскоязычной журнальной периодике России, Украины, Австрии, Великобритании, Германии, Дании, Израиля, Италии, Финляндии, Чехии, США . Публикации в литературных сборниках , альманахах и в интернете. Отдельные рассказы опубликованы в переводе на украинский и немецкий языки. Автор пятнадцати книг прозы и одной аудиокниги. Лауреат международной литературной премии «Серебряная пуля» издательства «Franc-TireurUSA», лауреат газеты «Литературные известия» 2010 года, лауреат журнала «Дети Ра» за 2010. В "Нашей улице" публикуется с №162 (5) май 2013.
Живёт в Штутгарте (Германия).

вернуться
на главную страницу

Инна Иохвидович

С КОЛЯСКОЙ ПО ЖИЗНИ

рассказ

Стало рано светать в апреле. И Анне, несмотря на жалюзи, создающие иллюзию полумрака, не спалось. Ещё какое-то время, проворочавшись, она всё же встала. И быстро собравшись, вышла на улицу.
Ранним утром народу на улице было совсем немного. Анна жила в историческом центре города, то есть в районе административных зданий или в домах, где проживали пенсионеры.
Неспешно шла она, пожилая уже женщина со своим ролятором. Ещё издали приметила она своими дальнозоркими глазами высокого мужчину (наверное, дедушку) с маленькой девочкой, та везла перед собой игрушечную коляску.
Когда они поравнялись, то Анна замедлила шаги и остановилась. Сначала она глянула на большую куклу в коляске, перевела взгляд на девочку, примерно лет четырёх-пяти, и то ли поразилась, то ли ужаснулась выражению её лица! Полное, какой-то, не по годам, тоски, словно та каким-то «внутренним взором» прозревала грядущие невзгоды, предстоящие несчастья, некую неминуемую страшную предопределённость…
Эта маленькая девочка, этот ребёнок, Анна это почувствовала, знала много больше неё, семидесятилетней женщины?!
Долго стояла старая Анна, глядя вослед удалявшейся удивительной паре, бодро шагавшему деду и девочке, будто бы толкавшей впереди себя тяжеленную коляску, в которой не только лежал ребёнок, но и была она к тому ж гружёной продуктами из супермаркета, да и озабоченной своими невесёлыми заботами…
Сама Анна облокотилась на свой ролятор, что был для неё тем, за что ей приходилось держаться, чтобы не упасть. И стулом, для отдыха, и тележкой для продуктов, овощей и фруктов, да, в конце концов - той самой точкой опоры, которой некогда взыскал Архимед…
Той самой опоры, что позволяла Анне существовать изо дня в день, давая возможность двигаться!
Но, сейчас любимый ролятор был столь тяжёлым, что не давал ей этой возможности. Он не только не помогал идти, а будто тормозил…
Уже почти лёжа на нём, Анна не метрами, а, наверное, сантиметрами передвигалась к месту своего нынешнего обитания – крохотной однокомнатной квартирке.
Дома, отдышавшись от внезапно нахлынувшей на улице, слабости, она раскрыла лежавший на журнальном столике старый фотоальбом. Он начинался фотографиями её счастливого послевоенного детства. Вот она на санках едет с горки, с двоюродным братом стоит, обнявшись, на дороге дачного посёлка… как крепко дружили они в детстве и отрочестве…
- Это сколько лет мы с ним не виделись, живя в одном городе? - задала она себе вопрос, и на него же и ответила, - двадцать так точно, а может и больше…
Внезапно над последней страницей замерла. На фото была девочка, этой девочкой Аней была она сама. Она сидела на детсадовской скамейке, а рядом с ней стояла металлическая сидячая игрушечная коляска. В ней сидел большой голый пупс, наверное, женского полу. Правда, мужской пол определяем, был у пупсов только по одёжке, да ещё по причёске.
Сейчас Анну удивило её собственное лицо, семилетней уже перед школой, девочки. Очень спокойное, почти улыбающееся, лицо, уверенное, что в будущем всё обязательно будет хорошо. Эта уверенность, как ни странно, не покинула её в течении нелёгкой жизни, и выпавших на её долю испытаний. Вот так и прошла она по этой самой жизни сначала с игрушечной коляской, потом с детской (теперь двое её детей жили и работали за границей, а оба мужа умерли давно, жила она нынче одна-одинёшенька); потом детские коляски сменила продуктовая коляска-тележка, и вот сейчас с ролятором, своей последней коляской. А всё такой же непоколебимой осталась уверенность, что, в конечном счёте «Всё будет хорошо» Ещё бы, советский оптимизм оказался неотменяемым, недаром большую часть жизни прожила она при СССР!
- Бедная девочка, - сказала она себе, - всё ей страшное мерещится! Не знает она, что может в её жизни как раз всё и сложится, и всё будет хорошо!

Штутгарт

“Наша улица” №190 (9) сентябрь 2015