Фёдор Ошевнев “Собутыльники" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Ошевнев Федор Михайлович родился в 1955 году в городе Усмани, Липецкой области. Окончил химический факультет Воронежского Технологического института в 1978-ом и факультет прозы Литературного института им.А.М.Горького в 1990-м. Член Союза журналистов России с 1990 г. и Союза российских писателей с 2014 г. Четверть века отдал госслужбе: в армии и милиции. Службу проходил в Ставрополе и Ростове-на-Дону. Участник боевых действий: Северная Осетия-Ингушетия (1993), Чеченская республика (2000). Ныне - майор внутренней службы в отставке, сосредоточен на литературной работе.
Печатается, как прозаик, с 1979 г., в центральной печати дебютировал повестью «Да минует вас чаша сия» на тему афганской войны в журнале «Литературная учеба», в 1989. Автор девяти книг и более ста публикаций в отечественной и зарубежной периодике, в том числе в Германии, Чехии, США, Канаде, Австралии. Причислен к направлению «жестокого» реализма. За создание повести «Да минует вас чаша сия» награжден медалью «За ратную доблесть» (2001).
Живет в Ростове-на-Дону. В "Нашей улице" публикуется с №186 (5) май 2015.

вернуться
на главную страницу

Фёдор Ошевнев

СОБУТЫЛЬНИКИ

рассказ

Глухая стена сараев и сходящийся под прямым углом забор надежно скрывали дальний пятачок двора от любопытных глаз. Здесь, в тени пустующей голубятни, вокруг импровизированного стола-ящика, кто на чурбачке, кто на сложенных в столбик старых кирпичах, мостились Иванов, Петров и Сидоров.
На застеленном газетой ящике красовались водочная бутылка, разнокалиберные стаканы, треть буханки хлеба и пара свежих огурцов. В добавление к обычным атрибутам выпивки-закуски в кулечке, слипшиеся, лежали конфеты-леденцы.
Сервировавший стол Иванов довольно обвел его глазами и заявил:
- А чё? Вроде всё кайфово получилось!
- Ну, погнали? - подпрыгивал на чурбачке нетерпеливый Сидоров. - Погнали, а?
- Спешка нужна только при ловле блох, - авторитетно повторил Иванов где-то услышанную поговорку, важно выдержал паузу и скомандовал: - Разливай!
- По половинке или как? - проконсультировался Петров, берясь за бутылку.
- По полной! - распорядился Иванов. - Мы не слабаки!
- А пьем за что? - уточнил и опять подпрыгнул Сидоров.
Приятели задумались…
- Во! За дружбу! - наконец провозгласил стоящий тост Иванов.
- Мирово!
Приятели подняли стаканы. Чокнулись. Выпили…
Иванов схватился усиленно нюхать хлеб. Сидоров надкусил огурец, жевнул и сплюнул в сторону:
- Горький, жуть!
Огурец вернулся на газету. А Петров скромно взял конфетку и громко зачмокал.
- Как маленький! - возмутился Иванов. - До таких лет дорос, а всё сладкоежка.
Но по инерции и сам потянулся к кульку. За ним - Сидоров…
Посасывая конфетку, Иванов вдруг качнулся и прогнусавил в его сторону:
- Т-ты… Ты мне друг или н-нет?
- А тебя это сильно колышет? - удивился Сидоров.
- Сильно! - И, подумав, Иванов схватил Сидорова за рубашку. - А может, ты вообще бандит!
Петров как бы невзначай снова сунулся к кульку.
- Сбесился, что ли? - дернулся в сторону Сидоров. От его рубашки отлетели две пуговицы, одна «с мясом». - Козел! - обидчиво возмущался Сидоров, шаря по траве. - Мы так играть не договаривались! Думаешь, на год старше, так и все можно? Что я теперь ма-аме скажу?
- Ой-ой! Маменькин сынок! Из-за чего бы плакаться…
Иванову и самому было неловко за оторванные пуговицы, но смущение он пытался скрыть под маской грубости.
- Сам ты сынок маменькин! - стонал Сидоров, поднимая клочок рубашки с пуговицей. - Щас как бы дал в рыльник!
- Ты чё, обнаглел, мелкий? - уже озлился Иванов: еще бы, такой удар по авторитету!
Петров досасывал очередной леденец.
- Подумаешь, крупный нашелся! - огрызнулся Сидоров. - Щас вот… приемчиком…
- Сопляк припухший! - подскочил к нему с угрозой Иванов. - Вчера на секцию записался?
- Шухер! - крикнул Петров, взвившись с кирпичей и поспешно закидывая в рот еще два леденца.
Перед распетушившимися мальчишками стояли трое взрослых мужчин. У одного красноречиво оттопыривался пиджачный карман, другой держал в руках  газетный сверток. Несколько секунд взрослые обозревали следы детского застолья.
- Гаденыши! Что делают, а? - вдруг взревел крупный мужик с сизым носом в фиолетовых прожилках.
- Куда учителя смотрят? Стервецы! - поддержал негодующие возгласы второй мужчина, в очках.
- Д-да… С таких лет… - негромко попенял   ребятне морщинистый, с сильной проседью третий мужчина болезненного, усталого вида.
Закончил воспитательную работу, как и начал ее, сизоносый: живительная влага под сердцем напорно просилась в глотку, и мальчишек требовалось поскорее разогнать с облюбованной территории.
- Пороть их всех надо! - потрясая сжатым кулаком, рявкнул здоровяк, и его ладони устремились к брючному ремню.
Иванов чуть ли не с разбега пронырнул сквозь дыру в заборе. Сидоров по трухлявой лестнице взлетел на голубятню, спрыгнул оттуда на сарай и помчался по разновысоким крышам, соображая, где лучше спуститься на землю. Петров же, не забыв прихватить кулек с остатками леденцов, резким виражом обогнул старшее поколение и юркнул в проход меж сараями и забором.
- Д-да… И дети же пошли… С малолетства - и нате вам… - продолжал монотонно-приглушенным голосом мужчина с сильной проседью.
- Ну, мы-то не дети! - И при этих словах мужчина в очках развернул сверток с закуской. - Имеем полное право! Выходной!
Здоровяк вдруг неуловимым движением опрокинул в рот содержимое оставленной на ящике бутылки - в ней еще виднелось немного прозрачной жидкости.
- Э-э! Куда? - возмущенно завопил мужчина в очках, но сизоносый уже сплюнул и выругался, отшвырнув бутылку в сторону.
- Вода… Бли-ин! - с болью разочарования в голосе протянул он.
- Не по-хозяйски ты… - упрекнул его мужчина в очках, радуясь, что собутыльнику не перепало лишнего глотка спиртного. - По деньгам пусть мелочь, а другой-то раз в аккурат ее и не хватает. - И бережливо поднял отброшенную стеклотару, тут же проверив: цела ли.
А морщинистый мужчина тем временем с горечью и грустью посетовал:
- Д-да… А мы-то, помнится, в детстве всю дорогу в войну играли.

Ростов-на-Дону

“Наша улица” №199 (6) июнь 2016