Григорий Егоркин “Лёшкина лёжка" поэма
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва
Геннадий Геннадьевич ГРИГОРЬЕВ (творческие псевдонимы Егор ЧЕРЛАК, Григорий ЕГОРКИН). родился 22 ноября 1963 года в посёлке Черлак Омской области.
Автор трёх прозаических и поэтических сборников («Не обращайте клятв своих», «Тарагарщина», «Страна Зеро»).
К драматургическому жанру обратился в начале 2000-х, на сегодняшний день является автором 35 пьес и инсценировок. Финалист и лауреат таких драматургических смотров, как «Любимовка» и Володинский фестиваль (пьеса «Брейкпоинт»), «Евразия» (пьеса «Путём прямого голосования»), «Премьера. txt» (пьесы «Жалко сожжённую заживо Жанну», «Раковые шейки», «Мир-Дверь-Мяч»), фестиваля творческой молодёжи Украины «Ку-Ку» (пьеса «Я тя лю»), «Хрустальная роза Виктора Розова» (пьеса «Встреча после проводов»), «Свободный театр» (пьесы «Валенки. RU», «Град нездешний»), «Действующие лица» (пьесы «Раковые шейки», «Ипотека и Вера, мать её», «Зимнее время»), конкурса монопьес «Человек» (пьеса «Три сценических эскиза на заданную тему»), конкурса одноактных пьес Baku-Art (пьеса «Горячая точка»), интернет-конкурса «Бродячий Заяц» (мини-пьеса «Москва – Юпитер»), конкурса фантастических пьес РОСКОН (пьеса «Некоторые из немногих»), Камчатского краевого драматургического конкурса (пьесы «Вне игры», «Ящик»), конкурса Центрального академического театра Российской Армии «Армия России: война и мир» (пьеса «Встреча после проводов»), международного драматургического конкурса Литинститута имени Горького "ЛитоДрама" и конкурса «Звёздные пути» (пьеса «А прочее – при встрече») и ряда других.
Участник двух драматургических семинаров СТД РФ (пьесы «Хроники забытого острова», «Наследник второй очереди»), а также лаборатории театров Сибири, Урала и Дальнего Востока в Омске (пьесы «Раковые шейки», «Зимнее время»).
Публиковался в журналах «Театр», «Современная драматургия», «Урал», «Станиславский», «Перемены», «Уральская новь», «Реплика», «Москва», «Ковчег», «Нижний Новгород», «Уральский следопыт», «Я вхожу в мир искусств», интернет-журнале «Процесс» и других; в альманахах «Южный Урал», «Русское поле», «Семь искусств», «Лебедь» (Бостон, США, 2014); в драматургических сборниках «Современный российский театр» (Челябинск, 2012), «Лучшие пьесы - 2009» , «Лучшие пьесы - 2010», «Лучшие пьесы - 2012» конкурса «Действующие лица», «Молодежный театр» (Москва, 2014); в драматургическом приложении к журналу «EDITA» (Германия, 2013), а также в сборнике «Русский автобан» (Германия, Берлин, 2013). Две пьесы включены в ежегодные сборники СТД РФ «Сюжеты». Пьеса «Ипотека и Вера, мать её» переведена на польский язык и опубликована в сборнике «Антология современной российской пьесы» (Польша, Варшава, 2011). Пьеса «Горячая точка» для участия в российско-американском театральном проекте «Рабство» переведена на английский язык.
Спектакли по пьесам Геннадия Григорьева ставились в Мурманске, Днепропетровске, Югорске, Кургане, Усолье-Сибирском, Омске, Москве, Севастополе, Новосибирске, Красноярске, Сарове, Харькове. Театрализованные читки его сценических произведений проходили в Вологде, Риге, Нижнем Новгороде, Екатеринбурге, Димитровграде, Алуште, Санкт-Петербурге, Челябинске, Хабаровске, Рязани. Отрывки из постановки «Ипотека и Вера, мать её» в исполнении студентов ГИТИСа в сезоне 2011\12 транслировались телеканалом «Театр». Спектакль «Мир-Дверь-Мяч» Мурманского областного драматического театра был признан самой яркой премьерой Мурманской области 2013 года.
Спектакли по пьесам Геннадия Григорьева включались в программу таких театральных фестивалей как «Золотая Маска Плюс», «Полярная звезда», «Театральная весна», «Сибирский транзит». Геннадий Григорьев - стипендиат Министерства культуры РФ (пьеса «Ипотека и Вера, мать её», 2011), лауреат премии «Долг. Честь. Достоинство», присуждаемой Фондом развития и поощрения драматургии и журналом «Современная драматургия».
.
Григорий Егоркин
ЛЁШКИНА ЛЁЖКА
поэма
ЛЁШКИНА ЛЁЖКА
Ах, как трель птичья громко
Над излучиной всей!..
Зной.
Нейтралка.
Зелёнка.
Где-то там – Алексей.
Улыбается Лёшка
С погонялом Шахтёр:
Вышла славною лёжка,
Не заметишь в упор.
За спиною крапивы
Непролазной пласты,
Слева – старая ива,
Справа – топь и кусты.
Он лежит, незамечен,
За пожухлой травой,
Утром даже кузнечик
Не учуял его:
Выгнул длинные ножки
И присел у лица.
Следом – жук мимо Лёшки,
Не взглянул на бойца.
Терпеливый он, Лёшка,
Целый день недвижим.
Муха, бабочка, мошка...
Безразличен он им.
Что ж, они не в разведке,
Как Шахтёр. Рядом чиж
Бойко скачет по ветке.
Ну чего ты свистишь?
Твои песни некстати
В этот час, потому-
Что он нынче в засаде,
Не до песен ему!
Должен он, не филоня,
Передать в штаб о том,
Сколько пушек в колонне.
Ну а песни – потом.
...Резко вздрогнули плечи,
Стало сухо во рту...
Снайпер – он не кузнечик,
Углядит за версту.
Ночь.
Излучина.
Лёжка утопает в тиши.
Чиж умолк. Только мошка
Продолжает кружить.
ТАКОЕ КИНО
Тут звенит звонок? Едва ли.
И линеек нет давно.
В школе, в простеньком спортзале,
Смотрят мальчики кино.
Не за деньги смотрят – даром,
Не за рупь, не за мильён.
Школа – месяц как казарма,
А в казарме батальон.
На полу расселись прямо,
Без претензий, без обид.
На экране – Шварц с Ван Даммом,
Сигал,
Ли,
Сталлоне,
Питт...
Здесь нельзя быть не в экстазе,
Не открыть в восторге рот.
Как Арнольд врагов дубасит!
Как злодеев рвёт Жан Клод!
Брэд замочит всех в округе,
У него есть огнемёт.
Ну а Стивен из базуки
Обезвредит целый взвод.
То и дело фразы с места
(Знать, бойцы вошли во вкус):
«Я балдею от Сильвестра!»,
«Зацени, что сделал Брюс!».
Будет в плеере крутиться
Старый диск за часом час,
А кумиры биться, биться...
А потом придёт приказ:
«Бой... Прорыв у террикона...
Где разведка, мать её?..
Град...
Обстрел...
Бронеколонна...
Батальон, подъём! В ружьё!»
Слышишь из-за поворота
Этот скрежет, этот гуд?
Без базук, без огнемёта
Там мальчишки танки жгут.
РАЗГРУЗКА
Бэт хваток не по-русски –
На «пять» и даже «шесть»,
Вчера был без разгрузки,
И вот разгрузка есть.
Расчёт был очень тонкий,
Отменно угадал:
Свой нож за две лимонки
Он Хмурому отдал.
Гранаты – класс, не липа,
Бабахнут будь здоров!
За них Душман отсыпал
Полцинка трассеров.
В бригаде с этим строго,
Не котелок борща!
Взамен патронов ВОГи
Забрал он у Леща.
Под них Бэт самогону
Добыл. Ну а затем
Горилку сдал Барону
За новенький ПМ.
И вот ченч на закуску
(Совмин, а не башка!):
За пистолет разгрузку
Берёт.
Плюс три рожка.
Нам ждать ещё этапа?
А почему бы нет!
К такой разгрузке надо б
Сыскать бронежилет.
Я – НАГАН
Я был рождён как пистолет –
Не саблей, не пращой.
Мне очень-очень много лет,
Да, мне уже за сотню лет,
Но послужу ещё.
Ведь, как и прежде, мой курок
Изгибом крут и зол,
Не сточен временем боёк,
Стальной проверенный боёк,
И смазан маслом ствол.
Я помню ночь на тыщу ватт
И день черней угля,
И в брата шлёт три пули брат,
Свинцовых пули – в брата брат,
Он из меня стрелял.
В подвале штаба Колчака
Я метился в шинель
Седого дядьки из ЧК,
Казак сказал, что из ЧК.
Все пули – точно в цель.
Что дальше? В памяти забор,
Норильск, барак, февраль...
Когда чуть сзади и в упор,
В затылок – резко и в упор,
Промажете едва ль.
Теперь я стар. Но я солдат
И вот о чём прошу:
Хочу туда, где целит брат,
Сегодня в брата целит брат.
Я честно послужу!
ОСКОЛКИ ВАВИЛОНА
Чешет репу зампотех
Из второго батальона:
«У меня – и смех и грех –
Все осколки Вавилона.
Это где-то вдалеке
Не приснится и по пьяни.
Взять расчёт для РПГ:
Осетин и молдаванин.
Завтра в бой вести народ,
Всё всерьёз, вот и кумекай.
Что ж, доверю миномёт
Курду, сербу и узбеку.
Вот такой у нас конфуз,
Так сказать, в библейском стиле:
Наблюдателем – француз,
Пулемётчиком – бразилец.
Между нами разговор
(И не знал, что так бывает):
Если азеру в дозор,
Его ара прикрывает.
«Данке шён»,
«Мерси»,
«Салам»,
«Плиз»,
«Рахмат»,
«Дякую, зёма»...
Веришь, нет: такой бедлам
До отбоя от подъёма».
Что тогда сплотит отряд?
Тайну нам приоткрывают:
Очень просто – русский мат,
Его каждый понимает.
ВСТРЕЧА НА ПОГОСТЕ
Какой же фартовый ты, зёма,
А мне вот везения ёк.
Укрыли тебя чернозёмом,
Меня положили в песок.
Спасибо, не в шлак и не в глину
Спустили под Сорокоуст,
Тебе на могилку – рябину,
А мне – можжевеловый куст.
Понятно: любого обида
В такой ситуации ест!
Тебе – со звездой пирамида,
Мне в ноги – обструганный крест.
Пока на них нету табличек,
Таблички попозже прибьют.
Мне – пара подвявших гвоздичек,
Тебе – пять венков и салют.
Грошовые тонкие свечи
Сгорели почти до нуля.
Тебе – многословные речи,
Мне – краткое «пухом земля».
Но это пустое – и точка –
Как лужица воска в горсти.
Рябина, ограда, цветочки...
Ты, главное, братка, прости!
Любая земля не перина,
По совести если судить.
Прости, коли слышишь, за мину,
Что я не сумел разрядить.
Недолго ты болью был мучим,
Меня ж бинтовали дня три.
Такой я в конец невезучий,
Нет фарта совсем.
Хоть умри.
ГУМАНИТАРКА
«Разбирай, братва, подарки!» –
Слышен крик.
«Это к нам с гуманитаркой
Грузовик».
Нервный смех у ополченья –
До слезы.
Ладно б тонны две печенья,
Колбасы.
Пусть газводы – «Буратино»
И «Дюшес»,
Пусть сгущёнка, буженина,
Майонез.
Ну, варенье, ну, бананы,
Кетчуп, сыр,
Помидоры, баклажаны,
Ну, кефир.
Хрен с ним, выпьем. То же – с чаем,
Выпьем квас...
Но тампоны получаем
В первый раз.
Это ж, братцы, непорядки,
Стыд и срам!
Глядь: а там ещё прокладки –
Что для дам.
Вот бы знать до подноготной,
Чья вина,
Но берёт тут слово ротный
Старшина:
«Хватит ржать, не на концерте,
В рот фугас!
Я ж для вас старался, черти,
Мой заказ.
Чтоб иметь сухою пятку,
Богатырь,
В берцы стелькой ложь прокладку,
Когда сырь.
Хоть кого о том спросите,
Дикарьё.
А тампоны берегите
Для боёв.
Миной кроют – не до цирку,
Есть закон:
Прилетит в тебя – ты в дырку
Суй тампон.
Вы ж, ребята, не в горпарке,
Тут война…»
Знает толк в гуманитарке
Старшина.
ПЯТЬ МИНУС ОДИН
Ну кто у них выведать в силе,
Чей это в углу автомат?..
Они впятером уходили,
Четвёркой вернулись назад.
Усталыми спинами – к печке,
Пока та ещё горяча.
Жуют подгоревшую гречку.
Пьют чай.
Тихо курят.
Молчат.
Дымят от души, не халтуря,
Сидят, может, час, может, семь...
О ком они долго так курят?
О чём их свинцовая немь?
Она – о коварной растяжке,
Волнении перед броском,
Пробитой осколком тельняшке,
О фляге с последним глотком.
В ней злоба и боль – без подмеса,
Подсолнухи в чёрных полях.
И очередь из АГСа,
Когда они вышли на шлях.
...Встают.
Взгляд чуть-чуть виноватый.
Не сбросив молчанья тавро,
Вставляют запалы в гранаты
И в полночь идут –
Вчетвером.
КОРОЛЬ ПЛАСТИДА
Знают все: любой кулик
Свою топь хвалить привык.
Тим балдеет от пластида,
Тим толковый подрывник.
Простоват на первый вид:
Нос картохой, чуб торчит...
А сметёт хоть элеватор,
Только дай ему пластид.
Командир доволен им,
Тим почти незаменим.
Надо грохнуть трансформатор,
Кто пойдёт?
Конечно, Тим!
Взрыв с моста пустил в уклон
САУ на полсотни тонн.
Не гадайте, чья работа,
Всем понятно: это он.
Коли есть боезапас,
Подложить готов фугас
Хоть под Барака Обаму,
Хоть под Меркель.
Где приказ?
День за днём идёт, но вот
Тим какого часа ждёт:
Ходит он на Сортировку,
Рельсы там как зубы рвёт.
Трах-бабах – вагон в кювет,
Трах-бабах – двух стрелок нет...
Парень трудится ударно,
Без отрыва на обед.
Чем феномен объясним?
Может, фактором таким:
До войны простым путейцем
Был король пластида Тим.
РАЗГОВОР С ПЛЕННЫМ
Он приткнулся в углу, на матрасах –
Молодюсенький, двадцать не дашь.
Бинт на шее, синяк возле глаза
И в засохшей грязи камуфляж.
Миска с кашею.
Кружка с водою.
На часах – с карабином казак.
«Эй, герой! Со вчерашнего боя?»
Приподнялся малой:
«Точно так».
Неприютна у хлопца фатера,
Свет скупой из-под самых стропил...
«Получается, из БТРа
Ты по мне разрывными лупил?
Дело прошлое – всей нашей роте
Было жарко от вашей брони».
Пожимает плечами:
«Выходит,
Я стрелял по тебе. Извини.
Но и вы наподдали рассолу,
С двух «шмелей» взяли нас на прицел.
Вот тогда и убило Миколу,
А Толян в БТРе сгорел».
Зуб за зуб или око за око...
Так, кажись, испокон говорят?
В том бою потеряли мы Дока
И трёхсотыми пару ребят.
Дать за Дока бы в лоб со всей дури,
Так домой Док хотел к декабрю!
Держит что-то, однако.
«Закурим?»
Виноватый смешок: «Не курю».
Не идёт разговор. Между нами
Боль.
Война.
Окаянные дни...
«Мне б короткий звонок... Мне бы маме...»
Достаю телефон: «Позвони».
ХРАНИ МЕНЯ…
Ядрён комбатов перегар:
«Брат, касок нет совсем.
Трофейный, вроде, был кевлар,
Поглянь у ПКМ.
Ну что, берёшь?»
Беру, комбат,
Кевлар бойцу броня.
А там три слова – где подклад:
«Христос храни меня».
И кто же, палец сняв с курка,
На каске жёг тавро?
Андрей, наводчик «василька»?
Телефонист Петро?
Максим ли, Ян крестили лоб
Под гуд свинцовых ос?
Шептали, падая в окоп:
«Храни меня Христос».
Витёк-танкист,
Тарас-начкар,
Корректировщик Стас…
Кому из них помог кевлар?
Кого из них не спас?
Где ты жужжишь, моя оса,
Отсчитывая дни?
Трофей надвину на глаза:
«Христос меня храни».
НА ПРИВАЛЕ
Чудно:
Считали, что покатит,
А взяли к ночи с гулькин шиш.
Взвод закрепился в старой хате,
Сарай сараем, а поди ж…
На крыше толь, на стенах глина,
Ворота вкось… Но боже мой:
В углу, у койки, – пианино.
Откуда?
Как?
Кому?
На кой?
Притих устало ратный табор,
Когда привал, – какой азарт?
От печки хриплый бас начштаба:
«Отставить сон. Давай, Моцарт!»
Не увильнёшь, коль старший в теме,
Коль знает он про твой талант.
Вздохнул боец в потёртом шлеме,
Артём.
В той жизни – музыкант.
А в этой – снайпер он. От бога,
Как говорится, высший сорт.
Сел Тёма, клавиши потрогал.
Аккорд, другой, ещё аккорд...
Чудно:
Рахманинов – в сарае!
Гудит начштаб, усами рыж:
«Вон что, зараза, вытворяет!
Всего семь ноток, а поди ж…»
Не счесть талантов у артиста,
С таким на службе благодать.
Ему что сбацать чардаш Листа,
Что часового с вышки снять.
Бьёт в точку – если без помехи,
Будь цель в окопе, будь в траве…
Там, где приклад у эсвэдэхи,
Зарубки.
Счётом – тридцать две.
Дым у ставка? Шумок в низине?
Шмальнёт разок – в низине тишь.
Чудно:
Патронов в магазине
Десяток только.
А поди ж…
ПРО ПУЛЮ
На гражданке оно как?
Коль собака, значит, Жуля.
А на фронте всё не так,
Псина здесь зовётся Пуля.
Пульку взяли в танк щенком,
С ней в прорыв, с ней отступали...
Не была б она с хвостом,
«Дочь полка» её б назвали.
Пёс иной: сработал Град –
Тут же рёв а-ля белуга.
Пуля – нет, иной расклад,
Боевая вышла сука.
Смерч ударил в капонир?
Где-то залпы Урагана?
Перелёты от Рапир?..
Пуле всё по барабану.
Да и то: военный стаж
У собачки стал богатым.
Но когда она – в блиндаж,
Значит, кроют сто двадцатым.
Ухмыльнётся часовой:
Что такого в вое минном?
А она под этот вой
Вспоминает дочку с сыном.
...Был апрель. Был вечер тих.
И под хатой малоросской
Принесла она двоих:
Тот – с пятном,
А та – с полоской.
Ух, и тешился народ,
Сам майор включился даже:
«Поздравляю славный взвод
С пополненьем экипажа!»
Дальше – мощный артналёт,
Два часа в чумном угаре,
Бил тяжёлый миномёт.
Как понять, куда ударит?
Утро.
Греется мотор.
Прикопав кутят у кадки,
Пот с лица смахнул майор:
«Не люблю я стодвадцатки».
Над колонной след ракет,
Танки, взвыв, вперёд рванули.
В башне, где боекомплект,
На брезенте плачет Пуля.
ЧТО ПОЧЁМ
Коли дождь стеной, – до смеха ли?
С неба падала вода.
Пять минут на сбор.
«Поехали!»
Сами знаете куда.
Особиста брали нашего,
Был не промах – крут и лих.
А давно ль других допрашивал?
Сами знаете каких.
Ох, и лют!
Держал всех в страхе он,
Дюжий, морда кирпичом.
Протоколы всё подмахивал.
Сами знаете о чём.
Тут – слушок: виновен в гибели
Двух штабных секретных схем.
Вот под дождь его и вывели.
Сами знаете зачем.
Вечер.
Ужин.
Построение.
Зампотыл бубнит с листком:
Мол, того... Мол, в исполнение...
Сами знаете о ком.
Что ж, в казарме – не в обители,
Поползла в каптёрку голь.
За помин налили, выпили.
Сами знаете по сколь.
Не хитра мужская пьяночка:
Мерный трёп да сизый дым.
Запыхтела с сеном баночка...
Сами знаете с каким.
Под базары бестолковые
До утра к плечу плечом.
На войне душа дешёвая.
Сами знаете почём.
ВОДИЦА ПОМОЖЕТ
«Ничёсе дедок – цельный архимандрит!» –
Роняет шеренга остроту.
Святою водою усердно кропит
Поп нашу безбожную роту.
По меркам войны не его перевес
На ротном плацу в этом часе:
Нас, грешников, сотня – в разгрузках и без,
Напротив – один он.
При рясе.
Но батя и бровью седой не ведёт,
Ему что комбриг, что водила...
И ловим мы скулами капельки от
Большого, как веник, кропила.
Весенним дождём умывает вода,
Пьянит непроцеженной бражкой.
У взводного Юрки мокра борода,
У Вити-минёра – тельняшка.
Стоит, улыбаясь, окопный народ,
Не горбит под брызгами спину.
И как бы случайно я свой пулемёт
Под тёплые капли подвинул.
Стекает по мушке одна – как слеза…
Но надо братве приколоться:
«Слышь, батюшка, в чём же твои чудеса?
Водичка, небось, из колодца!»
У старца морщинки сбежали с лица,
Вдруг стал – и моложе, и строже:
«Господь с вами, дети, вода из Донца.
Воюйте,
Водица поможет».
ПОМНИМ ВСЕХ
Пьём до дна и без закуски,
Глушим русскую по-русски,
Разливает старшина.
Пьём до дна.
Вот бойцы на общей фотке:
Кто в папахе, кто в пилотке.
Мужики, деды, юнцы –
Все бойцы.
Помним всех: Рубена, Пьера,
Тома, Серика, Валеру…
Гладит снимок зампотех,
Помнит всех.
Как забыть Рашида-братку
И Шамиля с безоткатки,
Как по полной не налить?
Не забыть.
Словно тут – Василь и Гера,
Душан с древним пэтээром,
Вместе с нами молча пьют.
Словно тут.
Русаки – хоть не курносы,
Не белёсые, но россы.
Рядом стал в бою? Коль так,
Тот – русак.
За ребят. Не сняв разгрузки,
Цедим русскую – за русских.
Звякнул кружкою комбат:
За ребят!
СПА... БРА...
Мы тащили его сквозь зелёнку -
Не балетных калибров мужик.
А по веткам и стеблям вдогонку
Вжик...
Вжик...
Балки, взгорки, подъёмы и спуски...
«Я живой?» «Не несли, был бы труп».
У сержанта под драной разгрузкой
Хлюп...
Хлюп...
Тянем ношу - траншейное племя,
До смертельной свинцовости рук.
Автоматным прикладом о темя
Тюк...
Тюк...
Прикипели к лопаткам тельняшки,
Льёт напалмовым жаром июль.
Пять минут передыха. Из фляжки
Буль...
Буль...
В догонялки играем иль в прятки,
У косой вырываясь из лап?
Лишь из мокрой насквозь плащ-палатки
Кап...
Кап...
Но всему есть конец. Есть он даже
У клубка еле видимых троп.
Бруствер... Бэтэр... Блок-пост... Вроде, наши.
Всё,
Стоп.
Вон палатка с крестом - где черешня,
Там дырявых берут на постой.
«Ну, покеда! Живи, дээргэшня*,
Лет
Сто».
Подымили с лепилами трохи.
А в палатку ушли доктора,
Он глаза приоткрыл, и на вдохе:
«Спа...
Бра…»
___
* ДРГ – Диверсионно-разведывательная группа
СОНЕЧКО
Так себе айфон,
Брали и покруче.
А владелец - он
Парень невезучий:
Подловил металл
И затих в кабине.
Снайпер угадал?
Или дело в мине?
Может, лёг снаряд
Стомиллиметровый?
Явно добробат* -
Малый нефартовый.
С лычками погон,
Форма при шевроне,
Рядом телефон
Тёплый от ладони.
В сидор на спине
Взводный трубку кинет,
Мёртвый на войне
Гаджетов не имет.
…Вечер.
Расслабон.
Пьём не шейк кофейный.
«Взводный, слышь, айфон
Бренькает трофейный.
Обоснуй там, чтоб
В страх вогнать вражину,
Про дырявый лоб,
Про его машину.
И влепи вопрос:
Нахер лез с боями?
Вот теперь как пёс
В придорожной яме.
Врежь на матюке
Про конец паршивый
С биркой на ноге...»
Но молчит служивый.
Словно в колее
Танк завяз - и точка.
«Сонечко мое**» -
Из контактов строчка.
И тебя одна
Мысль берёт на мушку:
Дочь звонит? Жена?
Лапушка-подружка?
Закуси губу,
Драная пехота.
Даже взяв трубу,
Разве скажешь что-то?
«Наполняй стакан
Не на половинку!» -
Погасив экран,
Взводный вынул симку.
___
* Добробат – боец добровольческого батальона
** Сонечко мое – солнышко моё (укр.)
2015 - 2016 гг.
Челябинск
"Наша улица” №205 (12) декабрь 2016
Охраняется законом РФ об авторском праве