Юрий Кувалдин "Неуловимое" эссе
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Юрий Кувалдин родился 19 ноября 1946 года прямо в литературу в «Славянском базаре» рядом с первопечатником Иваном Федоровым. Написал десять томов художественных произведений, создал свое издательство «Книжный сад», основал свой ежемесячный литературный журнал «Наша улица», создал свою литературную школу, свою Литературу.

вернуться
на главную
страницу

Юрий Кувалдин

НЕУЛОВИМОЕ

эссе

 
АБСУРД

Поговорим об абсурде. Моя книга «Философия печали» вышла в 1990 году, а читатель родился в 2000 году, и говорит мне, что не может оторваться от книги, что подобного он ничего не читал. Я прокручиваю в голове случившееся и никак не могу взять в толк, как это произошло. Я писал, а читателя не было, я издал, а читателя не было. Книга где-то блуждала без меня, благо тираж был для нынешних времён фантастический 100 тысяч экземпляров, и через «Союзкнигу» разлетелась во все уголки земного шара. Понять сие столкновение книги и читателя не в состоянии, хотя верую, потому что именно абсурдно.

ХРАНЕНИЕ

Способ хранения души разнообразен, но только вне тела. Из тела душа быстро улетела и ни за что не уцепилась. Замечательное хранение души на бумаге. Шкафы, полки, стеллажи, корешки, тиснение золотой и серебряной фольгой. При книгах и хозяин квартиры выглядел солиднее, умнее, поскольку вся библиотека ассоциировалась именно с ним. Ныне выяснилось, что бумага лишь средство хранения, и довольно неудобная. В цифре интернета (то же Слово) душа сохраняется надёжнее, навсегда, как Библия, и места занимает в миллиард раз меньше.

СВЫШЕ

Свыше? Кто сказал? Поэт полгода не пишет, рука не поднимается, шаг не ритмичен, всё ждёт чего-то. Потом говорит, что он никогда не писал в жизни стихов, потому что всему свой срок. А именно, поэт ждёт начала диктанта. Вот сейчас к доске подойдёт учительница и мелом по чёрному полю напишет тему. Но учительница поэта не интересует. Он ждёт иного диктанта. Свыше. Вроде бы различил уже первые слова из-за облаков, но не разобрал, какие. Опять не пишет. Всему свой срок. Тут издательство подгоняет, поэту нужен гонорар, и он, забыв о куда-то подевавшихся высших гениальных силах, строгает вирши под диктат редактора.

ПЧЕЛА НАД ЦВЕТКОМ

Один раз сказал что-то убедительное и основательное, на его взгляд, и больше в жизни не повторял, тем более, не записал. И это сказанное один раз - пустой звук - потонуло в реке равнодушия. Никто не воспринял веское, никто не вспомнил. А он всё думал, что своим веским словом остановил мир, дал направление общему движению, подвёл фундамент подо всё бытие. Нечто убедительное и веское не имеет никакого значения для полёта пчелы над цветком. Но вот когда нечто убедительное и веское будет развёрнуто с усердием пчелы в собрание сочинений, тогда оно возымеет действие на последующие поколения.

ТЬМА

Тьма. Чёрт понес меня часа два назад, когда ещё подкрадывались сумерки, к реке. Идёт дождь. Иду я. Без зонта. Не прячусь от дождя. Поздно прятаться. Промок вместе со всеми нитками. Неизвестно куда ступаю. Цепляюсь за что-то твердое. Падаю в лужу. Смеюсь. Хорошо, что не в реку. Кто-то шумно сопит за спиной. Чувствую прикосновение чего-то теплого к шее. Пугаюсь не на шутку! Слышу, как стучат собственные зубы. В потемках едва разглядываю огромные ноздри и блюдца глаз чёрной лошади. Иду, она рядом. Усиливается дождь, которого не видно. Вдруг лошадь рысцой срывается куда-то в сторону и мгновенно исчезает во тьме.

В ТИСКАХ

Актёр кричит о свободе, забыв, что он наглухо зажат в тисках режиссёра. Ему показалось, что он свободен, когда уволился с одной работы и перешёл на другую, где тиски незаметны, поскольку у него отдельный кабинет, но что вот именно этим кабинетом он стиснут, не замечает. Тренер не свободен в выборе состава, ежечасно чувствуя тиски финансирующего команду владельца. Художник, ощущающий свою невероятную свободу, не состоя ни у кого на службе, находится в тисках своего избранного пути, в жёстких тисках своего бескорыстного служения идеалу.

ТАБЛИЧКА

На воде не написано, что она вода, она даже не знает, что она вода, потому что знать ей нечем. Иду долго вдоль узкой реки, коих полно в Москве, но не нахожу таблички с названием. Это главное. Табличка главнее реки. Но её нет. Спрашиваю у реки: «Как тебя зовут?». Река молчит. Вода без названия. Не напиши я слово «река», так вообще было бы непонятно, о чём я говорю. О табличке, которой нет, чтобы обозначать что-то. Или голосом кто-то сообщит, хотя тоже словами. А-а... Вон человек с удочкой в кустах сидит. Как река называется? После задумчивого молчания: «Чёрт её знает!».

ДВОЙНИКИ

Туда-сюда с подносом на бегу, между столами делая дугу, официант кивает в ресторане и хану, и сатрапам, и охране, за каждым успевает он столом в закрытом для прохожих переулке, как будто бы в машине за рулём, или как чёртик лезет из шкатулки, сам переулок въехал в ресторан, от пиршества на сердце злая рана, и так без ресторана в доску пьян, как будто в подворотне со стакана, с охраною сатрапов новый хан в глухой забор упёрся переулком, над кладбищем скрипит подъёмный кран, приподымая мёртвых на прогулку.

СНЕЖНОЕ

Снег, приближаясь к реке, тает, хотя в середине замечаю многочисленные снежные комочки, не желающие таять в воде, пока не догадываюсь, что это дремлющие чайки. Вода как бы придымлена и поэтому мутно отражает золотистый свет фонарей с набережной. Желтизна растекается дорожками по поверхности, дополняя тишину невидимой музыкой, не слышимой глазами. Снег создаёт звучание. Река поднимает настроение. Фонари баюкают сознание.

ДОВОЛЕН

Довлеет мне моё довольство. Доволен я буквально всем. Доволен тем, что утром встал. Доволен тем, что дождь идёт. Доволен вечером диванным с котом в обнимку. Доволен звуками воды в трубах. Доволен шагами верхних соседей. Доволен поздней осенью. Довлеет радость мне всечасно. Доволен тем, что я живу. Не надо путать "довлеть" с "давить". Если на вас что-то давит, так и говорите: "Давят на меня обстоятельства". А если вы чем-то довольны, то говорите: "Довлеет мне напевность строчек!", или "Довлеет мне эпитет мой!"

ДАРЫ ПРИРОДЫ

Капустин, Редькин, Клёнов, Хренов, Соломин, Травин, Ромашин, Дынин, Крапивин, Дубов, Горохов, Липкин, Грушевский, Репин, Вишневский, Грибов, Рябинин, Луков, Малинин, Вязов, Лимонов, Клюквин, Калинин, Виноградов, Чесноков, Смородин, Камышов, Петрушкин, Розанов, Кочанов, Щавелев, Березкин, Черёмухин, Яблоков, Пшеничников, Свекольников, Брусникин, Огурцов, Арбузов, Колосков, Осокин, Ивин, Морковкин, Абрикосов, Васильков, Орехов, Пастернак, Ольхин, Осинин…

И О ПОГОДЕ

Был прекрасный январский день, был прекрасный февральский день, то же самое было по одному дню в марте, апреле, мае и других, как можно догадаться, месяцах. Итого за год в нашем краю осин и болот солнечных тёплых, одним словом, прекрасных дней набралось по числу месяцев ровно 12. Остальные дни года выдались холодными, дождливыми, снежными. «В такой точно день охотился я однажды за тетеревами в Чернском уезде, Тульской губернии», - пишет Тургенев. Вот именно, что пишет, пишет и пишет, и ещё раз повторю - пишет в ненастные, оставшиеся от 12 прекрасных дней в году, вот и стал бессмертным.

ХОРОШИЙ И ПЛОХОЙ

Сидят в скверике на скамейке два поэта. Один поэт хороший. Другой поэт плохой. Хороший поэт говорит: у нас много хороших поэтов. Плохой поэт протестует: назовите? Хороший поэт называет хорошего поэта. Плохой поэт самым резким образом не соглашается и называет хорошим поэтом плохую поэтессу-песенницу. Хороший поэт морщится. Плохой поэт с видом судии называет ещё одного плохого поэта, на чьи стихи поют песни по телевизору. Хороший поэт морщится, но не вступает в спор, потому что хороший поэт никогда не спорит, потому что занят только хорошей поэзией, но хорошего поэта плохой поэт, сидя рядом, не признаёт.

ЗАКРЫТЬ

Закрыть и не сохранять, и не было, не возникало, снилось и закрылось, сто лет прожил, всех учил, но закрылся и не сохранился, не было, не было, не было, не было, не было, закрылось, закрылось, закрылось, не было, не было, не было, не было, не было, закрылось, закрылось, закрылось, не сохранилось. Закрыть.

РЕЧЕВОЙ АППАРАТ

А вот то-то и сказала. Не может быть. Что ж тут такого, когда говорит, не думая, потому что речевой аппарат начал уже жить сам по себе, бесконтрольно, поскольку для того и создан, чтобы говорить. Все сидят молча, а вошедшая в вагон старуха в разодранных джинсах и в кедах, в малиновом берете, из-под которого выбивается седая прядь, кричит: «Ну, кто тут мне место уступать будет? Расселись. А ну-ка марш отседова!» - и этим сгоняет со своих мест зачитавшуюся молодёжь с мобильниками.

НЕУЛОВИМОЕ

Неуловимое всегда тревожит из-за того, что оно именно неуловимо в своей непрояснённости, и это концентрирует всего тебя на неуловимом, никак не желающим улавливаться, то есть проясняться. Ясное всегда понятно, а понятное пролетает мимо ушей, проскальзывает без остановки мимо глаз. Ясное - это штамп. Неясное - это оригинальное. Кругом разлито всё понятное. Конечно, только на первый взгляд понятное. Кругом штампы. Дальше штампов люди не идут. Вот и смотрю зачарованно в глубь предмета, где из затуманенности только для меня выплывает нечто совершенно необыкновенное. Так ловцом неуловимого и живу.

ПРОГРЕСС

Колоссальный прогресс наблюдается во всём, особенно в выступлениях должностных лиц, в минувшие времена каковых не наблюдалось. Как вспомнишь «гыканья» и «мыканья» руководителей от сохи, так снова хохоток подкатывает к горлу. В городских подворотнях всё-таки «базарить» поднатаскались. В этом и состоит «дистанция огромного размера» нашего компьютерного времени от периода съездов пролетариев и животноводов.

ОТВЕСТИ ДУШУ

С душой хожу на поводке. Веду её подальше от себе подобных. Вести её приятно в тишине, в просветах солнца у зеркального пруда, когда на горке переливаются колокола старинной церкви. Вести версту не устаю. На самотёк пускать не собираюсь, поскольку все стремятся в весёлый шум и пьяный грохот вести её, и называют это: «Отвести душу».

СТУЛЬЯ ЛОМАТЬ

Там, где Достоевский приводит Разумихина с Раскольниковым к Порфирию, от взмаха руки Разумихина со столика «всё полетело и зазвенело», Порфирий Петрович воскликнул: «Да зачем же стулья-то ломать, господа, казне ведь убыток!» В «Скуке жизни» Чехов в уста генерала вкладывает слова: «Александр Македонский великий человек, но стульев ломать не следует…». Чапаев разбивает об пол табуретку, комиссар говорит: «Александр Македонский тоже был великий полководец. А зачем же табуретки ломать?» (в тексте романа у Фурманова этого нет - досочинили авторы сценария братья Васильевы). А вот источник - «Ревизор» Гоголя: «Городничий. …Сбежал с кафедры и что есть силы хвать стулом об пол. Оно конечно, Александр Македонский герой, но зачем же стулья ломать? от этого убыток казне».

ЧИСТОЕ

Легко дышать у форточки, наблюдая как на крыши старых домов ложится снег. Побелело всё, как чистый лист бумаги, на котором хочется что-то написать. А ещё лучше покурить у открытой форточки, ощущая морозный воздух и вкусный сигаретный дымок. На фоне дымка кажется, что снег поднимается от земли к небу. Снег графически чётко прочерчивает линию переулка, тихого и безлюдного. Всё необычайно чисто в этот момент первой утренней сигареты, и первого октябрьского снега.

ПРИВЫК

Давно привык к утру, давно привык к вечеру, зная, что будет утро, зная, что будет вечер, давно привык к новому дню, давно привык к новой неделе, давно привык к новому году, чтобы оказаться в новом утре, чтобы оказаться в новом вечере, чтобы оказаться в новом дне, чтобы забыть о новом годе, чтобы забыть о новом месяце, чтобы забыть о новой неделе, чтобы увидеть свет, чтобы увидеть ночь, чтобы поймать нить, чтобы пропеть песнь.

ТИМОФЕЕВСКИЙ

Поэт он устный и экспромтный. Да и к тому ж предельно скромный. Вся жизнь на выдохе и вздохе. Он раб и царь своей эпохи. И выдаёт в застолье сразу, при этом не моргнув и глазом: «Но был я человеком, узнавшим стыд и страх, виновным вместе с веком во всех его грехах...» И с ним я, вновь поддатый, невнятный словарям, до боли виноватый плетусь по пустырям.

ОКНО

Сотни светящихся звёзд на занавесках окна, и они поблескивают как настоящие. Звёзды притягивают своей недосягаемостью. Золотая луна светит прожектором на съёмочную площадку. Остановленное время прокручивается многократно. Маленькие футболисты бегают по зелёному ковру за белым мячиком. Изумрудные сережки светятся в маленьких ушах женщины. Пёстрые ленты на витрине галантерейного магазина дурманят взгляд. Прохожий с алой гвоздикой в петлице засмотрелся на яркие звезды в окне.

СТАБИЛЬНОСТЬ

Обычный человек нестабилен. Сегодня он играет свадьбу, завтра разводится. Сегодня учится на электрика, завтра становится бухгалтером. Сегодня уезжает «за запахом тайги», завтра мчится к столичному асфальту. Список этот бесконечен. Гениальный человек стабилен, поскольку не живёт в суетливом конкурентном социуме, а живёт в своих произведениях. Как с детства начал творить, так творит до гробового входа. Как у него это получилось? Об этом мы узнаём потом, лет через 100.

НЕ МЕШАЙ ДРУГИМ

Не ходи над головою, потолок мой шевеля, буду я тобой доволен, если будешь тих, как тля; не тревожь меня в унынье или в радостном огне, пусть моя печурка стынет в абсолютной тишине, - много истин есть на свете, но мне нравится вот эта: «Не мешай, мой друг, другим!» - представляй, что все мы спим.

СМУТА

Видишь и понимаешь, что тут среди шума и гама происходит что-то не то, но не участвуешь в разборках, не говоришь ни слова, молчишь. Очень хорошее переживание в молчании, потому что никто и не догадается, что ты продумываешь в момент увиденного и услышанного, какую оценку даёшь происходящему. А там машут руками, кричат, надрываются, доказывая свою правоту, а ты молчишь с нейтральным выражением лица, хоть в этот момент в тебе могут бушевать нешуточные страсти. Вот высший артистический пилотаж жизни - молча воспринимать накатывающиеся на тебя волны людской смуты.

ОДНО И ТО ЖЕ

Всё пишешь?! Если наступил следующий день, то делай то же, что делал вчера, не сомневаясь в том, что именно это и нужно делать. Новый день приходит без согласования с тобой. Вчера ты был на пике успеха, достиг того, о чём задумывался, но новый день старается умалить достигнутое, предлагает опять проживать его. Как это трудно встречаться с новым днём! Новый день не советуется с тобой, наступать ему или нет, он тащит твоё тело ото дня ко дню, тащит столь незаметно, что, порой, жизнь кажется бесконечной. Вот поэтому делай то, что делал вчера - пиши.

ТАБАК

Хорошо успокаивает нервы набивка папиросы, как это любил делать Достоевский. Но так как такой папиросной продукции теперь нет, то приходится ломать сигарету, пересыпать табак с ладони на ладонь, принюхиваться к его аромату, а потом укладывать на клочке газеты на горячую батарею, чтобы на следующий день насладиться строками: «Ох, как крошится наш табак, Щелкунчик, дружок, дурак! А мог бы жизнь просвистать скворцом, Заесть ореховым пирогом... Да видно нельзя никак». И следом выкурить длинную тонкую сигарету «Ротманс».

ОПРЕДЕЛИЛИ

Я вышел из дому, взглянул на плотные облака, ответил на приветствие незнакомого человека с шоколадным спаниелем, свернул за угол, остановился, долго смотрел на мост, на бегущие по нему машины, подумал о мосте вечности, по которому бесконечной чередой идут люди, взаимозаменяемые, поэтому бессмертные, направился по фасадной стороне к другому углу дома, отмечая про себя ровно постриженные кусты, миновал остановку, где дожидались автобуса несколько человек, и через пять-шесть шагов услышал за спиной: «Писарь пошёл».

ПРОСТОРЫ

Плохо, когда поезд не следует до твоей станции, в то самое время, когда ты торопишься попасть домой. А из-за спины по ступенькам эскалатора несутся к этому поезду, как к последнему. Молодость перебирает ногами с невероятной скоростью, потому что всюду опаздывает. Это разговор о метро. Тут через три минуты другой придёт. А если поезд дальнего следования, который пролетает со свистом мимо твоей станции, от которой тебе до дома три километра, а от предыдущей станции - семнадцать, от следующей - двадцать три, и при этом нет дорог, нет никаких транспортных средств. Зато есть необозримые заснеженные просторы…

СЦЕНА ЖИЗНИ

Напишешь то, что знаешь только ты. Другим же это в силу незнания того, что знаешь ты, непонятно. Вот непонятное они хотят сделать понятным, приблизить к своему уровню твой уровень. Так эти уровни колеблются между высоким и низким, между оригинальным и тривиальным. Тривиальным людям не нравятся оригинальные. Оригинальным не по душе тривиальные. Но они топчутся на одной сцене жизни, где тривиальных подавляющее большинство и они всегда одерживают верх над оригинальными. При жизни. Следующие поколения тривиальных падают на колени перед памятниками оригинальным.

МАРГАРИТА ПРОШИНА

«Смысл нашей жизни - любовь», - как-то написала Маргарита Прошина, приковав моё внимание, а затем добавила: «В детстве время течёт совершенно иначе. Посмотрите на детей! Сколько в них естественности. Позвольте себе роскошь быть самими собой!», - после чего самым непосредственным образом передо мною возникает «Колесо времени!», о котором она говорит: «Я останавливаю его своим словом. Но это слово будет воскресать вновь и вновь, после каждого умершего, с каждым новым родившимся». Великое счастье быть писателем, и вдвойне радостно писать так поэтично и проникновенно, как это делает Маргарита Прошина.

ВЗАИМОСВЯЗЬ

Внешнее давит на внутреннее. Атмосферное давление на артериальное. Настроение то улучшается, давление атмосферы повышается, то ухудшается при понижении давления. Тучи затягивают небо, идёт дождь, идёт снег, настроения нет. Был внутри пустой, но начитался книг, стал наполненным. Из головы убывает, в книге прибывает. Из книги убывает, в голове прибывает. Сообщающиеся сосуды атмосферно-интеллектуального давления и артериально-книжного.

ВТОРОСТЕПЕННОЕ

Меня всегда интересовало второстепенное, то самое не бросающееся всем в глаза, что припрятано специально для тех, кто шагает не в ногу с эпохой, потому что шагать с эпохой во всех отношениях плохо, так как тот, кто занимается второстепенным, оказывается первостепенным после окончания эпохи, которая на скрижали истории торопится занести имена временщиков («с десятью солнцами на погонах» - Маркес) и навязывать эту историю всем остальным, тогда как истинная история всегда второстепенна и состоит из гениев литературы и искусства, коих во все эпохи было меньшинство.

ХОРОШИЙ

Он человек пригодный, лист у него похвальный, день вместе с ним отрадный, он несравненно путный, к тому же очень добрый, в своей работе дельный, конечно, подходящий, тем более, душевный, отзывчивый, сердечный, специалист отличный, со всеми очень щедрый, приятель хоть куда… О ком такие ямбы? Попробуй догадаться. Он жил два века прежде, и до сих пор живёт.

ЗВЕЗДА

Вхожу в декабрь. Может быть, кто-то не хотел оказываться в декабре, но против воли тоже оказался в нём. Тёмный декабрь всех желающих и всех противящихся затягивает. В темноте ярче лампочки видны, и снег кажется белее. Стремление в декабрь усиливается неизбежным погружением в детство. Атмосфера создаётся игрушечная, ненастоящая. Люди с превеликим удовольствием впадают в детство, чтобы стать беззаботными, как дети, получающими яркие подарки, и чтобы увидеть в чёрном небе свою звезду счастья.

РЫБНЫЕ

Щукин каждый божий день выплывает на охоту, Налимов по наследуемой привычке прячется в норки, Ершов своими колючками колет всех подряд, Голавлев не дает покоя голове у компьютера, Карасёв старается на попасться на вкусную наживку, Акулов глотает всех подряд, кто поменьше, Сазанов прячется в камышах, Язев невдалеке от Карпова в осоке жирок набирает, Окунев вздымает ил со дна, Уклейкин зеркально отражает солнце, Сомов постоянно ищет дно… Все в ужасе ждут прихода Рыбакова.

РОДИЛИСЬ

Ты родился? Хорошо. Я родился? Хорошо. Ты родилась? Хорошо. Она родилась? Хорошо. Они родились? Хорошо. Мы родились? Хорошо. Вы родились? Хорошо. Все родились? Хорошо. Кто родился? Хорошо. Рождённые родились? Хорошо. Нерождённые родились? Хорошо. Умершие родились? Хорошо. Роды начались? Хорошо. Роды прошли? Хорошо. Родители родились? Хорошо. Родственники родились? Хорошо. Все без остатка родились? Хорошо. По одному плану? Хорошо. Все как один? Хорошо. Один как все? Хорошо.

ВИДНЫЙ

За что ты мучаешь поэта, дева, за что ты не даёшь ему творить? А он мне только говорит, что он поэт, а стихотворных подтверждений нет. Он что, не пишет ручкой по бумаге в рифмах ритмов? Не пишет он, поскольку он поэт, а поэты не пишут, а поют. И что же он поёт? Ну, как бы вам сказать, поёт, но про себя. Так в чём же суть поэзии такой? А в том, что жизнь его сама по себе есть поэзия. Там выпьет, здесь покурит, на каждой вечеринке свой, весь из себя заметный, в шелковых рубашках, как цыган, но, главное, он секретарь союза и видный представитель там и тут.

ПО ПЕРЕПИСКЕ

Может быть, это он покуривает под фонарём? Спрашивать неудобно. Вы его не знаете в лицо? Если бы знала, то сразу узнала. Договорились о встрече по электронной переписке? Да, и он меня не знает в лицо. И голоса не знаете? Нет, переписка не говорит. Вы ему понравитесь, не правда ли? Очень может быть. Что, этот у столба не он? Нет не он. Сколько вы уже здесь стоите? Минут десять. Это меняет дело. А магазин ещё работает? Куда ему деться! Бог его знает, может, уже закрыт. Сколько сейчас? Одиннадцатый час. Точно, закрыт. Я знаю. Он до девяти. Вы со мной поужинаете? Нет, я ужинаю со своим котом. Вы обязательно должны идти? И должен и хочу. Ну, тогда идите. Да.

ЛЕДОК

На дорожке ледок, осторожно дедок, не рифмуй гололёд с пароходом, он спокойно плывёт, над волнами поёт, ну а ты тут лежишь донкихотом, упадешь и поймёшь проходящих смешок, оказалась с подвохом дорога, выпил на посошок и родился стишок, не гляди на ледок очень строго.

ГРАНЁНЫЙ СТАКАН

Налил гранёный стакан. Вышел с ним из квартиры на лестничную площадку. Вызвал лифт. Со стаканом в руках спустился вниз. Прошёл холл со стаканом в руках. Со стаканом нажал кнопку входной железной, обшитой красным деревом, двери. Вышел на улицу. Было раннее утро. Тишина. Мороз. Снегом укрыто всё вокруг до красоты слепящей. В скверике, утопая в снегу, подошёл к кусту. Одной рукой взялся за веточку, другой стал лить на неё из гранёного стакана холодную воду. С ветки капли медленно падали в снег, а некоторые капли замерзали на лету.

ЦЕЛЬ И СМЫСЛ

Место жизни людей, не украшенное ничем, тут и там возникает и столь же быстро исчезает. Срок жизни человеческого экземпляра мгновенен, хотя этому экземпляру представляется, что он и есть смысл и цель творения, что все эпохи до него только для того и существовали, чтобы наконец явился он в бесконечной, как ему кажется, жизни, когда живёт-живёт, а жизнь всё не кончается. Но вот снесли пятиэтажную Москву, вместе с которой исчезли те экземпляры, которые считали себя «целью и смыслом», и новые экземпляры никак не скоротают свой век, ибо и они цель и смысл.

ДУЭТ

Находясь слишком долго в тишине, хочется пошуметь, но не просто так, а свободно в полный голос, бродя по пустой большой квартире из конца в конец, пропеть что-то вроде «услышь меня, хорошая…», - и поёшь, чувствуя что то в одну ногу, то в другую лбом ударяется кот, направляя моё движение в нужном направлении, а именно на кухню, где кот, в очередной раз боднув мою ногу, перебегает к холодильнику и бьётся легонько о его дверцу, тут и самый тупой догадается, что надобно блюдце наполнить кусочками мяса. Спустя время, поём вместе «мур-мур-кинады»!

РЕЧНОЙ ПЕЙЗАЖ

Розовый отблеск в солнечный день в полнеба, отчего порозовела река, и казалось, что она вытекает прямо из неба. Вода рисует и зеркалит, вода в постоянном движении, в извечном поиске художественных пейзажных решений, работая сразу и за Левитана с его «Над вечным покоем», и за Малевича с его «Черным квадратом», ибо, увы, и река становится чёрной в непроглядную ночь, и даже изредка в свете луны представляется картиной Куинджи, а когда луны нет, асфальтированным шоссе.

ОЛЬГА ЕГОШИНА

Читаю её тексты, а вижу людей. Актёры вырастают из слов. Слова управляют жизнью, которая есть театр. А любите ли вы театр, как любит его Ольга Егошина? Она сама театр, сама сцена с чайкой на занавесе, сама актриса, сама режиссёр, сама свидетель произнесённого: «Не верю» в открытые двери Камергерского переулка.  

ОСНОВНОЙ ВОПРОС ПИСАТЕЛЯ

Мне кажется, что каждый пишущий должен ответить для начала на очень простой и понятный вопрос: чем для него является литература? Для меня здесь ответ прост: то, что не зафиксировано в слове, того не существовало. Для меня сама жизнь, в которой бултыхаются миллионы, не имеет отношения к литературе. Жизнь служит лишь поводом для литературы. Жизнь - конечна, литература - вечна.

СЛУЧИЛОСЬ

Все возбуждены. Глаза горят. А что случилось? Да ничего не случилось. Как так «ничего»?! Вон, все говорят, что случилось такое, что сил нет понять, как это могло случиться. А кто эти «все»? Да в телевизоре. Там не все. Там горстка возбудителей отлавливает таких, как вы, чтобы обсуждали случившееся. Дерево, смотрите, стоит на месте, машины, которыми забит весь двор, молчат. Воробьи летают кучками, вороны бродят поодиночке, голуби кивают каждому встречному. Ну, идите тогда на кладбище, там ничего не случается. Иду. На Новодевичье. Помолчать с Чеховым.

ТРАМВАЙ

На морозе поблескивают трамвайные рельсы, длинной линией уходящие к виднеющемся вдали мосту через реку. Трамвая давно нет. Лёгкий снежок в неярких солнечных лучах кажется театральным. Нахохлившаяся крупная ворона кругами ходит вокруг застеклённой будки остановки, выискивая что-нибудь подходящее для завтрака. Вдруг слегка позвякивает, покачиваясь, верхний контактный провод. Ворона тут же взлетает, исчезая. Гудение идёт по рельсам. На горбике моста появляется маленький красный трамвай. Настроение тут же улучшается.

НАСТАВЛЕНИЯ

Наставления на художественный путь молодежи необходимы, и молодых наставляют мастера, но по этому пути из тысяч наставленных следуют единицы. Молодому говорят: и ты умрешь, существование твоего тела ограничено рамками времени, успей вписать своё слово в Книгу вечности. Нет, не вписывают, транжирят жизнь по чём зря, объясняя это более важными делами, как то карьерный рост, создание семьи, всевозможные радости жизни, главным образом, материально-финансовые, которые превращаются в горький дым. А принявшие наставления - Гёте, Гоголь, Грибоедов и etcetera - живут всегда без ограничений рамками времени.

ЛИКОВАНИЕ

Деревья в городе должны ходить без листьев, чтоб мир архитектуры ликовал. Отчётливы деревья на снегу. Два цвета, а эффект неповторимый. Ветки чёрные, как буквы на белых страницах книги. Читай, не отрываясь, подтекстом жёлтых зданий наслаждаясь. Открылась милая сердцу проверенная веками архитектура. Зелёные занавесы раздвинуты, ушли в кулисы, и так хорошо вздохнулось от графики мороза, что хочется рифмовать чугунные заснеженные ограды с белыми колоннами солнечных особняков, выбегающих по-московски из-за крутых поворотов переулков.

ДЕДУШКА ГОВОРИЛ

Дедушка мне в детстве говорил: никогда не задавай вопросов, не спорь и не критикуй, тогда у тебя что-нибудь в жизни получится. Сейчас я прокручиваю в голове эти наставления и удивляюсь тому, что дедушка призывал меня отказаться от всего присущего обычным людям, ибо человек устроен так, что сплошь и рядом задаёт удобные и неудобные вопросы, спорит до хрипоты с себе подобными, и безжалостно критикует всех подряд от царя до дворника.

ЧАЙ

Из фарфорового чайника налил треть чашки чёрной заварки. Остановился в замешательстве, потому что, когда шёл на кухню, намеревался выпить свежего зелёного чая. Перелил чёрную заварку опять в китайский фарфоровый чайник. Включил чайник электрический, который с ходу набрал обороты и принялся превращать холодную воду в кипяток. Сполоснул чашку, насыпал в неё сухого зелёного чая, залил кипятком. Распускаются листья в воде.

КАК ВСЕ

Расскажи мне о себе. Ну, а что рассказывать? Я живу всегда, как все, с кашей, маслом смазанной. Что сказать мне о себе? Я родился маленьким. А теперь хожу, как все, вовсе не удаленьким. Говорить мне о себе нечего, поверьте мне. Нет проблем в моей судьбе. Жизнь, как всюду, вертится. Там толпа, и здесь толпа. Ходишь не замеченным, потому отлично быть, Богом не отмеченным.

ВИНИ

Когда тебе плохо, то вини во всём эпоху, правителей колхозов, совхозов, заводов, фабрик, вини межгосударственные отношения, вини злоупотребления допингом, вини бессовестное казнокрадство чиновников, вини бездарную футбольную сборную, вини ранние мрачные сумерки, вини дождь, вини снег, вини жену, вини мужа, вини свекровь, вини тёщу, вини телевизионную рекламу вместе со всеми передачами для «дебилов», вини гололёд, вини теплоход, вини самолёт, ибо тебе плохо, а после тебя - вини потоп.

КНИГА

Наверно, так заведено, чтоб забывать несущественное. Забылось, и ладно. В мельтешне молодости не мог отшелушить существенное от бесполезного. Всё казалось важным, всё помнилось, всё успевалось. Ныне это всё провалилось в тартарары, а в руках только существенное - моя книга. А ведь когда писал её полвека назад, одолевали умные доброхоты, озабоченные неотложными делами, призывавшими меня «бросать это дело». Теперь нет ни этих доброхотов, ни их неотложных дел. Есть только книга.

СОСТОЯНИЕ

Все состояния с возрастом становятся знакомы. Незнакомых состояний не остаётся, и даже то, что иногда кажется незнакомым состоянием, по размышлению, находятся подобные, случавшиеся уже. Но когда ты сталкиваешь одно знакомое состояние с другим знакомым состоянием, то возникает третье состояние, подобное отделению души от тела, но, в сущности, и оно знакомо, поскольку я всю жизнь отделяю душу от тела, то есть пишу, а душа выражается только в слове. После исчезнувшего тела.

МЕТЕЛЬ

Едва поднялся из метро, как резко стемнело, поднялся такой ветер на морозе, что обжигал лицо, от этого остудка пламенного показалось, что загорелись машины, вспухнув алым пламенем, но это лишь были взвихренные метелью всполохи красных стоп-сигналов перед красным глазом светофора, особенно яркого во тьме декабрьского дня, одного из самых коротких дней в году, когда по улицам бегут, укрываясь от встречного ветра, потому что метель тем и отличается, что лупит людей со всех сторон, не люди, а черные тени, и тут же тонули в непроглядном чёрно-белом месиве.

СОЗДАТЬ

Вытащить из себя и отдать другим. Созреть в самом себе и дать людям. Отдать всего себя другим. Здание своей души возведи вне себя. В письменном виде.

МИМО

Вон в том окне на первом этаже живёт поэт. Зайти к нему или нет? За занавесками горит свет, наверно, дома сидит поэт, но почему-то заходить к нему желания нет. А вот под аркой двор, где в подвале мастерская знакомого скульптора. Зайти к нему или нет? Лучше пройду мимо по пустому переулку, сохраняя в памяти портреты скульптора и поэта. Мимо пройду всех московских знакомых, чтобы вспомнить о них в одиночестве дома.

РЕЧИ

Этот держал речь, и тот держал речь, и третий держал речь, и восьмой держал речь, а четвёртый, между прочим, противоречил второму, а тридцать восьмой противоречил двадцать седьмому, но тут стал держать речь сто семнадцатый, конечно, до него все по порядку времён, и даже до возникновения времён держали свои речи, а этот ухитрился противоречить самому себе, так что все видели, что он не прав, полагая, что сто сорок четвёртый мог бы поправить первого, но не смог, поскольку тело первого уже намазали мазями и уложили на вечное хранение под стекло для поклонения ему других тел.

НАПОМНИ

Напомни сам себе, а то всё забываю. Но что же мне напомнить, если я сам не запомнил? Нет, не говори, что я не говорил, что надо запомнить. Ведь перед выходом на улицу я чётко знал, что мне нужно сделать. А в самом деле, что я хотел сделать попутно, проходя из улицы в улицу, из переулка в переулок, из двора во двор? Когда вопрос возник, что же я собирался сделать, остановился и дал себе слово не двигаться с места, пока не вспомню, что мне нужно было запомнить.

РАЗГОВОРЫ

По поводу разговоров с самим собой можно сказать следующее: это самый приятный и одновременно невыносимый способ досаждать самому себе, но лишь до тех пор, пока в этот разговор не вмешивается третий человек, находящийся, однако, тоже в тебе, потому что большой ошибкой считается, что в тебя сидят лишь два человека, которые и ведут непримиримый разговор, если б было их действительно два, то можно было бы им двоим в тебе примириться, а тут целая толпа разноголосая бродит в душе, не оставляя тебя ни на минуту.

ПРОШЛОЕ

Волен не волен - несёт тебя в прошлое, не оставляя следа. Маленький винтик, слепая горошина, или простая вода. Прошлое кажется ровной дорожкою, всё там легко и светло. Ярче обычного детское прошлое. В счастье судьбу облекло. Жизнь устремляется вечно к рождению. Время повёрнуто вспять. Прямо с головкой торопишь вхождение в тёплую вечную мать.

ОБИДЫ

Обижаться на людей за то, что они тебе мешают, это всё равно, что обижаться на самого себя, ибо ты тоже кому-то тоже мешаешь, даже не выходя на улицу и пребывая в полном одиночестве. Как такое может быть? Очень просто. Одно дело, когда тебе мешают безымянные (хотя у каждого есть имя, но на лбу оно не написано) люди, и совершенно иное, когда людям мешает твое звонкое имя, как плохим поэтам постоянно мешает Пушкин.

СКРИП

Хорошо, когда тебя будит не будильник, а скребок дворника под окном. Ещё не открывая глаз, ты понимаешь, что ночью шёл снег. Наверно, деревья побелели, а на длинной дорожке к метро, ещё до раннего открытия станции, видны мои следы. Не торопишься вставать, чтобы не испортить снежную картину, явившуюся тут же в твоём воображении. Звук металла об асфальт приятен и многозначен. Ещё совершён один поворот руля корабля, идущего среди времён года, когда слышен скрип механического календаря жизни.

ПЕРЕМЕНА ДЕКОРАЦИЙ

Всё есть декорация. Что-то за чем-то прячется. Что-то из-за чего-то появляется. Перемена декораций влечёт полнейшее неузнавание. Здесь не было домов, но вдруг они явились за чёткой графикой ветвей и стволов. Действие четвёртое, как у многоактного Островского, зима. Причём началась уже в третьем акте, осеннем. Актёры на бегу перебрасываются репликами. Пар изо ртов. Изумлённо смотрю на трехоконный домик. В окошке самовар и женщина в цыганистом платке с розами.

РАСПИСАНИЕ

Пришёл к поезду к 17 часам, как указано в расписании, но не дождался, состав не подали, ибо оказалось, что я пришёл 7-го, а он ушёл 6-го числа. В воспоминаниях автор говорит о холодной зиме 59 года, но не уточняет в январе того года это было или в декабре, ведь зима у нас бесконечная, открывающая каждый год и закрывающая, по две зимы в одном году. И самое печальное, никак не поймешь, когда такой-то человек умер, потому что, скажем, пишут: в ночь со 2-го на 3-е. Ну, если в 23-58 - то это 2-го, а если в 00-02 - это уже 3-го числа. На старой афише вечер в ЦДЛ указан в 18-30 15 сентября, но какого года - не сказано (в ЦДЛ вообще никогда год не указывают); вот и пойми, в каком году этот вечер был.

ПЕСНЯ

Западают в душу песни, порой, лишённые всякого смысла. И чем меньше смыcла, тем лучше песня. Это своего рода вокализы, песни под музыку с голосом, но без слов. А то и без музыки слова становятся музыкальными. Исполняются здесь и сейчас, лучше за праздничным столом, со всей роднёй. Это своего рода обряд, литургия. Пьянеют от песни, как от вина. Замечательно и непонятно поют в церквях. Недаром в ходу поговорки, вроде: «Без слов всё ясно», «Теряю дар речи», «Даже слов нет». Вон где-то за рекой поют, хорошо поют, многоголосо, а что за песню поют, слов не разобрать.

РАЗНЫЕ МНЕНИЯ

Раньше в этом овраге был бурелом с узкой петляющей между завалами тропинкой. Теперь здесь широкие мощеные дорожки, новые скамейки со спинками, фонари, беседки. Иду любуюсь. Присяду, закуриваю. Идеальный парк. Молодые мамаши с колясками. Малыши на самокатах и велосипедах катаются по выделенной велодорожке. Встаю, иду, и вдруг слышу недовольный голос за спиной: «Изуродовали природу. Понастроили парков, ходить противно, разворовали народную копейку!»

КРИТИКИ

Как говорил Гоголь, как говорил Бунин, как говорил Набоков, как говорил Гумилёв, как говорил Байрон, как говорил Конфуций, как говорил Бердяев, как говорил Державин, как говорил Борхес, как говорил Кант, как говорил Хемингуэй, как говорил Бабель, как говорил Волошин, как говорил Шопенгауэр, как говорил Нагибин, как говорил Чехов, как говорил Шиллер, как говорил Данте, как говорил Грибоедов… Так ничего не сказали за всю свою урожайную жизнь на гонорарных богатых хлебах критики, вышивавшие по чужой канве, ковылявшие на костылях цитат из вышеприведённых светил.

ОТНОШЕНИЯ

Как правило, потепление отношений происходит в холодную погоду. Охлаждение же в отношениях, как обычно, происходит в жару. На морозе вынес воду, а она замерзла, превратилась в лёд, при этом вода расширилась и разорвала в моих руках стакан. Не пейте воду на морозе. Море под огненными лучами солнца испарилось и стало мёртвым. Отношения после этого между стаканом и морем стали противоречивыми.

ПОВЕРХНОСТИ

Скользящим по поверхностям некогда в разные сути и сложности углубляться оттого, что слишком много в их жизни поверхностей, забирающих всю душу без остатков, на которые хватило бы времени, если бы не такие манящие, блестящие, звенящие поверхности, создающие лёгкое прелестное поверхностное скольжение по всему, ибо с одной гладкой поверхности перелетаешь на другую, ещё более гладкую с каскадами красок и огней, тянущую против воли всю жизнь скользить по верхам.

ПРИМЕТЫ

Ко всему относись серьезно, говорят одни. Ко всему относись с юмором, говорят другие. Третьи советуют при виде перебежавшей тебе дорогу кошки, повернуть назад, верят в приметы. Они забронировали себе места в жизни согласно приметам, указаниям, советам. Не обращай внимания ни на кого, говорят те. Принимай к сведению советы, говорят эти. Не стой, не ходи, не болтай, не молчи, не суетись, не спи. Не верю в приметы, их создаю я сам: нет никаких примет, покуда в сердце свет…

"Наша улица” №206 (1) январь 2017