Юрий Кувалдин "Бессмертники" эссе
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Юрий Кувалдин родился 19 ноября 1946 года прямо в литературу в «Славянском базаре» рядом с первопечатником Иваном Федоровым. Написал десять томов художественных произведений, создал свое издательство «Книжный сад», основал свой ежемесячный литературный журнал «Наша улица», создал свою литературную школу, свою Литературу.

вернуться
на главную
страницу

Юрий Кувалдин

БЕССМЕРТНИКИ

эссе

Михайлин-Плавский (1935-2008)
Клыгуль (1937-2008)
Кузнецов-Казанский (1942-2010)
Бачурин (1934-2015)
Нагибин (1920-1994)
Рассадин (1935-2012)
Блажеевский (1947-1999)
Купченко (1938-2004)
Лакшин (1933-1993)
Штейнберг (1907-1984)
Глезер (1934-2016)
Шамардин (1938-2014)
Бек (1949-2005)
Меламед (1961-2014)
Боков (1914-2009)
Холмогоров (1942-2017)
Антонов (1906-1984)
Богословский (1913-2004)
Золотцев (1947-2008)
Топоров (1946-2013)
Приходько (1935-2001)
Окуджава (1924-1997)
Золотухин (1941-2013)
Липкин (2011-2003)
Щуплов (1949-2006)
Давыдов (1924-2002)
Антипов (1942-2016)
Приставкин (1931-2008)
Дробицкий (1941-2007)
Разгон (1908-1999)
Шатров (1932-2010)
Любимов (1917-2014)
Искандер (1929-2016)

Тело, зачатое в любви и явившееся на свет из лона женщины, является лишь бесконечным потоком тел, созданных по образу и подобию, замкнутое само на себя, поэтому каждому телу внутри себя кажется, что оно индивидуально, но это заблуждение, бессчетное количество тел приходит и уходит, а жить остаются лишь создавшие себя в Слове личности, или, как я говорю о своих друзьях, избравших жизнь вечную, бессмертники.

Юрий КУВАЛДИН

 
МИХАЙЛИН-ПЛАВСКИЙ (1935-2008)

На снимке: писатели Сергей Михайлин-Плавский и Юрий Кувалдин (4 октября 2007 года).

Он был Михайлиным. Я окрестил его в Михайлина-Плавского. Чтобы был один в литературе, поскольку «Михайлиных» в отечестве без счёта. Писатель должен быть один. Сергей Иванович принял это сразу. Вообще, он был самым лучшим и послушным моим учеником. Ибо я помимо творческой с каждым любимым моим учеником веду и педагогическую работу. До встречи со мной Михайлин писал только стихи. В них я увиделобручи, как на бочке, сковывавшие глубинный талант. Такие стихи пишут тысячи. А ты, повторю, должен быть один. Я сказал Сергею Ивановичу, что буду печатать только его прозу (я и в журнале тогда печатал только прозу, а на бумаге я напечатал с 1999 по 2008 год 100 номеров). И он принес прозу. Моё ясновидение оправдалось. Передо мною во весь рост стоял замечательный оригинальный прозаик. При каждой нашей встрече он вооружался блокнотиком, куда заносил все мои мысли, как он считал, «великие», и даже обрывки каких-то моих фраз. Более преданного ученика я в писательской своей практике не встречал. Он умер в августе 2008 года. Тело его в земле. Но Сергей Иванович Михайлин-Плавский бессмертен.

КЛЫГУЛЬ (1937-2008)

На снимке (слева направо): Юрий Кувалдин и Эдуард Клыгуль у могилы Антона Чехова на Новодевичьем кладбище (2004 год).

Приближенность Клыгуля к документалистике обеспечивает ему положение писателя-художника. В этом парадоксе и таится весь путь русской высокой литературы. Она балансирует на грани "жизнь-литература". Но этот баланс неимоверно труден и, по себе знаю, требует мужества и каждодневной самоотдачи. Собственно, это противоречие и побудило меня создать свой журнал "Наша улица". С одной стороны, он стал приманкой для всей самодеятельной литературы, в основном, стихов, которые я перестал воспринимать, как литературу, и, практически, за редким исключением, не печатаю; и, другой стороны, в журнал хлынули те, кто в советское время литературу сделал средством для зарабатывания денег. Эта категория (скоро она вымрет) меня особенно раздражает. Я даже вывел формулу: там, где начинаются деньги, там кончается искусство. Тот, кто чего-то и добивается в искусстве, тот уходит в монастырь ежедневной работы, напрочь порывает со всем мирским.
Эдуард Викторович Клыгуль родился 16 марта 1937 года в Москве. Окончил Московский авиационный институт. Работал в самых разных сферах. Кандидат технических наук. С 2002 года печатался в журнале "Наша улица", вступил в Союз писателей Москвы. В 2003 году Юрий Кувалдин в своём издательстве "Книжный сад" выпустил книгу прозы Эдуарда Клыгуля "Столичная", Умер в 2008 году.

КУЗНЕЦОВ-КАЗАНСКИЙ (1942-2010)

На снимке (слева направо): Виктор Кузнецов-Казанский и Юрий Кувалдин выпивают и закусывают в ЦДЛ (2008 год).

Слушайте сюда, и только сюда!
Федор Михайлович Достоевский смутно представлял, что такое национальность. Как и прочие авторы прошлого, да и большинство нынешних считают национальность врожденным качеством, говорят о национальных генах, и о национальной крови. Для таких патриотов и таблица умножения является национальной гордостью. Я всегда всех и всюду разочаровываю - национальность можно изменить в любую сторону, ее нет, как нет имени, фамилии и отчества. Они есть, но их нет. Вот 16 апреля 2010 года умер Виктор Кузнецов. В поисковике интернета наберите "Виктор Кузнецов", и выскочат сотни Кузнецовых, причем Викторов. Я его перекрестил в Виктора Кузнецова-Казанского - и он есть! Проверьте!
Виктор Кузнецов-Казанский написал выдающуюся работу о врачах, ставших писателями «Гиппократ и Аполлон», которую я напечатал в своей «Нашей улице» в марте 2003 года…
Виктор Владимирович Кузнецов-Казанский родился 8 июня 1942 года в селе Газалкент Бостандыкского района Ташкентской области Узбекистана. Окончил геологический факультет Казанского университета. Очерки публиковались в журналах "Дружба народов", "Новое время", "Наука и жизнь" и в центральных газетах. В "Нашей улице" дебютировал очерком "Баранка - хлеб насущный..." (12-2000). Член Союза писателей Москвы. Приставку к паспортной фамилии "Кузнецов", чтобы Виктор Владимирович выделился среди тысяч однофамильцев и тезок, "Казанский" придумал Юрий Кувалдин. Теперь ясно, что в литературе Виктор Кузнецов-Казанский один, как и подобает писателю. Умер 16 апреля 2010 года.

БАЧУРИН (1934-2015)

На снимке (слева направо): Юрий Кувалдин и Евгений Бачурин (2005 год).

Евгений Владимирович Бачурин родился 25 мая 1934 года в Ленинграде. Долгое время с родителями жил в Сочи. Окончил полиграфический институт. Работал художником в периодической печати. Член Союза художников СССР. Выставлялся в ФРГ, США, Франции, Японии, Швеции и др. Автор многих пластинок. Поэт и композитор, исполнитель под гитару собственных песен. Самая известная песня: «Дерева». Печатался в журналах «Юность», «Знамя», «Наша улица», «Сельская молодежь» и др. Большая книга, вобравшая практически все произведения Евгения Бачурина, «Я ваша тень», выпущена Юрием Кувалдиным в его издательстве «Книжный сад» в 1999 году. Презентацию книги "Я ваша тень" Юрий Кувалдин организовал в мемориальной квартире Александра Пушкина на Арбате. В презентации принял участие выдающийся режиссер Леонид Хейфец. Евгений Бачурин пел под гитару лучшие свои песни. В 2005 году по ходатайству Юрия Кувалдина и Сергея Филатова Евгению Бачурину присвоено почетное звание Заслуженный деятель искусств Российской Федерации. Умер в 2015 году.
Евгений Бачурин является одним из самых значительных или даже самым значительным бардом. Хотя сам он не любит этого определения. Но что делать. Так мы называем поющих под гитару поэтов. 
А Бачурин еще и художник. Личность, так сказать, полифоничная. Конечно, нельзя не сказать о том, что его стихи далеко не всегда совершенны. В них нетрудно обнаружить, как и в стихах Пушкина, неточные и даже неудачные строки. Но в стихах Бачурина нет и тени фальши, искусственности. Лирике Бачурина присуща единственная в своем роде образная подлинность и проникновенность. Песни и стихи его наполнены живой жизнью, они уходят своими корнями в глубины русской поэзии и славянских языческих верований. 
Бачурин безгранично предан поэзии. Многие песни Бачурина отмечены печатью подлинной народности и человечности. 
Хочу оговориться насчет “подлинной”, потому что сочиняются горы стихов и песен, которые лишь претендуют на эту народность. В таких произведениях много говорится о народе, о труде, о тяжелой доле, рисуются картины русской природы. Но все это остается лишь внешней темой. Поэзия же Бачурина не просто говорит нечто “о народе” (а также об истории и природе), но в ней как бы говорит сам народ, русский человек, русская природа, история. 
И везде у него это нагружено мыслью, везде Бачурин выступает, прежде всего, как смысловик. Вот я точно попал на основное качество у него. Бачурин - лирик-философ. Ничего он просто так не напишет и не споет. Во всем ищите Канта или Бердяева. Те - трактатами, а Бачурин - строчкой. А один и тот же объем воссоздается и отражается. Об одном и том же можно, оказывается, написать роман, толщиною с “Войну и мир”(кстати, существует мнение, что его можно сократить до названия - то есть до Чехова!), и стихотворение в две строфы. 
Доступные самым широким кругам общества, песни Бачурина равно волнуют и тех, кто равнодушен к другим видам искусства, и людей, искушенных в философии, науке, поэзии и музыке. Каждый найдет в песенном мире Бачурина то, что многое скажет его уму, чему отзовется его душа...
Между тем, под молодое виноградное вино в доме Волошина я спросил: “Кто это поет?”. - “Бачурин”, - ответили мне. - “Первый раз слышу”, - сказал я и выпил. А что я еще мог сказать? Сказал и сказал. Потому что нужно было что-то сказать, чтобы не прослезиться после “Шахмат на балконе”. Сейчас, оглядываясь назад, я слышу тот голос: “В шахматы играют на балконе...” Да, вот играют в шахматы на берегу моря, ни о чем не подозревают, а завтра - война. И останется в живых только этот мальчик... Только он. Один. Поэт.

НАГИБИН (1920-1994)

На снимке: Юрий Нагибин и Юрий Кувалдин (1994).

Ушла эпоха. Ушел Нагибин. Все пошло вкривь и вкось. Рушатся догматы исторического развития. Вообще, мне кажется, у этой самой истории нет никаких законов. Все идет стихийно, спонтанно, вот, как выплеснешь из стакана на пол воду, как растеклась, так и растеклась. Ловлю себя на том, что иногда смотрю на людей как бы из космоса. Ну вот, вращается Земля, всякие там существа рождаются, умирают. Какие-то машины ползают, стреляют. Смешно, конечно. Что они там делают, чего суетятся, какие-то границы охраняют от себе подобных, когда их цель в совершенно другом?! В чем? Нагибин записывает в дневнике: “Литературная бездарность идет от жизненной бездарности. Ну, а как же с людьми нетворческими? Так эти люди и не жили. Действительность обретает смысл и существование лишь в соприкосновении с художником. Когда я говорю о том, что мною не было записано, мне кажется, что я вру” (1949). 
- Я слышал, что вы страстный футбольный болельщик? - спросил я как-то. 
- Да! С нетерпением жду открытия чемпионата мира в Штатах... Было время - болел за московское “Торпедо”, бывал в команде, дружил с игроками, тренерами. Помню, играли на кубок в финале. Игрокам сказали, что если победят, каждому дадут по «Волге»! 
- Вы сказали: “Было время...” Теперь вы за другую команду болеете? 
- За “Милан”, - улыбнулся Нагибин. 
Юрий Маркович Нагибин (1920-1994) умер 17 июня 1994 года в день открытия чемпионата мира по футболу в США.

РАССАДИН (1935-2012)

На снимке (слева направо): Станислав Рассадин и Юрий Кувалдин (1997 год).

Слушать Рассадина - жить во второй реальности: литературе. Дельвиг, Денис Давыдов, Языков, Бенедиктов, Вяземский... Рассадин говорит быстро, словно боится что-то упустить, не успеть. Он человек импульсивный, с особым складом таланта - размышляет на ходу, в разговоре ли, в писаниях. И эта особая пульсирующая жилка смысла придает необычайную прелесть его книгам, его разговорам. Нервное время, нервный век, нервная вечность. Талант Рассадина - в его потрясающем перевоплощении, вхождении в образ: Крылова ли баснописца, Фонвизина, Чехова, Лескова, Сухово-Кобылина... Я хохотал над рассказом Рассадина о том, как Крылов съедал по десяти блюд, а затем и за одиннадцатое принимался, приговаривая, поглаживая себя по огромному животу, что есть еще местечко на галерке, и принимался за двенадцатое. Тут и у нас аппетит заметно разгуливался, и рюмочка была нелишней. А под нее разговор еще веселее. Он читает только что написанные главы о Чехове, о Лескове... Эпиграф к Чехову: "Вы святые? - спросила Лила у старика". - "Нет. Мы из Фирсанова". Простота и ясность - верный признак истины, ложь вычурна и многословна…
Умер 20 марта 2012

БЛАЖЕЕВСКИЙ (1947-1999)

На снимке: критик Станислав Рассадин, писатель Юрий Кувалдин, поэт Евгений Блажеевский (1996 год).

На Большой Ордынке, 17, в 1996 году я организовал «Ахматовский культурный центр» и вскоре устроил блестящий поэтический вечер Евгения Блажеевского в приведенной в божеский вид квартире Ардовых, где часто останавливалась Анна Ахматова, приезжая из Ленинграда, где она жила, в Москву…

Веселое время!.. Ордынка... Таганка... 
Страна отдыхала, как пьяный шахтер, 
И голубь садился на вывеску банка, 
И был безмятежен имперский шатер. 
И мир, подустав от всемирных пожарищ, 
Смеялся и розы воскресные стриг, 
И вместо привычного слова “товарищ” 
Тебя окликали: “Здорово, старик!” 
И пух тополиный, не зная причала, 
Парил, застревая в пустой кобуре, 
И пеньем заморской сирены звучало:
Фиеста... коррида... крупье... кабаре...
А что еще надо для нищей свободы? - 
Бутылка вина, разговор до утра... 
И помнятся шестидесятые годы - 
Железной страны золотая пора.
1992

Выдающийся поэт Евгений Иванович Блажеевский родился 5 октября 1947 в городе Кировабаде (ныне Гянджа) Азербайджанской ССР - умер 8 мая 1999 года в Москве. Я знал Женю Блажеевского с 1978 года, с той поры, когда возобновилось издание журнала "Литературная учеба", где мы оба опубликовались со стихами. Помню, обмывали публикацию в пельменной на Селезнёвке, и он увлеченно рассказывал, как играл левого края за "Динамо" Кировабад. В 1995 году я издал его книгу стихов "Лицом к погоне". Через какое-то время я попросил критика Станислава Рассадина написать о Жене. Он написал. Потом были дефолты, развал издательского дела и смерть Жени. Его похоронили в Кунцево на Троекуровском кладбище.

КУПЧЕНКО (1938-2004)

На снимке: Юрий Кувалдин и Владимир Купченко на башне Дома Волошина в Коктебеле. 1972 год.

Оставив позади недовольство от соприкосновения с толпами в метро, ставлю на проигрыватель диск Густава Малера, поднимающего меня над поверхностью жизни к ангельским высотам. "Песни странствующего подмастерья" переносят меня в Коктебель в дом Волошина, где Володя Купченко читает своим глуховатым голосом стихотворение Макса "Подмастерье":

Ты должен отказаться
От радости переживаний жизни,
От чувства отрешиться ради
Сосредоточья воли;
И от воли - для отрешенности сознания.
Когда же и сознанье внутри себя ты сможешь погасить -
Тогда
Из глубины молчания родится
Слово...

Мощный фундамент под все творчество Максимилиана Александровича Волошина подвел мой друг, как говорится, закадычный, поскольку выпито нами было несметное количество разного вина, Владимир Петрович Купченко, пришедший пешком в Коктебель после Свердловского журфака, чтобы на всю жизнь себя посвятить этому выдающемуся поэту. Он и внешне косил под Макса, носил бороду и ходил всегда босиком. Володя положил свою жизнь за другого. Как я ему ни тесал кол на голове, к творчеству он был равнодушен. Из-под палки, моей палки, написал пару повестей, которые спустя десятилетия я напечатал в своем журнале «Наша улица». По натуре Володя был человеком одержимым, фанатичным, жертвовавшим всем для осуществления поставленной цели - собрать все произведения Волошина и дать им научное описание, а также составить подробное жизнеописание. В сущности, Владимир Купченко в одиночку всю эту работу осуществил. Конечно, я чем мог помогал ему. Разумеется, он всегда устраивал меня с женой и сыном в Доме Волошина, а сам постоянно останавливался у меня в Москве.
Владимир Петрович Купченко родился в 1938 году в Свердловске. Окончил факультет журналистики Уральского университета в 1961 г. Прозаик, исследователь творчества Максимилиана Александровича Волошина, член Союза писателей с 1990 г. Книги: “Остров Коктебель”, “Странствие Максимилиана Волошина”, “Киммерийские этюды” и более трехсот статей и публикаций (Максимилиан Волошин, поэты Серебряного века). Основатель и первый директор Дома-музея М.А. Волошина в Коктебеле (1979-1983 гг.). Как прозаик дебютировал в “Нашей улице” в № 6 за 2000 год. Умер в 2004 году.

ЛАКШИН (1933-1993)

На снимке: писатель Юрий Кувалдин и критик Владимир Лакшин в ЦДЛ в 1979 году.

Лакшин сразу мне сказал, когда почитал мою первую прозу: «Вы готовый писатель, но печатать вас не будут, вы не так пишете...» Это мнение для меня было существенным. Я бывал у Владимира Яковлевича на Красноармейской, в «Новом мире», в «Иностранной литературе», в «Знамени», в писательском коттедже в Коктебеле поднимали бокалы под рокот моря, и он пел густым баритоном романсы. Я перестал ориентироваться на оценку редакторов, да и вовсе перестал к ним заглядывать. Твёрдо усвоив, что литературу делают волы, писал ежедневно.
В постперестроечный период Лакшин оказался в растерянности. Как же так, без его мнения, без согласований с редакциями разрешили публиковаться всем!
Я создал свое издательство и выпускал книгу за книгой один, без всяких там сотрудников-"совков", и выпустил более ста названий книг общим тиражом более десяти миллионов экземпляров. Меня стали печатать все журналы. Так что Лакшин даже не заметил, как рухнула государственная литературная пирамида... При всем при том сегодняшним литераторам нужно знать, что Твардовский и Лакшин были недосягаемыми людьми, то есть, говоря на современном сленге: не было доступа к их телам. 
С кончиной Твардовского истинный «Новый мир» прекратил своё существование.
Владимир Яковлевич Лакшин родился 6 мая 1933 года в Москве. Окончил филологический факультет МГУ (1955). Прославился статьями в советском литературном журнале "Новый мир", где играл при главном редакторе Александре Трифоновиче Твардовском роль ведущего критика-идеолога. Умер 26 июля 1993 года.

ШТЕЙНБЕРГ (1907-1984)

На снимке: Юрий Кувалдин и Аркадий Штейнберг (на Дне рождения у Юрия Кувалдина 19 ноября 1974 года).

Не надо молодым ходить по издательствам, надо идти к мастеру. Аркадий Акимович Штейнберг, которого мы просто звали «Акимыч», прочитал мои первые вещи, дал своё басисто добро и сам попал как персонаж в мою «Улицу Мандельштама». Могучим басом, помню, читал мне своё «Напутствие»:

Аркадий Штейнберг

НАПУТСТВИЕ

Пускай на службу человечью
Идет мой затрапезный стих
И вровень с обиходной речью
Простейшим будет из простых.

Пусть он гнушается притворством
Картонной булки показной.
И станет откровенно черствым,
Насущным, как ломоть ржаной.

Пусть будет он подобен хлебу,
Чье назначение и честь -
На повседневную потребу
Тому служить, кто хочет есть.

Я сам вышел из самиздата, читал Мандельштама и Волошина, А Акимыч был знаком с обоими. Первоклассный поэт и переводчик, после выхода «Потерянного рай» Джона Мильтона, купил себе домик на Волге и лодку. У него была огромная чёрная собака, ньюфаундленд по имени Фома, который всех при встрече гостей вылизывал лопатой языка. Акимыч умер прямо в лодке с этой собакой. Фома сидел и смотрел на неподвижного хозяина. Тело его в могиле, но Аркадий Штейнберг бессмертен.
Аркадий Акимович Штейнберг родился 28 ноября 1907 года в Одессе Поэт, переводчик, художник. В 1925 поступил во ВХУТЕМАС. Стихи писал с 16 лет, печататься начал в 1928, с начала 1930-х мог публиковать только переводы. В 1937 был арестован, но вскоре освобожден. Участник Великой Отечественной войны, второй раз был арестован и осужден в 1944. Освобожден в 1953. Жил в Тарусе, в Москве, затем в Калининской области. Входил в редколлегию альманаха «Тарусские страницы» (1961), где впервые после долгого перерыва были опубликованы его оригинальные стихи. Перевел эпическую поэму Джона Мильтона «Потерянный рай». Значительная часть написанного Аркадием Штейнбергом при его жизни опубликована не была.
К верховьям. М.: Совпадение, 1997; Вторая дорога. М.-Торонто: Русский импульс, The University of Toronto, 2008.
Умер 7 августа 1984 года в Юминском Калининской области.

ГЛЕЗЕР (1934-2016)

На снимке: Александр Глезер и Юрий Кувалдин. Литературный музей в Трубниковском переулке, 19 мая 1997 года.

АЛЕКСАНДР ГЛЕЗЕР (1934-2016)

4 июня 2016 года в Париже умер Александр Давидович Глезер. Коллекционер, поэт, переводчик, издатель Александр Глезер - один из столпов российского неофициального искусства. Александр Глезер стоял у истоков "бульдозерной" акции, после которой ему пришлось покинуть Советский Союз. Наделенный бешеным темпераментом и неиссякаемой энергией, он посвятил проведенные на Западе годы созданию музеев, организации экспозиций, издательской деятельности. Его самого называют "бульдозером", а живущий во Франции писатель Владимир Марамзин однажды заметил, что Глезер - это паровоз, под который надо только подкладывать рельсы...
В середине 80-х годов в Москву из США реактивно ворвался знаменитый коллекционер Александр Глезер. Мы его встретили достойно с редакторами издательства "Московский рабочий" в старинной квартире на улице Мархлевского. После десятилетий советского ига, запрета на всё новое и мало-мальски умное, когда накладывался запрет на авангардное искусство как таковое, приезд Глезера открыл нам глаза на мир, как будто мы вышли из подполья. Жизнь тогда понеслась с невиданной скоростью.

ШАМАРДИН (1938-2014)

На снимке: певец Анатолий Шамардин и писатель Юрий Кувалдин в клубе МВД на улице Дзержинского, 13. 4 апреля 2012 года.

И вот на сцену клуба МВД на Дзержинке выходит золотоголосый Анатолий Шамардин. На ту самую сцену, на которую выходил в юности Юрий Кувалдин в студии Владимира Высоцкого и Геннадия Яловича, организовавших здесь свой Молодежный экспериментальный театр из выпускников курса Павла Массальского Школы-студии МХАТ (1961). Никому в ту пору не известный очень молоденький Высоцкий именно в клубе милиции надрывно пел блатные песни, а блат по известным причинам тогда был на пике моды…
Когда Анатолий Шамардин слушал мои наставления и обращался к отечественному репертуару, пел, скажем, «Где ж ты мой сад…» или «В кармане маленьком моём есть карточка твоя…», то я готов был писать о нём в возвышенном ключе, примерно так: «Анатолий Шамардин опровергает все устоявшиеся правила тенорового сольного пения, наполняя свой возвышенный религиозный голос семантикой надмирного понимания гармонии звуков, исходящих из самых потаённых глубин души, наделённой божественной искрой гениальности, равной свечению звёзд в ночном небе, близком и одновременно недосягаемом. Я полагаю, что такой же силой убедительности в трансцендентной сущности голосового эйдоса, правда, в другом диапазоне, обладал лишь стихийный и заземлённый Фёдор Шаляпин. То что певец Анатолий Шамардин самородок, говорить не приходится, об этом сказано много и аналитично поэтессой Ниной Красновой, я лишь напомню о том, что певец поёт не сам по себе, а по воле ангелов».
Действительно, у него был ангельский голос…

Анатолий Викторович Шамардин родился 11 января 1938 года в селе Ольгино на Ставрополье, вырос в греческом селе Хасаут, недалеко от Ольгино. Окончил Горьковский институт иностранных языков, преподавал немецкий и английский языки в разных вузах страны, читал лекции по лексикологии, стилистике и истории немецкого языка. Кроме того, окончил очное отделение музыкального училища им. Октябрьской революции по классу вокала (ныне высший музыкальный колледж им. Альфреда Шнитке). В 1971 году был приглашен в оркестр Леонида Утесова в качестве солиста-вокалиста и работал в Росконцерте, в разных филармониях, объездил всю страну, пел песни народов мира и свои собственные на стихи известных поэтов и русские песни, и романсы. Выступал с концертами в Европе, в Германии, в Греции и т. д. Автор множества статей, рассказов, эссе, переводов. Печатался в журналах «Наша улица», «Огонек», «Смена», «Турист», «Юность», в альманахах «Истоки, «Эолова арфа», в «Литературной газете», в газете «Слове» и др. Член Российского Союза профессиональных литераторов.
Умер 27 апреля 2014 года.

БЕК (1949-2005)

На снимке (слева направо): художник Александр Трифонов, поэтесса Татьяна Бек, писатель Юрий Кувалдин. Ахматовский культурный центр, Большая Ордынка, 17, квартира Ардовых, в которой в 1996-97 годах Юрий Кувалдин устроил этот центр.

Тень Ахматовой ложится на женскую поэзию. Татьяна Бек стремилась выйти из-под этой тени, обрести свой собственный голос. Большой шум стоял, когда появилась первая тоненькая книжка в 70-х годах под брэндом «Бек». Да, Александр Бек в то время считался классиком, с оговоркой - «советской литературы». Эта известность отца сначала помогла Тане, а потом, когда иные настали времена, сильно мешала. Татьяна Бек не желала быть «советской поэтессой». Я бывал на её вечерах, она - на моих, и на вернисажах художника Александра Трифонова. Таня работала в «Воплях», как мы называли журнал «Вопросы литературы», сидела в комнате на высоком этаже дома Нирнзее в Большом Гнездниковском переулке, где я неоднократно бывал в той самой комнатке, где снимались эпизоды фильма Шахназарова «Курьер». Помню её глубокий голос:

Менялся нрав, ломался голос.
Не помню лета - помню стужу.
Какой-то стыд, какой-то тормоз
Мешал мне вырваться наружу.

Мой внешний мир с одной читальней,
Троллейбусом и телефоном
Завидовал дороге дальней,
Лесам глухим, морям бездонным!

Не знала я, что суть не в этом,
Что дух, невысказанный, пленный,
И был бескрайним белым светом,
Огромной маленькой вселенной.

Татьяна Александровна Бек родилась 21 апреля 1949 в Москве. Дочь писателя Александра Бека. Окончила факультет журналистики МГУ. Автор книг стихотворений: «Скворешники» (М.: Молодая гвардия,1974), «Снегирь» (М.: Советский писатель, 1980), «Замысел» (М.: Советский писатель, 1987), «Смешанный лес» (М.: ИВФ «Антал». 1993), «Облака сквозь деревья» (М.: Глагол. 1997), «Узор из трещин» (М.: ИК «Аналитика». 2002), «Сага с помарками» (2004).
Умерла 7 февраля 2005 года. Похоронена на Головинском кладбище.

МЕЛАМЕД (1961-2014)

На снимке: Игорь Меламед читает свои стихи на празднике поэзии в Парке искусств, организованном Юрием Кувалдиным 15 июля 1997 года (Юрий Кувалдин, в очках, виднеется из-за локтя Игоря Меламеда. Справа, вдалеке - Евгений Блажеевский, в бейсболке).

Мрачноватым и замкнутым был Игорь Меламед. Всегда плёлся где-нибудь в хвосте, неприметно. Невысокий, плечистый. Ходил за Женей Блажеевским хвостом. Блажеевский и привёл его ко мне в Ахматовку. Но телом ведь я не интересуюсь, хотя три тела тут ж сообразили на троих. Потом подоспел Боря Ардов с артистом Старыгиным, добавили. Потом я отделил тело от слова, протянул руку со словами: «Стихи?!». Раскрасневшийся круглолицый Меламед, пол-лица прикрыто очками, тут же вытащил из портфеля увесистую стопку. На другой день я вчитался, обнаружив очень талантливые, даже совершенные стихи абсолютно в духе классической поэзии.

Но вскоре там тебя уже забыли.
И длился сон. И Реквием смолкал.
И ночи шли. И память слоем пыли
легла на пустоту твоих зеркал…

С ходу решил издать его. Игорь Меламед «В чёрном раю», «Книжный сад», Кувалдин точка ру. Игорь Меламед "уехал" в Переделкино. Стал работать в Музее Пастернака. Потом внезапно умер Блажеевский, а Меламед, не пережив такого, выбросился из окна, но не разбился. Покалечился, и ещё лет десять не вставал, либо двигался по стенке на костылях. Я много раз заезжал к нему проведать. Слушал новые стихи. Хвалил.

Игорь Сунерович Меламед родился 14 июля 1961 года во Львове. Окончил Литературный институт им. М.Горького. Стихи печатались в “Литературной газете”, “Новом мире”, “Октябре”, “Юности”, “Огоньке”, “Дне поэзии”, “Континенте” и др. Книга “В черном раю” издана в 1998 году Юрием Кувалдиным в своём «Книжном саде». Умер 16 апреля 2014 года.

БОКОВ (1914-2009)

На снимке: Виктор Боков и Юрий Кувалдин (2001).

Что-то в рифму, несомненно. Зыкина поёт в кустах сирени на стихи Бокова: "На побывку едет молодой моряк..." А ещё Боков издал около сорока книг стихов, и вороха песен, вроде «Оренбургского пухового платка». Под горою дом дощатый, вроде дачи, у ручья. Боков проводит для меня экскурсию по своему огороду, где растет петрушка, где чеснок, где смородина. Время сравнивают с чем угодно, а я сравню с ручьем. Он такой тихий, незаметный. Боков берет балалайку и поёт мне свое посвящение мне. Я млею на солнышке, как рыжий кот Аська на своем высоком московском балконе в Сумском проезде.

Виктор Боков

ЗА ПРЕДЕЛАМИ

Юрию Кувалдину

Ни разу я не умирал!
Хотя умерших обнимал,
Когда их провожал в свой путь последний,
Как родственник и как наследник. 
Я заходил на мавзолей,
Я жалился земному богу:
- Оставь меня! И пожалей,
Мне рано в дальнюю дорогу! 
Я слышал голос: - Поживи
Годок-другой, а затоскуешь,
Жить на земле запротестуешь,
Бери ковчег, греби, плыви,
И похоронщиков зови!

Звенят печальные шаги,
Передо мной пустыня Гоби,
Вчера я отдал все долги,
Как хорошо-то мне во гробе!
Я умер! Я - земля, я - труп,
Я не трублю и не бряцаю,
Оделся я теперь в тулуп,
Мой мавзолей непроницаем! 
Растет великий мой погост,
Мир мертвых тоже очень тесен,
Никто не носит сапогов
И не поет бывалых песен! 
Грачи кричат, вороны каркают,
А рядом высится Москва.
И воцаряется над парками
Международная тоска! 

14 марта 2001 года, утром, на даче

Боков меня стихами к стенке чуть не прибил, а его на прозу, на прозу перевожу, как стрелочник состав. Он мне достает фотографию с Пришвиным. Потом показывает автографы Андрея Платонова, с которым Боков дружил. Я падаю, как говорится, с печки на лавку от восторга и пожимаю Бокову руку. Писатель пишет для того, чтобы обрести бессмертие в Слове, и чтобы другой писатель стал с детства писать, потому что узнает, что тоже умрет, как и все, поэтому все время будет писать, чтобы в Слове обрести бессмертие. Я сижу тихо, смотрю на юного Бокова, на зрелого Пришвина, на гениального Андрея Платонова и думаю, что исподволь многому научился у этих замечательных природных русских сказителей. Да именно сказителей, потому что они вышли на простор Слова прямо из лесу, с веночками одуванчиков, с букетами из пижмы, крапивы и репейника - лучших русских цветов.

ХОЛМОГОРОВ (1942-2017)

На снимке (слева направо): Юрий Кувалдин, Михаил Холмогоров, Елена Холмогорова (2002).

Михаил Холмогоров принадлежит к тем писателям, которых я люблю. Подружились мы ещё в конце 70-х годов. Иначе бы зачем я стал издавать его большую книгу «Авелева печать». Миша был тихим и тактичным, а если ещё точнее - настоящим московским интеллигентом. Даже тишайшим: говорил приглушенно, вопросов не задавал, ничего не объяснял. Тело ему было дано на определённый срок лишь для того, чтобы он объективировал свою душу. А душа, известно, находится вне тела, в Слове. Так что Михаил Холмогоров создал свой мир, который не подлежит тлению. Да и окончили мы в разные годы самый лучший в стране институт - МГПИ им. Ленина на Пироговке. Миша радостно приветствовал появление моей книги «Улица Мандельштама в «Рабочем», как мы именовали издательство, в котором он долгие годы работал. Прозу его отличает богатый синтаксис, истинно московская лексика, только ему присущая образная художественность. У писателя всего три обязанности в жизни (остальное всё второстепенно): писать на классическом уровне, публиковаться, и всемерно пропагандировать своё творчество и творчество коллег. Этому и была посвящена жизнь выдающегося писателя Михаила Холмогорова.

Михаил Константинович Холмогоров родился 7 апреля 1942 года в Москве. Окончил филологический факультет МГПИ им. В.И.Ленина. Автор книг прозы: «Ждите гостя». М., "Советский писатель", 1985; «Напрасный дар». Три повести. М., "Московский рабочий", 1989; «Авелева печать». Роман, повести. М., "Книжный сад", 1995 и др.
Умер 31 января 2017 года.

АНТОНОВ (1906-1984)

На снимке: Олег Антонов и Юрий Кувалдин (1977).

Мария Степановна Волошина, вдова поэта, всегда поправляла тех, кто говорил: «ПлАнерское», - «Не ПлАнерское», - ворчала она, - а «ПланЁрское!». Да, именно так назывался Коктебель в советское время. Но мы-то ездили в Коктебель, к Волошину, тогда абсолютно запретному, изъятому из советского оборота. Антонов идёт на корт с ракеткой, в белых шортах, в белых спортивных туфлях, в белой футболке, весь аристократично белый. Бьём белый мячик друг другу через сетку, входим в азарт, гасим, принимаем. Антонов лёгок, реактивен, молод. Потом перемещаемся на писательский пляж, купаемся, загораем на коктебельских камешках. Антонов просит почитать Мандельштама, особенно «За гремучую доблесть грядущих веков…» А для меня это упоение. Я всех встречных-поперечных зачитывал Мандельштамом, а тут просит сам Бог воздуха - Ан! Нас подружил Максимилиан Волошин. А Антонов был знаком с Волошиным. Сидим большой компанией на палубе Дома поэта, вкушая молодое зеленоватое вино под виноград и абрикосы, и вдруг Олег Константинович мягким своим голосом читает:

И ты, и я - мы все имели честь
«Мир посетить в минуты роковые»
И стать грустней и зорче, чем мы есть.
Я не изгой, а пасынок России.
Я в эти дни - немой её укор.
И сам избрал пустынный сей затвор
Землёю добровольного изгнанья,
Чтоб в годы лжи, паденья и разрух
В уединеньи выплавить свой дух
И выстрадать великое познанье.

Авторитет Олега Антонова был непререкаем, он как депутат Верховного Совета СССР пробил все разрешения через ЦК, именно поэтому мы с размахом отметили в 1977 году 100-летие Макса Волошина. Много тёплых слов в адрес Волошина написал Антонов в своей книге «На крыльях из дерева и полотна».

Олег Константинович Антонов родился 25 января 1906 года в деревне Троица Вороновской волости Подольского уезда Московской губернии. Окончил машиностроительный факультет Ленинградского политехнического института им. М.И.Калинина. Испытывал в 20-е годы планёры в Коктебеле на горе Узын-Сырт. Знаменитый авиаконструктор: Ан, Антей.
Умер 4 апреля 1984 года.

БОГОСЛОВСКИЙ (1913-2004)

На снимке: Юрий Кувалдин и Никита Богословский (февраль 2004).

Композитор изъясняется знаками, то есть пишет, расставляет нотки по проводам птичьим. Богословский писал и буквы, и написал много разных литературных, умных и весёлых произведений. Бодро поднимался по лестнице к высоким полкам стеллажа, снимал книги, чтобы показать мне автографы больших писателей. Особенно Никита Владимирович гордился автографами Михаила Зощенко, который, собственно, и побудил Богословского к писательству. «Азартное это дело, - говорил Богословский. - Посоревноваться с Зощенко!» Конечно, все пишущие в той или иной степени соревнуются с классиками. А как ещё? Ведь в этот мир мы приходим пустыми, и только благодаря Слову становимся личностями. «Какие настали времена! Писатель может в одиночку издавать свой журнал!» - восклицал Богословский, держа в руках мой журнал «Наша улица»…

Никита Владимирович Богословский родился 22 мая 1913 года в Санкт-Петербурге. Выдающийся композитор, за одну песню которого - "Тёмная ночь" - можно встать перед ним на колени...
Умер 4 апреля 2004 года, похоронен на Новодевичьем кладбище.

ЗОЛОТЦЕВ (1947-2008)

На снимке: Юрий Кувалдин и Станислав Золотцев (2003).

Стас как река стремился к морю, но вечно помня свой исток. Я чувствовал, что он разрывается между городом и селом, между культурой и природой. Это явственно проступает и в его произведениях. Например, Стас пишет о целой лавине горьких событий: о гибели подводной лодки, о катастрофах самолётов и вертолётов, о горящей тайге... То есть он реагирует на сводки газет и телевизора, что делать художнику не следует, ибо он живёт в ином измерении, ориентируясь на классику, на красоту, которая постоянно спасает мир…
Стас дружил с композитором Евгением Мартыновым, о котором говорил так: «А был он, Женя Мартынов, действительно по-своему очень красив... Такой внешностью природа наделила его, что при взгляде на него то Есенин вспоминался, то Лель из "Снегурочки", а то строчка из его же, Мартынова, сладкозвучной песни - "как прекрасна эта сказка наяву"…» Золотцев написал о комозиторе эссе “Заклятье трёх поэтов" (история одной песни), которое я впервые опубликовал в своей «Нашей улице» в 2003 году, и в котором Стас без утайки рассказал о многочисленных возлияниях друзей в ЦДЛ и напротив, у Стаса дома.
Вот поэтому Золотцев вдруг как бы очухивается от мрака и становится предельно лиричным, говоря о многоцветном ожерелье, в котором преобладают малахитово-зелёные тона, окружающие твердыню садов и крыши селения. Золотцев видит роскошь камня, почвы и древес. Всё это отражается в зеркальной синеве малого озерка, расстелившего свои воды по низу долины, чудесному псковскому озерку, питаемому ключами, бьющими из глубин доисторических времён...

Станислав Александрович Золотцев родился 21 апреля 1947 г. в деревне Крестки под Псковом. Окончил филологический факультет Ленинградского университета. Кандидат филологических наук. Печатался с 1970 года, первая книга стихотворений вышла в 1975 году. Жил в Москве и в Пскове. Руководил Псковской писательской организацией. Автор 20 поэтических книг, 3 книг литературных исследований и ряда романов, повестей и рассказов, опубликованных в журналах. Его перу принадлежат также многие книги переводов поэзии Востока и Запада. В журнале "Наша улица" опубликовал ряд произведений.

Умер 4 февраля 2008 года в Москве. Похоронен в Пскове.

ТОПОРОВ (1946-2013)

На снимке: Юрий Кувалдин и Виктор Топоров (2002)

Хороша парочка: Кувалдин с Топоровым! Москвич с ленинградцем! Сотрясатели основ советской литературы. Пришли и заявили смело о себе не только как пишущие, но и как издающие. Кувалдин - он же «Книжный сад», он же «Наша улица». Топоров он же - «Лимбус пресс». Вот знаменитый Саша Люсый как-то написал: «В «нагибиноборчестве» замечены Виктор Топоров и Александр Солженицын, тогда как Юрий Кувалдин пытается осуществить своеобразную приватизацию на право объективных оценок его творчества». Во как! Топоров с Солженицыным на Нагибина, двое на одного, а Кувалдин, подготовивший и издавший «Дневник» Нагибина, их сокрушает. Весёлое время весёлых открытий.
И вот Топоров открывает Уистона Хью Одена:

Грядущее крадется к нам, как тать.
Мы собираем слухи по крупице -
О чем мечтает королева-мать
Или к кормилу рвущийся тупица.

На прошлое великие мужи
Косятся, чем темней, тем беззаботней, -
Там те же казни, те же миражи
И та же потасовка в подворотне.

Мы в страхе опираемся на то,
Что кончилось; кончаясь, бьемся в стену,
Дырявую подчас, как решето, -

Что пропускает жирную Алису
В страну чудес, за ветхую кулису, -
До слез мало то место во вселенной.

(1940)
Перевёл Виктор Топоров

Виктор Леонидович Топоров родился 9 августа 1946 года в Ленинграде. Окончил филологический факультет ЛГУ. Критик, литературовед, переводчик (перевёл, в частности, Одена, Фроста, Рильке). Автор книг: «Двойное дно. Признания скандалиста» (1999), «Похороны Гулливера в стране лилипутов» (2002), «Руки брадобрея» (2003). Главный редактор издательства «Лимбус Пресс». Умер 21 августа 2013 года.

ПРИХОДЬКО (1935-2001)

На снимке (слева направо): Юрий Кувалдин и Владимир Приходько 19 ноября 2001 года в редакции журнала "Наша улица" на Балтийской улице, 15.

В Одессе все талантливы. И особенно те, кто родился и вырос в Одессе. Это относится к одесситу по душе и москвичу по интеллигентности Владимиру Приходько. Всегда подвижен, радушен, отзывчив, контактен. Что-то в нём было от Гиляровского. На рынке выудил чудотворного мясника, который оказался автором стихов песни:

Травы, травы, травы не успели
от зари серебряной согнуться.
И такие нежные напевы
почему-то прямо в сердце льются…

Это Иван Юшин. А музыку сочинил Владимир Шаинский. Приходько говорит с азартом, что "Травы" запели на концертах, в кабаках, в компаниях, на экране, в городе, в деревне, в России и в русском зарубежье, потесняя нашу классическую "пьяную" песню "Шумел камыш"… Обо мне Приходько сказал коротко и ясно: «Кувалдин - имя на слуху»!

Владимир Александрович Приходько (1935-2001) родился в Одессе в 1935 году. Автор книг стихов: "Прогулки под дождем", "Лубяная колыбель", "Вот когда я взрослым стану", книг о литературе: "Елена Благинина", "Поэт разговаривает с детьми", "Постижение лирики", статей о Державине, Баратынском, Некрасове, Случевском и др. Последние годы работал корреспондентом отдела культуры газеты "Московская правда". Всячески пропагандировал творчество художника Александра Трифонова, писателя Юрия Кувалдина и его детище - ежемесячный журнал современной русской литературы "Наша улица".

ОКУДЖАВА (1924-1997)

На снимке: Булат Окуджава и Юрий Кувалдин (1994).

Раздаётся телефонный звонок. Снимаю трубку: говорит Булат Окуджава. Я прочитал Вашу книгу. Хорошо написано. Приезжайте в гости. Сидим в маленькой комнате с колокольчиками в Мичуринце. Окуджава в низком продавленном кресле. Рассказывает о своих первых песнях. Берёт с бортика круглой пепельницы бычок, чиркает спичкой, пару раз затягивается, гасит и кладет опять на ободок. Эти бычки напоминают пушки на круглой угловой башне крепости. Я говорю, как в 14 лет с ребятами в «Славянском базаре» пел:

«Ах какие удивительные ночи.
Только мама моя в грусти и тревоге
Что же ты гуляешь мой сыночек
Одинокий одинокий Что же ты гуляешь…»

Булат взял гитару, подыграл и мы вместе допели. Прощались с Окуджавой в театре Вахтангова. Очередь была от Арбатской площади. Похоронили его на Ваганьково. Тело в могиле, но Булат Окуджава жив.

Булат Шалвович Окуджава родился 9 мая 1924 года в Москве. Окончил Тбилисский государственный университет. Всемирно признанный поэт и писатель.
Умер 12 июня 1997 года в Париже, похоронен в Москве на Ваганьковском кладбище.

ЗОЛОТУХИН (1941-2013)

На снимке: Юрий Кувалдин и Валерий Золотухин (2003).

Как говорил Любимов, у него пишущие актёры. И самый пишущий Валерий Золотухин. Смотрю на свой стеллаж, и сразу глаз выхватывает множество книг Золотухина с автографами мне. Что касается его актёрства, то тут всё понятно. Картинка проста для сближенья с народом. А вот писатель Золотухин - презамечательный. Он каким-то деревенским чутьем уловил временность актёрства и бессмертие писательское. Когда он прочел “Дневник” Юрия Нагибина, изданный мною и подаренный ему, Золотухин сказал, что как это страшно, но и, в то же самое время, как справедливо и как очень хорошо написано. И задал сам себе вопрос: «Почему не мной?» Золотухин говорил о Нагибине и по всему было видно, что он ему, очень родной и близкий художник, писатель и человек. Примерно то же самое Золотухин говорил о моёй «Философии печали», а я ему о его «Речушке». Да, паренек из алтайского села взлетел на вершины духа…

Валерий Сергеевич Золотухин родился 21 июня 1941 года в селе Быстрый Исток Алтайского края. Окончил отделение музыкальной комедии ГИТИСа. Сорок лет работает в театре на Таганке под руководством Юрия Любимова. Снимался во многих известных фильмах. Как писатель дебютировал в журнале “Юность” в 1973 году повестью “На Исток-речушку, к детству моему”. В этом году вышел в двух томах его “Таганский дневник” (“Олма-пресс”, “Авантитул”, Москва, 2003). Народный артист России. Член Союза писателей Москвы. Умер 30 марта 2013 года. Похоронен на Алтае в родном селе Быстрый Исток.

ЛИПКИН (1911-2003)

На снимке: Юрий Кувалдин и Семён Липкин (1997).

Писатель живёт наоборот. То есть ходит вниз головой. Вернее, сидит за столом. Всю жизнь. Не выходя к людям. Писатель знает, что душа находится вне тела, в Слове. Семён Израилевич Липкин всю свою жизнь положил на алтарь литературы. Я издал его великолепную книгу «Квадрига». С Липкиным я познакомился в начале 70-х годов у Акимыча на Шаболовке под шум трамваев. Акимыч - это Аркадий Акимович Штейнберг, у которого постоянно собирался кружок любителей литературы. Липкину уже тогда было под 60! Еще бы! Он ведь с 11-го года рождения! Застолья продолжались много за полночь. Рейн, Левик, Перельмутер, Ананиашвили, Эппель и многие другие читали свои новые стихи и переводы. Липкин, невысокий, упитанный, медлительный, походил на бухгалтера. Время выдвинуло его на первые роли по гениальности написанного. А те, кто шумел-скандировал на эстраде - поникли, исчезли. Вывод: литература - самое тихое, одинокое искусство. Работает на вечность не автор, а его текст. Автор не интересен. Текст его - Бог. Поэтому я люблю мертвых авторов: Чехова, Достоевского, Мандельштама... они не врываются с просьбами в редакцию, они не названивают по телефону. У них дела поважненее - управление миром. 

ЩУПЛОВ (1949-2006)

На снимке: Юрий Кувалдин и Александр Щуплов (2003).

В 90-х Щуплов на Сущёвском валу делал газету «Книжное обозрение» легко и весело. Сидел в маленькой комнате на первом этаже среди завалов книг. Сначала в глазах рябит только от книг, а потом уж Сашу разглядишь. Самая книжно-информированная, самая литературная газета была. Все книги, изданные мною, освещались здесь. Поэтесса Нина Краснова зорко обрисовала его необходимую «газетную раздвоенность»:
«…почему-то больше всего тогда запомнился мне в красной рубашке, у которой он закатывал рукава до локтей. Я называла Щуплова: «Сашка - красная рубашка». Ему это нравилось. Один раз он сказал мне: «А ты знаешь, чем я здесь занимаюсь? Я рублю рукописи графоманов». - «А, так вот почему ты и носишь красную рубашку. Потому что ты, оказывается, палач с топором, который рубит рукописи графоманов, а палачи всегда носят красное. Так твоя рубашка - вся в крови твоих жертв», - сказала я ему. «Да», - ответил он».
Но дело не в этом. Шум о гении Александра Щуплова прошёл по Москве еще с конца шестидесятых. Поэт он выдающийся. Посмотрите эти его строки:

Лицейской лавочки чугунная соломка
водопроводное тепло не отдает.
И жизнь кончается небольно и неломко,
и не известно уж, о чём она поёт.
И жизнь кончается неломко и небольно,
и неизвестно уж, о чем поёт она.
И нож прошёлся поперечно и продольно,
и нет войны, и нет вины, и нет вина…
И уходя в своё последнее молчанье,
в свою голодно-голубую немоту,
не оставляем даже эха для звучанья
той вечной флейты, что припаяна ко рту.

Александр Николаевич Щуплов родился 3 марта 1949 года в Москве. Окончил исторический факультет МГПИ им. Ленина. Автор многих поэтических публикаций и книг. При жизни признанный поэт.
Умер 2 августа 2006 года.

ДАВЫДОВ (1924-2002)

На снимке (слева направо): Писатели Юрий Давыдов и Юрий Кувалдин в Переделкино 21 мая 1994 года.

Как скажешь "Глухая пора листопада", так слышишь фальцет с хрипотцой Юрия Владимировича Давыдова. Узкая пешеходная арка в его доме на Малой Бронной, идем с ним и он говорит: "Представляете, старик, Малая Бронная в два раза длиннее Большой!" - и по-стариковски, чуть шамкая, смеется. Конечно, Юрий Владимирович для меня был стариком, поскольку родился в 24 году и был старше меня на 22 года. Когда он прочитал мой роман "Так говорил Заратустра", то восклицал: "Ну вы дали, старик, пОроху! Видно, что не советский писатель, пишете, как думаете!" Бывший при разговоре критик Станислав Рассадин поддержал: "Я бы дал Юрию Кувалдину за эту вещь Букера, но кто его бы выдвинул - Кувалдин летает сам по себе, не в стае…" Между прочим, Станислав Рассадин в тот год возглавлял Букеровское жюри. В Переделкино Юрий Давыдов занимал половину старой дачи. На другой половине жил Анатолий Жигулин, страдалец и зэк. Я очень люблю прозу Юрия Давыдова. Тело его умерло. Но он жив, ибо воплощен в Слове…

Юрий Владимирович Давыдов родился 20 ноября 1924 года в Москве. В 1942 году в восемнадцать лет он ушел в армию и до 1949 года прослужил в Военно-морском флоте СССР. Окончил Выборгское морское училище (1945) и Исторический факультет МГУ (1949). После войны служил в газете «Красный балтиец», был членом КПСС. Публиковаться начал с 1945 года. Первые книги - «В морях и странствиях», «Южный Крест», «Вижу берег», «О друзьях твоих, Африка!» - посвятил морской теме. Морская тема и в книгах о выдающихся русских адмиралах - Д.Н. Сенявине, В.М. Головнине, П.С. Нахимове. В 1949 -1954 годах Юрий Давыдов был репрессирован. После освобождения вернулся к литературной работе. Автор многих рассказов, повестей и ряда романов, среди которых - «Иди полным ветром» (1961), «Судьба Усольцева» (1973), «Две связки писем» (1982), «Герман Лопатин, его друзья и враги» (1984), «Каржавин Федор, волонтер свободы» (1986), «Зоровавель» (1993). С 1959 года романом «Март» открывается цикл произведений Юрия Давыдова, посвященных истории русского революционного движения - «Глухая пора листопада» (1968), «Завещаю вам, братья. Повесть об Александре Михайлове» (1975), «На скаковом поле, около бойни» (1978). Лауреат Государственной премии РСФСР (1987), национальной премии «Триумф» (1996). Роман Юрия Давыдова «Бестселлер» (1999) был отмечен премией Аполлона Григорьева. С 1991 по 1995 годы Юрий Давыдов был секретарем Союза писателей Москвы. В июньском 2002 года номере журнала «Знамя» был опубликован его неоконченный роман «Такой вам предел положен».
Умер 17 января 2002 года.

АНТИПОВ (1942-2016)

На снимке: Юрий Кувалдин и Феликс Антипов (2006).

Феликс Антипов - актер широкой души, в его репертуаре есть комедии и драмы, заглавные роли и виртуозно играемые эпизоды. Он занят, практически, во всех спектаклях, превращается в Федора Павловича Карамазова, в Креонта, в Фамусова, в Сократа, в Мармеладова, в целую череду иных лиц. И при отсутствии внешнего блеска - тонкое проникновение в психологию героев, сочность, продуманная выразительность рисунка роли с множеством узнаваемых бытовых деталей, богатая оттенками чуть глуховатая речь, обаяние и какое-то детское простодушие.
Не скрою, мне вообще нравится работа артиста Феликса Антипова. После ухода Высоцкого, Феликс, как Антей, медленно набирал высоту.
О Владимире Высоцком Феликс Антипов не любит распространяться. Слишком замыленная тема. Хотя иногда кое-что говорит: "Я не был таким другом Высоцкого, как Сева Абдулов или Шемякин, но выпивали мы вместе часто… Он был очень одиноким человеком, несмотря на огромное количество людей вокруг него. Мы с ним однажды вместе ехали в Архангельск, и он все время спрашивал: с кем ты дружишь, как вы общаетесь? Я рассказывал, а он: «У меня вот так не получается…» Настоящий художник и должен быть одинок. Когда человек одинок, он разговаривает с Богом… У нас с Высоцким замечательные отношения возникли вот на какой почве: зная мою любовь к стихам, он многое мне показывал из вновь написанного. И пел. Однажды спел «Коней». «Ну, как?» Хорошая, говорю, песня. «Ну вот видишь, нет пророков в своем Отечестве…»
Как-то Феликс Антипов к случаю о выпивке сказал, вспоминая Высоцкого: «Надо было употреблять что-нибудь одно - либо водку, либо наркотики».
Нет, Владимир Высоцкий не мог делать что-нибудь одно, он страстно хотел делать всё, он был страшно заводной, не сидел на месте, страстно хотел возвыситься, выдвинуться в другой мир. Запредельный. И опять выпивали, и не закусывали. За водкой бегали в гастроном КГБ, в тот самый дом общества «Динамо», на задах главного страшного дома КГБ.
В телевизионном фильме «Явь» Антипов у одной из могил Немецкого кладбища (а фильм я снял именно на Немецком кладбище!) с невиданной выразительностью и сарказмом читает фрагмент из моего рассказа «Мейер», после чего я на фоне крестов пою, в облачении патриарха, «Наш тост» («Выпьем за Родину, выпьем за Сталина, выпьем и снова нальём!..)
Феликс Антипов щедро оживляет роли яркими гротескными деталями. В его игре прежде всего поражает внешняя простота, безыскусность, классическая ясность. За каждой ролью Феликса Антипова чувствуется основательная эрудиция человека книги. Ему свойственна философская неспешность, обстоятельность во всем, что делает. Не стремясь брать роль наскоком, он неторопливо подбирается к её зерну, находя опору в собственной душе. Дом стоит на фундаменте. Фундаментом Театра на Таганке является артист Феликс Антипов.

Феликс Николаевич Антипов родился 17 мая 1942 года в селе Корсун Корсунского района Ульяновской области. Окончил Щукинское училище (курс А. А. Орочко). Ведущий артист Театра на Таганке, работал в котором с 1968 года. Народный артист России.
Умер 5 мая 2016 года.

ПРИСТАВКИН (1931-2008)

На снимке: Юрий Кувалдин и Анатолий Приставкин (2003). Кувалдин делится мыслями с начинающими литераторами на 3-м Форуме молодых писателей в Липках. Председательствует Приставкин.

То, что мне в литературе нравится, я страстно пропагандирую. Сидим как-то в редакции. Ваграм Кеворков завозился за столом, достал из сумки и со словами благодарности возвращает мне взятую почитать книгу “Ночевала тучка золотая”. Я тут же откликаюсь: «А ведь Анатолий Приставкин предвосхитил чеченские события...» Исчерпывающая характеристика! Внешность мало что говорит о писателе. У Приставкина лицо было комбайнера или кочегара, простецкое, деревенское. И вот он выдал пронзительную повесть. Так в своё время выдавал шедевры с крестьянским лицом Андрей Платонов. Приставкин писал с себя, и это до некоторой степени облегчало ему задачу. Над историей подростков-близнецов читатели, особенно женщины, обливались слезами в 80-х годах...

Анатолий Игнатьевич Приставкин родился 17 октября 1931 года в городе Люберцы Московской области. Окончил Литературный институт имени М.Горького. Автор нашумевшей повести "Ночевала тучка золотая". В 1991 году возглавил совет независимого писательского движения "Апрель".
Умер в 2008 году.

ДРОБИЦКИЙ (1941-2007)

На снимке: Юрий Кувалдин и Эдуард Дробицкий на открытии персональной выставки художника Александра Трифонова «Шостакович. Болт» в Галерее А-3 17 апреля 2006 года (справа от Кувалдина - Евгений Бачурин).

Эдик стоически переносил свою всепожирающую болезнь, выставляя на откидной столик, как в каюте корабля, батарею квадратных бутылок виски, и окошко было круглое в его роскошной мастерской на Кисловке. «Если я приговорён к смерти, то буду умирать с музыкой!» - говорил он мне, наливая, затем включал обожаемого Малера и водил меня по всем этажам своего старомосковского особняка. Такой выпивки я нигде и никогда больше не видал!
На рубеже 1950-60-х годов Эдуард Дробицкий стал одним из лидеров отечественного андеграунда. В самые "застойные" времена он был избран председателем Московского комитета художников-графиков на Малой Грузинской и фактически создал творческую организацию, которая вывела из подполья неофициальное искусство. За десятилетия творческой работы он создал множество живописных и графических полотен, плакатов, проиллюстрировал свыше 100 книг, был художником-постановщиком более 200 спектаклей и фильмов. Дробицкий имеет 5 Гран-при, полученных на международных выставках, где соревнуются лучшие художники мира.
Эдуард Дробицкий просил меня никогда его не называть по отчеству, а просто - Эдиком. Да, Эдуард Николаевич даже на пороге смерти был молодым и экспрессивным. Эта экспрессия пронизывает все его работы. На одном из холстов Дробицкого огромный лоб Достоевского вмещает топор Раскольникова.

Эдуард Николаевич Дробицкий родился 24 марта 1941 года в городе Кропоткин Краснодарского края. Окончил Московский архитектурный институт. Признанный мастер живописи, скульптуры, дизайна, архитектурного проектирования, монументальной живописи, сценографии. Народный художник России, Заслуженный деятель искусств России, профессор, академик, Вице-президент Российской Академии Художеств, Президент Международной Федерации Художников ЮНЕСКО, Президент Творческого Союза Художников России.
В 2006 году принял художника Александра Трифонова в свой Союз.
Умер 18 сентября 2007 года.

РАЗГОН (1908-1999)

На снимке: Юрий Кувалдин и Лев Разгон (1996, в шляпе спиной Кирилл Ковальджи).

Высокий, худощавый, седовласый, как Станиславский, Лев Эммануилович Разгон улыбался мне с порога и широким жестом приглашал войти в его маленькую квартирку. Я вручил хозяину конфеты и чай. Мы сели в кресла среди книг. Разгон, словно ему было лет тридцать, сиял радостью в идеально выглаженных брюках со стрелкой, в светло-коричневых мокасинах из эластичной замши, с декоративной пряжкой, строчкой и кожаной отделкой. Я видел перед собой человека, который родился в 1908 году! Страшно подумать, до революции. Трудно было в это поверить. Старше меня на без малого сорок лет! Но передо мной был именно Лев Разгон, мгновенно воссиявший в конце восьмидесятых годов на литературном небосклоне. Разгон был в обращении со всеми так естественно приветлив, так внимателен, что у человека, встретившегося с ним в первый раз и беседовавшего полчаса, могла возникнуть иллюзия, будто наладились отношения прочные и действительно дружеские. Я знаю такие примеры и знаю, что Лев Эммануилович бывал в этих случаях сам слегка удивлен. Он, по-видимому, не отдавал себе отчета в том, насколько его доброжелательность редка и как она располагает к нему людей. Да, это был редкий человек, и даже больше, чем редкий: это был человек в своем роде единственный. За всю свою жизнь я не могу вспомнить никого, кто в памяти моей оставил бы след светлый и ровный, без вспышек, то есть воспоминание о человеке, которому хотелось бы крепко пожать руку, поблагодарить за встречу с ним. Я ничего не преувеличиваю, не впадаю в стиль и склад "похвального надгробного слова", да и слишком уж много времени прошло со смерти Льва Эммануиловича, чтобы стиль этот был теперь еще нужен. Пишу я то, что думаю и чувствую. Для меня знакомство с Разгоном было и остается одной из радостей, в жизни испытанных, и я убежден в обоснованности, в правоте этой радости.

Лев Эммануилович Разгон родился 1 апреля 1908 года в Горках Могилёвской губернии. Окончил исторический факультет Московского государственного педагогического института им. В. И. Ленина. Два года проработал в спецотделе НКВД, которым руководил его тесть Г. И. Бокий. В должности редактора издательства «Молодая гвардия» (когда ему приходилось редактировать Аркадия Гайдара) был арестован в апреле 1938 года. Отсидел 17 лет, с 1938 по 1955 год, в ГУЛАГе. Освобожден в 1955 году. Реабилитирован. Принят в Союз писателей СССР. То, что Лев Разгон пережил в ГУЛАГе, стало темой его книг, одну из которых, «Плен в своём отечестве», издал Юрий Кувалдин в 1994 году.
Лев Разгон умер 8 сентября1999 года на 92-м году жизни.

ШАТРОВ (1932-2010)

На снимке: Михаил Шатров и Юрий Кувалдин (2005).

Я довольно хорошо знал Михаила Филипповича, частенько пересекался с ним, бывал у него в Доме на набережной в 80-е вдохновенные годы, приглашал на выставку художника Коли Недбайло в Ленком к Марку Захарову. Даже был доверенным лицом Михаила Филипповича в 1989 году на выборах в народные депутаты, хотя говорил ему, что дело писателя писать, тихо, в чулане. Шатров смотрел на меня сквозь толстые очки как на идиота. По природе своей Михаил Шатров не был писателем. Он человек из породы живущих при жизни. Поэтому гремел именно при жизни. Почти все театры СССР ставили его пьесы в перестроечный и постперестроечный периоды… А потом Михаил Филиппович перешагнул, когда разрешили, прямо в бизнес. Возвёл громады зданий на Красных холмах по-над Москвой-рекой вместе c Домом музыки…

Михаил Филиппович Шатров родился 3 апреля 1932 года в Москве. Основная тема его драматургии и сценариев к фильмам - разоблачение культа личности Сталина. Режиссёр Юлий Карасик снял фильм по Шатрову «Шестое июля». В театрах игрались пьесы: «Синие кони на красной траве», «Так победим!», «Диктатура совести», «Дальше...дальше...дальше!». Последняя пьеса - «Может быть» (1993) - написана специально для английской актрисы Ванессы Редгрейв. С 1994 года был президентом и председателем совета директоров ЗАО «Москва - Красные Холмы».
Умер 23 мая 2010 года.

ЛЮБИМОВ (1917-2014)

На снимке (слева направо): писатель Юрий Кувалдин, художник Александр Трифонов, режиссёр Юрий Любимов. Театр на Таганке. 2006.

Принёс я как-то Любимову на Таганку своё собрание сочинений в 10 томах. Сидим в кабинете с автографами друг напротив друга. Юрий Петрович молодыми, под 90 лет, глазами посмотрел на меня изучающе и промолвил: «Когда ж вы успели столько написать?!» Я с присущим мне английским юмором ответил: «Между театром и рестораном!». Любимов рассмеялся, затем спросил: «Вы работали в театре?». «Можно сказать, что да, если театром считать жизнь…» Я рассказал, что ещё до прихода Высоцкого на Таганку, знал его, занимался в начале 60-х годов в его студии в клубе МВД на Дзержинке, где Высоцкий с Яловичем и другими выпускниками Массальского организовали молодёжный театр… Любимов с едкой улыбкой вставил вопрос: «И уже тогда с Высоцким выпивали?». Я моментально парировал: «Но не закусывали!»
Изобразительный метод Юрия Любимова определяется характером его фрагментарных восприятий. Он не дает непрерывно связанной картины, а лишь отдельные блики и точки, которые сливаются в уме зрителя в единую гармонию, переливающуюся и трепетную. В основу метода Любимов кладет художественно необходимую несвязанность. Несвязанность эта чисто логическая и внешняя, потому что в глубине её Любимов всегда подразумевает единый центр, от которого и к которому стремятся все лучи, не связанные между собою только на видимой периферии. Нет в мире богатства иного, чем отказ от богатства…

Юрий Петрович Любимов родился 30 сентября 1917 года в Ярославле. Создал свой театр, свою театральную школу.
Умер 5 октября 2014 года.

ИСКАНДЕР (1929-2016)

На снимке: Юрий Кувалдин и Фазиль Искандер (1988).

Надо сказать, что Фазиль Искандер был читателем всех моих главных произведений, он давал мне рекомендацию в Союз писателей, он написал предисловие к моей первой книге «Улица Мандельштама», и самолично в середине 80-х годов отнес в издательство «Советский писатель» рукопись моей книги «Избушка на елке» со своей «пробивной» рецензией. 
Во второй половине 80-х годов страна забурлила. Куда там 60-м годам - там была слабенькая оттепель. А тут разлилось море буйное свободы. Потоком пошли запрещенные рукописи, многие из которых при появлении на свет сразу же потеряли свою силу, а их авторы стали меркнуть на глазах. Не буду перечислять, но лучше бы они сидели в углах, и продолжали кричать, что их не печатают. С настоящими писателями такого произойти не могло. К их числу я отношу великого писателя Фазиля Искандера. В 1990-м году я издал фолиант - весь роман Фазиля Искандера «Сандро из Чегема» в одном томе 100-тысячным тиражом. В 1994 году издал сборник его рассказов «Детство Чика». С Фазилем Абдуловичем я был знаком с начала 70-х годов. Познакомились мы в Коктебеле. 
Коктебель! Море подкатывает свои нежно шуршащие волны к порогу моей кельи, беленой известкой. Вместо двери колышется в слабом морском ветерке занавеска. Кажется, что я плыву на корабле. В тенистом писательском парке с кипарисами, туей и высокими акациями мы бродим с Фазилем Искандером в бесконечных разговорах о литературе. Неумолкаемо трещат цикады. 
Думая о сущности писателя, я проговорил:
- Писатель на меньшее, чем спасти мир, не согласен. Отсюда категоричное высказывание Достоевского о том, что красота спасёт мир.
Фазиль Искандер, после продолжительной, как обычно, паузы, сказал:
- Мы чувствуем, что красота вечна, что душа бессмертна, и наша собственная душа радуется такому шансу. Художник нас утешает правдой своего искусства. У искусства две темы: призыв и утешение. Но в конечном счете и призыв есть форма утешения...

Фазиль Абдулович Искандер родился 6 марта 1929 в Сухуми. Окончил Литературный институт им. Максима Горького. Написал предисловие к первой книге Юрия Кувалдина «Улица Мандельштама» (1989). Классик мировой литературы. Умер 31 июля 2016 года.

"Наша улица” №208 (3) март 2017