Татьяна Озерова “Старушки-гимназистки” рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Татьяна Васильевна Озерова родилась 31 декабря 1946 года в Воронеже. С 1965 года проживает во Владимире. Окончила исторический факультет Владимирского государственного педагогического института, кандидат педагогических наук, «Почетный работник высшего профессионального образования Российской федерации». Автор книг: «Рисунки» (2000), «Дорога к дому» (2004), «Одноклассники», «Простые люди», (2016). Публикуется в  литературно-художественных и краеведческих альманах, газетах  Владимира.

вернуться
на главную
страницу

Татьяна Озерова

СТАРУШКИ-ГИМНАЗИСТКИ

рассказ

Мне всегда были интересны пожилые люди, много пожившие и чего только ни повидавшие в своём суровом двадцатом веке. Не терпелось расспросить об их времени, казалось бы, давно ушедшем от нас. И вот летом, на каникулах, в бабушкином дворе такая возможность представилась.
В соседнем доме проживали две старые женщины, которым было уже за восемьдесят. С людьми такого возраста я в жизни еще не встречалась, и мне было любопытно их увидеть и поговорить с ними. Какие же они? Вечерами бабуси сидели на лавочке и рассматривали прохожих. У одной волосы прямые, короткие, зачёсаны назад под круглую гребенку, у другой - куфтырь, закрученный узелок из длинных волос, и над ним тоже гребенка. На темных штапельных платьицах в мелкий цветочек белые вышитые воротнички. В общем, бабуси были всегда опрятны и прибраны.
- А как же, - говорили они, - нам все еще интересно, какая теперь ваша мода, какие теперь фасоны, платья и каблуки у девчонок? Душа-то не старится - красоты просит. Вот вы, молодые, как сидите? Развалясь, вам всё опора нужна. А посмотрите-ка на нас? Мы еще в гимназии научились спину держать прямо, легко и без развалки вставать со стула, красиво садиться, не оглаживая руками сзади своё платье, а подойти к стулу, почувствовать икрами ног его краешек и аккуратно присесть. Это все с юности в привычку вошло, поэтому до сих пор видна наша выправка и стройность. И стихи мы свои помним и песни. А вот вы, нынешние-то, прочитайте-ка что-нибудь из Пушкина наизусть?
- А я вам сейчас открытки покажу, - заторопилась другая, - всю жизнь копила, люблю живопись, вот и собрала целую коллекцию репродукций русских художников.
Она принесла знакомые с детства пейзажи Левитана, Саврасова, Шишкина, портреты Серова, Репина и Брюллова. Хорошо, что я их не разочаровала, прочитала стихи, назвала работы художников.
- Ну, ладно, видно, хороших учителей нынче готовят, - успокоились они. Экзамен по русской культуре был сдан.
Несмотря на очень толстые стекла очков, они регулярно ходили в библиотеку, приносили оттуда журналы, книги и звали меня по вечерам поговорить, обсудить прочитанное и попить чайку с вареньем.
- Может, ты нам свои стихи или рассказы почитаешь? - спрашивали они меня.
И я соглашалась, интересуясь их мнением о моем творчестве. Общаться нам друг с другом было интересно, и это лето запомнилось мне особым колоритом их рассказов о прежней жизни.
Когда-то в этих двух деревянных домах жили сестры-купчихи. Они держали галантерейный магазин в старинных рядах и торговали всякой мелочью.
Одна сестра сразу после революции уехала в Америку и изредка присылала оставшейся сестре посылки.
Смотреть на них приходили все соседи. Такое событие - чтобы посылку получить, да еще и из Америки - в ту пору было чрезвычайно редким не только в городе, но и области.
В маленьком райцентре, если портниха что-то шила на заказ, то использовала только два цвета ниток - белые и черные. А тут вдруг к присланным отрезам на платья и блузки прилагались в тон нитки и пуговки, цветные пластмассовые, а не железные молнии, и готовые плечики. До всего хотелось дотронуться руками, и удивлению и зависти у женщин не было конца.
Из двух больших домов, похожих друг на друга, как и сестры, новая власть оставила за оставшейся «буржуйкой» только одну комнату в верхнем этаже с печкой-голландкой, облицованной белой плиткой. В остальных жилых помещениях размещалась разношерстная публика. Две семьи внизу, три семьи вверху. Александра Логиновна Жаткина давно смирилась с этим и воспринимала такую жизнь, как само собой разумеющееся.
Когда-то она училась в гимназии в Петербурге, затем на каких-то высших педагогических курсах, и её голос, напоминал мне голос Д.С. Лихачева - с теми же интонациями, ударениями, оборотами речи, произношением отдельных слов, присущими старой петербургской интеллигенции. Она была начитанна, грамотна и в нашей школе, где училась ее внучка, возглавляла родительский комитет.
С простыми людьми держалась суховато, чуть свысока, одевалась, на наш взгляд, слишком старомодно, но всё это ей как-то шло, и окружающим казалось, что в школу пришла артистка из театра, одетая в костюм из какой-то старинной пьесы. В ней была видна русская купеческая порода, она передалась и её дочке, и её внучке - все были стройны, крупноглазы, с прямыми красивыми носами, пышными волнистыми волосами.
В большой ее комнате было собрано почти все из уцелевшей старой обстановки. Черные кожаные диваны и кресла уже разваливались и были полны клопов, которых изредка поливали кипятком или керосином.
Но и они, словно пережив революционное вторжение в их жизнь, отсиживались на задворках и не исчезали.
Красивые старинные часы фирмы Павла Буре, за которыми уже тогда охотились антиквары, бабка берегла и никому не отдавала. Белый мраморный туалетный столик притягивал нас своим мутным зеркалом, и казалось, что, загляни туда внезапно, и мелькнёт оттуда кусок прежней жизни, как отголосок дальнего эха.
Темные шкафы, буфет из натурального дерева, резные и венские стулья вперемешку вокруг круглого дубового стола, и везде разбросанные кучи книг, журналов «Нива», старинных открыток и телеграмм, а на самом виду - большая круглая лупа, в которую хозяйка рассматривала мелкий шрифт и прочие мелочи.
Всё это хотелось прибрать, перетрясти, вымыть, широко распахнуть окна и впустить в старые запахи навсегда ушедшего времени свежий воздух и новую жизнь.
Среди всего запустения и беспорядка единственным, к чему она относилась серьезно, было соблюдение православных праздников. Стряпать постное, печь пироги, воздушные куличи, готовить пасху старая купчиха умела великолепно и делала это с любовью до конца своих дней.

Владимир

"Наша улица” №209 (4) апрель 2017