Татьяна Озерова “Журавли” рассказ

Татьяна Озерова “Журавли” рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

 

Татьяна Васильевна Озерова родилась 31 декабря 1946 года в Воронеже. С 1965 года проживает во Владимире. Окончила исторический факультет Владимирского государственного педагогического института, кандидат педагогических наук, «Почетный работник высшего профессионального образования Российской федерации». Автор книг: «Рисунки» (2000), «Дорога к дому» (2004), «Одноклассники», «Простые люди», (2016). Публикуется в  литературно-художественных и краеведческих альманах, газетах  Владимира.

 

 

 

 

 

 

 

 

 

 

вернуться
на главную
страницу

Татьяна Озерова


ЖУРАВЛИ

рассказ

 

Тихими осенними днями любила Наташа побродить по улицам города, собрать в парке букет ярких, солнечных листьев, полюбоваться на заклязьменские дали и, если посчастливится, увидеть клин улетающих журавлей.
Однажды она стояла на холме обозрения за Дмитриевским собором. Вечернее небо было четко разделено на две половины, ослепительно голубую и темно-синюю, словно сталкивались две силы - света и тьмы.
Как всегда, у собора толпились многочисленные туристы. И вдруг размеренный голос экскурсовода прервался возгласами: «Смотрите, смотрите - журавли!» Это было удивительное зрелище.
Над древними белокаменными соборами проплывала в небе журавлиная стая. Необычно освещенная лучами заходящего солнца, она направлялась к темному горизонту. И пока глаза различали улетающих птиц, все хотелось продлить этот миг красоты и печали.
И потянулась ниточка воспоминаний…
Уже третье поколение ее родственников жило в Ленинграде. Дед до революции в Питере расписывал потолки и стены, лепил затейливые бордюры и украшения над люстрами в богатых домах. Тетушка мужественно сражалась в блокадном городе и чудом выжила, ее матери пришлось эвакуироваться из Ленинграда с детским домом. День Победы Наташа встречала у сестры в городе на Неве. И ей казалось, что ни в одном городе люди так не встречают этот праздник, как встречают его ленинградцы.
Идут по улицам военные оркестры, четко держат шаг молодые курсанты Балтики, проходят с песнями заводские колонны, звенящим и сверкающим от боевых наград строем шагают фронтовики-ветераны.
Но особенно почему-то трогательна скромная медаль на гражданском платье пожилой ленинградки.
В этот день у каждого взрослого, у каждого ребенка в руках цветы и незнакомые люди дарят их друг другу, поздравляя с Победой.
В ту майскую поездку в Ленинград Наташа пришла на вокзал рано. Поезд опаздывал, ждать пришлось долго, но наконец-то была объявлена посадка. «Хорошо бы, с попутчиками повезло», - думала она, проходя по вагону. В купе уже сидело много людей разного возраста. Кто из них едет, а кто провожает - было непонятно. Прощались сдержанно, но речь пересыпалась тысячью наставлений и заботливых просьб с той и другой стороны: пожеланиями поберечь себя, не беспокоиться, не волноваться, не забывать покормить кота и собаку, которых, как теперь поняла Наташа, старики оставляли у себя дома.
И вот поезд тронулся. Дед часто уходил курить в тамбур. Он был во всем чересчур аккуратен: тщательно отутюженный серый костюм, белая рубашка, галстук, сверкающие ботинки. Но если бы художник взялся писать его портрет, то, наверное, только две краски преобладали бы в нем - белая и розовая. Голова и бородка клинышком были седы, и сквозь редкие воздушные волосы просвечивала и блестела, словно отполированная временем, розовая кожа.
Старушка, тоже седая, с виду была покрепче. И хотя они оба курили (супругу в этом выдавал голос), своего деда она постоянно одергивала и журила: «Хватит, кончай, накурился - уже пора ложиться».
Наташа помогла им постелить постели. Старушка почему-то была удивлена этой маленькой любезностью и без конца повторяла: «Премного Вам благодарна, премного Вам благодарна!»
Когда старики легли, Наташа быстро забралась на верхнюю полку и забылась. За ночь в купе к ним так никто и не сел.
Утром супруги встали рано. Долго извинялись, что вот и ей пришлось из-за них подниматься, что молодая лежала бы и не обращала на них внимания. А они уже старые, привыкли так вставать - что же теперь делать, себя не изменишь!
Постепенно они разговорились, как всегда бывает в дороге. Их разговор, хотя и был невеселый, перемытый слезами воспоминаний, душе был не в тягость.
- Чайку не желаете? - заглянула к ним проводница.
Они взяли по стакану горячего чая и вместе позавтракали тем, что было прихвачено с собой в дорогу.
Старушка даже достала небольшую баночку с клубничным вареньем, и они, почувствовав себя совсем по-домашнему, попросили еще чаю. Наташа просто так, из вежливости, спросила, к кому они едут в гости и будет ли кто их встречать на вокзале. Старики горестно примолкли. Старушка, разглаживая сухими, корявыми от надувшихся вен руками подол темного платья, глядя куда-то в сторону, тихо сказала:
- К сыну едем. Родные нас встретят.
- А я к сестре, на день рождения, - весело и беззаботно ответила Наташа.
- А мы к сыну, - тихо повторила старушка. - Младшенький здесь наш. Вот уже шестнадцатую
весну ездим на праздник Победы. Мы с дедом целый год на эту поездку от пенсии деньги откладываем. У старших-то своих не берем. Хотя те и предлагают, и дают. Мы же понимаем - у всех свои семьи, дети, молодым нынче много надо. Правда, соседи упрекают нас. Где, говорят, сотни-то на дорогу берете? Все ездите и ездите.
- Тьфу ты, - сердито сказал старик. - И чего ты этих злыдней вспомнила! - упрекнул он старуху. - Они сами в войну горя не хлебнули, где им нас понять.
«Про что это они?» - не поняв, подумала Наташа, но, увидев на глазах у старушки слезы, промолчала. А та немного погодя продолжила.
- Сергуньке-то нашему 18 лет было. Только три письма от него осталось. Я их уж наизусть выучила. «Привет с пути»… «Привет с дороги»… И последнее - «Привет с фронта»… «Мама, - пишет, - мне просто везет, все два месяца я на передовой линии…» - Ранили его сильно, в госпитале лежал в Ленинграде. Да и умер от ран. Там и похоронили. А потом отдельные могилы в братские стали объединять. Совсем потерялся его след. И куда мы только ни писали, месяцами, годами ждали ответов. В послевоенное-то время горя везде много было, со своим стучаться к другим не решались. Но пришел ответ, нашлись добрые люди, отыскали сыновью могилку. Вот теперь и ездим к нему.
Опять помолчали.
Но старушка, желая выговориться, продолжала:
- Светлый был мальчишка, душевный. Вот, перечитаю его строчки, и словно позовет он меня к себе. Ничего не могу с собой поделать, собираемся с дедом и едем. Туда, слава Богу, многие отовсюду приезжают. И все мы, как родные, встречаемся. Да и понятно. Дети-то наши рядом, как братья, лежат в одной могиле, так разве мы теперь не родственники?!
Старик, взволнованный разговором, опять ушел курить. Старушке стало легче, она выговорилась и всплакнула. Наташа пересела к ней и молча обняла за плечи.
- Успокойтесь, хорошая вы моя, - тихо проговорила она. - Посмотрите, уже подъезжаем.
Она помогла старикам выйти из вагона, дождалась, когда к ним подошли встречающие, внимательно вглядывалась в их лица. Вот они какие, родственники… Те тоже были немолоды, но сердечно и радостно улыбались приехавшим. Крепко расцеловавшись друг с другом и взяв дедовский чемодан, они медленно пошли по перрону.
Сестра Наташи обрушилась на нее с цветами и поцелуями. Весело прыгал рядом маленький племянник. День был по-летнему теплым и, что редко бывает в Ленинграде, - солнечным.
- Наташ, ну ты чего такая? - теребила ее сестра. - Случилось что-нибудь?
- Случилось, - задумчиво ответила она. - Я сейчас с такими людьми познакомилась!
- А мы вечером все идем в ресторан, муж нам заранее столик заказал.
Желающих попасть на праздничный вечер в ресторан было много.
Но почти все места были забронированы для ветеранов. Сегодня был их праздник. Традиционные
встречи у театров и скверов вечером завершались в каком-либо уютном ресторане или кафе.
Опять Наташа видела блеск медалей и орденов, счастливые, радостные лица, улыбки и слезы вперемешку.
Оркестр еще не играл, и в зале стоял гул от разговоров, стука ножей и вилок. Но вдруг грустная мелодия песни заставила всех примолкнуть.
«Не в землю нашу полегли когда-то, а превратились в белых журавлей», - пели ветераны за соседним столиком, вспоминая этой песней всех ушедших и невернувшихся. И вот уже в другом конце зала подхватили ее, и оркестр осторожно вступил в общий хор голосов. Все встали и пели уже на одном дыхании: «Летит, летит по небу клин усталый, летит в тумане на исходе дня, и в том строю есть промежуток малый, быть может, это место для меня».
И Наташе представилось, что летит в этой стае красивым журавлем тот мальчишка, который писал матери с передовой такие короткие письма.
Летит и не знает, что мать и отец, такие же белые, как журавли, спешат к нему каждую весну, спешат к той земле, которую он защищал.

 

Владимир

 

"Наша улица” №210 (5) май 2017

 

 

 
 
kuvaldin-yuriy@mail.ru Copyright © писатель Юрий Кувалдин 2008
Охраняется законом РФ об авторском праве
   
адрес в интернете
(официальный
сайт)
http://kuvaldn-nu.narod.ru/