Валерий Бохов “Железный чукча" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Валерий Амурханович Бохов родился в 1941 году в Москве. Окончил Московский инженерно-экономический институт им. С.Орджоникидзе. Работал в различных НИИ. Произведения публикуются в периодических изданиях, альманахах и сборниках.

вернуться
на главную страницу

Валерий Бохов

ЖЕЛЕЗНЫЙ ЧУКЧА

рассказ

Удивляйтесь,
 когда есть, чему
 удивляться

 
В первые годы войны наш партизанский отряд действовал в Дедовичском районе. Базировались мы в лесу недалеко от деревни Глотовки. Основой отряда были красноармейцы пограничной заставы и укрепрайона, оказавшихся в тылу врага. Фронт ушёл далеко на восток. Вот и решили они, не сидеть же сиднем. Нападали на немецкие обозы, на склады. Подрывали автомобили. Вели рельсовую войну. Атаковывали группы и отдельных солдат Вермахта.
Я же, тогда ещё школьник, попал в отряд так. Я перешёл в последний класс и проводил летние каникулы у бабушки на Псковщине. Там меня и застала война. Бабушку убило при бомбёжке. От дома остались одни головёшки. Фронт проутюжил землю, оставляя за собой огонь, смерть и раны, боль и горечь, и покатил всё дальше и дальше.
Я знал о партизанах, действовавших в лесах. О них много было разговоров. Пошёл к ним. Три дня плутал в лесу, пока меня не вынесло на большую поляну, где стояли шалаши, горели костры и дразнящее пахло борщом. Это была партизанская база.
В составе безоружной команды рыл землянки, оборонительные окопы, пилил деревья, обрубал со стволов сучья… В этой команде состояли те, кто ещё не был принят в отряд. Как правило, никто из этой группы не имел документов и все они проверялись. Тогда и у самих партизан - бывших военнослужащих не было даже красноармейских книжек, были лишь корешки расписок военкоматов о принятии на хранение паспортов. У деревенских жителей документов сроду не было… Вот и подвергались все из нашей команды допросам, проверкам… О нас наводились справки…
Довольно быстро я был освобождён от проверок и принят в отряд. Несколько соседей, живших рядом с разбомблённым домом бабушки, подтвердили мои слова. Подтвердили, что я из Ленинграда, школьник, отдыхал у родни, участвовал в общих полевых работах, работал на конюшне…
Потом в нашем небольшом партизанском отряде я был поставлен помощником повара. Дрова, вода, посуда… Дрова, вода, посуда…
Долгое время я просился в бой. На стрельбах я показывал отличные результаты. Спустя некоторое время мне разрешили принимать участие в боевых действиях.
Однажды в составе группы, выдвинувшейся в разведку, я обнаружил семерых фрицев, тренировавшихся в меткости необычно - стоя на спинах лошадей. Решили атаковать их. Всех семерых немцев застрелили, а двух из них убил я.
Благодаря нам в отряде появились лошади.
Тогда же я завладел, кроме большого количества патронов, оружием убитых - двумя снайперскими винтовками. Винтовки Mauser Gemehr 98. Образца 1935 года. Прицельная дальность 2000 м. Калибр 7,92 мм. После того успешного боя я стал проситься в снайперы.
В отряде уже был один снайпер - чукча Макар Оюн. На глаза он не показывался. Но все в отряде знали о нём, рассказами о Макаре старожилы делились с новичками. Все знали, что он природный снайпер, снайпер от бога. Попадает в любую цель. Попадает в цель из любого положения: лежа, сидя, стоя. Метко стреляет, прицеливаясь, или держа винтовку у живота.
Знали, что возвращается он в отряд, обязательно «сняв» очередного вражеского офицера, а то и нескольких. У Макара было прозвище в отряде - «Железный чукча». Железный - потому что он мог ждать сколь угодно долго появления нужной цели; дождь ли, снег ли, солнце - ему было всё равно. Он мог просидеть в болоте, где над ним кружили тучи комаров, бесконечно долго. Мог обходиться без пищи столько, сколько требовали обстоятельства. Порезы, раны, а он получал их в случавшихся противоборствах, его нисколько не беспокоили. А мускулы у него, как говорили, были стальными. В спортивных соревнованиях по борьбе, которые устраивались ещё на погранзаставе, куда он был призван в 1939 году и где проходил службу, он побеждал всегда.
Я мечтал стать напарником Макара. Мечтал, что одну из добытых мною винтовок с разрешения руководства передам Железному чукче. Меня сильно тянуло к легендарному Макару. Привлекало то, что он родом из далёких мест. К Макару Оюну у меня был неподдельный интерес ещё вот по какой причине. С седьмого класса я увлекался историей. При историческом факультете Ленинградского университета я занимался в кружке. Там я специализировался на истории завоевания Сибири. Согласитесь, ведь интересно же знать, как это Московское государство вдруг стало проникать за Урал. За Урал, где среди тайги и просторных степей, жили неизвестные народы. Конечно, это «вдруг» растянулось во времени. Но, вот началось всё, когда на гербовой печати Великого князя Ивана III в конце XV века появилось две головы орла и одна из них, как мы понимаем, стала пристально вглядываться на восток.
При Иване Грозном же были присоединены Астраханское и Казанское ханства. Они послужили базами для дальнейшего продвижения на Восток. К концу XVI века были построены города Тюмень, Сургут, Нарым, Пелым, Тобольск, Берёзов… И Западная Сибирь вошла в состав Московского государства.
А далее казаки, торговцы и служивый люд пошли дальше на Восток, строя города и остроги, приращивали земли, продвигаясь по реками, степям, по тайге, по горам и тундре…
Много было споров между историками, в том числе Карамзиным, Соловьёвым и Ключевским, о роли Ермака и Строгановых в освоении сибирских земель.
Много текстов в историческом кружке было прочитано о походах отрядов якутского казачьего головы Афанасия Шестакова и капитана Тобольского драгунского полка Дмитрия Павлуцкого. Оба погибли во время походов на чукчей.
В кружке мы много читали и по истории северных народов. О войнах между ними. О войнах казаков и русских солдат с народами Севера. А побеждали в тех сражениях чаще всего чукчи. Сломить их было невозможно.
Возьмите такое обстоятельство. На фоне успешных войн в XVI - XVII веках, против шведов, немцев, турок, персов, поляков, французов, Московское государство уступает на протяжении 150 лет какому - то малочисленному первобытному народу - чукчам.
И это при наличии пороховых ружей и сабель против луков и копий.
Горько, но вот такие печальные страницы есть в нашей истории.
Даже непокорные кавказские абреки и финские налётчики после продолжительной борьбы сдались, в конце концов, на милость победителей в отличие от чукчей. Чукчи мне казались одновременно викингами, самураями и маори. Только более яростными.
Чукчей называли «прирождёнными убийцами», «диверсантами Заполярья», «малочисленными и свирепыми», «непокорными и неистребимыми воинами», «воинственным народом»…Чукчи были настоящим ужасом для живших в зоне их досягаемости коряков, эскимосов, айнов, якутов, ительменов, эвенков, канадцев, юкагиров, казаков и русских…
Да и как победить народ, для которого война - это честь и доблесть, а умереть в бою или в мирной жизни - радость. Испугать чукчей было нечем. Ведь у чукчи, считалось, всегда в запасе пять - шесть жизней. Поэтому они легко умирали, легко убивали чужаков, а, оказавшись в безвыходном положении, не задумываясь убивали своих стариков, детей и себя… Это одинаково применимо к мужчинам и женщинам, которые с 5 - 6 лет имели при себе ножи, которыми прекрасно владели. Да и как иначе, если на приготовление горячей пищи порой не было времени, не позволяла местность и обстоятельства. Можно было лишь успеть отсечь для себя кусок оленины или рыбины и есть его на ходу…
Если чукчам у пленных надо было что - то выпытать, то они подвергали врагов жестоким испытаниям. Могли поджарить врага на вертеле. Могли опускать пленного под воду. Могли зажать ему рот и нос. Тогда пленный терял сознание и так до тех пор, пока не заговорит. Отмечено, что чем ожесточённее относиться к чукчам, тем злее и яростнее они сражаются.
Известно, что отряд из 50 коряков ни за что не нападал на группу чукчей, насчитывавших 20 человек.
Очень выносливыми были чукчи. Целый день без устали мог чукча преследовать дикого оленя. А едой при случае, в особых обстоятельствах, мог служить лишь олений помёт. Питьём же была влага ягоды шикша. Холод, голод, прочие лишения, схватки с хищниками - были привычным состоянием чукчи. А суровые условия, как известно, порождают суровых людей. На всё невзгоды чукчи реагировали смехом.
В повседневной жизни чукчи считали, что выжить в тундре им помогают свежее мясо и рыба, приправленные свежей кровью. В мирное время, охотясь, они были способны победить белого медведя, моржа - сивуча, загарпунить кита...
Глазомер у чукчей, обоняние, как и у других северных народов были отменными. Считалось нормой попадание стрелой в тонкий прутик.
Копьё, лук и стрелы, аркан, праща, палица, гарпун, алебарда - вот снаряжение, которым владели чукчи безукоризненно. Существует ещё ряд придумок и приспособлений воинов полярного круга. Назову хотя бы ещё «бола» - множество «косичек» с грузилами или крючками на конце. В мирной жизни ими подбивали птиц. Кидали в стаю и одна или несколько птиц «спелёнутые» падали перед охотником. Использование бола в бою приносило «спелёнутых» по ногам врагов.
После многих малорезультативных походов казаков и военных на Чукотку из Анадырского острога, основанного ещё Семёном Дежнёвым, или из Нижнеколымского острога, после множества боёв, разорений стойбищ, после попыток обмана и подкупа вождей и шаманов чукчей, Сенат ужаснулся множественными потерями подданных Московского государства. Это случилось при Екатерине I.
В начале XVIII века казак Пётр Попов с командой численностью свыше 2000 лучников был послан на Чукотку для приведения чукчей в подданство «уговором и ласкою». Не случилось у казака успеха. Позже был отправлен в поход А.Шестаков с 80 казаками вместе с множеством ламутов и тунгусов. Все они были разбиты. В иные походы отправлялось по несколько сотен упряжек и до тысячи оленей, взятых на мясо.
В конце XVIII века ревизией подполковника Фридриха Пленискера установлена нерентабельность проведённых войн с чукчами. Комендант Анадырска секунд - майор И.С. Шмелёв выпустил от имени Иркутского генерал - губернатора Вульфа инструкцию, в которой говорилось об отношениях с чукчами - «Идти на уступки» и «Приводить их в ясачное подданство более лаской, нежели силой». Число столкновений уменьшилось. В 1764 году Сенат издал указ о ликвидации некоторых острогов и прекращении войны с чукчами. Екатерина, уже Вторая, подписала этот указ через два года.
Сынов тундры не удалось победить военным путём. Только водка и подношения подарков сделали их терпимыми к пришельцам, коими они справедливо считали казаков и русских солдат.
Чукчи стали считаться на бумаге российскими подданными и платили оброк по своему разумению. То есть ничего из пушнины, китового уса, моржового клыка, мехов, оленины они не сдавали государству Российскому.
Как отмечалось в некоторых текстах ясак - шкурка лисицы с лука (то есть с мужчины) платился по желанию.
В 1885 году инспекцией капитана Ресина А.А. установлено, что в сущности крайний северо - восток не знает над собой никакой власти и управляется сам собой.
Я помню даты проникновения в Сибирь и фамилии военоначальников, все вехи проникновения за Урал представителей Российской Империи... А вот быт чукчей, их жизнь, воспитание воинов не знал, но это очень интересовало меня. Знал, что воспитание молодых чукотских воинов не уступало спартанскому, было суровее воспитания янычар и мамлюков, и было не мягче и не гуманнее индейских традиций.
Чукчи торговали с Японией, Америкой, Канадой, пересекая водные пространства на судёнышках, построенных из кожи и дерева. Японцы восхищались ловкостью и мужеством чукчей, их умением ловить на лету стрелы и дротики, уклоняться от них. Чукчи же ценили металлические доспехи самураев.
Если в Китае, мы знаем, были изобретены порох, колесо, компас…, то чукчи придумали козырёк из китового уса для защиты от злого и яркого северного солнца; очки от сверкающего снега и солнца - прорези в дублёной оленьей коже; памперсы из оленьего меха и мха… Чукчи изобрели сухие доки для изготовления байдар…Полые кости помогали чукчам на морозе пить из металлических кружек, не прикасаясь к ним губами…
В рукопашных схватках чукчи использовали уникальный тактический приём. В момент, когда полярным воинам становилось тяжело и казалось вот - вот их одолеют, из задних рядов вылетало (в буквальном смысле) несколько воинов, они проскакивали над головами врагов, и теперь уже противнику становилось туго, сражаясь на две стороны. Долго бились над разгадкой этого феномена исследователи жизни чукчей. Тайну разгадал один из североведов - Э. Гунченко. Разгадка заключалась в том, что воинами использовалось для прыжков пружинящее берёзовое древко копья. Готовилось это чудо - копьё так. Берёзка выращивалась до двух метров высотой, при этом ствол её по мере роста закручивался. Далее применялась особая технология сушки древесины - изобретение чукчей…Фантастика какая - то, так бы я думал, не встретив это описание в серьёзном научном труде.
Приморские чукчи, которые выходили в море добывать кита, моржей, нерпу, встретив на воде неприятеля, могли не считаясь с погодой раздевшись бесстрашно нырнуть в ледяную воду, подплыть под водой к вражеской байдаре и разрезать её ножом…
Военная экипировка чукчей была тоже особой. Основой снаряжения был панцирь из костяных пластин или из толстой моржовой кожи. Её нарезали полосами, полосы сшивались. Спину воина прикрывал деревянный щит, обтянутый шерстью. Щит имел «крылья», которыми чукча мог запахнуться и тогда лицо и грудь его были закрыты от стрел. Каждый воин имел при себе лук и стрелы. Луки изготавливались из берёзы и лиственницы. Были и составные луки, в которых использовались дерево и кости, проклеенные рыбьим клеем. На наконечники стрел шли клыки моржей, кости рыб, кремнистые породы камня. Часто наконечники смазывались ядом. Яд готовился из корней лютика. Даже легкое ранение обрекало человека на медленную и мучительную смерть.
Лёгкие оленьи или собачьи упряжки чукчей, на которых они мгновенно переносились в места, где их не ждали, при желании превращались в настоящую крепость. Из них образовывали круг, ставили одну на другую, стягивали ремнями. Закрепляли сверху сооружения толстые моржовые шкуры. А если ещё облить водой подступы к этому укреплению, расставить капканы и ловушки, то эту крепость невозможно было взять долгое время.
В поход чукчи выдвигались под грохот барабанов, обтянутых человеческой кожей. Это если, конечно, не требовалось подкрадываться в полнейшей тишине. А уж это чукчи, безусловно, умели. Окружить тихо ярангу, выдернуть стойки, накинув на них арканы, проткнуть всех, кто находился внутри… В это время другие воины, поделив животных, угоняли стада оленей. Налёты производились неожиданно и мгновенно.
Набеги, засады, молниеносные наскоки - вот тактика войн чукчей.
Самые кровопролитные войны северян велись не из- за земли, которой было сколько угодно. Ценностью и причиной раздора были олени - и транспорт, и мясо, и одежда, и обменный фонд, приносящий ножи, топоры, ружья, сахар, чай… Случались и походы за женщинами. Так из Канады и Америки чукчи привозили негритянок, которые становились наложницами.
Чукчи и другие северные народы воспринимают окружающий мир далеко не примитивно. Скажем, описаний состояния снега у них насчитывает несколько десятков…
Самомнение и достоинство у чукчей были высочайшими. Себя называют «луораветланы» - настоящие люди. Все остальные - так, второй сорт…
Отметим, что появились предки чукчей в тундре на рубеже IV - III века до н.э.
Культура и психология чукчей были нацелены на постоянные войны с окружающими и с удалёнными народами. Жестокость и доблесть - желанное и неотъемлемое качество мужчины - чукчи; побеждать и обирать соседние народы - вот их суть. А воинское мастерство чукчей постоянно оттачивалось.

***
И вот, как - то позвали меня в землянку командира партизанского отряда.
Я вошёл в землянку. Керосиновая лампа, стоявшая на столе, в целях экономии керосина не горела. Два маленьких оконца, закрываемые обычно пластами дёрна, скудно освещали помещение. Я заметил, что кроме меня в землянке был лишь один человек. Бросалось в глаза, что плечи этого человека были неправдоподобной ширины. Свет падал на смуглое широкоскулое лицо, глубокосидящие узкие глаза и орлиный нос…
- Так ты и есть Мошкин Лёша? - голос был приятный, бархатный…
- Да. - Я уже догадался, что говорил с Макаром Оюном.
- И ты хочешь снайперским делом заняться?
- Да.
- А я Макар Оюн.
- А как ваше отчество, Макар?
- Я Макар Глебович. Но зови меня как и все - Макаром.
- Хорошо. Макар, мы добыли в бою два карабина Mauser Gemehr 98. Не возьмёте один себе?
- Я слышал про тот бой. Нет, Алексей. Не возьму. У меня отличная винтовка Мосина. Пятизарядка. Я привык к ней. Надёжная и точная. Она не уступает немцу ни в чём. Ну, если только в оптике проигрывает.
- А вы поменяйте оптический прицел.
- Я подумаю. Вообще то я стараюсь поражать цели за километр, за полтора. Их я отлично вижу. У меня даже бинокля нет, не нужен. Ну, хорошо, теперь по делу. Давай - ка, так поступим. Я согласен взять тебя вторым номером, если ты готов выполнять все условия подготовки. А условия подготовки - это тяжёлые испытания, это физические нагрузки, это лишения и боль... Буду учить тебя всему, чему меня учили ещё в стойбище. Кроме, конечно, тех упражнений, которые не диктуется целесообразностью.
- Я давно мечтал об этом, Макар. Готов к тяжёлым нагрузкам. А как те упражнения, что не целесообразно выполнять, повлияют на набор приёмов и навыков снайпера? Не сократят их?
- Ну, ты слышал что - нибудь о том, как чукчей учат реагировать на малейший шорох?
- Нет, не знаю.
- Юные воины с 5 - 6 лет не спят. Вернее спят в пол - глаза. Спят, опираясь на полог яранги. При этом внимательно слушают. Ведь в любой момент кто - то из взрослых может ожечь тебя или раскалённым металлическим прутом, или горящей головёшкой. Мы этот метод применять не будем. Не зачем. Это для тебя лишнее. Нет смысла применять такой приём в наших условиях.
После окончания «курса молодого бойца» чукча отправляется на выполнение задания. За ним обычно крадётся его отец. Чукче нельзя расслабляться. Надо быть собранным. Надо быть начеку. Потому что в любой момент отец может послать в тебя стрелу. Слава богу, не отравленную. Если молодой воин погибает, то никто о нём не жалеет - «кому нужен такой неуклюжий неумека? Никому». Если парень вылечивается - «ну, и слава богу!» А если парень среагирует: сможет уклониться от стрелы или поймать её на лету, тогда «это воин». Такие испытания нам с тобой тоже не подходят. Очень уж жестоки. Зачем мне тебя убивать? Правда, ведь?
Умение бороться и побеждать вырабатывается тем, что чукчи соревнуются на моржовой шкуре, смазанной жиром. Неустойчивая основа, да? Кроме того, вокруг борцовского «настила» в землю вкапываются колья с заострёнными концами вверх. Тебя победят - тебе будет больно падать. Ты победишь - боли не будет для тебя. Поэтому борются чукчи всегда как в последний раз. Изо всех сил. Напрягая все мышцы, до малого мизинца. Не щадя себя. Самоотверженно. Нам с тобой, Леша, такие соревнования не нужны. У нас всё проще. С противником мы разделены расстоянием. Порой значительным. Потом тактика наша такая: выстрел или несколько выстрелов и отход. Рукопашные бои крайне редки.
- Да, согласен, - меня даже прошиб пот. - Такие испытания для меня это слишком. Макар, а шаманов вы видели?
- Я, парень, в стойбище рос до 12 лет. До того, как родители мои погибли на охоте. После чего меня и братьев в детский дом определили. Окончил школу. Потом поехал в Питер, поступать в Горный институт. Тогда шёл призыв моего года рождения. Военком посоветовал мне отправляться в армию, отложив пока учёбу.
Такая моя нехитрая история. А шаманов я целый род знал - Перефилимоновых. Особенно хорошо знал Зою Перефилимонову. Любого на ноги могла поставить, врач - от бога. Она только врачеванием и занималась. Камлания там, предсказания, ниспослание прибытка олешек или мольба о прекращении дождя - всё это не её.
Алексей! Мы с тобой жить будем отдельно от отряда. Нам не нужно, чтобы кто - то видел, когда уходим, когда приходим… Тренироваться будем… Повара, хлебопёки знают, что у нас режим особый. Или сухие пайки будем получать или приходить не в урочный час, а исходя из обстоятельств. У дальних постов, на склоне оврага, наша палатка - шалаш поставлена. В ней спать будешь. Я снаружи пристраиваюсь, когда на дереве, когда на земле. Вот зима наступит, тогда и я в палатке спать буду, наверное. Замерзать не будем - палатку снежными кирпичами обложим… Благодать!
Сейчас мы отправимся туда. Командиру только напишу, что к зиме нам лыжи понадобятся. И нам с тобой, да и всему отряду. Не достанет - сами сделаем и лыжи, и снегоступы. Материала в лесу - полно. Про масхалаты белые напишу. Пора думать о зиме.
С Макаром мы вышли из землянки и направились в сторону брусничного болотца.
- А вот и наш овраг. Бывал здесь, Лёша?
- Нет, Макар. Я как - то раньше не замечал этот овражек.
- А там на дне ключ бьёт и ручеек течёт. Вода сладчайшая.
- Не знал. Ведь для кухни воды и в реке хватает.
- Палатку видишь?
- Если бы не сказали, я бы её не заметил.
- Да, спрятана хорошо. Ветви переплёл над нею. Ветви с лишайником. А вот собачью конуру при всём желании не увидишь. - Макар свистнул, а потом позвал: Хаски, Хаски.
И тотчас к нему из зарослей молоденьких елей молча бросилась большая собака.
- Вот, Хаски, познакомься. Это Мошкин Лёша или просто Лёша, Алексей. Он будет с нами жить.
Собака внимательно обнюхала меня. Обошла. И села сзади меня.
- Она уже взрослая. Не лает - голоса у неё нет. Думаю, что из - за простуды. Обучена всему. Многие команды знает. Чувствуется, прежний хозяин усердно тренировал собаку. «Сидеть», «лежать», «ко мне», «можно», «апорт», «возьми», «к палатке» - всё понимает и выполняет. «К палатке» - это всё равно что «домой». Эту команду отдаю, когда Хаски увлекается и хочет бежать со мной. А мне на задании она не нужна. Вдруг белку увидит, помчится. Среагирует бурно, когда вдруг стрелять по нам будут? Как она грохот выстрелов перенесёт? Не знаю. Пришла ко мне сама. Я не стал её прогонять, не смог - уж больно она на сибирскую хаски похожа. Живёт здесь. Я построил ей конуру. Делюсь с ней пищей. Случайно у меня вот такой замечательный сторож оказался. К палатке никого не подпустит. Я видел, как она, ощерившись, напугала одного бойца. Могла и броситься. Ты, Лёша, её не корми. Это моё дело. У псины должен быть один хозяин.
- Хорошо. Макар, а погладить Хаски можно?
- Подойдёт к тебе сегодня или завтра, ткнётся мордой - так она здоровается, тогда погладь. Сейчас мы вместе сходим на кухню. Надо, чтобы старшина тебя знал. Поужинаем. Ляжем спать, завтра рано встаем.
- Я, Макар, главного повара хорошо знаю. И знаю, что гречневая каша с тушёнкой на ужин сегодня.
- По поводу завтрашнего дня и перспектив. Времени у нас мало на подготовку. Поэтому занятия будут интенсивными. У каждого из нас с собой будет снайперский винт.
Я понял, что так Макар называл снайперскую винтовку.
- Иначе, какие мы снайперы? Каждый день они с нами. Не забудь только перебинтовать винт. Нашу ценность надо сделать незаметной для посторонних. Бинты, подкрашенные в зелёно - синие цвета я тебе дам. Теперь запомни: снайперов часто выдаёт блеск линз оптики. Особенно на солнце. Чтобы защитить прицел его тоже перебинтуешь, но сначала наденешь резину, причём так, чтобы резина обступала оптику со всех сторон. Резина - это гофрированная трубка от противогаза. Её я тоже тебе дам. С собой, Лёша, возьми только один патрон. Пока учишься, учись дорожить выстрелом. Для снайпера упражнения также нужны и важны как для музыканта ежедневные гаммы. Но стрельбы будем устраивать в дальнейшем, а пока учимся дорожить патроном.
- Макар! А если нас окружат, а у нас мало патронов?
- Окружить не должны. Но на этот случай у меня есть два парабеллума.
Цели наши, наши объекты, Алексей, мы будем всегда выискивать вдали от нашей базы, в километрах 15 - 20 отсюда. Не меньше. Можно и в 40 километрах. Это, чтобы не навлекать бед на отряд. Вокруг нас есть несколько железных, шоссейных, грунтовых дорог, по которым сейчас сутки напролёт к фронту двигаются эшелоны, маршевые колонны, обозы… Наша задача - произвести несколько опустошительных выстрелов и… раствориться в пространстве.
- Разве несколько выстрелов могут быть опустошительными, Макар?
- Ну, раз урон врагу наносишь, значит, сеешь опустошение в его рядах. А выстрел в бензобак машины с последующим взрывом разве не опустошение? Продолжу. Так как мы будем действовать на большом расстоянии от лагеря, то для преодоления его будем передвигаться бегом. Бегом и только бегом. А для выработки выносливости будем тренироваться. Занятия будем проводить тоже вдали от дома. Это чтобы нам никто не мешал. Маскировочный халат тебе сошьём; добыть материал вот только добудем. Мы с тобой должны слиться с природой. Должны незаметными быть.
Какая у тебя обувь? - Макар взглянул мне на ноги. - Кировский завод?
- Не понял, Макар. У меня вот - сапоги.
- Я и говорю - Кировский завод, кирзачи. Не жмут?
- Нет, всё нормально.
- Портянки умело наматываешь?
- Вполне. Научился.
- Давай - ка, теперь взглянем, Лёша, на карту. Ты читаешь карту?
- В школе учили. Умею читать. С картой и компасом были на местности. Ориентировались. Вообще географические карты очень люблю разглядывать.
- Хорошо! Вот смотри. Я думаю завтра мы с тобой «пощупаем» вот это шоссе. По нему немцы всё время идут на восток. Здесь же протекает река. В стороне от шоссе, в лесу река делает петлю. Здесь среди сосен высокий берег, откос. Откос песчаный. Песок. Это нам и нужно.
- Песок? А зачем нам, Макар, песок?
- По песку тяжело бегать. В ученье надо, чтобы бегать было тяжело. Чем тяжелее, тем на твёрдой почве легче. Как лань будешь носиться, когда одолеешь эти упражнения.
Рано утром, когда птицы стали только - только просыпаться, а трава была ещё влажной от росы, я услышал над собой:
- Алексей, подъём! Ополоснись! Завтракать будем на месте.
Когда я расстегнул полог палатки, то первое что я почувствовал - собачью морду, которая улыбалась и дружески смотрела на меня. Не надо было тянуться к ней, чтобы погладить Хаски. Она сама хотела этого.
Ополоснувшись холодной родниковой водой, я окончательно проснулся. Взял винтовку, застегнув палатку.
- Готов, Лёша? А ну-ка подпрыгни несколько раз. Так. Перекатись через спину. Хорошо, ничего не гремит, не стучит. Это очень хорошо. Готов к походу. Побежали.
Дальше был бег по лесу. Для меня это был тяжёлый изнурительный бег. Передо мной всё время маячила квадратная фигура Макара. Одет он был в бесформенный балахон неопределённого цвета. На ногах короткие сапожки. Бежал он в раскачку, легко и, я только теперь понял это слово, пластично. Всё у него было ладно - движения, фигура…
- Хаски! Домой, живность! К палатке! Охранять дом!
Обиженная собака поплелась обратно. А ведь только что она весело бежала. Бежала, перепрыгивая с одного солнечного пятна на другое. Бежала с Макаром и с этим новым, с Лёшей. И было так хорощо на тропе этого прохладного лиственного леса!
- Не отставать, Алексей!
Я и старался не отставать. Очень старался. А Макар, казалось, совсем не спешил. Так мне казалось. Для того, чтобы держаться в трёх - четырёх метрах от него надо было прилагать много усилий.
- Знаешь, когда бежишь в лесу надо чувствовать себя охотником. Бежишь, но всё видишь и всё слышишь. Ноги чуть сгибай. Перекатывай ступню с пятки на носок. Не торопись. Но и не медли. Не шаркай подошвой. Просматривай тропу на два - три шага вперёд. Помни, что могут быть растяжки. Корни, камни не задевай. Дышать носом или ртом ты определяй сам, как тебе удобней.
Да, Лёш! Захочешь чихнуть, кашлянуть, то сбей это желание корочкой хлеба. Очень помогает. Я забыл тебе дать хлебца. Вот, возьми. - Макар откуда то достал небольшой рюкзак, который раньше я и не замечал.
Этот короткий ликбез Макар провёл на ходу, чуть сбавив темп бега.
Лиственный лес сменился хвойным.
- Не шуметь!
Под сапогами Макара сушняк не хрустел. Даже малая хворостинка не вызывала какого - либо шума.
Прошло два часа, которые здорово меня вымотали. Остановились у небольшого ручейка. Хрустальная водица звенела на камнях и притягивала к себе. Макар, я обратил внимание, выглядел абсолютно свежим. Как будто он и не участвовал в беге.
- Привал! Лёша! Потерпи! Не пей сразу! Я сейчас чай сделаю. Попьём, лёгкий перекус устроим. Походи тут. Можешь и полежать, конечно.
Помни, в дальних походах, особенно в жару, пить лучше подсолённую воду. Тогда жажда не мучает. Но сейчас чай попьём, очень бодрит.
Я упал на траву как подкошенный. Надо мной высоко шумела крона берёзки, забредшей в этот хвойный лес.
Макар быстро соорудил кострище из камней, которые были рассыпаны на дне ручейка. Из рюкзака достал чайник. Набрал воды и подвесил чайник на толстый прут, который закрепил в наклонном положении, используя булыжники.
Как ни тяжело мне было вставать, я оторвался от земли и принёс охапку валежника. Выложил охапку у кострища. Макар уложил несколько сучьев. Под ними разложил сухой мох, которого было много на нашей поляне. Поджёг. Огонёк весело затрещал сухим мхом, а затем перебежал на сучья и вот загорелся ровным пламенем.
На пенёк, застеленный вафельным полотенцем, Макар поставил два пластиковых стакана, выложил пачку плиточного чёрного чая, развернул потрёпанную матерчатую салфетку, в которой была кучка кускового сахара. Достал коробок с солью. Выложил четыре крутых яйца и полбуханки чёрного хлеба. Подкатил к пеньку бревно.
- Это, чтобы сидеть было на чём. Вот наш перекус, - удовлетворённый подготовкой к завтраку проговорил Макар. - Пока хватит. На всякий случай у меня и банка тушёнки взята. Но её лучше оставим на потом.
Подняв полу балахона Макар достал из кожаных ножен нож и положил его на пенёк.
- Вот бы ещё лучку или чесночку добавить, - выразил свою мечту я.
- А вот этого нам никак нельзя. Лук, чеснок - это то, что может выдать нас. Все наши передвижения должны быть скрытые. Привыкай к этому. Запах этих овощей легко улавливается на расстоянии. Зачем это нам? Курение также может нас выдать. Ты ведь не куришь?
- Нет.
- Ну, вот и ладно. Ножа, если у тебя нет, то сделаем. Вот мой выковал деревенский кузнец.
- Это дядя Ерофеев? - спросил я. Я знал кузнеца хорошо. Он был давним знакомым моей бабушки и жил недалеко от нас.
- Он самый. Делает лезвия он из стали. Подшипниковой или рессорной, смотря какую достанет. Я попросил его выковать якутский нож. Лезвие его затачивается с одной стороны. Чуть выгнутой. С другой стороны идёт дол. А вот рукоять я сам сделал из берёзы. И ножны сам сшил. Из ранца немецкого солдата. Сшил так, чтобы нож туго входил, очень туго. Знаешь, зачем это?
- Зачем? Чтобы туго входил и, значит, чтобы туго и выходил?
- Точно! Вот как его не крути, а нож сидит в ножнах и не выскакивает.
Макар продемонстрировал, как крепко и надёжно нож держится в ножнах.
- Носят нож впереди. На бедре. Так, чтобы всегда был под рукой. Нож на ремешке или на верёвке привязан к поясу. И зафиксирован нож к застёжке - карабинчику. Как угодно на карабинчике может крутиться нож и никуда не денется.
Макар снял закипевший чайник. Разлил кипяток по стаканчикам.
- Прошу к столу. Отламывай себе чай от плитки, заваривай. Лёша! Сахар - по вкусу. Его мы много добыли после налёта на одну колонну фрицев.
При неспешной ходьбе, Лёша, или при осторожном подкрадывании к какой то цели, старайся освоить шаг тундрового охотника. Это шаг тихий. Идёшь крадучись. Ходи, чуть согнув колени. Сам тоже слегка пригнись. Не с пятки на носок перекатывай ступню, а ставить её надо с носка на пятку. И не всю ступню сразу ставить, а лишь внешнюю сторону её. Соответственно переносишь тяжесть тела. Если ощущаешь под ногой сук, валежник, листву, то чтобы не хрустнуло, не зашуршало, надо поворошить, чуть сдвинуть это нагромождение.
Приятно было попивать чайку, чувствовать, как бодрость вливается в тебя с каждым глотком.
Над нами качались высоченные сосны. Несколько берёзок и осинок трепетали, казалось, перед этими исполинами. Лесные птицы весело щебетали, рассказывая друг другу о предстоящих хлопотах.
- Сейчас мы отправимся, Лёша. Пора! Вот только спичек у нас больше нет. Это была последняя. И в отряде плохо со спичками. Обращал внимание, что днём там костёр горит всё время, а по ночам тлеет длинное бревно? А нам с тобой надо будет взять огонь с собой. И в обед чтобы был и на вечер…
- А как же это сделать, Макар?
- А вот смотри. Видишь где - нибудь тут поблизости гриб на дереве?
- Вот вижу чагу, - я показал Макару, что я увидел.
- Да это чага. Это нарост на дереве, утолщение его. Чага имеет структуру дерева. И очень плотную древесину. Вот из чаги хорошо вырезать рукоять ножа, например. Но нам нужен гриб на дереве, трутовик. Вон вижу трутовик.
Макар встал. Подошёл к берёзе, из ствола которой выпирал гриб. Сбил его ударом кулака. Вернулся к костру, который уже угасал. Показал находку мне.
- Видишь, это гриб - трутовик? Смотри, какой он замшевый, - Макар погладил поверхность гриба, похожую на замшу. - Вот ножом мы в нём сделаем небольшое углубление. В него положим пару угольков, - Макар, зажав угольки даже не палочками, а пальцами, перенёс их и положил в ямку. - Видишь, сразу появился дымок? Значит, угольки тлеют. Значит, легко их можно раздуть до искр и устроить… мировой пожар, - Макар рассмеялся. - Но нам надо этот источник пламени нести с собой. Как это сделать? Мы обкладываем трутовик мхом. Мох влажный и его влага не даёт разгореться огню. Затем заворачиваем весь гриб в папоротник. И это уже безопасно. Всё вместе помещаем в карман рюкзака.
Прошло ещё два часа. И вот мы добрались до намеченной цели - излучине реки. Один берег низкий с разнотравьем и обилием цветов - ромашек, васильков, колокольчиков, незабудок, полевых розовых гвоздичек… Другой берег - высоченный песчаный откос, на котором пламенели в лучах летнего солнца стройные сосны.
- Ты, Лёша, побегай по песчаному откосу вверх - вниз. Не щади себя. Я понаблюдаю за тобой. Винт - с собой, или в руке, или за спиной держи. Бег без команды не прекращать!
Надо ли говорить, что пот ручьём лил с меня. Прошло около часа и вот я услышал заветное:
- Отставить бег! Отдыхать! Восстановить дыхание!
Я лежал на мягкой шелковистой траве, росшей на самом верху откоса под могучими соснами. Успокаивал своё дыхание. Любовался окружающей природой. Внизу прямо подо мною Макар не снимая брюк стоял по колени в воде, замерев с копьём в руке. На песчаном берегу рядом с рюкзаком, лежало ружьё, валялся снятый балахон, стояли сапоги Макара. Там же я увидел несколько сухих веток, разложенных для костра. И возле вещей Макара я увидел знакомый комок, завёрнутый в папоротник.
Макар долго стоял, замерев, перед тем как метнуть копьё. Вот последовал резкий бросок оружия и через минуту на его конце я увидел трепещущую рыбину. Солнце сверкало на её боках.
- Похоже, у нас будет знатный обед. Эта острога, - Макар потряс копьём, - уже принесла двух щучек, двух лещей и подлещика.
Макар снял с острия добычу, положил её в болтавшийся на поясе матерчатый мешок. Нижний край мешка был тёмен от воды, в мешке по бойкому шевелению мокрой ткани угадывался немалый улов.
Макар вышел на берег. Мешок с добычей он спустил в воду, прижав край его двумя большими камнями.
- В этих краях голодными никогда не будем, - сказал Макар и пояснил, - скоро грибы пойдут, орехи. Здесь, знаю, зайцы водятся. Надо будет рогатку сделать и силки… Так что не будем в сухомятку есть. В отряде к хлебопёкам лишь будем обращаться.
Затем Макар побрёл вдоль берега. Острогу он держал в руках. Подошёл к ивовым кустам. Какое - то время нагнувшись возился возле кустов, ковыряя своим оружием. К будущему кострищу мой учитель вернулся, поддерживая снизу какой - то ком в руках.
- Что это, Макар?
- Это глина. Ею обмажу рыбины. И в таком виде запеку.
Я понял, что пора и мне, набрать сухостоя и спускаться к реке. Через некоторое время костёр был разведён. Чайник наполнен водой и вскипячён. Из рыбин, обмазанных глиной, были получены некие подобия мумий. В образовавшихся углях эти мумии томились минут тридцать. Потом мы обедали. Раскалывая запеченную глиняную оболочку, можно было обнаружить приставшую к ней чешую. Мякоть рыбы легко отделялась от костей и внутренностей.
- Макар, спасибо. Давно я не пробовал ничего подобного.
- Живая еда всегда приятна. Ты отдохни минут тридцать, Алексей. После такого обильного обеда тяжело упражняться. В программе у нас прыжки с камнями, привязанными к ногам. И опять вверх - вниз по склону. Вот тебе две верёвки и две авоськи. В авоськи положи по паре - тройке булыжников. Можно камни изолировать друг от друга и от соприкосновения с ногами листьями лопуха. Возле кустов их много. Отдохни. Потом стреножь себя и занимайся. Не щади себя! Сейчас полдень. Часов в пять, примерно, мы опять побежим. Кросс наш прервётся на шоссе. Там ты произведёшь свой контрольный выстрел. Я три - четыре. Это наши учебные стрельбы. При условии, что там будет колонна гитлеровцев. Нашей разведки там давно не было. Поэтому точно мы не знаем обстановки. Всё, отдыхай.
После отдыха я стреножил себя и выполнял прыжки с утяжелениями. Меня никто не подгонял, я сам старался доводить себя до изнеможения. Прыжки со связанными ногами вы пробовали когда - нибудь? Да ещё с тяжеленными камнями? Да к тому же вверх - вниз по песчаному откосу? Ноги мои, обутые в сапоги, были избиты. Синяки на ногах я увидел позже, когда Макар посоветовал мне отдохнуть, снять сапоги и размотать портянки. К побитым ногам Макар посоветовал приложить листья подорожника.
За то время, что я занимался прыжками, мой наставник соорудил лук.
- Здесь место тихое. Никем не посещаемое. Никаких следов пребывания тут людей я не обнаружил. Оставим лук в кустах. Будем сюда прибегать - тренироваться в меткости. Стрельба из лука очень полезна для глазомера…. А ещё мы с тобой будем учиться маскироваться. Поднимать тяжести тоже будем. Это чтобы быть сильными… Будем бросать топор в цель, метать нож - в цель. Бросать аркан тоже будем. Это любимое моё упражнение. Напоминает детство, стойбище, братьев...
- А братья твои, Макар, где сейчас?
- Да, кто где. По-разному. Нам с тобой ещё многое предстоит освоить. Скажем банку консервов можно открыть, взрезая лезвием ножа или топора. А можно вскрыть банку, имея только булыжник. Потрёшь булыжником - и тонкая жесть сотрётся.
В четыре часа дня, о чём меня известил Макар, мы закончили упражнения:
- На сегодня прервёмся. Ты и так выложился хорошо. Спать будешь, как убитый. Ноги сильно болят?
- Болят.
- Через силу, через боль, нам надо двигать. Сейчас кросс, как бы он тебе не нравился. Хотелось бы тебе бежать или нет. Пересиль себя. Нам предстоит ещё сегодня устроить обстрел колонны. Посмотрим, какой ты в деле. В снайперском деле. Это нам покажет один твой выстрел.
Перед уходом осмотримся. Если мусор есть, то его закопаем. Остаётся только огонь сделать переносной. Сможешь?
- Попробую! А ведь не обязательно трутовик в папоротник заворачивать? Можно и в лопух?
- Да, можно.
После этого разговора мы бежали ещё часа полтора. Наконец - то, выбежали на опушку леса.
- Переходим на шаг, Лёша. На осторожный шаг. Восстанавливай дыхание. Осматривайся. Впереди - стрельбы.
В лесу заметно посветлело. Ореховые кусты как часовые окружали лес.
- Видишь трассу, шоссе? - Макар раздвинул ветви орешника и я увидел ровное поле. В конце его шло шоссе. На шоссе было скопление вражеской силы и техники. - Как тебе без бинокля, Алексей, хорошо видно?
- Нормально. Я на зрение не жалуюсь.
- Отлично! Нас им трудно увидеть, позади нас лес. Знаешь, что за спиной снайпера всегда должен быть бугор, вал, лес, чтобы наши очертания не выделялись на фоне неба или на каком - либо ещё контрастном фоне?
- Теперь усвоил.
- Так, запасная позиция не нужна - после выстрела мы будем сразу уходить. Вот тут, у бугорка, заляжем. Напоминаю: у тебя один выстрел; у меня - побольше, по ситуации. Глушителей у нас нет. Слабенькие хлопки они, конечно, могут услышать. Но мы не дадим им возможность нас засечь. Вот возьми. - С этими словами Макар дал мне и взгромоздил себе на голову сооружение из бахромы мочалки. - Одевай! Бережёного бог бережёт!
Мы расположились за бугорком. Приятно было вытянуть уставшие ноги. Но надо быть собранным.
- Прицелься. Нет, не стреляй! Пока наладь дыхание, успокой его, осмотри в прицел маршевую колонну. Да их там две: пехота и танковая колонна. Выбери себе цель. Скажешь мне, где ты - в начале колонны или в конце. Я буду щёлкать с другого конца, чтобы не выцеливать одного и того же. Помни, наши цели - офицеры.
Я прильнул к окуляру. Дыхание не давало мне покоя - дышал я всё ещё громко, как паровоз. В окуляре я увидел, что впереди пешей колонны ехали на тяжеловозах брабантской породы пятеро офицеров и легковая машина с закрытыми, видимо, от пыли окнами. Кто находился в машине, разглядеть было нельзя. Пехоту нагоняли танки. В каждом танке торчал из люка фриц, думаю, что офицер. Впереди танковой колонны ехали мотоциклисты с колясками. Среди них можно было увидеть несколько офицеров.
- Макар! С выберу офицера, сидящего на битюге в начале колонны.
- Идёт! Только не спеши! Дыхание сейчас - самое главное! Не спеши! Я - следом за тобой.
В том бою первый мой выстрел был неудачным. Мне удалось лишь сбить фуражку гитлеровца…
Но потом было много удачных выстрелов, много боёв. Много вносили мы опустошений во вражеские ряды. Вместе с Макаром Оюном мы воевали на Псковщине. Потом в составе нашей наступающей Армии пошли на запад. Макар многому меня научил. Мне повезло, что моим наставником был он - Железный чукча. Много приёмов я освоил, благодаря ему. Много я узнал о жизни и быте чукчей.
Трудны были дороги войны. Но для Макара дорога войны оборвалась в окрестностях Берлина.

“Наша улица” №215 (10) октябрь 2017