|
|||
Ирина Александровна Гурская родилась в Минске. Окончила Литературный институт им. А.М. Горького, Институт Европейских культур (РГГУ). Литератор, поэт, переводчик. Автор статей по творчеству Б. Поплавского, вошедших в «Энциклопедию литературных героев» (М.: Олимп; АСТ, 1997). Автор книги стихов «Город-верлибр» (Эра, 2015). Стихи публиковались в журнале "Грани" (178, 1995), в сборнике «Дар света невечернего», Христианский Восток, Москва, (2004 г), в сборнике «Крымские страницы русской поэзии» (Алетейя, 2015), проза в журнале «Неман» (1, 2011), сборнике «Путешествие в память» (М.: Книговек, 2014). Стихи, рассказы и статьи выходили в журналах «Знамя», «Фома», интернет-изданиях: Зарубежные задворки, Русская жизнь, Перемены, Топос, Частный корреспондент, Московский книжный журнал.
|
Ирина Гурская /к юбилею поэта Сергея Таратуты/ эссе Поэт Сергей Таратута родился 3 октября 1957 года в Москве. Откуда берется радость? Идешь по улице, мокрые ноги, серые краски, срочное дело, и вдруг - аромат влажной коры, в задумчивости застывшая на балконе фигура, неслыханной нежности отсвет на подоконнике от лампы под видавшим виды абажуром, и ты словно распрямляешься, наполняешься воздухом, обретаешь другое зрение и способность не просто идти. а лететь над землей. С этим же ощущением сталкиваешься, когда обращаешься к творениям поэта Сергея Таратуты. В его стихах оживают город и природа, родные и любимые, быт преображается, окутывается теплом и нежностью, пронизывается воспоминаниями, которые не остаются воспоминаниями только, но позволяют читателю окунуться и в собственное прошлое, увидеть его словно внезапно, с какой-то щемящей достоверностью: На фоне неба вишни, как планеты, В стихах живут предметы: свитера, шапки, крынки, шины, афиши, талый снег, асфальт, огни, автомобили - «Москва. Асфальт. Огни. Автомобили. особому зрению поэта дано видеть все, независимо от дальности расстояния, различия настроений. Дорога - не лес, а машины - не звери, Торопливый взмах руки, «смотри! вот здесь», поэт, его стих, взмахнули рукой, указывая на преображение, - Запахло талым снегом. Иду и чувствую себя на извечную открытость души, на ее способность вырываться из изнуряющего потока жизни, отращивать новые крылья, воспарять без оглядки. Солнце утром будило меня, или Кино. А мне двенадцать лет. Увидеть, различить окружающее заново, почувствовать значимость казалось бы незначительного, понять то, мимо чего проходишь не оглядываясь, осознать вдруг «скупой и тонкий дух березы» (Евгений Винокуров), неуловимый ранее - так происходит, когда вступаешь в сговор со стихами Сергея Таратуты, разговаривающего с миром, приглашающего читателя к со-присутствию: Выхожу на улицу один. Пластичный, одухотворенный, очаровывающий мир, в котором прошлое остается все той же реальностью, не мыслим без обращенности к близким, и если даже к близким - ушедшим уже. Именно диалог с ними позволяет видеть действительность живой, взаимодействовать с ней, продленной во все времена - и в прошлое, и в будущее: В сиротстве взрослей всегда мы. Или строки из «Письма отцу»: Я тебе пишу с Большой Земли, Сложный путь у этого письма Оставшиеся в памяти мелочи, яркие эмоции, дорогие переживания, судьбоносные решения и даже целая эпоха - все это немыслимо без связи с родными, воспоминания о которых, переживание их бытия вновь и вновь - родник, источник сил, ключ к собственной жизни: На всякий случай в памяти есть угол, Поэт, как канатоходец, уходит в прошлое, не боясь сорваться, идет, как идут влюбленные по солнечному лучу в одном романе, без оглядки следует за мелодией дудочки туда, где смерть оказывается преображением. Апрельский лес спешит из отрочества в детство. И вновь слышен голос Сергея Таратуты: Ты бросишь всё на поиск смысла, И читатель поймет, детство - не только воспоминания, не только источник внутренней силы, оно - то состояние, выход из которого сталкивает с гиперреальностью смерти: На смерть. Сквозь любовь. Всё дальше и дальше Такой предстает смерть, словно сошедшая с картин Василия Перова и из фламандского натюрморта одновременно, виртуозно выписанная Сергеем Таратутой, где даже бакен приговорен к участию во всеобщей мистерии. Детство и смерть, два полюса души, в их взаимодействии рождается хрупкость мира. …И всех как смыло. Всех до одного. «Этой жизни», второй, тяжелой половины, которая, на самом деле, присутствует всегда - как предощущение потерь - человек прожить не может, он может лишь впускать ее понемногу, перевивая, переплетая светлыми свершениями. Это бесконечное поэтическое стремление - удержать мир в его хрупкости - вновь находим у Сергея Таратуты: Живое свечное освещение колышется, словно ощупывая пространство, косо высвечивая фигуры поэтов, превращая лица в полумесяцы, руки - в листья, цветы, судорожно смятые письма, обгоревшие рукописи, вновь тихо звучат строки Давида Самойлова: Брать многого с собой я вовсе не хочу: Душа и небо пристально изучают друг друга, отражаясь в стихах, слышен голос Сергея Таратуты : И конечно, сразу запоминаются и беспрестанно продолжают свое звучание строки Сергея Таратуты: Что поделать, но здесь «Только в нем, в этом мире не станет меня» - эта сильная трагическая фраза заставляет остановиться на пороге мира, в ней беспомощность каждого человека и сила поэта, но дальше есть два варианта - оплакивать себя или, смиренно приняв весь трагизм неизбежного исхода, увидеть остающийся - за тобой - мир словно омытым новой поэтичностью, поэт выбирает этот второй вариант. Храм Я - храм Спасителя Христа. Стих, написанный в 1985 году, мощно перекликается с фильмом «Покаяние» Тенгиза Абуладзе, снятым в 1984 году, вышедшим на экраны в 1987 году. В поле лжи, и правды, и добра, и зла Марево - дорога, призрак - водоем, Был землею - в землю воротись, лежи, Но в системе координат Сергея Таратуты отрешенность и отчаяние сродни бесчувствию и успокоенности, а это неприемлемо для его поэтической натуры, это равнозначно тому, как «сереют недели в ожидании вьюг», природа обездвиживается, замирает к зиме, «и становится грубым мир, в котором все мы», так происходит и когда душа засыпает, сереет, глохнет - «хуже, когда опустеет душа», - и Сергей Таратута бережно хранит поэтичность быта, повседневного существования. Здесь на Тверском бульваре детство Читаешь поэтов - как смотришь в чужие окна, глядишь, и тебе достанется капля солнца, душевности, меда, добытого из наблюдений дня. Частица взвешенности, мудрости, умиротворенности, способности любоваться движением рук, замершим картиной на стене, цветами в вазе, торопливыми шагами, претворившимися в узкие строки утренней записки, возвращающей к утру жизни: Руководили мной записки. Такие стихи глотаешь в неподвижной повседневности, как прохладный воздух в жару, привычная обстановка оживает и наполняется новым смыслом, и кажется, что «явь открывается сама» (Вислава Шимборска), но за всем этим стоит острый взгляд поэта и вдохновение, словно ночь отодвинулась, чуть развиднелось, сменилась палитра чувств, оттенки ощущений, обострилось восприятие: Летайте чаще над собой, Стихи Сергея Таратуты содержат в себе удивительное тепло, о чем бы ни говорил поэт, потому что главное для него - чувствовать мир, а не только подмечать огрехи, разбираться в собственных состояниях; чувствовать, осязать прошлое и будущее, где, даже если не станет поэта - «только в нем, в этом мире, не станет меня» - останутся солнечные лучи, звери, дыхание полей и туманов, дворцы и храмы - «жильцы иных эпох», любовь к родным, к людям, несмотря на все их неправильности, а, значит, увидевший всю полноту жизни, останется поэт.
Примечание: произведения Сергея Таратуты цитируются по публикациям литературного журнала Юрия Кувалдина «Наша улица».
“Наша улица” №215 (10) октябрь 2017
|
|
|
kuvaldin-yuriy@mail.ru | Copyright © писатель Юрий Кувалдин
2008 Охраняется законом РФ об авторском праве |
||
адрес в интернете (официальный сайт) http://kuvaldn-nu.narod.ru/ |