Андрей Голота “Дуся” рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Андрей Вячеславович Голота родился 22 апреля 1966 года в городе Крымске, где и живёт сегодня. Первые публикации появляются в районной газете «Призыв» в середине 80-х годов. Продолжая регулярно печататься в некоторых газетах и журналах Кубани, в частности в журнале «Звезда Черноморья», поработал по многим рабочим специальностям, окончив Краснодарский институт культуры, работает руководителем театральной студии в родном городе, затем журналистом местных и краевых газет, научным сотрудником музея. В дальнейшем был главным редактором молодёжной газеты «Крымск», в1995-ом году издаёт свой первый небольшой сборник «Вифлеемская звезда», печатается в коллективном сборнике «Опалённая земля», самиздатом выходят сразу два сборника – «Начало» и «Его мадонна» (2001г.), затем «Голос» (2004г.), «Многоточие» (2005г.), и «Храм души» (2007г.), который стал совместным с дочерью Ниной, и в него вошли стихи и проза с 1986-го по 2007 г., статьи и сценарий «Чистейшей прелести чистейший образец», посвящённый А.С. Пушкину, в 2008 г. издаётся детский сборник стихов и сказок «Папины книжки», и в этом же году Андрей публикуется в краевом альманахе «Патриот», в который вошли стихи авторов Славянского, Крымского и Красноармейского района. В 2009-ом году выходит сборник «Цвета жизни», который составлен из стихов и прозы ранее не опубликованной. Это также ретроспекция с 1986 г. по 2009 г. В нём опубликована историческая повесть «Юность царя», описывающая события в Причерноморье, Крымском районе, в древней Горгиппии две тысячи лет назад. В 2010-ом году издан поэтический сборник «Кружева», где большое место выделено древнеславянским легендам и сказам. В ноябре 2011-го публикация в журнале "ЛЕГЕНС".,"ВЕЛИКАЯ ЭПОХА", "МЕНЕСТРЕЛЬ"В 2014-ОМ,"Иртыш - Омь" в 2015-ом, в журнале "Южная звезда" (Ставрополье)
В 2012 ВЫШЕЛ НОВЫЙ ПОЭТИЧЕСКИЙ СБОРНИК"ГАРМОНИЯ ХАОСА", В 2014-м вышел поэтический сборник "ЧАСТЬ ВЕЧНОСТИ". В "Нашей улице" публикуется с №199 (6) июнь 2016.

вернуться
на главную страницу

Андрей Голота

ДУСЯ

рассказ

Моим родным. Моему отцу и бабушке.

Я слушаю тебя, и мне хочется вернуться туда, в старую ветхую хату на окраине станицы… Там чужая речь, чужая музыка и песни звучат из радиоприёмника…
Твоя мама, а моя бабушка приходит в этот дом только для того, чтобы приготовить что-то из съестного для него… Вот он… Сидит на изящном венском стуле у радиоприёмника… Лили Марле-е-ен… Покачивая в такт рукой с сигаретой, напевает: «Если я сам не сдамся в плен, то будем мы с тобой крутить любовь, моя Лили Марле-ен-н…» И вдруг: «Дусья! Дусьия!..» Из кухни выбегает молодая женщина, вытирая руки тряпицей… «Да, гер офицер.,.»
- Дусья, - повторил он, вставая. - Некарашо, Дусья! Слющить русски мюзик?..
В испуге женщина отвела глаза, а из дрожащих рук выпала тряпка. Офицер подошёл ближе, почти вплотную. Рука потянулась к её подбородку… Лёгким движением, одним пальцем он приподнял его и заставил смотреть прямо в глаза.
- Некарашо, - повторил он с какой -то натянутой улыбкой. - Партизанен, Дусья?.. Ты слюшать?.. - Он указал на радиоприёмник. - Когда я уходить, ты слюшить… Некарашо-о…
Как-то жарко стало в груди, а ноги налились свинцом. В горле ком, а сил хватило только кивнуть утвердительно головой.
- Спрашивать, Дусия… - продолжал он. - Спрашивать официр.. Понимать?..
Она снова кивнула головой, и произнесла сдавленным голосом:
- Я не буду больше, гер офицер.
- Я разрешать, Дусия, - успокаивал он её. - Я не есть зольдат... Коммерсант... Понимать?.. Интендант... Спрашивать у меня! Идти!..
Дуся всё время только кивала головой, и лишь оставшись на кухне одна, рухнула на лавку… Внезапно нахлынула усталость, и она судорожно заплакала, прижав к себе сына. Замызганный худенький четырёхлеток с любопытством смотрел на мать, посасывая сухарик чёрного хлеба.
- Сейчас я тебя покормлю, сынок, - наконец сказала она, утирая слёзы. - Сейчас кашки поешь… Садись.
Третий год шла война… От мужа Афанасия ещё в сорок первом пришло последнее письмо, а потом и похоронка… Сгорел в танке… Брат Игнат воюет в небе. Вспомнилось, как ещё курсантом ездил он с сестрой в Новороссийск, чтобы покрестить племяшку. Рисковал комсомолец, будущий лётчик.
Вот теперь она одна с маленьким сыном… Выжил однажды чудом год назад, когда рядом с землянкой, где они прятались, упала авиабомба. Вход засыпало, и пришлось откапываться голыми руками, сдирая пальцы в кровь… Выжили… Кормились корешками «чёртиками», пили дождевую воду долгие дни. Затем немцы угоняли далеко от станицы на работы по возведению укреплений… Выжили... И вот малыш рядом, жадно ест кашу из сэкономленной пшёнки, облизывая ложку... Редкие моменты счастья за счёт ограничения себя во многом.
Страшно… Страшно… Говорят, совсем рядом, в районе консервного завода они концлагерь организовали, а там выше по станице давно стоят виселицы… Очень часты облавы и казни. Партизаны где-то совсем рядом в лесу, но немцы туда суются не часто.
Во дворе залаял пёс натужно, и Дуся, встрепенувшись выглянула в небольшое окошко… Соседка Серафима пришла. Погладив мальчишку по коротко стриженной голове, Дуся выбежала во двор…
- Здравствуй, Дусенька, - приобняла её Серафима. - Как вы тут? Не обижает этот?..
- Ой, Сима... - шёпотом ответила Дуня. - Натерпелась я сегодня... Думала, что всё… Конец мой пришёл... Заметил как-то, что я радио его слушала, когда он в комендатуру отлучался… Наших послушала… - Перешла совсем на шёпот. - Близко они…
- Я тебе больше скажу, - ещё тише проговорила Серафима. - Сосед наш, да знаешь же... Дед Матвей. Он на железнодорожной станции служит… Дусь, партизаны к нему наведывались… Скоро, скоро, хорошая моя… Весной , говорят, выбьют к грэцям всю эту кодлу…
- Весна только началась, - вздохнула Дуся, - хоть холода пережить, а потом свои бы не разбомбили… Ну, ладно, Симочка... Побегу я. Кормить надо этого хера офицера… Бог миловал, хоть не эсесовец…
- Я ить чего к тебе, - словно вспомнила Серафима, - ты приходи ко мне... По возможности с малышом… Осторожней будьте… Дай Боже, всё наладится… Скоро…
Распрощались...
«Суетится немчура… Злобные стали, особенно в последние месяцы. В комендантский час в станице пусто. Патрули только… Станичников на казни сгоняют. Окопы роют, в землю вгрызаются… Что ж то будет? Сосед Ваня всё ходит за мной… Не нужен мне сейчас никто. Вот только бы поднять на ноги радость мою. Скорей бы... Скорей...»
Мысли кружились в голове, пока собирала на стол офицеру.
Там, что достанется, а он, будто нарочно не доедал, а иногда ребёнку и сахарку даст… Не пьянствует, как иные, и не злой - уже хорошо… В хату ходить приходится редко, а жить по-прежнему в землянке, да и кухонька во дворе. Здесь тепло, здесь она хотя бы на короткое время чувствует себя свободной, и пусть только глубоко внутри… Думать и помнить ей никто не может запретить. Только мысленная связь с теми, кто ещё жив, да и кого уже нет, спасает, заставляет жить. А здесь, как видно Бог помогает…
А ведь есть же ещё и дочурка, которая с Дусиной сестрой в эвакуации. Где они сейчас, она не знала, но верит, что живы. Сама же не успела с ребёнком… Уйти бы в леса, но куда с ним… Вот и получается, что идти некуда, ну а завтра что?..
И нахлынуло вдруг: «Господи, Боже Великий, Царю Безначальный, пошли Архангела Твоего Михаила на помощь рабам Твоим, Защити Архангеле, нас от врагов, видимых и невидимых. О Господень Великий Архангеле Михаиле! Запрети всем врагам, борющим меня, и сотвори их яко овцы, и смири их злобные сердца, и сокруши их, яко прах пред лицеем ветра…»
Лилась воском молитва перед иконой Михаила Архангела в осколках… Она была тогда ещё в землянке, когда рвануло и оглушило… Она сейчас стояла здесь, в углу кухни - мазанки. Совсем рядом часовня Михаила Архангела, которая вырастет в новый храм, но всё это будет позже…
Накормила офицера.
Он сегодня целый день в доме, сидит в комнате и слушает радио… Кое-что осталось от обеда: хлеб, кусочки курицы и овощи… Разделила с сыном. Проголодалась за день.
«О Господень великий Михаиле Архангеле, шестикрылый первый княже и воеводе небесных сил, Херувим и Серафим! О Господень угодный Михаиле Архангеле! Буди ми в помощь во всём: в обидах, в скорбях, в печалех, в пустынях, на распутьях, на реках и на морях тихое пристанище...»
Снова шепчет она молитву, а Славка смотрит на неё, моргает и улыбается…
- Чумазый мой, - улыбнулась и она, - дай я тебя умою...
…Где-то далеко несколько раз громыхнуло… Может, партизаны… или гроза только… Прислушалась ещё… Тихо. Хотя в последние дни всё чаще слышала она эти звуки. Нет… Это не грозы… Ведь она слышала, говорили по радио: фронт близко… Кольцо сжимается. Не сегодня, завтра тут будет жарко…
«Господи! Снова этот фриц зашевелился...» Нагибаясь под перекладиной над дверью, неверной походкой он вышел во двор. В руке недопитая бутылка вина, очки съехали набок, а китель расстёгнут… Кахчет что-то на своём… Не разобрать чего… Хоть и выучила Дуся за это время много слов. Руками размахивает, будто стихи…
«Впервые это… Никогда пьяным не видела. Крепко прижало… Что ж он там слушал целый день...»
…Вот он сел на лавку возле дома и закурил, несколько раз приложившись к бутылке. Скоро опустошил её и откинул в сторону. Она со звоном покатилась к собачьей будке, и пёс, заскулив, спрятался в конуру. Затем рассеянно оглядевшись, офицер достал из нагрудного кармана фотокарточку.
Глядя на неё, он начал разговаривать с ней, словно с живым человеком, поглаживая, жестикулируя… Постепенно как-то обмяк, и облокотившись о стену, кажется, уснул.
Дуся долго не решалась выйти, смотря в окошко и прислушиваясь… Где-то продолжало громыхать. Наконец, несмело подошла к лавке…
Худой, со сбившимися набок очками, лицо, словно росой, подёрнуто потом. Ноги в начищенных сапогах разбросаны по сторонам, они словно жили от него отдельно. Фото, зажатое между двумя пальцами, готово было уже выскользнуть на землю. Успела подхватить.
Это свадебная фотография. Он и она… Она красивая… В белом длинном платье, в белых перчатках, и держит под руку его… В руках у неё букет цветов, да и возле ног стоят вазы с пышными букетами. Но, кажется, всё наспех… Он уже в форме, зажал фуражку под мышкой. Улыбаются, но как-то грустно…
Она стояла и смотрела на фото, и это сопящее нечто. И не было ни страха, ни злости… Жалким он ей казался, и не хотелось мстить… Нет… Зачем ты здесь?!.. Вспомнилось и заболело… Собралась... Нужно как-то его уводить... Зачем мне это всё…
В огороде на задворках послышался шорох. Дуня обернулась.
- Кто здесь? - спросила она шёпотом, вглядываясь в опускающиеся сумерки.
Из-за терновника показался знакомый силуэт…
- Ваня! Ты!.. - испугалась она. - Что ты тут делаешь?!
- Я за тобой, - ответил Иван, выходя к ней. - Уйдём в лес. Я знаю, как пробраться через посты. Немцы туда не сунутся... Я знаю, как найти партизан... Здесь совсем недалеко...
- Ваня, куда я с малым дитём… - грустно усмехнулась Дуня. - А уйдём, будут облавы… Постреляют людей, хаты пожгут… Помоги лучше этого в дом…
- Без тебя я тоже никуда не уйду, - ответил Иван, обняв её. - Помогу, конечно... Только я бы его сейчас же...
- Мне беречь его надо, - с горечью в голосе произнесла Дуня. - Мне жить приказано…
…Затащили офицера в хату. Иван ушёл, пообещав остаться в станице. Дуня, стоя во дворе, слушала тишину, вдыхала первые запахи весны, хотя к вечеру ещё холодало. Скоро, скоро она полностью вступит в права. Скоро взорвутся почки, и вспыхнет сирень, которой здесь так много… Скоро…

“Наша улица” №222 (5) май 2018