Эмиль Сокольский "Вятские блуждания" эссе
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Эмиль Александрович Сокольский - критик, литературовед. Родился 30 июля 1964 года в Ростове-на-Дону. Окончил геолого-географический факультет Ростовского государственного университета. Работал старшим библиографом Ростовской государственной публичной библиотеки, в журналах «Дон» и «Ковчег». Член редколлегии журнала «Ковчег» (Ростов-на-Дону), дважды лауреат премии этого журнала. В 1990-х годах на ростовском радио провёл на основе своей фонотеки множество авторских передач об истории мировой эстрады 20-40-х годов. Участник искусствоведческих и литературоведческих научных конференций. В настоящее время работает в краеведческом журнале «Донской временник». Автор множества очерков (иногда их называют новеллами или эссе - единого мнения нет), посвящённых истории дворянских усадеб, церковной старине, местам, связанным с жизнью и творчеством известных русских писателей, художников, музыкантов, деятелей культуры. Редко выступает с рассказами. Член Союза писателей ХХI века с 2011 года. Постоянный автор журнала "Наша улица".

вернуться
на главную страницу

Эмиль Сокольский

ВЯТСКИЕ БЛУЖДАНИЯ

эссе

Неужели ушли в прошлое подробные письма? Неужели самое большее, на что мы теперь способны - короткие электронные сообщения?
Я пока держусь, хотя ловлю себя на том, что если кому и пишу письма - то всё короче и короче… Чистил недавно свою электронку и нашёл три своих письма, отправленных несколько лет назад. В них я рассказываю, как впервые в жизни, путешествуя, заблудился, - это случилось на вятской земле, или, согласно современному административно-территориальному делению, в Кировской области. Если бы не электронная почта - возможно, об этих письмах я никогда и не вспомнил бы, адресат же если и не выбросил бы их, то, возможно, где-то затерял, или поместил в потом прочно им забытое место.
А тут - вот они, все как на ладони - свидетельство того, что волнующие мгновения своей жизни я стремился (и стремлюсь) сохранить в слове, а не затерять в бессловесности.
Возможно, со временем на основе этих писем получится захватывающая новелла, не лишённая художественного вымысла. А пока привожу их здесь, поскольку сомневаюсь, что выйдет у меня, как у Толстого или Чехова, полное собрание сочинений, куда войдут все мои письма…

***
Приехал я в старинный городок Кукарка, где река Немда впадает в Пижму; бродил до темноты, а наутро решил добраться до мест необыкновенной красоты, что километрах в восемнадцати от города: река Немда, и суровые скалы над ней, и водопады, - всё это,  заманивая фотографиями, восхитило меня в местном музее.
Прихожу утром на автостанцию и узнаю, что автобус на Фокино (сельцо, от которого нужно начинать путь берегом реки) ходит раз в неделю, но не сегодня. Пойду, думаю, пешком, а там кто-то подбросит.
А идти надо так: километра два по трассе, потом поворот на это самое Фокино - шестнадцать километров.
И пришлось всё это расстояние идти пешком, поскольку, увы, не прошло ни одной машины.
Только одна деревушка встретилась на пути, а так - всё поля да невысокие холмики.
Фокино коротко растянулось вдоль дороги, и завершалось магазином, в котором продавали и продукты и хозяйственные товары вместе - как обычно и бывает в глубокой провинции.
Лесная тропка вывела меня к реке, укутанной в тёмные густые леса; следовало идти вдоль неё - уже в обратном направлении. Как показывала карта, от скалы Часовой - последнего чуда природы на моём пути - можно будет полями выйти на ту же, фокинскую дорогу.
Друг за другом открывались передо мной одна скала, другая, третья; шелест двухъярусного водопада сливался с шорохом листвы… Везде я останавливался, сидел, слушал, думал… И постепенно дошёл до скалы Часовой, которая высится на склоне обрыва словно гигантский палец.
А поднялся наверх - головокружительная высота, неоглядная панорама: змейка реки и леса без конца и без краю…
Шесть вечера, пора думать о возвращении.
Перпендикулярно реке шла дорога в поля; конечно же, к местной трассе, по которой я проделал шестнадцать километров. Как мне показала карта, ходу не более получаса.
Одна развилка, другая, - но я иду по прямой, основной дороге, никуда не сворачиваю. Минуло сорок минут. Но уже минут десять назад я должен был выйти к фокинской дороге. А  она не только не показывается - я вообще рельефа не узнаю! Поля да линии лесов со всех сторон, - и эти леса то приближаются, то отдаляются…
Начало темнеть, леса стали сливаться с полями. А дороги нет, и, скорее всего, уже и не будет.
Что делать? Куда поворачивать? Хоть вперед, хоть назад, хоть вбок,- всё равно что пальцем в небо…
Остаётся идти вперёд.
И вот впереди я увидел косогор, а перед ним - что-то похожее на крыши домов. Неужели люди?! Тут уж и какой-нибудь собаке обрадуешься…
Приближаюсь - и вижу: нет, это не дома. То, что я принимал за крыши домов, оказалось плотными зарослями ив.
Ну всё, попал я. Теперь не выбраться. Заплутал прочно!
Небо обложили тучи; наверняка будет дождь. А осенние ночи на севере холодны…
Ещё несколько минут - и наступит кромешная тьма…

***
Я уткнулся в дорогу, которая шла вдоль ивовых зарослей. Оставалось повернуть либо направо, либо налево. А ко всему прочему - и дороги-то уже почти не было видно, - я скорей догадывался, чем видел, что стою на грунтовке.
Но ведь должен же быть какой-то выход!
Что ж, какая разница, куда поворачивать; всё равно не знаю куда. Повернул направо.
И сделав несколько шагов, вдруг увидел: на небольшом возвышении, вдали, блуждающий огонёк. Услышал и неясный гул, переходящий в приглушённый треск. Это, видимо, работал одинокий трактор: крутился полевом участке, пахал землю.
Вот и спасение! Теперь бы только успеть, пока он не уехал, - скорей, бегом, застать его на том же месте, понять - где я и в какую сторону мне .идти.
Почувствовав прилив сил, я с лёгким волнением (вдруг не успею?) побежал на огонь. Меня переполняла радость: ну конечно, конечно! - не бывает безнадёжных ситуаций! Спасение поджидает в самый неожиданный момент!
Однако бежать пришлось недолго. - и остановиться в изумлении.
Путь мне перегородила... река.
Откуда она взялась? Здесь не должно быть никакой реки! Единственная река, которая в этих местах протекает, - та самая Немда. Но я ведь ушёл от неё очень далеко!
Ну и дела...
Трактор отменяется, Кричать бесполезно: крик потонет в треске мотора

***.
Я всмотрелся в берега. Направо - мрак. Налево - тоже мрак, но и - робкие, неуверенные огоньки какой-то деревушки.
Что ж, надо двигать туда, с надеждой, что поселение не на противоположной стороне. Впрочем, если через реку будет мост, - пусть на какой угодно стороне..
Я вернулся на невидимую грунтовку (почувствовал её ногами) и минут через десять уже приблизился к этим огонькам. Их заслоняли всё те же ивы.
Надо выходить к реке.
Сойдя с дороги в траву, я с большим трудом прошёл до прибрежных ив - спотыкаясь о какие-то бугорки, чуть ли не падая в какие-то ямки.... Не сразу я нашёл проход к реке: земляной спуск, над которым смыкались ветви: деревья росли, оказывается, по-над обрывом, а не у самой воды.
Никакого моста и в помине. А селение мало того что на том берегу - оно на удалении от берега!
Самый близкий дом - напротив; свет его окна падал на середину реки бледным пятном.
Делать нечего - только заорать: «Эй, на том берегу-у-у! Откликнитесь кто-нибу-у-удь!»
Пять раз прокричал.
Тишина.
Нужно возвращаться к дороге.
И я снова проваливался в ямки и спотыкался о бугорки, пока не почувствовал: они - вместе с противной травой - кончились; значит, под ногами грунтовка, по которой следует идти неизвестно в каком направлении.
Присутствие духа и чувство юмора, - единственное, что могло поддержать, и оно поддерживало. И надежда на чудо, - только откуда оно здесь возьмётся - чудо?
А небо становилось всё чернее и чернее. Ни одной звезды. Будет ливень, никаких сомнений. Будет кошмарная ночь.

***
И вдруг в голове мелькнуло: нет, нет… выход, пожалуй, найти можно!
Итак: река, рядом с которой я нахожусь - та же самая, которую я и покинул у скалы Часовой, - то есть река Немда.. Других рек здесь больше нет. За скалой Часовой она делает небольшую петлю, и я, идя полями-лесами, видимо отклонился в сторону и снова вышел к ней, к этой же самой реке.
Если пойти берегом в одну сторону - снова выйду к скале Часовой. Если в другую - рано или поздно вернусь в город. Только в какую сторону идти, вот в чём вопрос.
Но и на него есть ответ.
Город Кукарка находится на правом, возвышенном берегу Немды, которая, повторюсь, там и впадает в другой реку - Пижму.. Где я сейчас? - тоже на возвышенном, то есть на правом берегу. Значит, идти нужно вправо, согласно течению реки. Только следует убедиться на всякий случай, что течение на самом деле движется вправо.
Ругая себя за то, что столь светлая мысль не пришла мне в голову, когда я находился у берега, я снова полез в траву, чтобы спотыкаться, падать и заново искать выход к воде.
Нашёл таки…
Свет из окна отдалённого дома всё так же лежал пятном на середине реки. Нужно было добросить туда какую-нибудь палку.
Я сорвал ветку ивы, что покрупней, размахнулся, бросил… - и ветка упала мне под ноги.
Значит, требуется нечто, имеющее вес.
Пошарив по земле, я нащупал какую-то доску, поднял, размахнулся… Услышал всплеск - но даже не увидел, куда же она упала: тьма! Нащупал другую доску и бросил - с утроенным старанием попасть в цель.
На этот раз попал. Доска задержалась, будто в раздумье - и медленно-медленно подалась вправо.
И тут же погасло окно!
Как я вовремя…
Ну всё, теперь - вперёд!
И я бодро отправился в путь, даже не ощущая усталости, настолько был воодушевлён! Не помню, сколько шёл, может с полчаса - вдалеке, загороженные деревьями, не проявились огоньки. Жильё!
Я убыстрил шаг. Всё ближе, ближе… вот огни стали совсем яркими, они пробивались через вставшую наперерез густую рощицу; вот они, прямо за рощицей, рукой подать!
Я думал, что дорога пройдёт через эту рощицу, и я сразу выйду к деревне. Нет, она повернула налево, словно огибала эти самые деревья, и я никак не мог понять: да вот же - деревня! - зачем куда-то поворачивать в сторону?!
Рощица осталась справа, я вышел в поле - и всё понял: близость света была оптическим обманом. Благодаря кромешному мраку огни казались нестерпимо яркими, на самом же деле до деревни ещё плюхать и плюхать.
Ну вот и первый дом. Поднимаюсь на деревянное крылечко, стучусь. Отвечает старческий голос. Прошу открыть - голос боится.
Излагаю суть дела. Бабушка старается объяснить, куда мне идти, где следует повернуть в поле, чтобы выйти к деревне, которая стоит на фокинской трассе (да, эта деревня была первой и единственной, которая мне встретилась мне на пути в Фокино).
«Какие здесь пугливые люди! - думал я с удивлением. - Вроде бы должны быть в этой глуши простые, доверчивые!..»
Несколько шагов - и я на исходе улицы. Куда дальше? - пальца своего не видать, а тут - «поверни в поле»…
Постучался в последний - и вышла женщина лет пятидесяти. Она мне всё подробно объяснила; я переспрашивал, она снова объясняла, пока я. кажется, не понял всё в точности.
Мы прощаемся, она скрылась в доме, и вдруг - обратно на улицу: «Может, вы всё-таки останетесь у нас? Заходите, отдохните, а завтра утром пойдёте. А то я уж волнуюсь - вдруг заплутаете…»
Вот это да… А я уже вывод сделал: пугливые, недоверчивые…
Не знаю, может, и можно было бы и согласиться, но… я столько времени пробыл в состоянии безнадёжной неопределённости, что теперь загорелся: дойду, дойду во что бы то ни стало!
Повернул я правильно; снова мрак полей - и деревушка. Вот она, моя дорога… Идти ещё километров шесть… Но это пустяки!
И грянул крупный, затяжной, безжалостно лупцующий всё кругом дождь.
В город я пришёл ровно в полночь.
Вот и вся история.
Я её вспоминаю не с ужасом, а с радостью; почему? Да именно потому, что не терял присутствия духа. Верил в невероятное, - а это великое дело. Тем и спасаемся.

Ростов-на-Дону

"Наша улица” №227 (10) октябрь 2018