Алексей Некрасов-Вебер "Праздник,
который не всегда с тобой" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин

Алексей Геннадьевич Некрасов-Вебер родился 9 июля 1959 года в Москве. Окончил Московский горный институт. Инженер-физик. В "Нашей улице" публикуется с № 3-2004, (рассказ "Пощечина"), где опубликованы рассказы "Земное и небесное" (№ 9-2004), "Кипарис во дворе" и "Река детства" (№ 11-2004), "Танцующая девушка в красном платье" (№ 89 (4) апрель 2007) и другие. Автор эссе о художнике Александре Трифонове ""Царь я или не царь?", или размышления у картины" и о писателе Юрии Кувалдине "На изломе тысячелетий" (№ 9-2005).

вернуться
на главную страницу

Алексей Некрасов-Вебер

ПРАЗДНИК,
КОТОРЫЙ НЕ ВСЕГДА С ТОБОЙ

рассказ

Авиалайнер неторопливо выруливал к месту высадки пассажиров, а Кристина и Максим уже сгорали от нетерпения. Хотелось быстрее ощутить под ногами упругий асфальт, и полной грудью вдохнуть сладкий воздух Клифленда. Они готовы были сбежать по самолетному трапу, но дорогу перекрыла пожилая полная женщина. Охая и причитая, она раздражающе долго, по-утиному переваливалась с одной ступени на другую. Кристина чуть было не сорвалась на грубость, но удержал Максим.
- Оставь её! Пусть тренируется, - прошептал он на ухо.
И вот, наконец, женщина сошла с трапа. Огибая и толкая её с двух сторон, молодые люди рванулись вперед к стойкам таможенного контроля, где уже успела выстроиться очередь. Ещё несколько долгих минут ожидания и, наконец, улыбчивый офицер, просканировав долгосрочную визу, поздравил Кристину с прибытием в страну и пожелал хорошо провести время. В ответ она бойкой скороговоркой заверила, что на этой гостеприимной земле всегда великолепно проводит время, и этот приезд не будет исключением. Приятно было видеть, как расцветает в улыбке лицо пограничника. А ещё приятнее ощущать, как легко рождаются упругие, словно теннисные мячики, фразы на языке, который ещё недавно был для неё чужим.
У Максима при прохождении контроля возникли проблемы. Строгая дама в форме попросила раскрыть сумку и стала внимательно изучать содержимое. Кристина, находясь уже по другую сторону границы, строила ему смешные гримасы. Краем глаза она заметила, что полная женщина с их рейса успела добраться до соседней стойки. Пограничник что-то быстро говорил, держа в руках её паспорт. Женщина, не понимая ни слова, затравленно озиралась по сторонам.
"Вот так, тебе! Язык учить надо!" - с удовлетворением подумала Кристина. Но тут из конца очереди к стойке подбежала девушка и стала переводить. Женщина обрадовано, чуть ли не со слезами на глазах, благодарила свою спасительницу, а Кристина почувствовала укол стыда. В это время, весело помахивая сумкой, подошел Максим.
- Привет, пупсик, меня уже выпустили!
- Вот облом! Думала, она захочет узнать тебя ближе!
- Не дождешься! - засмеялся Макс, и они, обнявшись, пошли к выходу.
Номер в отеле оказался очень маленьким. Впрочем, молодые люди уже привыкли к подобной экономии. Пространство, энергетические и природные ресурсы - всё, что в их стране бездумно распылялось на ветер, здесь использовалось с максимальной эффективностью. Правда, иногда рационализм переходил в скупость, но это были всего лишь издержки. За стенами номера экономкласса лежал прекрасный город с узкими средневековыми улочками и просторными площадями, где солнце играло в струях фонтанов, и стайки белых голубей собирали зерна с древней брусчатки. Этот город всегда был приветлив и улыбчив. В бесчисленных кафе, ресторанах, винных погребках веселились или просто отдыхали туристы с разных концов света. Кристина и Максим уже видели себя среди этой беспечной многоязыкой и многоликой толпы. Хотелось быстрее смыть с себя дорожную пыль, выбросить из головы мысли, что, как прилипшая жвачка, тянулись из их родного мира. Оттуда, где под вечно серым небом спешили куда-то угрюмые сосредоточенные на своих проблемах люди, где никто не ответит на улыбку улыбкой, где в любой момент надо быть готовым отразить агрессию. В этом мире остались их родители, всё ещё живущие в плену дремучих понятий и правил. Смысл этих табу они не могли толком объяснить, но упорно пытались навязать их своим детям. Эффект их наставлений получался совершенно обратный. Уже несколько лет Макс, приходя домой, первым делом закрывал дверь своей комнаты, и громко включал музыку. Общение с матерью сводилось к мелким стычкам на кухне и к денежным подаркам, которые она периодически пыталась ему вручить. Макс не сильно противился такому спонсорству, хотя и не понимал, зачем она это делает. У Кристины отношения дома были несколько лучше, но всё равно напоминали затяжную позиционную войну. И только здесь, в Клифленде, она по-настоящему чувствовала себя счастливой и свободной.
Раскидав вещи по узким полкам стенного шкафа, они вдвоем залезли в маленькую душевую кабину, а через час уже шли по улочкам Клифледской столицы. Закатное солнце играло на черепичных крышах. Из многочисленных баров гремели барабанные ритмы нью-рока, пульсировали в такт ударнику рекламные огни над дверями. Полуподвальные кафе в восточном стиле манили щемящими переливами зурны, ароматами специй и поджаренного на огне мяса. Впитывая в себя эту смесь запахов, звуков, красок, Кристина и Максим постепенно погружались в эйфорию. Казалось, что после затяжного серого сна они вновь пробуждаются к жизни. Рвались последние ниточки воспоминаний о доме, и совершенно не хотелось думать, что праздник этот продлится недолго.
Перекусить они решили в кафе, которое облюбовали еще в прошлый приезд. Заведение располагалось на пересечении двух улочек, переходящем в маленькую треугольную площадь. Из окон хорошо был виден стоявший в центре её памятник. Смакуя свежесваренное пиво, Кристина смотрела на бронзового мужчину в сюртуке позапрошлого века, и мысленно здоровалось с ним, как со старым знакомым. Неожиданно ей стало грустно: "Пройдет чуть больше недели. Другие люди будут сидеть за этим столиком, смотреть на строгий бронзовый лик, о чем-то беззаботно болтать. А она вернётся обратно в угрюмый и скучный мир, не оставив даже крохотного следа на улицах любимого города."
Уже не в первый раз промелькнула мысль о том, что обратного возвращения можно избежать, или хотя бы отложить его на неопределенное время.
"Удерживают от такого шага только отжившие стереотипы, и надо, наконец, набраться смелости, чтобы их преодолеть!"
Но стоило лишь только прикоснуться к этой опасной теме, как из каких-то потаённых закоулков сознания выполз страх. Ища сочувствия и поддержки, она посмотрела на Макса. Но тот увлеченно расправлялся с огромным бифштексом, и, казалось, был абсолютно счастлив.
"Вспоминает ли он, что скоро придётся возвращаться? Да и посещают ли вообще его голову мысли?" - подумала Кристина, с неприязнью наблюдая как бой-френд, отправляя в рот куски мяса, запивает их богатырскими глотками пива.
Неожиданно двери кафе широко распахнулись, впустив шумную ватагу молодежи. Три парня и девушка, со смехом толкая друг друга, бросились занимать соседний столик. Самый бойкий из молодых людей (голову его украшал стоящий петушком чуб) успел подмигнуть Кристине и, словно старого знакомого, приветствовал Максима. Кристина невольно напряглась. В её стране такое соседство запросто могло окончиться дракой, однако, в Клифленде царили иные нравы. Не прошло и пяти минут, как, объединив столики, они уже веселились общей компанией.
Вскоре молодым людям стало тесно в кафе, и сверкающая рекламными огнями вечерняя улица приняла их в свои объятья. Уходя в наступающую ночь, они долго петляли по улочкам старого города, где теплый бархатный сумрак стелился на мостовую, а с резных карнизов глядели изваяния фантастических средневековых чудовищ. Приютил их, наконец, полуподвал ночного бара. В уютном полумраке под арочными сводами гремела музыка и улыбчивые официанты в широких белых фартуках разносили на подносах кружки пива и пузатые бутыли местного вина. Кристина уже успела забыть имена новых знакомых. В памяти задержались только Гай (так звали чубатого предводителя компании) и Лола. Девушку она запомнила, скорее всего, потому, что Макс сразу стал проявлять к ней интерес, и Кристина с удивлением обнаружила, что ревнует.
В самый разгар вечеринки по кругу пошла самокрутка. Кристина наизусть знала доводы о том, что легкие наркотики не опасны и даже менее вредны, чем традиционный алкоголь, однако, всегда находила повод отказаться от затяжки. Наверное, догмы из родительских проповедей всё-таки оседали в подсознании и время от времени выползали наружу в образе строго цензора. Эта затянутая на все пуговицы особа, являясь перед мысленным взором, диктовала, что допустимо, а что ни в коем случае нельзя делать. Но сегодня Кристина твердо решила, что будет как все.
Похожая на мышку Лола аккуратно взяла острыми зубками бумажный мундштук, несколько раз быстро и жадно затянулась и передала самокрутку Гаю. Тот курил не спеша и вальяжно, чем сразу вызвал ропот негодования. Отмахнувшись от протестующих, он сделал последнюю глубокую затяжку. Настала очередь Кристины. Стараясь выглядеть как можно уверенней, она глубоко вдохнула в себя терпкий дымок. Первой реакцией было удивление на то, что ничего не происходит. Кристи сделала еще несколько затяжек. Вкус дыма чем-то напоминал травяные ингаляции, которые мать заставляла принимать при простуде. Нельзя сказать, чтобы это было неприятно, но и удовольствия не доставляло. Самокрутка успела перекочевать на другой конец стола, когда зелье начало действовать. Это мало походило на винное опьянение, которое ласково обволакивало тело и мысли. Кристина чувствовала, как поток незнакомой энергии пытается вырвать сознание с привычного ложа, а оно испуганно сопротивляется агрессору.
"Ты должна раскрепоститься, отдаться на волю этой волны", - старалась убедить себя Кристи, но в ответ цензор внутри неё кричал: «Никому ты ничего не должна! Тебе же противно это ощущение зыбкой трясины вместо твердой земли под ногами».
От напряженной внутренней борьбы пошли кругом арочные своды подвала, и Кристина почувствовала дурноту. Когда попыталась встать, обнаружила, что на её коленке уже давно лежит рука Гая. Скинув его пальцы, она поднялась из-за стола и, слегка пошатываясь, двинулась к выходу. Никто не пытался её остановить. Оглянувшись, увидела, как на дальнем конце стола Макс обнимается с Лолой. Тут дурнота накатила с новой силой и, давя рвотные позывы, Кристина выбежала из бара.
Чудесный город вдруг обернулся какой-то совершенно незнакомой враждебной стороной. Она почти бежала по незнакомым переулкам. Те, у кого спрашивала дорогу, не отвечая, испуганно ускоряли шаг. Несколько раз её пытались утащить с собой пьяные громко орущие компании туристов. Кристина уже была близка к истерике, когда из темноты неожиданно возник Макс. Сначала она пыталась его оттолкнуть, но потом, окончательно потеряв силы, повисла на его руках.
Утро следующего дня было пасмурным. Мучаясь от головной боли, Кристи подошла к окну и широко распахнула форточку. Сырой холодный воздух вошёл в комнату. Густой туман плыл над черепичными крышами и узкими двориками туристического квартала. Сквозь его белую пелену наверх прорывались только звуки шагов и далекий грохот трамвая с соседей улицы. Жадно вдыхая свежий воздух, Кристина несколько минут слушала шум пробуждающегося города. Потом стало холодно, но возвращаться в постель уже не хотелось. Добравшись до ванной, она ужаснулась своему отражению и около часа приводила себя в порядок. Макс все это время продолжал громко храпеть. Бросив брезгливой взгляд на его широко открытый рот и слюну на подушке, она быстро оделась и вышла из номера.
За дверями гостинцы Кристина окунулась в белую пелену. Казалось, она идет сквозь холодное молоко, рядом, словно надводные камни, возникали силуэты прохожих, проплывали напоминающие катера машины. За десять минут она добралась до набережной. Позавтракать решила в плавучем кафе у маленькой гранитной пристани. Столик выбрала у самого парапета. В метре от неё речная волна тихо плескалась о край понтона, вниз по течению плыли рваные клочья тумана. Пахло водой, мазутом и еще чем-то специфично речным. Прихлебывая кофе под убаюкивающий звук волн, Кристина чувствовала, как растворяется в душе неприятный осадок вчерашний ночи. Она снова любила этот город и ощущала себя его маленькой частичкой. После кафе она ещё долго гуляла по набережной и, обнаружив, что время уже приближается к полудню, отправилась будить Макса.
Когда они уже вдвоем выходили из гостиницы, солнце успело разогнать туман, и на улице значительно потеплело. Макс стонал, что ему плохо, но Кристина была непреклонна:    "Сегодня они собирались посетить исторический центр. И эти планы исполнятся, даже если Макс будет помирать по дороге!"
Испытывая удовлетворение от собственной жестокости, Кристи подгоняла бой-френда, подкрепляя слова затрещинами. Так она мстила за вчерашнее, а заодно и старалась заглушить непонятную тревогу. Ещё на выходе из отеля Кристи вдруг поймала пристальный взгляд портье. На лице служащего не было дежурной улыбки, и смотрел он как-то странно, без каких-либо признаков обычного дружелюбия. Напрасно она старалась убедить себя в том, что у этого у парня, возможно, какие-то личные проблемы. Интуиция подсказывала: "Тут что-то не так! Они здесь слишком хорошо вышколены, чтобы показывать дурное настроение клиенту".
Теряясь в догадках, она уже стала думать, что виной всему их вчерашние похождения. Возможно, кто-то из новых знакомых стучал в полицию, и теперь они с Максимом, как употребляющие наркотики, на дурном счету у правоохранителей. От таких мыслей в душу заползал омерзительный липкий страх, и Кристи давала себе слово, что больше никогда не ввяжется в подобное.
Несмотря на стоны Макса, прогулка по центру удалась. Они посетили кафедральный собор. Прошлись по старым улочкам. Выпили по кружке пива под стенами ратуши. Но и здесь Кристину насторожило поведение официанта. Он почему-то попросил расплатиться наличными. Вежливо извинившись, сослался на временные технические трудности, но она только что видела, как семейная пара за соседним столиком расплачивалась карточкой. Да и взгляд официанта почему-то убегал в сторону. Видно было, что врать молодому человеку приходится не так уж часто.
На выходе из кафе Кристину обожгла бранная тирада на родном языке. Испуганно обернувшись, она увидела соотечественников. Не замечая никого вокруг, мужчина и женщина о чём-то яростно спорили. У обоих был растерянный вид. Сзади, вцепившись в руку матери, шёл плачущий ребенок.
"И здесь не могут без ругани!" - с неприязнью подумала Кристи, но интуиция снова подсказывала, что неприятная сцена имеет отношение не только к семейным проблемам этих людей. Когда по возвращению в гостиницу их попросили подойти к стойке, она уже не удивилась и даже почувствовала некоторое облегчение: "Наконец-то все прояснится!"
На требование оплатить вперед за оставшиеся дни пребывания, она молча протянула карточку.
- Извините, но только наличными, - опуская глаза, произнес дежурный администратор. Кристина, не выдержав, сорвалась на крик:
- Может, объясните, что у вас происходит!
Теперь уже на лице администратора появилось удивление:
- Вы разве ничего не знаете?
- Что я должна знать?!
- Посмотрите вечерние новости, мисс...
И тут Кристина взорвалась:
- Как я их посмотрю?! У вас тут ни телевизора, ни интернета!
От волнения она перешла на родной язык, но администратор, судя по всему, понял, и ещё ниже опустил глаза.
- Пожалуйста, пройдемте со мной, - произнес он извиняющимся тоном и открыл дверь с табличкой "Только для персонала". Большую часть тесной служебной комнатушки занимал диван, но на не занятом пространстве нашлось место тумбочке, на которой стоял компьютер. По сине-зеленому экрану монитора, лениво помахивая плавниками, плавали изображения цветных рыбок. Разогнав это сонное царство, молодой человек вывел страничку новостей и, оставляя Кристину, попросил:
- Пожалуйста, недолго, мисс. Здесь нельзя быть посторонним.
Кристина уже внутренне была готова к неприятностям, но обрушившаяся информация стала шоком. Из бойкой скороговорки дикторов сложно было понять, что в конечном итоге стало причиной банкротства её страны. Куда важнее были последствия для её жителей, в особенности тех, кто пребывал за границей: - блокированы все банковские счета и кредитные карты, приостанавливается выдача виз, резко сокращается количество авиарейсов. Раньше, во время заграничных поездок, Кристина старалась дистанцироваться от соотечественников, но сейчас общая беда накрыла её вместе с остальными. Не чувствуя под ногами пола, она вышла из служебной комнаты, но всё-таки почувствовала в себе силы искренне поблагодарить администратора. Ради неё этот парень нарушил служебные инструкции, и такое простое проявление человечности показалось сейчас лучиком света среди удушающей враждебной темноты.
Макс стоял у гостиничной стойки, и выглядел совершенно растерянным. Ничего не объясняя, Кристина потянула его к лифту. Вслед им администратор уже строгим официальным тоном сообщил, что номер оплачен до следующего утра и завтра до десяти часов им надлежит его покинуть.
Эту ночь Кристина почти не спала. Впадая в тревожную полудремоту, она продолжала видеть стоявшие посреди комнатки собранные чемоданы. Когда сон отступал, в голове заново начинали прокручиваться всё те же вопросы. Как могли политики довести её страну до такого?! Впрочем, по поводу этих людей она давно не строила иллюзий, но сейчас в душе поднималось и незнакомое раньше чувство отторжения от горячо любимого Клифледа. Вместо того, чтобы проявить к попавшим в беду хоть какое-то участие, и власти и жители этой процветающей страны проявили себя далеко не лучшим образом. Вспоминая парня на ресепшн, она хотела верить, что и здесь людям не чуждо ничто человеческое. И всё же в мыслях её не осталось и следа от былой восторженности.
С восьми утра в номер начала стучаться горничная. Не открывая дверь, Кристина крикнула, что они уедут, когда истечёт срок оплаченного проживания. Без пяти десять они с Максом, таща за собой чемоданы, вышли из лифта. У гостиничной стойки дежурил уже другой администратор. Узнав какой номер освободился, он молча кивнул и отвел взгляд в сторону. Оказавшись на улице, Кристина сразу ощутила невидимые изменения. Этот был все тот же город, но теперь окна домов смотрели настороженно и даже враждебно, словно старались оградить от чужаков свое личное пространство. Отчуждение виделось также в глазах прохожих. И в первый раз за время пребывания в этой стране Кристине хотелось встретить кого-то из соотечественников.
Из бистро тянуло ароматами кофе и свежих круассанов. От этих запахов кружилась голова, и начинало сосать в желудке, но, подавляя приступы голода, Кристина заставляла себя проходить мимо, и уводила Макса. По-прежнему пребывая в растерянности, бой-френд полностью подчинялся её воле. Ещё покидая гостиницу, Кристина твердо решила, что найдёт работу. Планы на дальнейшее пока были смутными. Желание закрепиться в Клифленде боролось с усиливающимся чувством отторжения. Теперь уже она склонялась к тому, что, заработав здесь достойные деньги, вернётся.
Разочарование началось в первом же офисе торговой компании. Не требовались ни программисты, ни даже менеджеры по продажам. В другой фирме ей откровенно сказали, что предпочитают не брать иностранных граждан даже на маленькие зарплаты, а в связи с последними событиями правительство собирается ввести ограничение на трудоустройство её соотечественников. Стараясь не отчаиваться, Кристина вспоминала, как вели себя герои фильмов заграничной киноиндустрии. Несмотря на препятствия, они всегда добивались своего. Но реальная жизнь мало походила на кинофильм, и решимость её быстро таяла.
На выходе из четвертого или пятого по счету офиса Кристине вручили буклет на её родном языке. Некая фирма, быстро сориентировавшись в ситуации, предлагала работу по уборке мест общего пользования. На обратной стороне брошюрки была изображена розовощёкая девица с ведром и тряпкой. Кристина уже собиралась запомнить адрес, но глядя на счастливую улыбку уборщицы туалетов, почувствовала приступ отвращения. Как раз в это время Максу удалось до кого-то дозвониться. Пряча взгляд, он быстро отошел в сторону. Однако даже по нескольким долетевшим фразам Кристина поняла, что бой-френд пытается о чём-то договориться с Лолой.
Откуда-то сверху навалилась переходящая в дурноту слабость. Но в это время в сумке вдруг ожил молчавший со вчерашнего дня телефон. Словно из другого мира, она услышала взволнованный голос матери:
- Кристиночка, где ты?! Что у вас там происходит?
- Как вы там ?! - перебила Кристи.
- Плохо дочка, но ничего страшного. Вот связь, наконец, включили. Отец собрался ехать тебя выручать, но визы теперь не выдают...
- Не надо никуда ехать! Скоро вернусь. И не трать деньги, мам, я сама тебе звонить буду.
Сбросив звонок, Кристина скомкала буклет со счастливой уборщицей и демонстративно швырнула его мимо урны. В ней снова проснулась желание бороться. В этот приезд они с Максом не стали покупать обратные билеты. Наличных денег не хватало даже на то, чтобы добраться до границы на электричках. Но она чувствовала, что никакая сила не сможет помешать ей вернуться домой.

“Наша улица” №230 (1) январь 2019