Елена Базалинская “«Time to say goodbye...»” рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Елена Петровна Базалинская о себе: «Мне 52 года. Живу в Москве. Здесь родилась и выросла. Несколько лет провела в Латвии и в Израиле. По профессии я врач. Более 30-ти лет практики и огромный накопленный опыт. Многие мои рассказы несут в себе частицу того, что я пережила в жизни, в чем участвовала, чему была свидетелем. Или того, что придумывалось под влиянием некоторых событий и людей. Писать я начала несколько лет назад. Публиковалась в периодике. Я очень хочу найти своего доброго и умного читателя!»

вернуться
на главную
страницу

Елена Базалинская

«TIME TO SAY GOODBYE...»

рассказ

Если бы Маруся не спустилась той ночью к Тамаре из своей Терапии в Приемное, чайку попить, то, наверное, и пропустила б она что-то важное в своей жизни...
Иногда ей не спалось на дежурстве. Думы всякие в голове бродили. Тут самое время с подружкой поболтать. Поделиться всяким-разным. Может, и совета спросить. А кто ж лучше Томки выслушает? Умная она, Тамара, всегда правильные вещи говорит. 
Привычно прошла она, почти не замечая, мимо нескольких ожидающих своей очереди на оформление пациентов, привезенных «скорой». Были они все сохранные и никакого аврала от врачей не требовали. Сидели покорно на старом дерматиновом диванчике. "Удивительно, - подумалось Марусе, - до чего ж люди всегда теряются в больнице, и начинают выглядеть малыми брошенными детьми". 
Тамарка, как обычно, совсем не торопилась больных осматривать и определять в разные отделения. "Начнёте помирать - тогда пойдёте без очереди", - так сварливо всегда говорила она тем, кто робко стучался в неплотно прикрытую дверь смотровой.
Маруся увидела старичка, который мирно лежал на каталке. Дедушка был маленький, сухонький. Волосы пушились вокруг лысого черепа, напоминая полуоблетевший одуванчик. Лицо было землистое. Веки прикрыты. Видно было, что привезли его уже давно. И сдав с рук на руки дежурным врачам Приемного отделения, оставили в коридоре ожидать помощи. 
Внезапно старичок взглянул прямо на Маруську, и она просто обалдела! Такие синие, ясные, только болью подернутые глаза у него были! Он слабо поманил её рукой. Она отчего-то послушалась и подошла. 
- Семён Леонидович меня зовут, - зашелестел старичок, - Логинов.
- А я Маруся. Ой, то есть Мария Сергеевна! Я в Терапии работаю, дежурю сегодня. Вот пришла к Тамарке, ой, то есть к Тамаре Александровне чаю попить. Она здесь в Приемном работает.
Семён Леонидович втянул воздух явно через силу, и улыбнулся неожиданно. Маруся профессиональным ухом уловила хрип в этом вдохе. Дышал он нехорошо, с пробульком. И опять отметила для себя: "Неладно дело..."
- Я сейчас, Семён Леонидович. Вы полежите, я быстро, - шепнула она.
 Заскочила к Тамарке, сказала:
- Том, там дедок лежит. Как дышит мне не нравится и вообще... Давай побыстрей с ним. 
- Да Логинов это. Уже третий раз привозят. У него стадия рака терминальная. Думала, уж помер! Ан нет, живет бедолага. Берём из жалости, нет у него никого. А место в хосписе, сама знаешь, пробивать надо. Дефицит, так сказать, - Томка непривычно закручинилась.
Маруська даже удивилась - так это на ее бесшабашную подружку не походило...
Семёна Леонидовича положили в палату, где Мария лечащим была. За две недели намучились они с дедушкой. Раз пять остановку сердца давал. Вытягивали его, не отпускали. Маруськина прыть, да руки золотые Севины - Всеволода Ильича, реаниматолога - жизнь Логиновскую длили. 
Но вот что поражало Марусю: только Логинов после отруба в себя придёт, как начинает шепотом байки разные травить, анекдоты рассказывать и даже напевать пытается! Тихо, с присвистом, но иногда так красиво, что за душу берёт! И поёт-то всё на английском, на итальянском, будто в оперном театре! 
Порассказывал он ребятам, которые с ним в палате лежали, о своей жизни пёстрой. (И Маруся тоже иногда слушала, дыханье затаив). Как пел он на эстраде. Ну теперь-то имя его никто не помнил, но в 50-е было оно очень известным было.
Сломалась вся его жизнь в одночасье, когда в драку ввязался. Побил он в тот злополучный день не кого-нибудь, а сынка председателя райисполкома одного большого-пребольшого города, где Логинов и его певческий коллектив на гастролях были.
Припёрся этот мажористый председателев щенок за кулисы, и давай с ходу лапать всех девчонок из подпевки. Лидочку Розумову, которая от него отмахнулась, по лицу хлестнул. Ну Семён тогда молодой был, заводной! Двинул хлыщу в рожу! Нос набок своротил. Тот заверещал противно. Тут же милицию нагнали. В общем, дали Логинову срок за хулиганство. А когда вышел он на свободу, то уж какая эстрада?! 
Но Логинов не унывал, стал на свадьбах петь. И такой у него дар был, что все пьяные в момент замолкали, слушая голос волшебный...
Жизнь его как-то очень быстро проскочила. Не оставила ни одной родной души. Жена, которая как заворожённая всегда за ним шла, умерла несколько лет назад. Детей им бог не дал, не получилось... А теперь и он уходил к своей Лидочке, споткнувшись об этот рак треклятый. Но боролся он с ним, как с врагом лютым. Пел, пока голос еще служил. Гнал страх и уныние. Но болезнь всё ж победила...
Маруся стояла около койки Семена Леонидовича. Уже давно никто его дедушкой не звал. Только уважительно, по имени-отчеству. 
Логинов умирал. Ничего уж сделать было нельзя. И попросил он, что б включила Маруся на своем телефоне новомодном песню. Исполняла её американская певица Сара Брайтман дуэтом с итальянцем Андреа Бочелли. Называлась эта песня "Time to say goodbye". 
Маруська композицию поставила и стала подпевать тихонько. И мужики в палате, кто как мог, тоже...
И старик еле-еле задвигал губами. Маруська наклонилась и услышала: «Time to say goodbye!» ("Пора сказать прощай...", "Время прощаться...") 
Провожаемый пением этим, двинулся он в долгий путь. 
Там, в конце дороги, ждала его уже другая, небесная музыка. А его любимая Лидочка радостно махала ему рукой...

“Наша улица” №232 (3) март 2019