Лана Гарон “Мы все” (моя копилка)
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Лана Гарон о себе:

«Я родилась в Тбилиси в прошлом веке.
По образованию театровед, театральный критик
Окончила: актёрскую студию при Русском ТЮЗе в Тбилиси,
Московский ГИТИС - театроведческий факультет, аспирантуру -  сектор театра Института Искусствознания.
Имею много публикаций по театру.

Но рассказики и прочее писала, как говорится, «в стол».

В течение многих лет работала Руководителем литературно-драматургической части Московского драматического театра им. К.С. Станиславского
С 2013 года - Заведующая литературно-драматургической части Московского драматического театра «Бенефис».

Публикации: в книгах: “О Володине. Первые воспоминания”, “Русский актёр Ножери Чонишвили”,  “Олег Ефремов. О театре и о себе”, “Чеховиана”;  а также - в журналах: “Театр”, “Театральная жизнь”, “Петербургский театральный журнал”, “Драматург”,  “Русский клуб”, “Страстной бульвар, 10” и др.

В 2002 году неожиданно увлеклась живописью, графикой и поделками. -  Персональная выставка в Московском Доме-музее А.П.Чехова (2008г.).
В 2008 г. издана книга-альбом репродукций “Мимолётности” - живопись, графика, фотографии.

Имею награды».

вернуться
на главную
страницу

Лана Гарон

МЫ ВСЕ

(моя копилка)

                     Памяти Кости Треплева  

             1. В ДЕТСТВЕ

   Тишину неожиданно разрывает звонкий счастливый смеющийся детский голос:
- Слушайте! Я стихотворение сочинил! Слушайте все! Называется “Стихотворение о цветке”:

                   Он расцвёл.
Им любовалась муха.
Даже кот,
- и тот –
его понюхал!

   Низкий мерный старушечий голос “наступает на пятки” звонкоголосому поэту:
- … и вот, когда я была маленькой…

   Так будет и дальше: голоса будут сменять друг друга, перебивать, рассказывать своё…Смешное сменится печальным, глубокомысленное высказывание уступит место житейскому…
   Почти все тексты взяты из реальной жизни. Многие фразы принадлежат известным людям, из них назовём только Олега Ефремова, Александра Володина, Джабу Иоселиани, Инну Лиснянскую, Вадима Скуратовского… да на том и остановимся. Использованы “Стиши” Зорика Шалонова. Многое просто услышано на улице, в транспорте, в театре. Что-то взято из собственной жизни. Совсем немного придумано.
   Это человеческое многоголосье и наблюдения над животными составили некую общую картину мира, из которой впоследствии, возможно, и возникла “Мировая душа” в чеховской «Чайке»…

   - … и вот, когда я была маленькой…
Федя, изумлённо:
- Бабушка, а разве ты тоже была маленькой?
- Конечно. Сначала я была маленькой девочкой, потом – школьницей, потом – мамой. И уж совсем потом я стала бабушкой…
- Бабушка, а мальчиком ты тоже была?

  - Мамочка, ну, пожалуйста, я тебя очень прошу: сшей сама мне фирменные джинсы!

На даче двухлетняя Светочка впервые увидела корову – та просунула голову между досками сарая, уныло посмотрела на девочку своими “коровьими глазами” и неожиданно замычала.
- Мамочка! Бабулечка! – с ужасом и восторгом: - Скорее! Скорее сюда! Посмотрите! Здесь помещается крокодил!

  Мать укладывает Федю спать, а он никак не засыпает, капризничает.
- Ну, что ты никак не угомонишься! Ты же уже большой мальчик!
Федя, яростно:
- Неправда! Мне всего три года! И больше не надо!

На даче. Девочка трёх лет, смущённо потупясь,- своему дачному другу:
- Я видела, как ты делал по-маленькому… У меня такого нет…
Мальчик, покровительственно:
- Я же на целых два года старше тебя. Ты не бойся, у тебя тоже вырастет!

   - Боря! Перестань мучить кота! Зачем ты его опять под буфет загнал?! Мартик, Мартик, вылезай, не бойся!
Боря, пяти лет, обиженно:
- Вовсе я его не мучаю. Я просто на него охочусь.

  Из песенки.
“Чайка крыльями машет,
           За собой нас зовёт”…

   - Ну, вот, Сашенька, пора мне и домой собираться – ведь я живу в Москве.
Трёхлетний внук, с восхищением:
- В зоопарке?!

Мать ласкает грудного ребёнка:
- Ах, ты мой ненаглядный!..
Рядом вертится племянница, девочка четырёх лет:
- Сок, да, тётя Велочка? Сок?
- Почему сок, Иринушка?
- Ну-у… Как же…
Через несколько минут девочка подходит к ребёнку. Нежно шепчет:
- Ах, ты мой виногладный сок!..

   Пятилетний Вадик – в ответ на какое-то лёгкое замечание, сделанное женщиной, пришедшей в гости к его отцу:
- Вы у нас ещё только в гостях, а уже командуете!
- Вот раз я в гостях, ты должен обращаться со мной очень вежливо и предупредительно.
- Вот я и предупредил. И, по-моему, очень вежливо.

   Девочка, лет пяти. Бабушке, горячо:
- Я буду тебя слушаться! Я буду тебя любить! Я никогда не скажу тебе: “Оп твою мать”!

Пятилетняя Зина – молодому человеку, своему дяде:
- Валера, почему ты плохо ешь? Сейчас от еды отказываться нельзя: в стране – переворот!

   Разглядывая обутую в ботинок ножку, задумчиво:
- Смотри, бабулечка, какая тонкая у башмачка талия…

   - Вот эти красивые цветочки, Люсенька, называются “купальницы”. Запомнишь?
- Да.
Через час:
- Люсенька, ты помнишь, как называются эти цветочки?
- Любовницы.

Никак не могу понять: если взрослым так нравится целоваться, почему они вдруг целоваться перестают?!
И вообще… почему они не целуются постоянно?..

   - Ну, что ты страдаешь над тарелкой?! Аппетита нет, так позови его!
- И он, что, придёт?
- Думаю, если хорошо позвать, придёт.
Быстрый топот детских ножек в сторону коридора. Тишина. Потом громкое, настойчивое:
- Аппетит! Аппетит!
Топот в обратном направлении. Звук ложки о тарелку.
- Я же сказала, что нужно позвать. Пришёл, значит?
- Пришёл.

   Обед на даче. Стоя на пороге (передние лапы в комнате, всё туловище на веранде), огромная кавказская овчарка с вожделением и мольбой провожает глазами каждый кусок, отправляемый в рот.
- Чобан, Чобан, - урезонивает собаку трёхлетняя Светочка,- разве ты не знаешь, что смотреть, как едят другие, - неприлично?

  Дома, за ужином, шестилетний Никита ставит родителей в известность:
- Когда я вырасту, я женюсь только на Тане.
- Почему – на Тане?
- Она мне нравится.
- Чем, Никита?
- Ничем. Нравится и всё.
- У неё, что, глазки красивые?
- Нет.
- Она умная, с ней интересно?
- Нет. Нравится и всё.
- Но всё-таки, чем, чем нравится?
- Не знаю.
Младшая сестрёнка Наташа, картавя, шепелявя и вместо “л” произнося “в”, пытается помочь. Лукаво:
- Никитуська, а мозет, тебе нглавится её тево?

Ближе к новому году вся семья загрипповала. Стало ясно, что за ёлкой идти некому. Алёша, с надеждой и тревогой:
- Мамочка, как ты думаешь, Дед-Мороз – умный? Он догадается положить подарок под китайскую розу?

   Коля дружит в детском саду с Сашей Козловым. Ну, просто обожает его! Дома ждут прибавления семейства. Коля крутится возле матери:
- Мама, а кто родится – мальчик или девочка?
- Не знаю пока. Вот родится, и узнаем!
- Мамочка, родненькая! Я так люблю Сашу Козлова! Я очень прошу тебя – давай, если родится братик, назовём его Саша Козлов!

   Девятилетняя Анночка вечером радостно сообщает отцу:
- Знаешь, а мы с мамой заводим ребёночка!

   У горизонтальной металлической палки-трубы, огораживающей палисадник, стоит малыш. Он стоит боком к этой трубе, держится за неё и сосредоточенно молчит.
Он стоит так уже давно.
Его мать неподалеку разговаривает с соседкой. Неожиданная долгая тишина настораживает её.
- Алёшенька, - тревожно кричит она сыну. - Ты что замолк?
- Еду.- Тихо и серьёзно отвечает он и для убедительности гудит паровозом: “У - у-у”!..

   - Скорей бы вырасти, чтоб ни от кого не зависеть! Чтоб никто не командовал: “Пора есть! Пора спать!” Стану сама себе хозяйка - дни и ночи буду играть в куклы!

   Анечка впервые увидела собаку в большом ошейнике:
- Ты посмотри, мамочка, куда собака часы надела!..

Похороны Черненко. До этого хоронили Брежнева, затем – Андропова, теперь вот – Черненко… Все собрались у телевизора. Филипп, пробегая мимо, задерживается на секунду, смотрит, затем – небрежно:
- А чего вы все смотрите? Эту передачу уже два раза показывали!

   Когда умерла собака Феня, Олю увезли с дачи и привезли обратно только на следующий день. Она долго молчала, потом сдержанно спросила:
- Феню похоронили?
- Да.
- В гробу?
- Конечно.
Долгая пауза. Потом суховато, сдерживаясь, чтобы не заплакать:
- Представляю, какая это была картина: гроб с Феней несут, воинская музыка играет, цветы… Все плачут. – Через паузу: - наверное, по телевизору показывали…

   Заболела Оксаночка. У неё жар, ей хочется покапризничать… Но она не позволяет себе этого, как другие дети. Вздыхает, ищет повод… Наконец:
- Мне так жалко деду Яшу… Мне так его жалко!..
- Почему?
- Но ведь он умер!
И уже потекли слёзы:
- Мне так жалко деду Яшу!..
Деда Яшу она никогда не видела – он умер десять лет назад.
Спустя некоторое время:
- Столько людей на войне погибло! Мне их всех так жалко, так жалко!..
И тут уж даёт волю слезам, плачет долго, горько, навзрыд, вспоминая то деда Яшу, то людей, погибших на войне. 

Четырёхлетнему Стёпочке пересказали сюжет «Гамлета». Задумался.
- Тебе кого-нибудь жалко?
- Да. Очень.
- Гамлета?
- Нет, Горация.
- Горацио? Почему?
- Ну, как же! Ему так одиноко! Он ведь совсем один остался. У него и был-то всего один друг, Гамлет, и тот умер!

Стёпочка что-то мастерит и напевает песенку собственного сочинения:
- На лугу пасутся кони…
     Как же так?!
     Травы-то нет!

В детском театре.
Девочка увидела на сцене перед занавесом цветы и обрадовалась:
- Цветочки! Ой, смотри цветочки!
Учителя, между тем, пересчитывали учеников. Над самым ухом молоденькая учительница выкрикивала безнадёжным голосом:
Лепихов! Лепихов! Дети, поищите между собой Лепихова!
Сзади громко шептались мальчики:
- Ей не подходит играть свинью. Она на свинью даже не похожа - тонкая!
Ну и что?! Я видел в своей жизни тонкую свинью!
И девочки, шелестящим шёпотом:
- А ты, какую роль хотела бы сыграть?
- Никакую. У меня нет таланта!
Мама объясняла крошечному мальчику:
- Вот это и есть театр – когда собирается много ребят, и все вместе смотрят пьесу.
- Не стучи ножками, не стучи ножками,- увещевали сбоку.

- А меня сегодня Любовь Васильевна похвалила!
- Не может быть! За что же?
- За мои мысли. За то, что я так легко и быстро мыслю.
- И что же она сказала?
- Она сказала: “Гнездюкова, ты очень легкомысленная”!

   - Никита, в какой школе тебе труднее - в общей или в музыкальной?
- Ни в какой. Но в общей надо учиться, а в музыкальной – нет.
- Как это “нет”?!
- Ну, так… очень просто. Там надо только любоваться музыкой… И всё.

Сильный дождь. Даже ливень. Маленький мальчик со скрипкой в руках. Сам весь под дождём. А скрипочку укутал. Бережёт.     

Юрочка, звонко, слегка заикаясь от волнения:
- Я люблю тебя! Когда я вырасту большой, я изобрету для тебя робот! Он тебе всё-всё будет делать: стирать, шить, убирать, мыть посуду, вытирать пыль!..
- А разговаривать он со мной будет? Иногда так грустно бывает…
- Конечно, будет! В него я заложу плёнку, а на ней – только хорошие и добрые слова. Он для тебя даже… даже петь будет! А если он будет слишком много петь и разговаривать, и плёнка сотрётся, ты не бойся. Ты вызови меня. Я приеду и заложу новую. Или… поменяю у него в горле… - после секундной заминки выпаливает:
- Горлоноскоп!

  - У этого кота лицо артиста Проскурина.

 Никита, четырёх лет, ест какую-то сладость на палочке. С восторгом:
- Это так вкусно, что я не кусаю, а облизаю!

  Вернувшись из школы, первоклассник Алёша, возбуждённо:
- Я сделал научное открытие! Оказывается, слово “второй” пишется через букву “в”, а не “ф”, как я предполагал!

- Мамочка, ту красную машинку, что ты мне подарила, я сделаю самой главной в моём парке. Она самая красивая. И у неё очень тонкий след! Почти незаметный!
- Я рада, что тебе нравится.
- Мамочка, мамочка! Я ей такое название придумал! Тебе понравится!
- Какое?
- Угадай!
Молчание.
- Ну, угадай, мамочка! Твоё любимое название!
- Нет, ничего в голову не приходит…
- Твоя любимая книга!
Неуверенно: - «Мастер и Маргарита»?
- Да нет же! У тебя на тумбочке лежит!..
- Не знаю…
- «Тонкий ход»!!!

  - Я себя ощущаю послушным мальчиком.

  Телефонный разговор с внуком.
- Данилка, Христос воскрес!
- Знаю. Мне уже сказали.

Разговор на пляже.
- Па-а-п, кто такая саламандра?
- Это такая маленькая ящерка.
- А сАламон?
- Царь
- Она, что, его дочка?

- Па-а-п, представляешь, он обманул!
- Он не обманул, а пошутил.
- ?
- Взрослые вообще никогда не обманывают. Они шутят.

Соня, деревенская девочка двенадцати лет, которую родственники взяли в город:
- А я свою мать не люблю.
- ?
- А она така деревенска баба!..

   - Я придумал сказку. Рассказать?
- Расскажи.
- Жил на свете человек. Звали его Яшка-Неяшка. Ему кричат: “Эй, это - ты-неты? Яшка-Неяшка?” А он отзывается: “Да-а, это – я-нея, Яшка-Неяшка!”

В кафе девочка лет четырёх гоняет кошку, бегает за ней, кричит, пугает. Говорю ей:
- Перестань! Я не позволяю тебе обижать эту кошку.
Девочка останавливается. Кошка успокаивается и садится перед нашим столиком в просящей позе. Говорю кошке, не обращая внимания на девочку:
- Ты её не бойся! Эта девочка добрая и хорошая!
Вдруг девочка вежливо представляется кошке:
- Меня зовут Маша!

Девочка-подросток, рыдая, почти в истерике:
- Я не хочу становиться взрослой! Чем стать взрослой, лучше умереть вовсе! Я не хочу вырастать! Лучше умереть вовсе! Да! Да! Я хочу умереть!

- Ты уже решил, кем будешь?
- Артистом. Я решил это восемь лет назад.
- А сколько тебе сейчас лет?
- Одиннадцать. Но я в профессии давно. Сначала я играл в русские сказки, по кинофильмам. А в три года у меня наступила эпоха Пиратов Карибского моря.

- Знаешь, мамочка, у меня уже столько машинок, что получается целый парк!
- Угу…
- А та новая машинка, что ты мне сегодня подарила, самая лучшая в парке! От её хода остаётся очень тонкий след! Она такая вся импортная, стильная.
- Угу…
- Знаешь, я придумал ей название! Тебе понравится.
Какое, сказать?!
- Скажи.
- Нет, ты сама догадайся! Я подскажу.
- Ну?..
(Торжественно)
- Я дал ей имя твоей самой любимой книги.
Поняла?
- Нет.
- Ну?! Самой любимой! Догадалась?
- «Мастер и Маргарита»?
- Да нет же! Самой-самой любимой!
- «Анна Каренина»?
- Ну, ма-а!..
Она у тебя на тумбочке всегда лежит!
(Долгая пауза)
- Не знаю. Сам скажи.
- Ладно!
(Торжественным тоном)
Тонкий Ход
 (Растерянно)
- «Дон Кихот»?..

Мальчик школьного возраста, живущий в детдоме на севере, за полярным кругом, отвечает на вопросы телеведущего:
-Ты о чём-то мечтаешь?
- Да.
- О чём ты мечтаешь?
- Чтобы была семья, и был Бог.
- Ты хотел бы побывать в дальних странах?
- Да. В Нарьян-Маре.

Сидящая в инвалидном кресле, с диагнозом ДЦП, детдомовская девочка Сабина:
- Конечно, сначала мне надо научиться ходить. А вообще-то я бы хотела быть Мэри Поппинс… Мне хотелось бы жить в небесах, чтобы узнать, что там творится…

Пятилетняя девочка, круглая сирота, живущая в детдоме, рассказывает телеведущей Елене Кизяковой о своих снах, в которых живут прекрасные принцы и принцессы, где все любят друг друга, и все счастливы. Кизякова спрашивает:
- А как ты думаешь, что означают твои сны?
Девочка отвечает с мягкой, почти снисходительной, улыбкой:
- Эти сны означают, что всё будет хорошо для всех. Из облака высунется рука. Это будет рука Бога. И он всем-всем раздаст добро.   

Телепередача о военных действиях на Украине и о детях, попавших в эту ситуацию, которые, даже попав в мирную жизнь, вздрагивают просто от  грома, просто от звука обычного пассажирского самолёта. Ведущая кладёт руку на плечо худенькой девчушки с роскошными длинными волосами:
- Сколько тебе лет?
- Шесть.
- Тебе снится война?
- Нет.
- А что тебе снится?
- Мне снятся зайцы.

Внук моей знакомой, четырёхлетний Илюша, возясь на полу с паровозиками и машинками, деловито спросил:
- Ба-а, а Джигарханяна сегодня показывать будут?

              2.  МЫ

   Афиша. Название литературного концерта:
“Какое милое у нас тысячелетье на дворе…”

   В дни похорон Сталина
- Жаль, что у нас нет сейчас покойника.
- Нана, Бог с тобой! Что ты несёшь?! Ты с ума сошла!
- А что? Какую музыку целыми днями передают по радио! Сэкономили бы на оркестре! Хоть какая-то выгода… от него!..

   В Тбилиси, на Авлабарском базаре. Молодой человек – своей спутнице, с сильным акцентом:
- Клеопатрик-дзжан, поньцик хоцись?

   Русское селение в Грузии. Поп, напившийся на крестинах, пляшет, задрав рясу до колен, и приговаривает:
- Один Бог без греха! Один Бог без греха!

   Очередь в тбилисском гастрономе. Мужчина, стоящий за очень полной женщиной, долго восторженно “цокает”, глядя на её зад, и, наконец, восклицает:
- Всю жизнь бы смотрел и не надоело бы!

  Официантка в ленинградском кафе:
- Очень я арабов люблю. Хоть они арабы, но тоже – люди…

В витрине магазина во Владивостоке выставлены три огромных плоских куска маргарина. На каждом – другим жиром по слову: “ Поздравляем с Днём Конституции!”

  Сон
   В комнате трое. Прежде всего, красивый статный мужчина с резкими чертами лица. У него “длинные” зелёные глаза, высокие брови и трагическая обречённость во взгляде. Это – Вельзевул. У него нет ни копыт, ни рожек. Но я знаю: это – он. И он ко мне хорошо относится, даже нежно. Больше всего он боится, что я “выкину” что-то такое, что он не сможет мне помочь. Во сне об этом ни слова. Это – как данность, как условие сна. Я смотрю сон, зная об этом.
   В комнате нахожусь и я. У меня прямые волосы, чуть ниже плеч, и густая ровная чёлка. Я сижу на диване и чего-то жду.
   У двери на балкон стоит ещё одна женщина. Без особых примет, обыкновенная. Я даже не могу сказать, как она выглядит. Это – тоже я. Но я – внешняя. Я, вне той, которая на диване.
   Он говорит мне: “Ты не должна класть мыло и щётку для волос на тот туалетный столик. Не делай этого!” В его голосе – просьба.
   Я взмахиваю чёлкой, встаю, беру мыло и щётку и кладу их рядом на туалетном столике. Я “выкинула” то, чего он боялся! Я всё этим своим поступком испортила, и теперь он вынужден от меня отказаться!..
   У него становится нечеловечески печальное лицо. Долгим, как замедленная съёмка, движением ресниц он делает знак той, другой, женщине. Такой длинный-длинный подмиг.
   Я, настоящая, по-прежнему сижу на диване и с интересом жду, что будет.
   А та, повинуясь его знаку, подходит ко мне. Я смотрю на меня – ту, чуть запрокинув голову. Она нежно кладёт мне на шею два пальчика и слегка нажимает.
   Она меня задушила.

   Рано утром Екатерина Павловна вывела собаку Васю. Спустила с поводка. Решив, что уже нагулялись, позвала:
- Вася, Вася! Домой!
Проходивший мимо мужчина злобно сказал:
- У-у, евреи проклятые! Все наши имена порасхватали! Нет того, чтобы Абрамом назвать!

На улице.
- В эти предпраздничные дни со всех сторон доносится очередь.

- Ты любишь меня?
- Я же женился.

На телефонном пункте. Женщина кричит в трубку:
- Моя фамилия Сумлёнова! Су-млё-но-ва! Нет! Первая буква “Сэ”. Семён. Да. Сумлёнова. Су-млё-но-ва! От слова “сумлеваться”!

- Представляешь, вижу во сне покойного Николая Осиповича с вот такими длинными волосами!..
- С длинными волосами? – Это для него очень хорошо!

   - Она отдалась мне из уважения.

   - Что касается советов другим, тут я просто неотразима. Я только не знаю, что с собой делать!..

  - Познакомься, это – моя общая знакомая.

  - У вас не найдётся позвонить?

   Галочка:
- У женщины обязательно должен торчать живот. Живот у женщины – что крылья у птицы!

  На собрании ЖСК.
- Мы не потерпим под нашими окнами чужой мусор!

   На курорте
- Почему вас не видно купаться?

   Интервью по Первой Всесоюзной радиопрограмме:
- А теперь, пока нас никто не слышит, скажите мне по секрету, как пришла вам в голову эта гениальная идея?
Режиссёр, скромно:
- Элементарно.

   Из выступления
- Товарищи! У нас за спиной есть крылья наших великих предшественников. И нам надо совместно летать!

   Светочка:
- Волноваться нужно поэтапно.

   В трамвае
- Видел хороший фильм. О цыганах. Не смотрела?
- Это – “Табор уходит в небо”? Не-а…
- Там конец хороший: она его дозлила, и он её – ножом в спину. А её отец увидел, что такое дело, и его – ножом! Представляешь, сразу два трупа!
Девушка, равнодушно:
- Молодец папаша, не растерялся…

      - Знаешь, я тут письмо Валере сочиняла: целую неделю ничего делать не могла – это же целое мероприятие!

   - Он стал такой важный. Воображает, что делает какое-то необходимое дело. И говорит со мной, как по радио. Я ему даже сказала: “Ну, что ты говоришь, как по радио? Я же рядом стою!”

   - Началось лето…
Мне всегда кажется, что это – какой-то итог: кончился год. Это ещё со школы осталось… Начало лета, как конец года, как переход в другой класс... И хочется, чтобы итог был. А у меня его нет. И так пусто, странно…

   Сон
   Поднимаюсь вверх в неисправном лифте.

- Или они этого грузина наслушались, или эту Кафку начитались…

 - Представляете, я рассказала ему про все несчастья, которые произошли со мной, а он бегло взглянул на меня и сказал: “Пожар способствовал ей много к украшенью!”
- Да-а, Серёжа не прощает своим друзьям не успеха!..

   Жена:
- Ты никогда не говоришь мне красивых слов!
Муж:
- Больше в клуб не пущу! Тебя Шекспир испортил!

   Зять о тёще:
- Посмотри, какая она здоровая!
Ей семьдесят лет?! Ха-ха! Да она ещё родить может!

   На похоронах. Хорошо одетая простолюдинка жеманным голосом:
- Какой печальный повод собрал нас сегодня!

  - Она несёт себя как сервиз на двенадцать персон.

   Из рассказа о поездке за рубеж в семидесятые годы
- Граница там подходит совсем близко. Поэтому телевидение ловит программу «тех». Как раз в эти дни показывали спектакль о процессе над Гавеллом. Гавелла играл Когоут. И вдруг внезапно дали крупный план, и мы увидели потрясающее зрелище: совсем близко - лицо Когоута, он произносит монолог, а по щекам его текут слёзы…
Такое не сыграешь! Это его, Когоута, слёзы! Натуральные. Выстраданные. (Спохватившись, убеждённо.) Я не сомневаюсь, что у Когоута эти слёзы выстраданные. Но я не уверен: те ли это слёзы, которые следует демонстрировать миру.

           Мне бы ласты моржа,
           Чтоб нахлопать пощёчин
           Тем, кто ровно дыша,
           Приговаривал: “Очень!”

           Мне бы уши слона!
          Я бы в них завернулся,
          Чтоб не слышать слова:
          “Ты, наверно, свихнулся!”

Задумчиво:
- Может, этот стиш лучший и есть…

   Блиц-интервью на московской улице
- Ты читаешь любовные романы?
- Нет.
- Детективы?
- Нет.
- Классику?
- Нет.
- А что же ты читаешь?
Девушка, с достоинством, почти обиженно:
- Я читаю газеты.

   Рабочий из Подмосковья, пятидесятилетний Анатолий, побывал в соседнем санатории на танцах. На следующий день делится впечатлениями:
- Женщины были все нарядные. Подкрасились, приоделись. Надели такие платья, чтоб все их достопримечательности были видны!

   - Любимый бунтарь начальника.

   - А я, заискивающе, молчу…

   - Она ищет себе мужа путём естественного отбора.

   На Чеховской конференции в Мелихове. Зарубежный докладчик, с пафосом:
- Судьба сценических ремарок в Америке трагична!..

   Сон
   Горящая земля, проваливающаяся вниз целыми пластами, вместе с травой, цветами и деревьями.
   Подхожу чуть ближе и, вытянув шею, смотрю вниз, в эту яму, откуда вырываются клубы дыма и огня.
   Но там, ещё ниже, - как будто другая жизнь… или другая земля… там светло, солнечно, зелёная лужайка… снуют (считай, живут) какие-то другие люди. И расстояние от нашей поверхности до их поверхности выглядит как пространство воздуха. Или как небо, но внизу.
   И я говорю кому-то, кто рядом со мной: “Так, наверное, выглядит ад”.
   Потом, подумав, добавляю: “Или рай…”

Иду по улице. Навстречу – старый старик. Грязный, заросший щетиной.
Посмотрел на меня, встретился со мной глазами и смачно плюнул на мостовую. Я прошла, а сама думаю: “Не может быть, чтобы он из-за меня так плюнул!” И оглянулась. Оглянулся и он. И снова плюнул. Я изумилась и от неожиданности оглянулась в третий раз. Он и в третий раз плюнул!- Это произошло от их амбиций на что-то!

  Коля:
- Эля, как хорошо ты выглядишь сегодня! Такая свеженькая, отдохнувшая.
Эля (жалостливым голосом):
- Болею-ю…

  Митинг “звиадистов” в Тбилиси. Женщина - в микрофон:
- Ему не нужна интеллигенция, потому что он сам – интеллигент!

   
На улице сыро, скользко, навалено грязных сугробов. Двое подвыпивших. Один поскользнулся и упал. Прямо в мокрую грязь! Второй, помогая ему подняться, изумлённо:
- Ты, что, упал?
Тот, отряхиваясь, уверенно:
- Нет.

   Сон
  Высоко в небе летящая церковь ярко-голубого, лазурного цвета. Задрав голову, смотрю на этот прекрасный – чудный! – полёт. Предполагается, что впереди такие же чудные летящие голубые кони. Их не видно, не тот ракурс. Но я точно во сне знаю, что впереди летят кони…

   Сильный сердечный приступ у мамы. Вызвали “Скорую”. Врач, совсем ещё девочка, сделала все необходимые уколы, уверила, что сейчас полегчает, и уже была на пороге, когда снова началась рвота.
Врачишка посмотрела поверх очков на больную, подняла крохотный иссиня-розовый пальчик и очень строго, по-школьному заученно, произнесла: “Рвота, как таковая”.
Через минуту её и след простыл.

     Ток-шоу по телевизору – “Здоровье”. Миловидная женщина средних лет:
- В прошлом я – банковский служащий. Кассир. Но с работы пришлось уйти. У меня – аллергия на деньги. Особенно на доллары! Медные деньги – пожалуйста: бренчат в карманах и ничего. Других я не переношу. Особенно – доллары. У меня на них такая аллергия, просто ужас! Я начинаю краснеть, потеть, сопеть, задыхаться!..

 - У меня случился женский катаклизм.

   Объявление на дверях бытовой комнаты в пермской гостинице: “За услугу утюгом 5 копеек”.

   - Для нас этот договор был как нонсенсом!

- А я тебе так скажу: садиться в машину, или в самолёт – это две психологические разницы.

Из выступлений:
- По-моему, моё впечатление такое…
- Я мог бы иллюстрировать за экономией времени целым рядом примеров…
- Он побеждал своей непобедимостью.
- Тургенев был против вождизма!
- Далёкие дали глубины…
-Моя философская позиция такая…
- Несмотря на некоторые недостатки, спектакль получился не очень плохим.
- В спектаклях просматривается честная жизнь театра в прошлом.
- Сама я родом из Баку. Живу в Москве. Считаю себя русскоговорящей европейской интеллигенткой.

Из рецензии:
«В конце июня «Академия русского балета» представит петербуржцам уникальную программу с элементами хореографии».

В редакции. По радио звучит вальс. Сотрудница, задумчиво:
- До чего одарённый человек был…
Заведующий отделом поднимает голову:
- Ты о ком?
- О Грибоедове. Представляешь, если бы дошли все его музыкальные сочинения?!
- Ты что, хочешь сказать, что этот вальс оннаписал?  
- Он. Грибоедов.
Пауза. Заведующий “перерабатывает” новую для него информацию. Внезапно, напряжённо-злобно:
- За что не люблю дилетантов! За всё берутся и ничего не доводят до совершенства: он и в музыке – дилетант, и в драматургии – дилетант! (подумав) Уверен, что и дипломатом был средним!

   В редакции. Разговор редактора с автором по телефону:
- Да… Да… Нет! Ну, почему вы меня подонком называете?! Я вас тоже читаю. Я и сам – член Союза писателей. Да… Да… Гранки я принесу вам сам. А меня и не надо на порог пускать – я же к вам не чай пить иду, а как курьер: принесу гранки и уйду.

   Из выступления.
- Нам предстоят большие торжества – 150-летие со дня гибели Пушкина!

   - Мамочка, кто подарил тебе такую красивую кофточку?
- Я уже давно дарю себе всё сама…

Тоня:
- Он растоптал мои чувства, нежные, как цветы.

   Сон
   Поле ржи с колосками, стоящими прямо, как солдатики.
   И вдруг все они – целым полем!- начинают маршировать и уходят, оставляя голую землю. Кричу им вслед: “Э-эй, куда же вы?”
  Один колосок обернулся – так прямо, не сгибаясь, - кинул “через плечо”:
   - Здесь плохая экология!
  Смотрю, осталась голая земля. За ней, вдали – деревья. Сосны и домик. А колоски уже на соседнем склоне и уходят, уходят…

Табличка на двери конторы
“Дача устных советов. Время работы: 10-30 – 14-30. Оплата по договорённости”.

   Из телевизионного комментария военного юриста:
- Ведь дело до чего дошло! Накидывают трос - такой аркан! - на шею памятнику и уволакивают его в канаву!

Салман Радуев без чёрных очков, без бороды и атрибутики романтического народного мстителя оказался явно невменяемым жалким несчастным мальчишкой с искусственным носом и вставным глазом. Говорят, с какими-то металлическими пластинками в голове.
И это – террорист, за которым годами гонялась российская армия?!

   Бегущая строка на якутском телевидении
- Куплю бивни мамонта.

   В ленинградском театральном институте на экзамене по истории западноевропейского театра. Студентка-казашка:
- А можно я буду отвечать на казахском языке?

   На футболе в Юрмале вратарь ловит мячи, не переставая оживлённо говорить по мобильному телефону.

   - Творчество вообще, – а писательское и режиссёрское, в особенности, это - осуществлённое стремление человека почувствовать себя Богом: всемогущ и незрим в своём созданном мире!

Люди выставляют напоказ свои несчастья, болячки, увечья. Бледных больных детей. Обрубленные почти до плеч руки. Культяпки вместо ног. Свою слепоту, свою старость, немощь, боль… 
Они надеются, что кто-то увидит и содрогнётся – пожалеет, поможет…
Но мы проходим мимо, почти равнодушные.
Привыкли.

 Дама с собачкой нашего времени
Со следами былой красоты и с благородными чертами лица… в длинном грязном чёрном платье, поверх которого накинуты для тепла какие-то меховые лохмотья… перепачканная сажей (видимо, ночует где-то в кочегарке)… с собранными в тяжёлый пучок когда-то прекрасными, а сейчас неопрятными полуседыми волосами…
Вот уже несколько лет она бродит по центру Москвы с чёрной собачкой Аленькой на грязной верёвке.

Сальери наших дней:
- Я никогда никому не завидовал. Я вообще считаю, что у каждого – своя судьба. Но сегодня я завидую. Я очень завидую тем, кто имеет электричество, газ, горячую воду и свет.

В наши дни афоризм “всё своё ношу с собой” приобрёл буквальный смысл. Тысячи измученных, голодных и грязных, несчастных бездомных людей – бомжей и беженцев – носят с собой в огромных пакетах и сумках всё своё имущество.

- Есть нувориши, а я – нувоповр…

В магазине подошёл нищий лет сорока, но на вид – старик:
- Купи мне молока и хлеба. Я – больной, душевнобольной. Такой голодный, даже плакать хочется!

Объявление: “Прокат арф населению”

Встреча в ФСБ с детьми из Чечни.
Вытянувшись, ручки по швам, старательно, звонко и торжественно смуглая девочка читает стихотворение о Родине. За ней – кучка таких же…
Стоя, слушает её Рушайло и ещё какой-то военный чин – оба чуть смущённые: нет привычки общения с таким “контингентом”. Передают книги стопочками - в подарок.
Учительница, приехавшая с детьми, благодарит: “Спасибо, вы столько для нас сделали!”

   По заснеженной улице в первое новогоднее утро 1999 года медленно идёт пожилая пара.
Она:
- Я очень боюсь: если перевернуть цифры этого года, получается число дьявола…
Он, спокойно, нравоучительно:
- А ты не переворачивай.

   Представитель Комиссии по захоронению царской семьи:
- Происходит возврат костей к людям, им близким!

- Каждое утро я иду на работу длинным подземным переходом. Мне встречаются одни и те же люди, спешащие на службу; здесь торгуют всё теми же книгами; слышен всё тот же гул от множества шагающих ног; звучат обрывки всё тех же разговоров… Сегодня подумалось: “А, может, это я ещё вчера иду?”  

        Какая жалкая игра! –
        Лететь к судьбе на всех парах,
        Желать “ни пуха, ни пера!” -
        Чтоб разлететься в пух и прах!

- Мне так жаль, что я не могу любить вас так сильно, как хотел бы!

   - Ты ошибаешься. Я совсем не талантливый. Просто меня безумно крутили и ломали. Даже бревно, если его так перекрутить, - даже бревно!- издаст музыкальный звук!

   - Я такой глупый, такой глупый! Думаю: “Как бы мне больше глупостей не совершать?”
Выхожу из дома с твёрдым намерением: “Глупостей не совершать!”
Возвращаюсь вечером домой: “Совершил!”

   Начальник – своей подчинённой, женщине, которую он любит:
- Если ты вернёшься ко мне, я обещаю тебе режим наибольшего благоприятствования на работе!

 - Талантливейший человек! Он среди нас – как великан пятиметрового роста! Представляете, как это неудобно, как всё не рассчитано на него: ни в транспорт не влезть, ни жены, ни друзей, ни обуви не подобрать…

После спектакля “Сирано де Бержерак”, который в постановке японского режиссёра Судзуки шёл всего один час пятнадцать минут. Выходя из зала, слышу разговор зрительницы с сынишкой, лет десяти:
- Мамочка, а почему такой маленький спектакль?
- Ты же видел, какие они маленькие, эти японцы! У них всё маленькое, как они сами. И спектакли – тоже.

   Из Интервью известного продюсера:
- Что такое, по-вашему, хороший вкус?
- Хороший вкус – это, прежде всего, способ получать удовольствие от жизни – от работы, любви, налаженного быта. Конечно, о вкусах не спорят, и для кого-то “жить со вкусом” означает пить, распутничать, драться и так далее. У такого человека, на мой взгляд, плохой вкус.

Леночка, координатор по театру на фестивале искусств, даёт указания по телефону:
- …Да, в Центре Мейерхольда.
Вдруг с ужасом поворачивает лицо:
- Девочки, а что такое “Мейерхольда”?
И вдруг, догадавшись, с ещё большим ужасом:
- Это что, человек?!

Из рецензий на спектакли:
- Шиллер водрузил окровавленную голову шотландской королевы в название своей пьесы.
- Актриса отдавала этой роли свою молодость на протяжении 24-х лет.
- Смехом, который она вызывает, актриса цементирует зал.
- Режиссёр собирал своих актёров буквально вручную.
- Режиссёру удалось поставить драматурга между строк.
- Неподвижное стояние Антигоны в законе движет действие трагедии.
- Пружина ненависти внутри её героини лопнула, вырвавшись изнутри, и словно качается над головой.

   На экскурсиях
- Обратите внимание: слева – небольшая электростанция. Промышленного значения не имеет, но прекрасное место для отдыха.
- Генуэзскую башню строили генуэзцы. “Кто такие генуэзцы?” - спросите вы меня. И я отвечу: “Генуэзцы - это те же итальянцы”.
- Куприн полюбил Балаклаву на шесть лет. Потом его выслали за связь… с революционерами.
- Когда закрыли этот кинотеатр, многие заплакали от огорчения.
- Башня выдержала семь веков. Но не выдержала наших реставраторов.
- Это – особенные сети: рыба туда заходит, а обратно выйти не может!.. Ха-ха-ха!

  Ток-шоу по телевиденью - “Давай поженимся!”
Девушка:
- Возраст не играет разницы!

 Таблички в Херсонесе:
“Камнями в колокол не бросать!”
“Просьба по стенам не ходить!”

 Название туалетной бумаги: “Талисман” (Киев, 2010г.).

Из сводок жаркого лета 2010 года (по ТВ):
- Несмотря на последнее предупреждение, огонь снова подобрался к селениям.

Пресс-клуб на канале “Культура” ТВ, 2010г.
Драматург:
- Матерщина в пьесе – языковый инструментарий.

      Где не нужен, где нужен…
      Где мальчишкой, где мужем…
      Где неловко съел ужин
      Или ловко сел в лужу…

      Уж не видится знамя
      Над фасадами зданий.
      Вспоминайте, как звали.
      Поминайте, кто знали…

Шёл человек по улице. Разговаривал сам с собой: что-то доказывал, убеждал, сердился…
Был глухонемой. Разговаривал на пальцах.

  Натэла:
- У нас сейчас очень тяжёлая жизнь. Очень тяжёлая. Представляешь, грузин идёт по улице, но глаза его не светятся! Кажется, он ушёл в глубь себя и выходить обратно не хочет…

В женском туалете в Красноярском аэропорту перед кабинками висит табличка: “Извините, у нас работает видеокамера”.

  Анекдот.
Встреча на улице.
- Давно не виделись! Как дела?
- Как в гареме. Знаешь, что вые…т, но не знаешь, когда.

   Вечерами в Новосибирской гостинице у входа в ресторан стоит очаровательная, совсем молоденькая, проститутка. Почти голенькая: мини-мини платьице едва прикрывает её.
В ожидании клиента она обычно читает учебник по химии.

Совершенно таинственная, торжественная и волнующая картинка по телевизору – по улицам Петербурга на открытых платформах едут отреставрированные бронзовые Кони Клодта!
Люди стоят вдоль тротуаров и завороженно смотрят.

 Из эстрадной песни:
“Когда бы чайкой я была,
     Сказала первая девица…”

Молоденькая корреспондентка канала «Культура» на ТВ, желая дать высокую оценку оркестру и дирижёру:
- Оркестр играл великолепно. Дирижёрская палочка не поспевала за сменой ритмов.
Она же, захлёбываясь от восторга:
- В спектакле париков свыше семидесяти! И у каждого артиста – свой!  

Новостные сообщения на ТВ, 23 сентября 2010 г.:
- Руководство Мексики призвало население проявлять осторожность при встрече на улицах с крокодилами и не пытаться ловить их самостоятельно.

 - Я сидела в зале и рыдала под музыку Чайковского…

Лицо, озабоченное собственным интеллектом.

В метро напротив меня сидел и читал книгу молодой человек кавказской наружности. Машинально уставилась на него. Он почувствовал и поднял голову.
Так и полыхнул взглядом! - Глаза у него оказались цвета тёмного сусального золота! Никогда не видела таких ярких!

    Сон
    Разбросанные грудой и по отдельности крупные зелёные аппетитные яблоки. Воришка подбирает их, бежит с ними вверх по улице и складывает под деревом, чтобы потом унести. Я наблюдаю и, радуясь своему простодушному лукавству, забираю припрятанные им яблоки и приношу в какой-то дом, где много людей, моих друзей. Мы все радуемся и потешаемся над незадачливым воришкой.

Депутат Госдумы комментирует отставку мэра Лужкова:
- Олигарх победил крепкого хозяйственника и патриота. И всё это произошло в одном человеке.

Галибин шёл по коридору и говорил кому-то по мобильному телефону:
- Наш театр идёт в ногу с президентом Медведевым!

- Маам, это кто, кузнечик?
- Кузнечик, да.
- Можно я его топану?
- Топани.

Учитель старших классов любил повторять на уроках:
-Дети, помните, чем выше обезьяна лезет на дерево, тем непригляднее выглядит её зад.

Прозвище: Лакированная вошь.

- Понимаешь, внешне он похож на белого офицера. А внутри – унтер Пришибеев!

Дискуссия на платформе “Гараж” о современном искусстве. В президиуме Серебренников, Капков.
Главный выступающий:
- У нас несколько очень серьёзных проектов. Вот, к примеру, один из них: люди лежат в мешках на траве и слушают катарсическую музыку.

Анекдот (?):
Бабушка с внуком, наши бывшие сограждане, а ныне израильтяне, приехали погостить к родственникам в Петербург. Оба хорошо говорят по-русски.
Идут по Невскому.
Возле Казанского собора поскользнулась и упала пожилая женщина. Хорошо воспитанный ребёнок подбежал к ней и помог подняться. Растроганная старуха сказала: ”Спасибо, мой ангел! Откуда ты такой взялся?” - “Из Назарета”, - серьёзно ответил мальчик. Старуха тут же упала снова. На сей раз – в обморок.  

Зимой 2011 года все женщины Москвы надели на себя норковые шубы.

- Водка пошла, как дети в школу!

Новостные сообщения на ТВ, 12 ноября 2012 г.:
- Рыболовецкое судно терпит крушение в Японском море. На борту находится 11 российских граждан. Жизни российских моряков ничто не угрожает.

Июль 2013-го. В Египте - почти гражданская война: бои на улицах, зажигательные смеси, огонь, кровопролития, жертвы, выступления политиков.
На экране телевизора – давно проживающий в России египтянин, сияя белоснежной улыбкой на смуглом лице, даёт интервью на ломаном русском языке:
- Нет, ничего страшного! Народ отдыхает. Прошлым летом тоже так было. Поменяли президента. Сейчас тоже поменяли на другого. На будущее лето опять так будет. И станет новый президент. Просто… народ отдыхает.

- Слушай, давай выпьем за то, чтобы я достойно ушёл из жизни. А то я что-то боюсь за себя…

  Сон
Я внутри комнаты. Открытая форточка, через которую влетает белый голубь и усаживается на форточке лицом ко мне. Подхожу ближе и смотрю в окно. Там, перед домом, ходит лошадь…

 - Иногда думаю: “А может, это я уже умираю? И это так выглядит?..” Порой у меня такое ощущение, словно меня биологически выключают… Ну, что ж, как сказал один великий мудрец, из своего ухода не надо делать всемирной трагедии…

- Мне исполнилось пятьдесят, И это никого, кроме меня самого, ни к чему не обязывает. Я же… Я чувствую себя всё тем же десятилетним мальчиком… Да-да, не больше…

О поездке в Израиль:
- Там чувствуешь себя в начале жизни. Вифлеем… Голгофа... Гроб Господень…- Это звучит на каждом шагу. И всё это тут, рядом…

ТВ, канал «Дождь», беседа о культурной политике, 14 апреля 2014 г.
Журналист:
- Министр культуры собирается издать приказ о запрете мата на сцене. Что вы скажете на это? Что, совсем уже апокалипсис?
Режиссёр и театральный педагог Д. Б.:
- Нет, почему же! Я жил, когда было и так, и эдак…
Журналист:
- Но театр хоть останется?
Д. Б.:
- Конечно, останется. Просто уйдёт в подвалы…

- А кем ты работаешь?
(С плохо скрываемой гордостью):
- Я – мастер по уборке недвижимости.
- Уборщица, что ли?
- Да. Убираю на почте и в аптеке.

Госэкзамен в Петербургском театральном институте. В билете третьим вопросом стоит: «Артист кино и театра – Евгений Лебедев».
Студентка, будущая артистка музыкального театра:
- Не знаю.
Экзаменатор:
- Знаете! Вспомните, какие знаменитые роли он играл в БДТ!
- Не знаю.
Наводящий вопрос экзаменатора:
- Может, вы помните: он играл животное? (раздельно) Жи-вот-но-е.
На четырёх ногах.
Студентка, радостно:
- А-а, князь Мышкин!

Из услышанного на улице:
- В августе и поженимся. Или перезвонимся!

Название новых «профессий» на рекламных щитах:
- Шоколодье
- Бюстье
- Колбасье

Член Госдумы по этике:
- Я была в триста раз красивее, и меня никто не домагивался!

В поезде метро все стены увешены рекламными плакатиками:
- Лучший семейный мюзикл - «Русалочка»!
- Лучший в 21 веке фильм по «Анне Карениной» - фильм Соловьёва!
(Словно век уже закончился, и есть другие, с чем сравнивать!)
- Лучшие цены!
- Лучшие скидки!
- Лучший планшет!
- Костюмы от Юдашкина!
И вдруг – плакатик: странного вида мужичонка с ярко красной
бабочкой на тёмном свитере.
- Тоже хочется поразить Зинаиду? – спрашивает он.

Из фейсбука. О посещении нового парка «Зарядье»
Ольга В. - И как?
R.D.- Ну, вроде и ничего, а вроде и гнусно как-то... само по себе как бы и неплохо, но куда деть жизнерадостно похрюкивающий электорат, хари и стиль обращения правоохранителей, какие-то мудацкие ограждения везде и чудовищную организацию въезда-выезда с парковки...
Ольга В. - Понятно. Все никак не решусь, подожду весны. Может, повеселее будет. Хотя другого народа у нас для нас нет.

- Смерть – не потеря. Смерть – приобретенье. Нельзя забывать, что ты принадлежишь Горнему Царству. Там - твоя отчизна. А здесь, на земле, ты – пришелец.

- Ты знаешь. Я – не трус и смерти никогда не боялся. Но раза два или три, когда смерть была совсем рядом, мне стало вдруг страшно. Я испугался, что она придёт, а я вроде бы ещё не всё сказал…

                 3. ДРУГИЕ

  Летом здесь появились две бездомные собаки, которые повадились спать в разных углах большой квадратной клумбы, покрытой травой. У каждой была своя история: у одной умер хозяин, сторож стройки поблизости; другая сбежала от “собачников”-живодёров.
Когда наступила осень, они перебрались ближе к круглой железной крышке, прикрывающей канализационный колодец.
И как-то, уже глухой осенью, когда стало совсем холодно, ранние прохожие увидели почти фантастическую картину: припорошённая снегом зелень клумбы, тёмный круг, обозначенный густым поднимающимся кверху паром, и, словно парящие над землёй, две спящие собаки, тесно прижавшиеся друг к другу, почти обнявшиеся, - огромная московская сторожевая и мелкая белая дворняга.
Прохожие задерживались, глядели на них, качали головами.
- Их породнило горе, - говорили люди.

   Роскошный породистый домашний кот Барсик любил ничем не примечательную ничейную кошку Фиську. Откуда-то с дальних улиц и помоек в наш тбилисский двор изредка делал набеги гладкий чёрный кот, которого мы между собой прозвали Мустафой.
Как-то Фиська и Мустафа лежали на покатой крыше одноэтажного соседнего дома – грелись на солнышке.
И тут вышел погулять и направился к той же крыше Барсик. Из окна третьего этажа мы с интересом наблюдали, как разрешится этот треугольник.
Фиська первая увидела Барсика, напряглась, села. Барс взошёл на крышу, увидел их и расслабленно вяло прошёл вверх, ближе к трубе, растянулся там, всем видом выказывая полный покой и равнодушие. Мустафа поднялся и тоже сел.
Неожиданно Фиська лапой ударила Мустафу по морде, быстро прошла к трубе и резко упала рядом с Барсиком, растянулась.
Барсик не шевелился.
Мустафа посидел ещё с минутку и ленивой походкой пошёл со двора прочь.

   В прежние времена у аристократок были собачки маленькие – всякие болонки и шпицы, либо чистых пород – огромные псы, красавцы.
Простые люди держали собак, в основном, простых же – дворняг, сторожевых, либо для охоты. Они жили в конуре, ходили по двору на цепи. Словом, несли службу.
Всё переменилось!
И видишь, как хрупкая дамочка с тонким личиком ведёт на поводке простую дворнягу, а новомодная, вся в мехах, “хозяйка жизни” выгуливает свою дорогую уродливую коротконожку.
Иду я как-то за двумя такими хорошо одетыми девками, которые отпустили с поводка белую собачку, закурили и медленно шагают, болтая и наблюдая краем глаза за своей драгоценностью: “чтоб не спёрли”!
А их милая собачка уже обнюхивается с каким-то простоватого вида, но тоже – очень милым псом.
- Мими! Мими! Фу! Назад! – кричит хозяйка мерзким хамским голосом. – Я кому говорю?! Фу! Ну, ты скажи, что за блядская порода! Не успеешь отвернуться, уже с хахалем обнюхивается! - И снова - собачке: - Я кому сказала?! Мими! Фу!
Но та и ухом не ведёт.
И тут откуда-то сбоку раздался негромкий женский голос, низкий, прокуренный, как бывает у старых актрис. Голос, полный достоинства и нескрываемого презрения:
- Антон, немедленно отойди от этой собаки! Антон, ко мне!
И Антон, виновато покрутив хвостиком перед Мими и прижав уши, отошёл к своей хозяйке.
А владелица Мими, вконец озверев, подскочила к собачонке, шлёпнула её и принялась пристёгивать поводок к ошейнику.

   Об улетевшем в форточку попугае:
- Боюсь за него. Ведь он такой неопытный!..

   На станции метро “Маяковская” между двумя платформами мечется в истерике бездомный пёс. Сотрудница метро не даёт ему возможности даже приблизиться к эскалатору, который бы вынес его на поверхность. С громким криком и руганью она гонит его веником к бюсту Маяковского в самом конце зала.
- Зачем вы так делаете?! Его же надо как-то выпустить!
- Я знаю, что я делаю! Пусть садится в поезд и возвращается, откуда приехал!
- А он сказал вам, на какой станции сел?
Сотрудница метро тупо уставляется на меня:
- А как он мог сказать?..

   В сквере напротив памятника Пушкину вокруг фонтана две девушки “прогуливают” лошадей: за деньги желающие могут покатать на них своих детей. Но таковых пока нет.
Неожиданно с громким ржаньем молодой здоровый коняга поднимается на задние ноги и покрывает кобылицу. Люди прижались к спинкам скамеек и так испуганно застыли. А “хозяйка” коня подбежала и ну его хлестать плёткой изо всех сил, оглашая Пушкинскую площадь отборным матом.
- Остановитесь! Бога ради! Вы же перебьёте ему ноги!
- Я не по ногам. Я – по письке.
- Тем более: вы сделаете его инвалидом! Он же не виноват: это – природа!
- Не виноват?! Что вы понимаете, женщина! Он делает это назло. Вы даже не представляете, какой он вредный!.. И вообще, отойдите: моя лошадь – что хочу, то и делаю!

   - Осенью сорок второго весь наш посёлок перебрался в землянки. Конечно, голодали… Было ни до кого – детей бы накормить!
Голодные лошади подходили к землянкам, сгибали передние ноги… - ну, знаете, казалось, что на колени становятся! - просовывали морды в отверстия, служившие нам окнами: просили еды, напоминали о себе… Мы их гладили, трепали по чёлкам… и плакали, плакали…

   За кухонным окном две лобастые вороны размачивают в ящичке для цветов белую булку. Переворачивают, долбят твёрдыми клювами, вынимают – проверяют, достаточно ли размягчили. Снова кладут в ящик. Сидят, терпеливо ждут, изредка переговариваясь резкими отрывистыми фразами.
Наблюдаю за ними и думаю: какие они умные, сообразительные, как логично и разумно поступают.
А в это время…
По маленькому японскому телевизору, который стоит на кухонном подоконнике, показывают сюжет о спасателях: спасатель в красном комбинезоне, спустившись на тросе с вертолёта, подхватывает человека с крыши, и крепко держа его в объятьях, “улетает” с ним куда-то в небо, чтобы затем опустить на землю.
Возможно, кто-то – более сильный и мудрый – наблюдает за людьми (как я за воронами) и думает: какие они умные, сообразительные, как логично и разумно поступают.

   “Фаршированный кот”. – О коте, которого кормят исключительно фаршем.

   Рыжая собачка бегает по краю бассейна в парке. Она хочет пить, наклоняется, изо всех сил тянется мордочкой, но до воды ей не достать. Подхожу, и она пугливо отскакивает, отбегает в сторону и пережидает, пока я уйду. Говорю ей:
- Иди сюда. Я помогу тебе. Попробуешь напиться из ладоней?
Я набираю воду в ладони и протягиваю в её сторону. Она подходит ближе. Я повторяю тот же жест, и она с величайшей осторожностью вспрыгивает на бассейн.
Я протягиваю ей горсть воды, и она пьёт, пьёт, шершавым языком касаясь ладоней и слегка их щекоча.

   Петух-красавец. Огненно красный, с зелёными переливающимися перьями, с широким многослойным гребнем и сильными лапами. Бросила ему несколько семечек. Он стал громко квохтать. Неспешно подошла “жена” - самая заурядная, грязновато белая курица.
Он брал каждое семечко в клюв и подносил ей. Клал, можно сказать, к её ногам. Сам не съел ни единого: все – ей.

   Объявление.
“Отдам в хорошие руки ручную змею”.

   Барсик был на редкость деликатным котом, Когда кто-то из нас после долгого отсутствия приезжал, наконец, домой, он выходил из комнат на порог прихожей и, прежде чем подойти и прижаться к ногам, долго и застенчиво всматривался, словно проверял, любят ли его по-прежнему…

   Когда Барсик был маленьким, мы научили его “служить”, и таким образом он “зарабатывал” себе самые любимые лакомства. Когда ему хотелось есть, он не мяукал, а просто подходил к холодильнику и садился перед ним на задние лапы.
Как-то увидев в окно птичку, он вопросительно посмотрел на маму и начал “служить”, развернувшись мордочкой к птичке.
- Так ты у нас скоро звёзды с небес потребуешь! – засмеялась мама.

   Из кустов неожиданно вышел бездомный пёс. Грязный, худющий. Начинаю судорожно рыться в сумочке в поисках хоть какого-нибудь угощения. Но – как назло! – ничего, кроме кусочка сахара из театрального буфета! Он терпеливо ждёт, глядя прямо на меня скорбными усталыми глазами.
Протягиваю сахар. Это – совсем не то, что ему нужно. Из деликатности он раза два лизнул его, но вдруг задрал голову к небу и тоненьким голосом не то завыл, не то заскулил. Заплакал!

   - На ледниках… - вдумайся: на ледниках! – живут червяки. С белой головкой. Как они там живут?! Не представляю…

 Два индюка, попеременно подставляющие друг другу спины, чтобы по очереди подниматься и доставать ягоды крыжовника с верхних веток куста.

   В углу садовой беседки раскинул сети огромный красавец-паук. Целыми днями он караулит свою жертву, вытянув длинные ноги в поперечную полосочку. Изредка паук забирается в своё гнездо под потолком, и тогда свешивается одна, не помещающаяся там, полосатая лапка.
В один из таких моментов я подошла к паучьему углу и стала уговаривать его покинуть убежище и занять своё место: рассказывала, как он хорош собой, как украшает своим присутствием беседку, как мы любуемся им и как будем рады, если он появится.
Спустя несколько мгновений полосатая лапка вздрогнула и чуть-чуть выдвинулась вниз и вперёд. И вдруг… паук буквально выпрыгнул из гнезда, да так, что я отпрянула, а он царственно раскинулся в самом центре паутины.

   Животные-рабы.
Затянутые в узкие, сковывающие движения, костюмчики, не позволяющие прыгнуть, вытянуться, на коротких поводках – обезьянки с печальными глазами…
Корабли пустыни – гордые верблюды в северном городе…
Медвежонок, которого споили пивом…
Детёныш рыси с ещё расползающимися лапами на городском асфальте…
Попугайчики, дрожащие от холода…
Котята, котята, котята – на продажу…
Добывают деньги своим рабовладельцам – на Арбате, на набережной в Ялте, в Новосибирске, в Киеве, в Тбилиси, в Якутске, Иркутске, Рязани…

   Кот Марсилиан вытащил из вазы розу на длинной ножке и с мрачным видом долго ходил по квартире, держа розу в зубах, как кавказский танцор – кинжал.

   - Дятлы – настоящие трудоголики. Говорят, они умирают от сотрясения мозга.

   На переднем сиденье идущей впереди машины сидела какая-то необыкновенная красавица - из всех машин оглядывались на неё.
Мне же были видны лишь прекрасные белокурые локоны, слегка прихваченные сбоку голубой ленточкой и царственная горделивая осанка.
- Нельзя ли обогнать эту машину? – спросила я у водителя такси.
- Да мне и самому охота взглянуть! Наверное, артистка какая-нибудь… Может, не наша, - отозвался он и прибавил скорость.
Поравнявшись, мы увидели узкий профиль шикарной выставочной собаки.

   Мама рассказывала, что во время войны кошка Гейша принесла откуда-то кусок колбасы, положила его у маминых ног и стала мурлыкать точно так же, как когда кормила котят.

   Он хотел мне понравиться. Он хотел, чтобы я согласилась признать его “своим”, этот молодой, ещё глуповатый пёс с признаками какой-то хорошей породы.
Он сопровождал меня от самых ворот больницы: то чинно шёл рядом, у самой ноги, как положено воспитанной собаке; то, игриво напружинившись, вдруг огромными прыжками ускакивал вперёд и прибегал назад, “к ноге”; резвясь, делал вид, что сейчас вцепится зубами в мою хозяйственную сумку, заглядывал в неё и чуть не выволок оттуда носовой платок; независимый и свободный, уходил как бы насовсем и вновь возвращался, напряжённо вглядываясь в меня.
Я не могла взять его!
Чтобы не возбуждать в нём напрасных надежд, я молча быстро шла, не обращая внимания на его ухищрения. В этот вечерний час на остановке никого не было. Подходил автобус. Пёс как раз снова демонстрировал свою самостоятельность. Воспользовавшись его отсутствием, я вскочила на подножку, и двери задвинулись. В задние стёкла я видела, как он прибежал, как крутил головой в разные стороны, не понимая, куда же я могла деться (не растворилась же!), как нюхал воздух. На его морде было написано выражение одновременно удивления, растерянности, досады и обиды.

   - Он не укусит. Он лает для порядка. Ты только не протягивай к нему руку и не говори с ним ласковым голосом, - предупредили меня с порога.
Чапе делали операцию на голове. Очень сложную и болезненную. Врач возился с ним, уговаривал потерпеть, гладил. Естественно, протягивал руки.
С тех пор в этой бедной собачьей голове всё перепуталось. Он перестал доверять добрым интонациям, стал бояться протянутых к нему рук.
- Мы любим тебя. Ты – хороший. Иди в другую комнату! – сурово, почти грубо, сказали ему.
Чапа вильнул хвостом и послушно вышел.

   Осенью и зимой в городском транспорте можно видеть бездомных собак, с блаженным видом растянувшихся под сиденьями, разомлевших в тепле и покое.

   На подоконнике в горшках растут цветы. Весной на одном из них появился бутон, который быстро увеличивался и темнел, обещая большой красный цветок. Как-то я подошла к подоконнику и залюбовалась.
- Ты мой нарядный, ты мой милый, - растроганно сказала я и поцеловала бутон.
Он вдруг мелко задрожал и начал раскрываться прямо у меня на глазах, медленно-медленно, слегка дрожа от напряжения, пока не раскрылся до конца.

   В Плёсе, на берегу Волги, на пляже мальчишки нашли удивительную гадость – “конский волос”: нечто тонкое, действительно, похожее на волос; длинное, чёрное, извивающееся, скручивающееся и раскручивающееся обратно… Говорят, очень опасное существо, которое способно “вкрутиться” прямо в человеческую ткань…
Мальчишки пытались раздавить, но “оно” не давится.

  Сон
   Ночью маме приснилось, что вокруг неё ходит Барсик и говорит: “Вода, вода! Везде вода! Мамочка, мама, вода, вода!”
Мама резко проснулась с ощущением тревоги. Она вскочила и пощупала грелку – вечером отключили отопление, и она легла спать с грелкой. Но та не протекла, всё было в порядке. А чувство неясной тревоги не покидало.
Мама оглядела комнату. На полу сидел Барсик и, не мигая, смотрел на неё. В темноте глаза его фосфорически светились.
И вдруг мама поняла: чтобы ночью было теплее, она плотно закрыла дверь в кухню, где стояла его мисочка с водой.
Как только вошли в кухню, Барсик кинулся к мисочке и пил долго и жадно.

 Дворник в Мисхорском парке:
- Самые умные собаки живут в Мисхоре.

  На небольшом пустыре у театральной библиотеки старик выгуливал собаку. Он отпустил её, и она носилась по заснеженному пространству, что-то разгребая лапами, по уши проваливаясь под снег, где-то там, под снегом, продвигаясь вперёд, как подводная лодка, оставляя лёгкий след и прокладывая путь чёрным носом.
- Сколько ей? – спросили мы у старика.
- Да старый уж. Двенадцать. Всё никак не уймётся. Диком зовут, - пояснил старик.
Услышав своё имя, собака со счастливым лаем бросилась к нам, отскочила в сторону, выгнулась, передними лапами прыгнула старику на грудь и припустила через дорогу к Страстному бульвару.
Мы услышали только сухой хруст, короткий взвизг и резкий звук тормозов.
… Приходилось слышать, что перед смертью многие испытывают необыкновенный подъём чувств. Что-то вроде экстаза.

  Когда умерла старенькая одинокая Марья Васильевна, у неё остался попугай.
Утром соседи зашли в комнату, чтобы покормить и определить его дальнейшую судьбу.
Увидев чужих, попугай сначала отшатнулся, потом сбоку искоса взглянул повнимательнее, прикрыл глаза и вдруг смиренным, чуть надтреснутым голосом очень отчётливо произнёс: “Отче наш, иже еси на небесех!..”
Люди, не двигаясь и не говоря ни слова, дали ему дочитать молитву до конца.

   Я вернулась домой минут через пятнадцать после того, как Барсик умер. Мы молча постояли у лежачка со старческим худым кошачьим тельцем.
- Барсик сейчас вот тут, - внезапно сказала я и указала место между окном и сервантом.
Там, примерно на уровне человеческого роста, явственно чувствовалось чьё-то присутствие. Не знаю, как лучше определить это, – сгусток какой-то энергии, воли… Нечто, вполне ощутимое, пульсирующее, плотное.
Постепенно эти странные токи стали ослабевать, таять, как бы растворяться в воздухе и через некоторое время исчезли совсем.

Один раз в году в храме Иоанна Предтечи в Нью-Йорке празднуется день святого Франциска Ассизского, покровителя всех животных. В этот день происходит благословение животных. Со всех сторон сюда устремляются люди со своими кошечками, собаками, ослами, черепахами, петухами, шиншиллами, кроликами, крысками…  
Пока идёт богослужение, все чинно сидят на скамьях, на ступеньках и просто на полу. Но вот наступает главный момент – само благословение.
Животные, украшенные лентами, плюмажами и колокольчиками, идут по серединному проходу храма вместе со своими хозяевами – чинно, парами, не толкаясь. На поводке ведут козу, величественно вышагивает верблюд, семенит ножками свинья, не говоря уж о привычных собаках, кошечках, попугаях…
В этом торжественном шествии животных по храму, в самой этой церемонии есть что-то мистериальное, метафизическое. Потрясающая картина! Почти библейский сюжет.
Затем все устраиваются на ступенях храма для общей фотографии, и это уже напоминает групповые снимки государственных и политических деятелей во время международных встреч, саммитов и конференций.

          4.  В СТАРОСТИ

   - Мне хочется лечь и лежать, лежать… Как в блокаду.

   Алексей Илларионович:
- Не-ет, сейчас молодые очень неуважительно друг к другу обращаются. Грубо даже. А ведь раньше-то как! Она – ему: “Салфет вашей милости!” А он – в ответ: “Красота вашей чести!”

   Тётушка Соня, старая монашка, когда её внучатая племянница слишком уж донимала вопросами, на которые она не могла дать ответа, произносила кратко и торжественно, в одно слово: “Это умунепостижимо”.
Именно так, в одно слово – “умунепостижимо”.
Только сейчас, спустя годы и годы, начинает доходить глубокий, истинный смысл словосочетания, когда-то так смешившего.

   Старая дворничиха Гюлизар кричит своей пятнадцатилетней внучке, кричит громко, раскатисто, на весь двор:
- Сильва-а-а! Сильва-а-а! С дураком не валяйса-а-а!..
Это – вместо “Дурака не валяй”.

   В скверике. Интеллигентная старушка, задумчиво:
- Осень облетает дымом…

   Старик в переходе метро с картонкой в руках: “Мне 90 лет. Я – слепой. Помогите!”

   - О-о-о! Какое безобразие! Глядите, люди добрые! – кричит на всю площадь старуха и указывает пальцем. Там, у памятника Маяковскому, японец фотографирует свою жену с ребёнком. – Глядите, глядите! Уже всякий стыд потеряли! Средь бела дня! – голосит старуха.
- Ну, что вы кричите? Люди фотографируются на память. Что в этом ужасного?
- Да-а? На память? – Обескуражено повторяет старуха. – А я-то ведь подумала, что он – шпион…
Вдруг приблизив лицо, доверительно шепнула:
- На меня нельзя обращать внимание: я ведь – не того… не в себе… Сидела я.

   Шипящие старухи в церкви.

   Старуха в Боровске, добродушно улыбаясь:
- И написано так красиво! Непонятно, но красиво! Потому что импортными буквами.

  “Дракоша” - название трёх вечных старух на лавке у подъезда, составляющих как бы одно общее тело с тремя головами, которые поворачиваются на вытянутых шеях в сторону каждого, входящего в дом или выходящего из него.

   - Дедушка, а вам сын помогает?
Старик, в сердцах (сильно окая):
- Порожняго письма не пришлёт!

   - Смотри, бабуля, вот это – Пушкин со своей женой Натальей Гончаровой.
- А разве он был женат?
- Конечно.
- Неправда, Леночка. Он всю жизнь прожил с няней, Ариной Родионовной.

   Грузинская старуха лет восьмидесяти почти вприпрыжку бежит вверх по крутой тбилисской улочке.
- Тётя Кето, что случилось, куда вы так бежите?
- Домой! За валидолом! Что-то плохо стало, боюсь, умру!..

   В конце длинного коридора в коммунальной квартире старуха разговаривает по телефону. Она не выговаривает букву “л”. С постным, страдальческим выражением лица, жалобным голосом, уныло и монотонно:
- Пвохо… Пвохо… Очень пвохо… Пвохо…
Пауза. Слушает. Внезапно глаза заблестели, лицо оживилось. Бодро. Почти весело:
- На квадбище?! Поеду!

   - Лежание – это лечебность.

   - Весенними вечерами все высыпают на улицы, гуляют парами, обнимаются, шепчутся, смеются… Я смотрю на них и думаю: “Когда же вы догадаетесь о своём одиночестве?”

   Сон
   Сцена в каком-то клубе. Справа – огромное окно во всю глубину сцены. Говорю кому-то из администрации клуба:
   - У вас нигде иконки нет. Не знаю, в какой угол молиться…
   И тут вижу в окно, как - прямо с неба!- спускается Храм. Во всю высоту - от земли до неба. Светится необычайным сиянием. Вход в Храм – золотисто светлое крыльцо. Потрескивает множество свечей. Ярко. Красиво. Прекрасно.
   И я понимаю, что мне показали, куда молиться. Я поворачиваюсь в ту сторону и, крестясь, кланяюсь.

 
   Старик в очереди.
В руках – тонкий - похоже, пустой – портфель, к ручке которого привязана длинная матерчатая сетка-авоська с одним-единственным апельсином внутри.

   Благообразная на вид старуха с картоном, на котором крупно выведено: “Умерла дочь. У меня на руках осталось трое маленьких детей. Люди добрые, Христа ради, помогите!”
Скромно одетая женщина:
- Вы будете здесь завтра? Мои уже подросли. Я принесу вам игрушки и одежду. Всё в хорошей сохранности.
Резко отпрянув и мгновенно потеряв всякое благообразие, старуха вдруг орёт дурным голосом:
- Вещами не беру! Только деньгами! Только деньгами!

   В небольшом подземном переходе, прижавшись боком к стене, стояла высокая костлявая старуха. У неё было такое лицо, что показалось, что ей плохо. Она стояла как-то слишком прямо, на виду, и в то же время старалась, чтобы на неё не обращали внимания. Она просительно виновато вглядывалась в лица прохожих, и те торопливо обходили её. По полосатым чулкам старухи на её мягкие чувяки стекали струйки. Старуха мочилась.
Она стеснялась, поэтому сдерживалась, мочилась не сразу, а “порциями”, под ней уже собралась небольшая лужица, и старуха стояла в ней, не в силах переступить. Никому не нужная, виноватая, бессильная…

   - Ты подай, ты подай! Подать-то ведь легче, чем просить!..

   Старуха на рынке. Вечером раздающая торговцам назад то, что наворовала утром.

   - О мои сны! Мои цветные нелепые, смешные сны! Все в жёлтых листьях, жёлтых цветах, с рыжими клоунами и “выходными” гитаристами, которые дёргают струны, когда Сталин идёт “на выход”. Они потому и называются “выходными” - стоят на балкончике в ряд и в определённый час начинают щипать струны. А Сталин больше всего боится опоздать “на выход”. Как актёр.

 Тётя Надя жалуется на жизнь и на своё состояние.
- Посмотри, посмотри, как я похудела, - говорит она, оттягивая двумя пальцами кожу на руке. – Никогда в жизни у меня не было такой кожи!
И щадя её, я не могу возразить, что ведь и восьмидесяти лет ей тоже никогда ещё не было.

  Из песни.
"Уж вспыхнуло утро, румянятся воды.
                 Над озером быстрая чайка летит..."

   Пожилая дама о мужчине своей мечты:
- Ему 89 лет. Он вегетарианец. И он… совершенно безвреден.

   На приёме у врача.
- Что ж ты, милая, где меня выслушиваешь?! Я ж тебе русским языком говорю: “Голова у меня болит! Голова!” Экие вы все невнимательные!
Молоденькая врач покорно прикладывает фонендоскоп к старушечьей голове.
Старуха, стараясь не шевельнуться, шепчет:
- Слышишь, что там делается?!

      Сон
Смотрю в окно нашей старой тбилисской квартиры на Тархнишвили №11. Вся улица запружена животными, которые идут вверх к горе. С двух сторон, с тротуаров, покрикивают, подгоняя их, пастухи.  
   Впереди идут очаровательные мохнатые и пушистые медвежата. За ними - верблюжата и слонята. Они струятся по улице, как овцы в фильмах Параджанова. А дальше следуют величавые и мудрые на вид верблюды и, покачивая хоботами, огромные слоны.

   На улице снегопад, метель. На лавке в метро старуха и старик, по виду – бомжи, расположились поесть. Отогрелись, растянулись с блаженными довольными лицами. Появляется дамочка в шубке, за ней – милиционер. Дамочка незаметно показывает пальчиком в сторону стариков. Милиционер подходит к ним, козыряет. Те испуганно сворачивают свои пожитки.

  В больничной палате. Старуха Ида, густым басом, нараспев:
- Ой-ой-ой, девочки! Как мне плохо! Мне так плохо, как бывает только перед самой смертью. Ой-ой-ой, девочки! Только за пять минут до смерти бывает так плохо!..
- А ты, бабушка, откуда знаешь?
Ида, почти весело:
- Потому что уже не раз умирала!

   - Конечно, у меня и сейчас бывают романы. Но женщине нужно быть терпеливой. Она должна придти, сама раздеться, принять ванну, лечь в постель. И ждать.
И… может быть, я…приду…

   - Мне скоро девяносто, но я совершенно не могу этого осознать! Я чувствую себя, как в начале пути: совершаю ошибки, делаю для себя открытия, удивляюсь, учусь…жить!

 
  Сон
Это была любовь. Рядом со мной постоянно находился человек, который меня любил. Относился с огромной нежностью. И очень оберегал.
    Он был старше меня и мудрее. По ощущению, я была молодая и внутренне незащищённая. И этот прекрасный человек взял меня под свою защиту и опеку. Когда я проснулась и пыталась вспомнить его вид, то ничего лучше мне не представилось, как Николай Симонов в роли Монтанелли. В реальности такого друга у меня нет. Но во сне он явился, я была защищена, любима. И очень счастлива.
   Но сон был не только нежный. Он был ещё и чувственный, сексуальный. Мы находились с ним и в постели тоже. И я проснулась с острой памятью о его плоти. Потом я выскользнула из постели и пошла по какому-то коридору. Он быстро шёл за мной, обеспокоенный тем, что я ухожу, и хотел поговорить, чтобы между нами не было никаких недомолвок. И я снова была счастлива оттого, что этот, новый для меня, человек хочет понять меня. Появление рядом такого мощного, доброго и внимательного ко мне человека радовало меня и волновало бесконечно.
 Это – в моём-то возрасте?!

- Вот я, семьдесят два года прожила, а жизни и не видела. Одни заботы и печали, одни заботы и печали… Как мне свекровь говорила: “Ты разве – баба? Ты – мужик! Ты – и лошадь, ты – и бык, ты – и баба и мужик!”

Добрейшая старуха Тамара, приютившая котёнка с больной лапкой:
- Это, конечно, кошечка. Она такая ласковая, мягкая… Конечно, кошечка! Я уж и имя ей дала. Моё самое любимое женское имя. Рая.
Умильно вытягивая губы:
- Рая, Раечка! Кис-кис-кис! Раечка!
- А вдруг окажется, что это – кот, а не кошечка?
- И об этом я подумала. Тоже: моё самое любимое имя.
- Какое?
- Рудольф.

  Старуха роется в мусорном контейнере: что-то выбирает из него, ест.
Вдруг резко выпрямляется и в упор задаёт вопрос подошедшему бомжу:
- Случайно не слышал, кто победил на выборах?
Бомж, обалдело:
- На каких?
- На американских, конечно! Если они так и не сумеют разобраться, останется Билл Клинтон! И нам станет ещё хуже.

В булочной.
- Скажи, родненькая, этот хлеб белый или чёрный? Я почти не вижу – мне уж девяносто шесть лет!
Внезапно заплакала, мелко затрясясь:
- Чужую жизнь уже живу…

   - Эти вафли напомнили мне ностальгию моего детства.

  Вячеслав Петрович:
- Ничего-ничего… Может, ещё всё кончится ничего себе…

  - Ему 90 лет, а он всё ещё «Принц»! Сегодня сама по телику слышала - стыдоба-а!

    Сон
Я снова летала во сне! Взмахивала руками, как крыльями, потом соединяла их перед собой и… летела, летела! Обращала внимание на провода и облетала их, чтобы ток не ударил. Прекрасно отдавала себе отчёт в том, что это - необычное явление, летать.
    Подшутила над двумя детьми на улице – слегка попугала их, взлетая прямо над ними и шумно взмахивая крыльями-руками.
   Потом подумала, что раз Бог дал мне эту возможность летать, то, наверное, я могу проникнуть и в места, где теперь пребывает моя бабушка, навестить её, посмотреть, как она там поживает…
   И вот я лечу вдоль какой-то реки. На другом берегу – страшные тёмные дома с тёмными глазницами, вместо окон. Я думаю, что это похоже на ад, и вряд ли моя бабушка – там.
   И тут я подлетаю к большому водоёму круглой формы (как круглый пруд, или озеро, или небольшое круглое море). Его вода – золотая!
  Он, этот водоём, светится золотом. Переливается.
  Я знаю, что бабушка – там, внутри, в глубине. И знаю, что Бог допустит меня нырнуть туда, вглубь.
Взмахиваю руками, вытягиваю их и соединяю перед собой. Готовлюсь нырнуть. И тут… просыпаюсь.
 Что это было?!  

- Никого не осталось. Все! Все! Все! Все ушли! Никого не осталось!
- А мы с тобой?
- А мы – не считается! Никого не осталось!

- Ну, что?! Завтра будем поздравлять тебя с юбилеем?!!
- Только очень прошу: никому не говори, что мне исполняется 80  лет!
- Ты что?! Почему?
- Понимаешь, некоторые думают, что мне ещё только 79.

- Поздравляю! Сегодня день Серафима Саровского!
- Напомни, кто это. Фамилия знакомая, но не помню, откуда я его знаю.

Праздник Прощёного Воскресенья в Московском Всехсвятском храме. В основном, изборождённые морщинами пергаментные старушечьи лица. Сегодня – кроткие, смиренные, часто залитые слезами, просветлённые. Отовсюду доносится:
- Простите меня! Прости меня!
И уже возле престола:
- Простите нас!..

- Очень, очень много лет назад я играла в домашнем спектакле в одной старинной пьесе. Там глупенькая и хорошенькая барышня в длинном кисейном платье – это была как раз я! – произносила странные слова, казавшиеся мне тогда совершенно бессмысленными: “Люди, львы, рогатые… кажется… коровы и… кто-то ещё…”
Но зато дальше! Какая точность! Какой удивительно глубокий смысл! Как я чувствую это сейчас и как понимаю! “Словом, все жизни, все жизни, все жизни…
Свершив печальный круг…”
Печальный круг!..

Лето 2014 года. Крым. Ялта.
На скамейке возле продажи фруктов сидит старуха Тамара:
- Вот здесь, прямо у самого берега, стояли корабли НАТО.
- Как?! У самого берега?!
- Да. Вплотную подошли.
- И ты их видела?
- Как я могла их видеть?! Они же далеко в море были. Но Владимир Владимирович им сказал, чтоб они убирались туда, откуда пришли.
- И что?
- Ну, они сразу и ушли. Это ж Владимир Владимирович! Я так им довольна. Он мне пенсию прибавил!

  - Помню, девочкой, я с нетерпением ждала, когда же, наконец, я вырасту и начну целоваться!
Потом я мечтала о любви, старалась представить себе того, кто станет моим первым мужчиной… Мужем. Как это произойдёт… Кого я рожу- девочку или сына? Кем буду работать? Буду ли счастлива?..
…У меня не осталось вопросов. Я знаю всё.
Всё! Кроме одного: какая Она, и как мы встретимся.

  - Позняк метаться!

"Наша улица” №234 (5) май 2019