Маргарита Прошина "В настоящем из прошлого" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Маргарита Васильевна Прошина родилась 20 ноября 1950 года в Таллине. Окончила институт культуры. Заслуженный работник культуры Российской Федерации. Долгое время работала заведующей отделом Государственной научной педагогической библиотеки им. К. Д. Ушинского, затем была заместителем директора библиотеки им. И. А. Бунина. Автор многочисленных поэтических заметок под общим заглавием "Задумчивая грусть", и рассказов. Печаталась в альманахе “Эолова арфа”, в "Независимой газете". Постоянно публикуется в журнале “Наша улица". Автор книг "Задумчивая грусть" (2013), "Мечта" (2013), "Фортунэта" (2015), "Голубка" (2017) и "Явление Афродиты" (2019), издательство "Книжный сад", Москва. В "Нашей улице" публикуется с №149 (4) апрель 2012.

вернуться
на главную
страницу

Маргарита Прошина

В НАСТОЯЩЕМ ИЗ ПРОШЛОГО

рассказ

Благодаря наставлениям бабушки Агния научилась держать себя в руках, понимая, что это качество есть непременное условие счастливой жизни, тогда как искренность и откровенность часто являются источником обид и недоразумений. Бабушка учила Агнию смягчать неприятные моменты улыбкой.
Накануне с позднего вечера всё небо обложили тяжёлые тучи. Было тихо и скучно за окном, как бывает в пасмурные дни, предвещающие перемены. Поднялся ветер, вначале он нехотя пробежался по расчищенным дорожкам, присыпав их снегом с обочин, но вскоре превратился в снежную бурю с резкими, мощными порывами. Ветер, завывая, бросал в лицо пригоршни колючих льдинок, пытался сорвать головные уборы. Прохожие, прикрывая лица руками, спешили скорее укрыться от него. Ветер дул всё сильнее, подхватывая пакеты и обрывки бумаг и поднимая их над головами съёжившихся людей. «Я, наверное, простудилась вчера, - подумала она, - ведь ветер был ледяной, а я бродила по набережной вместо того, чтобы сидеть дома».
В эти короткие декабрьские дни воспоминания преследовали Агнию, вновь и вновь возвращая в прошлое, перелистывая самые волнующие главы её жизни.
Вот она поёт на выпускном вечере в Бирюсинской средней школе:

…А река бежит, зовет куда-то...
Плывут сибирские девчата
Навстречу утренней заре
По Ангаре, по Ангаре…

В те далёкие годы у неё даже тени сомнений не было в том, что её счастье никто и ничто не спугнёт, что всё впереди - Иркутск, учёба в институте, любовь. При слове «любовь» юная Агния представляла себя парящей в объятьях мужественного, сильного, самого любящего, но весьма расплывчатого возлюбленного.
В Бирюсинске Агния была не просто самой привлекательной и желанной девушкой, она слыла первой красавицей городка, в котором жили семьи бывших зэков, да потомки строителей Великого Сибирского железнодорожного пути, прежде это был разъезд под названием Суетиха, а городом он стал после войны, тогда появились в нём городские постройки - Краеведческий музей, созданный на пожертвования жителей, два храма, два фонтана и клуб.
В семнадцать лет Агния обладала притягательной ленивостью тела, раскрепощенностью, а блестящие, тёплые глаза её смотрели добродушно и доверчиво в будущее, мужчин же привлекали её медлительные движения, мягкий обволакивающий силуэт.
Агния смотрит на себя в лёгком голубом платье в чёрный горошек и первых модельных туфлях с бантиком, на небольшом каблучке у сцены в клубе перед началом танцев, как только заиграла музыка, перед ней вырос плечистый милиционер в новенькой форме и начищенных до блеска сапогах. Они закружились в вальсе, потом танцевали медленный танец, он не отпускал её весь вечер, а, провожая, сбивчиво пытался сказать, что утонул в её соблазнительной улыбке и плавных волнующих изгибах её тела. Агния вся горела от таких слов, ей было стыдно, волнительно, страшно и любопытно - всё это она приняла за любовь.
Целуя её вызывающе-красные губы, касаясь языком ровных крепких зубов, милиционер закрыл глаза, ощущая бурную чувственную муть. Её влажные, чувственные губы недвусмысленно выражали её возбуждение: «Я не боюсь», - шепнула она со своей необъяснимо жадной улыбкой.
Первая любовь опьянила Агнию.
Мать пыталась объяснить ей, что она принимает желаемое за действительное, но Агния не слышала её. При виде своего милиционера она окуналась в мир своих грёз и фантазий. Вскоре он сделал ей предложение, но ей ещё не было восемнадцати лет и они отложили свадьбу до осени, когда ей исполнится восемнадцать, и просто стали жить вместе в двух комнатках деревянного дома Агнии, её мать уехала к любимому человеку в Ангарск, предоставив дочери возможность устраивать личную жизнь.
До загса они так и не дошли.
Первый год влюблённые никак не могли насытиться друг другом. Муж страстно любил Агнию, но и ревновал буквально ко всем и всему: к желаниям учиться и работать в доме культуры, к встречам с подругами, он требовал, чтобы она сидела дома и занималась только домашними делами, но Агнии любовью и лаской удалось убедить его согласиться с тем, что она будет учиться заочно, и он отпустил её в Иркутск на вступительные экзамены в филиал института культуры, там она познакомилась и подружилась с Верой из Иркутска, которая рассказывала ей с горящими глазами о своей туристической поездке минувшим летом по Северной Осетии, где познакомилась с москвичом, который обещал на новый год приехать к ней в Иркутск.
Подруги стали переписываться. Во время зимней сессии Агния жила у Веры.
Перед Новым годом Агния узнала о своей беременности, милиционер был счастлив и настаивал на свадьбе, но Агния убедила его подождать до лета, чтобы отпраздновать свадьбу после рождения ребёнка и сдачи весенней сессии.
Рождение сына Антона поглотило всё внимание Агнии, первые два года она была полностью занята заботами о сыне и муже, с трудом сдала весеннюю сессию и даже подумывала об академическом отпуске, но Вера убедила её не делать этого. Любовь сотворила с Верой чудо, из застенчивой серой мышки она превратилась в привлекательную девушку, кокетливою и весёлую. После окончания первого курса Вера уехала в Москву, вышла замуж, стала москвичкой, первый год присылала только открытки с видами Москвы, ссылаясь на занятость.
Агния внимательно перечитывала открытки, писала Вере длинные письма об успехах маленького Антона, расспрашивала о столичной жизни. Она мечтала выбраться из скучного Бирюсинска в Иркутск, пыталась убедить мужа в том, что там у него будет гораздо больше возможностей для профессионального роста, но он категорически отказывался не только переезжать из родного города, но даже обсуждать эту тему, повторяя известную поговорку: «Где родился, там и пригодился».
Вера приглашала Агнию приехать в гости, хотя бы с сыном, но Агния понимала, что муж её никуда не отпустит никогда.
Измученная ревностью своего милиционера Агния думала только о том, как изменить безрадостную семейную жизнь, понимая, что здесь, в Бирюсинске, она не сможет этого сделать. Муж, как водится, пользовался уважением у начальства, сослуживцев, соседей, считался образцовым семьянином, его забота о ней и о сыне была очевидна, а его желание, чтобы жена занималась только семьёй, вызывала всеобщее одобрение, особенно у женщин, которые считали, что Агния слишком много о себе понимает. Её попытки сделать культурную жизнь в городе интереснее насыщеннее, организовать самодеятельный театр, устраивать праздники для детей раздражали мужа, он считал, что это только повод для измен, он всё чаще стал выпивать, упрекая Агнию то в том, что она одевается слишком вызывающе, то в том, что кокетничает с мужчинами. Она слушала его молча, не пытаясь оправдаться, понимая, что любая подобная попытка ещё больше выведет его из себя, её терпение приводило мужа в ярость.
Агния вспомнила страшный случай, который произошёл около четверти века тому назад так ясно - крик, удар по лицу, ещё один, плач Антона, муж размахивает ремнём, она хватает сына и бежит…
Как поразительно устроен мозг! Щелчок и ты опять в настоящем из прошлого!
Агния вздрогнула, оглянулась, увидела поток машин, бульвар, лоб покрылся испариной. Она достала влажную салфетку из сумочки, несколько раз глубоко вздохнула.
Эту главу своей жизни она перечитывала так внимательно впервые спустя столько лет…
Хорошо, что её спрятала тогда у своей подруги крёстная, она же на следующий день принесла из дома Агнии документы, кое-что из вещей, дала денег и посадила на поезд до Иркутска.
Агния шла по улицам, не замечая их, она была у железнодорожной кассы, потом села в поезд и отправила телеграмму Вере в Москву.
Спустя столько лет Агния никак не могла понять, откуда у неё появились силы и решительность на бегство, которое полностью изменило их с сыном судьбу.
Помнится, что в течение пяти суток путешествия в поезде она думала о том, что не будет плакать ночами, глотать горстями успокоительные. Она не будет годами терпеть рядом с собой недостойного человека, расшибаясь ради него в лепешку, и не получая от него взамен даже десятой доли того, что она дает ему. Она не потерпит оскорблений, тем более не простит мужа за то, что он поднял на неё руку, посмел замахнуться на сына.
Всю дорогу до Москвы Агния просила защиту у своего ангела хранителя, чтобы он не оставлял её, оберегал, предостерегал, был надёжной бронёй от невзгод, чтобы ангел послал ей встречи с людьми, готовыми её выслушать, и чтобы её слова и переживания воспринимали с пониманием.
Агния нервно вздохнула, волнение зашкаливало. Она почувствовала невероятную усталость.
Из прошлого она вернулась в настоящее.
«Что делать? - подумала она. Ответ не заставил себя ждать: «В пустой дом возвращаться не хочу, но и на скамейке в декабре долго не посидишь, - размышляла она, - разве что Вере позвонить?» Недолго думая, она нашла номер подруги, с которой их связывала почти тридцатилетняя дружба и нажала кнопку вызова, но телефон подруги был вне зоны доступа.
Агния сняла перчатки, достала из сумки цвета молочного шоколада изящное зеркальце, поправила шляпу, которая была в тон сумке, подкрасила губы алой помадой, щелкнула замочком пудреницы, удовлетворённо вздохнула, затем аккуратно закрыла сумку, поднялась и, поправив свободной рукой пальто, не спеша пошла по Никитскому бульвару к переходу, размышляя о том, куда пойти. Первая мысль, которая пришла ей в голову была о рынке.
- Вот где я смогу отвлечься от нахлынувших воспоминаний, - подумала она.
Села на троллейбус и поехала на рынок.
Пурпурные манго, красные и чёрные помидоры, синие баклажаны и сливы, оранжевые апельсины и мандарины, зелёные фейхоа, жёлтые лимоны - всё это гости, прибывшие в Москву издалека. Как много всевозможных посланников тепла и солнца, ежедневно прибывают посмотреть на чудо-город из разных стран, чтобы подарить горожанам яркие цвета, экзотические ароматы и хорошее настроение. С надеждой ждут они своих покупателей, чтобы согреться. «Купите скорее нас, - шепчут они на разных языках, мы такие сочные, вкусные и полезные».
Агния не спеша ходила по рядам, собирая натюрморт из экзотических фруктов.
В это время зазвонил телефон. Звонила Вера. Стоило Агнии сказать подруге, что она второй день читает страницы своей жизни, которые изменили её судьбу, как Вера предложила встретиться, ведь им обеим есть, что полистать. Встретиться решили у Веры, потому что она жила рядом с рынком.
Вера впервые призналась Агнии о том, как неуютно ей было в первом браке жить со свекровью, которая ей постоянно делала замечания, но она выслушивала их молча, чем постепенно смягчила сердце матери мужа.
Первое время Москва пугала её, она стеснялась друзей мужа и избегала шумных компаний.
Вера прожила с мужем четверть века, вырастила дочь, выдала её замуж, стала бабушкой, и встретила свою, как она утверждает единственную любовь почти в пятьдесят лет, значит и у Агнии всё ещё впереди, как утверждает взрослый сын.
Затем они, перебивая друг друга, погрузились в воспоминания о приезде Агнии с сыном.
А вспомнить было что.
Денег у Агнии не было, прописки тоже, ситуация казалась безвыходной. Агния пыталась устроиться дворником, но её не хотели брать на работу из-за маленького ребёнка. И тут муж Веры рассказал о своём сослуживце Викторе, который живёт в крохотной комнате в коммуналке, мечтает купить себе кооперативную квартиру, но ему это не светит, жениться он после развода категорически не хочет, мечтает о независимости в своей отдельной квартире.
Агния внимательно слушала рассказ о незнакомом Викторе и вдруг воскликнула:
- Познакомьте меня с этим Виктором! У меня есть идея!
Виктор после развода получил комнату на Автозаводской и почти каждый день приглашал к себе друзей поговорить о поэзии, истории, литературе. Пили сухое вино “Столовое” или “Гамзу”, воодушевлялись своими и чужими стихами, читали «Самиздат». Главное, в этих встречах было присутствие молодости, и невероятная энергия ниспровергать авторитеты. Была безумная, прекрасная, сумбурная жизнь.
Виктор мечтал строить самолёты. Он часто вспоминал то знойное лето, когда мать отправила его в пионерский лагерь по бесплатной путёвке. Вот он лежит в степи на выжженной зноем земле, облизывая пересохшие губы. Воздух дрожит, мелкая мошкара лезет в глаза. Он отмахивается от неё, но безуспешно… Растрескавшаяся земля, с мольбой взывает к небу о дожде, но небо не внемлет. Он зажмуривается. Полноводная река принимает его в свои объятья. Вода, как парное молоко, обволакивает его. Хорошо! Гул проникает в его тело, постепенно нарастая, закладывает уши. Виктор открывает глаза, оглядывается по сторонам, пытаясь понять, откуда здесь в безлюдной степи этот странный гул. Высоко в небе он скорее угадывает, чем видит точку, и понимает, что где-то там летит самолёт. Он видел самолёты только в киножурналах и фильмах, а тут летит самый настоящий самолёт. Вглядываясь в небо, он пытается разглядеть его, но тщетно. В этот день он поклялся себе, что будет строить самолёты и жить в большом городе. Он шёл вслед за своей мечтой долгие годы, и она вначале осуществилась, а затем жизнь распорядилась так, что ему было нужно выживать, а не создавать, земля уходила из-под ног, исчезло бесследно то, что казалось незыблемым. Те, которые смогли перестроиться, выжили, остальных ждало разочарование и крушение надежд.
Их познакомили.
Серые глаза Виктора смотрели на неё настороженно, короткая стрижка, аккуратные усы над верхней губой. «Чем не жених?» - подумала Агния. Она была похожа на подростка, тоненькая с осунувшимся лицом, глаза её цвета остывшей золы блестели, казались огромными.
Виктор поправил воротник рубашки, выглядывающий из пуловера, улыбнулся. Агния старалась быть с Виктором искренней и позитивной, ей это удалось легко, и он поделился с ней своими несчастиями.
Агния хорошо понимала, как приятен неспешный разговор при настольной лампе вполголоса, когда собеседник понимает тебя с полуслова, а слова приобретают особый, доверительный смысл, который угадывается в малейших оттенках интонации, вполголоса можно решить любые вопросы, добиться взаимопонимания, тогда как попытки переубедить собеседника, как и давление на него, обречены на провал.
Агния прямо сказала Виктору, что ей нужна московская прописка, она предлагает ему обдумать вариант фиктивного брака, которые даст ей возможность решить свои проблемы, а ему - вступить в кооператив, после развода с ней, она же со своей стороны найдёт деньги ему на первый взнос.
Виктор обещал подумать.
Через несколько дней они встретились у Веры. Агния при встрече приветливо улыбнулась Виктору.
Он подошёл к ней и сказал:
- Возможно, мы можем помочь друг другу справиться с навалившимися проблемами.
- А я боялась, - сказала она, протягивая руку, - что вы передумаете. Значит, вы согласны?
Голос её обволакивал.
- Да, - уверенно ответил он.
- Знаешь, - обратилась она к Вере, - мы с Виктором пришли к деловому соглашению.
Вера удивлённо воскликнула:
- Вот как! Быстро вы нашли общий язык!
В загсе Агния была в черном платье, с небольшим воротником, острые углы которого заостряли подбородок её измождённого лица. Длинные волосы с каштановым отливом были перехвачены тонкой бархатной ленточкой.
Они решили жить вместе, чтобы экономить на оплате жилья и еды, а также не вызвать вопросов у соседки по квартире.
Агния не сразу согласилась на этот вариант.
- Как вы себе это представляете? - спросила Агния, вздёрнув брови.
- Предлагаю обсудить это на улице, без посторонних, - ответил он, надел пальто и со словами. - Я жду вас у подъезда, вышел.
Во дворе о чём-то шумно спорили мальчишки лет восьми-девяти, он усмехнулся, вспомнив о том, как прежде сам когда-то также выяснял отношения со своими сверстниками.
Доводы Виктора убедили её.
В этой условной семье Агнии удалось создать обстановку уюта, покоя и защищённости.
Из её жизни исчезли страсти, скандалы, недосказанности, постоянные приступы ревности. Она забыла прошлый кошмар как страшный сон.
- Неужели у вас с Виктором так ничего и не было, - спросила Вера недоверчиво.
- Хочешь, верь, хочешь не верь, но ничего, - сказала Агния.
- Невероятно! Как это с мужчиной в одной комнате и без этого?!
- Так это!
- Но ты производила впечатление вполне себе довольной, спокойной жены, которая беспокоится только о своей семье.
Они помолчали.
- А как вы это объяснили Антону тогда? - решилась спросить Вера. Этот вопрос не давал ей покоя все эти годы.
- Он очень переживал за меня, за неопределённость, за нашу неустроенность. - Агния глубоко вздохнула, пытаясь сдержать охватившее её волнение. - Поэтому всё понял.
Разговор пресекся на несколько минут.
Агния перенеслась в узкую комнатку на Автозаводской, и услышала голос Виктора:
- Если Антон не угомонится, я найду способ его успокоить.
Агния благодарно вздохнула.
Отношения Виктора с её сыном Антоном были почти мирными, но периодически выходки сына доставляли серьёзные проблемы старушке-соседке, которая однажды пообещала обратиться к участковому, но Агния сумела найти способ договориться, угощая соседку своей выпечкой и осыпая комплиментами.
- Какая у вас милая комната! - воскликнула Агния, когда соседка по коммунальной квартире, старомодная старушка с поджатыми губами сухо предложила Агнии обсудить кое-что без свидетелей.
Комната была похожа на келью - повсюду киоты, лампадки, половички по крашеному полу.
- Если бы Антон узнал, что я у вас была, - продолжила она, - он назвал бы меня предательницей, категоричность свойственна детям в его возрасте. - Она покраснела и опустила глаза. Простите его, пожалуйста, - и протянула ей конверт со словами, - побалуйте себя!
- Ладно, только впредь пусть в местах общего пользования не безобразничает, - сказала соседка, примирительным тоном.
Виктор в тот день долго беседовал с Антоном, но разговор не получался, Антон дерзил и в результате вывел его из себя. Был час ночи, когда раздражённый Виктор выскочил из подъезда с непокрытой головой. Он был зол на себя, на Агнию, на Антона, на свою неудавшуюся жизнь.
Ночь была синяя, прозрачная, тихая. Виктор вглядывался в крупную, играющую звезду, которая, подмигивая, казалась, пытается ему сказать что-то важное, он долго шел, всматриваясь в неё. Гнев исчез бесследно, ему стало смешно, от того, что он всерьёз так разозлился на мальчишку, который не виноват в том, что он не может, да и не готов заменить ему отца.
В доме светились одно окно, неожиданно оно распахнулось, и голос Агнии, не громко, но как раз, чтобы слышно было, крикнул:
- Виктор! Возвращайся домой!
- Иду-у!
Она выглядела испуганной. На побледневшем лице глаза лихорадочно блестели.
- А-а, ты всё ещё не спишь, Антон, - сказала Агния, - ложись. Завтра тебя не поднимешь.
- Мама, ты его любишь?
Она тихо ответила:
- Сынок, он - хороший.
Антон натянул одеяло на худенькое плечо и опять спросил:
- Он вернётся?
- Конечно
- Он будет опять ругаться?
- Нет, сынок. Постарайся не реагировать так остро на его слова. Он просто сорвался от усталости.
- Я всё понял, мама, постараюсь его не злить.
- Молодец, сынок, я знаю, - ответила Агния, спи…
С Виктором они расстались мирно, поблагодарив друг друга. Какое-то время даже созванивались в канун Нового года, обменивались поздравлениями, желали друг другу счастья, постепенно пути их окончательно разошлись.
Антон стал успешным программистом, взял квартиру в ипотеку, но не спешит жениться, правда, всегда откликается на все её просьбы, но она старается его не грузить.
Постепенно она избавилась от чувства вины, раны сердца её затянулись. Прежде Агния реагировала на происходящие в жизни события очень бурно, импульсивно, порой ей казалось, что где-то в глубине её притаился дикий зверь, она следила за тем, чтобы он не просыпался. Восхищение, упоение, экстаз всё реже возникали в её душе. Она научилась ценить лёгкий восторг, возникающий от самых простых явлений окружающей жизни.
Надежда встретить своего единственного ещё теплится в её душе.
Агния по-прежнему верит, что любовь приходит к тем, кто её ждёт, что она создает условия для знакомства тех, кто предназначены друг другу, раскрывает все стороны их дарований. Любовь до поры до времени никому не ведома.
Грустные глаза Агнии цвета остывшей золы печально смотрели на тревожное небо, тревога не покидала её, она механически открыла перламутровую пудреницу и провела пуховкой по носу и лбу…
Сейчас она вглядывалась в темноту за окном, пытаясь понять то ли ещё не рассветало, то ли уже декабрьский день, погружённый во мрак, подходит к концу. Тяжёлые веки опустились и сомкнулись, она услышала фырканье невидимых лошадей, оглянулась, но не увидела никого, кроме сутулой фигуры Чехова в свете тусклого фонаря, который покашливая от сырости и чахоточно поёживаясь, пробирался на ощупь по улице к своему очередному съёмному углу, ей захотелось спрятаться от декабрьского мрака за книгой, чтобы погрузится в старую Москву, но она решительно откинула одеяло, села на кровать и громко сказала: «Хватит предаваться утопическим мечтам! Вставай и иди навстречу судьбе, ведь жизнь состоит из случаев, не пропусти свой, лови прекрасные мгновенья, которые, на первый взгляд, происходят совершенно случайно, но являются судьбоносными, если ты готова к волшебным изменениям, решайся, рискуй, тогда неслучайное станет твоей судьбой».
Агния всё ещё верила в то, что желания магически действуют на человека, тянут к их осуществлению. Но ведь желание желанию - рознь. Не все они достойны исполнения, чтобы согласовать желания со смыслом жизни, необходимы воля и характер, а качества эти Агния с завидным упорством воспитывала в себе, прилагая значительные усилия, понимая, что поставить разумные границы желаниям необходимо, только так сильные целеустремлённые личности добиваются поставленных целей.
Небо над Москвой было многослойным. Низкие, тяжёлые, мрачные от влажности тучи ветер гнал с Запада на Восток. Над ними в глубине то появлялся, то исчезал прорыв голубого цвета, который местами прикрывали пушистые белые овечки. Агния стояла на Космодамианской набережной спиной к Дому Музыки на Красных холмах и не могла глаз оторвать от постоянно меняющихся небесных рисунков. Небо наградило её за внимание - сначала тучи открыли едва угадываемый огромный шар закатного солнца, в одно мгновение преобразились и похорошели, порозовев, затем, между куполами Спасо-Преображенского собора и башнями Новоспасского монастыря, солнечное колесо открылось полностью, оно было столь огромно, что все храмы и дома на той стороне Москвы-реки стали казаться игрушечными. Темнело прямо на глазах. Огромный шар неспешно передвигался от одной башни к другой. И в этот момент Агния почувствовала под ногами Землю, что она едет на ней, как «маленький принц». Перед ней открылась невероятная картина - солнце между куполами, которые переливались в его лучах, смотрело только на неё, а затем смущенно прикрыло темными тучками сначала глазки, а потом всё личико, как будто маленькими ручками, и растаяло.
В эту ночь мягкий голос бабушки звал из занесённого снегом окошка: «Агнюша, иди есть!»
Прошлое не отпускало Агнию. Бабушка, репрессированная в 30-е годы полячка, дала ей это имя: «Агния», что значит «непорочная, чистая».

"Наша улица” №242 (1) январь 2020