Олег Пряничников “Бомба Терпилова” рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Олег Евгеньевич Пряничников родился 3 августа 1969 года. Впервые опубликовался в журнале «Рабоче-крестьянский корреспондент» в 1986-ом году. Затем были публикации в изданиях «Уральский рабочий», «Чаян», «Крокодил», «Литературная Россия», «Калейдоскоп», «Вокруг смеха», «Наша Канада» (Канада), «Гостиная» (США), «Процесс» (Чехия), «Метаморфозы» (Беларусь), «Испанский переплёт» (Испания), «Литературная газета», «Великороссъ», «Истоки». «Луч» и других.
Участвовал в сборниках, альманахах, автор книги «Вывод». По сценариям Олега Пряничникова снято множество короткометражек и один мультфильм.
Живёт в Верхней Салде.

вернуться
на главную
страницу

Олег Пряничников

БОМБА ТЕРПИЛОВА

рассказ

Холостяк Николай Николаевич Терпилов любил готовить - было бы из чего и, соответственно, любил покушать - было бы что. А раз Терпилов любил и первое, и второе, то сегодня на ужин он пожарил себе баранью ножку под майонезом, сварил рис с изюмом и тёртой морковью (что-то вроде плова), плюс приготовил по особому рецепту мучную подливу - свою гордость. В добавок, к столу он приобщил голландский сыр (контрабандный) и немного «Столичной» (настоящей).
В результате Николай Николаевич прекрасно поужинал. После ужина он посмотрел фильм по телевизору и в добром расположении духа отправился на боковую.
Звонок будильника. Несмотря на ранее утро - семь часов утра, - Терпилов отлично выспался. Однако нажав на кнопку будильника, Николай Николаевич ощутил некий дискомфорт в животе. В тот же момент он ясно услышал тиканье, исходящее не от будильника и не от ручных часов, а ... от собственного живота. Да-да, в его животе тикало.
«Интересный номер», - подумал, заинтригованный Терпилов. Он начал лихорадочно вспоминать вчерашний рацион: ветчина с глазуньей, булочка с маслом - это на завтрак, котлеты по-киевски, картофельное пюре... Тут он понял всю бессмысленность дальнейшего перебора того, что он вчера кушал. Он с уверенностью воскликнул: «Часов я не глотал! И будильника тоже!» В ответ в животе резануло.
Наскоро одевшись и хлебнув из-под крана воды, небритый Терпилов бросился в поликлинику.
К счастью, к терапевту прорваться было не сложно. Могучий исполин-терапевт пощупал живот необычного пациента, послушал... и отошёл к окну. Выпил прямо из графина неразбавленного спирта, холодкуещего на подоконнике, и, уставившись в хмурое, осеннее окно, протянул: «Мда-а-а-а!» Потом сел за стол и стал заполнять бланки - направления на рентген и к хирургу.
Когда Николаю Николаевичу сделали рентген, женщина-хирург, рассмотрев снимок, выдохнула: «Ой! Щас рожу!» Бедная, она седьмой месяц носила под сердцем ребёнка. Велев пациенту ждать её в кабинете, она пробкой вылетела в коридор. С улыбкой на лице, которая получается только в результате удара кирпичом по голове, легко, не по беременности, она по лестнице умчалась куда-то наверх. Не прошло и минуты, как она вернулась обратно к себе в кабинет, вернулась с криком: «Пациент, идёмте со мной!» Вместе они уже лифтом  поднялись на последний этаж поликлиники. Женщина-хирург отворила перед Николаем Николаевичем дверь с табличкой «ПРОФЕССОР ЛЕТУНОВ-УСТРОЙЛОВ А.С.»
Терпилов, дрожа, словно осенний лист, и потея, словно свежезаваренный заварник, вошёл в кабинет профессора. Женщина-хируг не стала входить, она тихонько затворила за ним дверь.
Зашторенные окна, светящийся огромный экран с чёрной меткой рентгеновского снимка не предвещали ничего хорошего.
- Подойдите сюда, - произнёс синими губами профессор, замерев, словно сфинкс, возле огромного экрана. - Что вы видите на снимке?
Николай Николаевич вплотную приблизился к экрану и, показывая пальцем на снимок, сказал голосом робота:
- Что это? Пособие для террористов?
- Нет. Но вы угадали - это бомба с часовым механизмом. И она у вас в желудке.
- Операцию делать поздно, - резанул правдой профессор Летунов-Устройлов и почему-то стянул с головы медшапочку. - Поэтому я принял меры.
- Бомба? В моём желудке? Меры? - Терпилов никак не мог усвоить эти слова, вернее их смысл. Вдруг им овладела дикая паника, паника цивилизованного человека, заблудившегося в джунглях. Он заметался по кабинету профессора, роняя всё, что только можно уронить, вплоть до самого профессора. Он искал выход, а когда наконец нашёл, то дорогу ему преградили трое: двое с автоматами и в масках и один -с лампасами.
-Смирррно-о! -рявкнул с лампасами.
Рядовой запаса Терпилов рефлексивно вытянулся в струнку. Возникла тишина, отчего тиканье бомбы зазвучало с особой отчётливостью.
- Мать-перемать! - сбил фуражку на затылок повидавший многое на своём веку седой генерал.
Двое в масках с испугу передёрнули затворы.
- Ничего, сынок, потикает, потикает и перестанет, - успокоил старый генерал и кивнул: - В машину его! В кузов!
Впервые за всю историю существования, лечебная поликлиника номер тринадцать города Начихайска была оцеплена военными. У главного входа, под парами стоял эскорт - три полицейских машины с включёнными мигалками и «Уазик» с сапёрами. Между полицией и сапёрами сопел объект сопровождения, «Газон»-самосвал, наполовину гружённый опилом. На этот опил и уложили Николая Николаевича.
Взвыли сирены, самосвал с эскортом отправились в путь.
Путь оказался не таким уж и долгим. «Опасный груз» вместе с опилом вывалили посреди какого-то загородного пустыря. Вывалили и дали дёру.
Быть может, издали, прячась в каком-нибудь овраге, и наблюдал в бинокль белоголовый генерал за скрюченным человеком, лежащем на жёлтой куче опила - этого Николай Николаевич Терпилов не знал, да и не хотел знать. Он лежал на опиле и слушал тиканье бомбы, которая неизвестно как обжилась в его желудке, и которая вот-вот жахнет, разнеся на мелкие клочки носителя. Ему вспомнилось детство, юность, покойные родители, первая любовь. Но почему-то ярче всего в его мозгу всплывали аппетитные картинки бодрого завтрака, сытного обеда, приятно-утомительного ужина. Закапал дождик, Терпилов заплакал. И тут ка-ак зазвенит - зззззззз!!!
Семь часов утра, пора идти на завод - слесарничать. Николай Николаевич Терпилов, нажав на кнопку будильника, схватил пузатое тельце, сжал его ненавистно и засунул глубоко под подушку. Туда же он отправил и ручные часы. После, свернувшись калачиком, он долго прислушивался к своей утробе. В животе урчало, даже булькало, но никак не тикало.
«Значит всё это лишь сон? Значит, нет во мне бомбы!» - обрадовался Терпилов. Но вскоре приуныл: значит, и ужина не было: бараньей ножки, «Столичной?» А бодрый завтрак? Завтрак...
Завтрак. На завтрак, как обычно, были чай и хлеб.
Автобус. Проходная. Казалось, всё пойдёт своим чередом, но случилось нечто.
По дороге к цеху Николая Николаевича скрутило. Слесарь сморщился и схватился за живот, когда он согнулся, то ясно услышал: тик-тик, тик-тик...
Это уже не сон, понял Терпилов. Скрючившись, он направился к заводской больнице, но потом передумал и свернул к заводоуправлению.
Он решил во что бы то не стало попасть на приём к директору завода. Именно сейчас. Лишь бы тот находился на месте, а не где-нибудь в загранкомандировке.
Шесть месяцев Николаю Николаевичу Терпилову и ещё семистам рабочим задерживали зарплату, люди полуголодали, а голодные люди способны на страшные поступки…

Верхняя Салда

“Наша улица” №243 (2) февраль 2020