Андрей Голота “Общага” рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Андрей Вячеславович Голота родился 22 апреля 1966 года в городе Крымске, где и живёт сегодня. Первые публикации появляются в районной газете «Призыв» в середине 80-х годов. Продолжая регулярно печататься в некоторых газетах и журналах Кубани, в частности в журнале «Звезда Черноморья», поработал по многим рабочим специальностям, окончив Краснодарский институт культуры, работает руководителем театральной студии в родном городе, затем журналистом местных и краевых газет, научным сотрудником музея. В дальнейшем был главным редактором молодёжной газеты «Крымск», в1995-ом году издаёт свой первый небольшой сборник «Вифлеемская звезда», печатается в коллективном сборнике «Опалённая земля», самиздатом выходят сразу два сборника – «Начало» и «Его мадонна» (2001г.), затем «Голос» (2004г.), «Многоточие» (2005г.), и «Храм души» (2007г.), который стал совместным с дочерью Ниной, и в него вошли стихи и проза с 1986-го по 2007 г., статьи и сценарий «Чистейшей прелести чистейший образец», посвящённый А.С. Пушкину, в 2008 г. издаётся детский сборник стихов и сказок «Папины книжки», и в этом же году Андрей публикуется в краевом альманахе «Патриот», в который вошли стихи авторов Славянского, Крымского и Красноармейского района. В 2009-ом году выходит сборник «Цвета жизни», который составлен из стихов и прозы ранее не опубликованной. Это также ретроспекция с 1986 г. по 2009 г. В нём опубликована историческая повесть «Юность царя», описывающая события в Причерноморье, Крымском районе, в древней Горгиппии две тысячи лет назад. В 2010-ом году издан поэтический сборник «Кружева», где большое место выделено древнеславянским легендам и сказам. В ноябре 2011-го публикация в журнале "ЛЕГЕНС".,"ВЕЛИКАЯ ЭПОХА", "МЕНЕСТРЕЛЬ"В 2014-ОМ,"Иртыш - Омь" в 2015-ом, в журнале "Южная звезда" (Ставрополье)
В 2012 ВЫШЕЛ НОВЫЙ ПОЭТИЧЕСКИЙ СБОРНИК"ГАРМОНИЯ ХАОСА", В 2014-м вышел поэтический сборник "ЧАСТЬ ВЕЧНОСТИ". В "Нашей улице" публикуется с №199 (6) июнь 2016.

вернуться
на главную
страницу

Андрей Голота

ОБЩАГА

рассказ

Лёнька стоял перед пятиэтажной общагой, держа в руке тяжёлый чемодан с продуктами и вещами. Рядом, переминаясь с ноги на ногу и скучая стояли несколько таких же молодых ребят с чемоданами и рюкзаками… Это иногородние студенты, с которыми Лёньке предстояло учиться и жить здесь в общаге самостоятельной жизнью. Ему уже шестнадцать и у него есть паспорт, а в кармане деньги! Целых пятьдесят рублей!
Лёнька стоял и разглядывал окна верхних этажей… Скоро должен появиться комендант, а по совместительству военрук ПТУ, в котором предстояло Лёньке обучиться на слесаря газоэлектросварщика.
«Делом займись, - сказал ему отец на прощанье, - если учиться не хочешь…»
После девятого класса его попросили из школы… Как-то здесь примут… Впервые он так далеко от дома. Один. Будет сам принимать решения, просто придётся это делать… Пока Лёнька размышлял, пришёл комендант - военрук и скомандовал:
- Собраться всем и слушать!
Он вышел из двери общежития - коренастый, в белой майке с олимпийским мишкой, и в форменных брюках с красными лампасами.
Человек семь пацанов вместе с Лёнькой подошли ближе и стали слушать…
- Сейчас вас распределят по комнатам, - продолжал комендант, - после небольшого инструктажа. Студенческих комнат у нас мало, и поэтому некоторым придётся жить с рабочими. Есть пара коек… А теперь за мной для регистрации в журнале и для получения постельного белья…
Общага… Такое большое, просто неохватное слово, пропахшее борщом, сигаретным дымом и общим туалетом, а ещё особый дух свежевымытых деревянных полов. И здесь живут… Те счастливчики, что ждут получения отдельной квартиры. Они постепенно обрастают некоторыми вещами, мебелью. В таких комнатах есть кресло, свой телевизор, сервант, и прочие реалии цивилизованного мира…. Иные уже ничего не ждут. Они просто живут здесь временно или постоянно, но сегодняшним днём и часом. Как старики, так и совсем молодые, кто решил перекантоваться тут до армии.
Лёньку привели на третий этаж, и первое, что он увидел, это длинный коридор, по обе стороны которого высились пожарные окна. И запах!..
Вереница запахов, сразу охватившая тёплыми лапами горло, и он невольно прокашлялся. Пока они шли с комендантом по коридору к месту будущего проживания, он узнал три правила жизни:
С комендантом не спорить.
С вахтёром дружить.
С соседями договариваться.
- И всё будет нормально, - заключил комендант. - Зовут меня Пётр Николаевич. По всем вопросам ко мне. А если подробнее и серьёзно, то вот… И он указал на табличку, висящую на стене.

ПРОЖИВАЮЩИМ В ОБЩЕЖИТИИ
ЗАПРЕЩАЕТСЯ.
Самостоятельно переселяться из одной комнаты в другую.
Самостоятельно проводить переделку и исправление электропроводки.
Содержать в общежитии домашних животных.
Оставлять посторонних на ночлег.

- Усвоил? - спросил Пётр Николаевич. - Короче… Не пить, не курить. Баб не водить. После одиннадцати вечера не попадёшь в общежитие. Будешь на улице ночевать. Усёк? Поселим тебя в рабочую комнату. Смотри мне…
Наконец они остановились у нужной двери, которую комендант открыл, чуть ли не ногой.
- Таак… Цыганков... - начал он с порога командным голосом. - Ты опять в своём репертуаре! Долго будешь концерты устраивать?!
Цыганков - парень лет двадцати сидел на подоконнике у открытого окна. На нём яркая красная рубаха, в руках гитара, а в зубах сигарета, которую он спешно затушил в стоящей рядом консервной банке, приспособленной под пепельницу.
- А мы чего, Пётр Николаевич, - с наигранным виноватым видом ответил Цыганков. - Воскресенье сегодня… Отдыхаем…
- Таак… Отдыхающие... - окинул он взглядом ещё двух парней, сидящих на кроватях. - Я вам нового жильца привёл. Зовут Алексеем. Заканчивайте тут бардак. Отвечаете за студента. Цыганков, тебя это в первую очередь касается.
- Алексей, - обратился он к Лёньке, - занимаешь свободную кровать, и смотри тут у меня… Знакомьтесь. У меня ещё дела… По всем вопросам к вахтёру и ко мне. Понял?
Лёнька кивнул, оглядывая комнату и жильцов. Комендант вышел, а он остался наедине с троицей, по- видимому уже принявших изрядно сожителей.
Один из них особенно сразу поразил; взгляд какой-то наждачный, наколки на руках и на груди.
Другой был, кажется самым старшим из троих, и он всё время поглядывал на Лёнькин чемодан.
- Ну, располагайся, - сказал он. - Меня Николай зовут. Его, - кивнул он на Цыганкова. - Саня….
- Володя, - коротко бросил тот, что в наколках.
Лёнька поставил чемодан у кровати, кинул постельное, которое держал всё это время под мышкой. Заправил…
- Прописать бы надо чувачка, - соскользнув с подоконника, весело сказал Саня. Он отставил гитару в сторону и достал из-за занавески початую бутылку «Пшеничной.» - Употребишь?..
Лёнька пожал плечами и кивнул утвердительно.
- Чего у тебя там в чемодане тусуется? - продолжал Цыганков.
Лёнька открыл тут же чемодан, доставая оттуда шмат сала, консервы, жареный окорочёк.
- Да у нас сегодня праздник, - нашёлся Николай. - Дверь примкни на щеколду… За стол, мужики! Воскресенье продолжается… Санёк, наливай…
Санёк. Подскочив к столу, с ходу налил в гранёный стакан водки… «Вмажешь?...»Володя молча подсел к столу и внимательно смотрел на Лёньку, а тот на некоторое время замер перед стаканом, затем обхватив его крепко всей ладонью, залпом выпил, давясь, сдерживая толчки в горле… Прижав губы тыльной стороной ладони, ещё сидел, закрыв глаза… Из них сочились слёзы.
- Сильно, - тихо бросил Саня. - Закусывай. А то потом скажешь, что съели всё.
Лёнька только помотал головой, и зажевал горечь кусочком колбасы.
Долго в ушах ещё звенело эхом:

«А ты опять сегодня не пришла.
А я так ждал, надеялся и вери-и-ил,
Что зазвонят опять колокола-а-а,
И ты войдёшь в распахнутые двери-и-и…»

Заполночь проснулся и побежал в туалет… Закурил… Ой, не стоило этого делать. Рвало его долго и беспощадно, будто мокрую тряпицу на ветру… Вернулся в комнату только через час, и тут же провалился в глубокий сон, будто в яму…
Стал дальше Лёнька сторониться таких посиделок, хотя и привязался к новым друзьям. Постепенно познакомился поближе. У каждого из них, как оказалось было своё «погоняло». Саню прозвали Цыганом, вероятно из-за красной рубахи, да и фамилия сама диктовала.
К Николаю прилепилось прозвище Инженер, после того, как за ним однажды утром приехала машина на работу. Он часто ходил в костюме и галстуке, за что терпел усмешки друзей, но по-доброму.
А вот Володя Кнутовязов был просто Кнут… Говорили, что он сидел за что-то и не раз. И именно он стал испытывать к Лёньке какие-то братские чувства. День ото дня они становились обоюдными.
Любил Лёнька прогуляться вечером с новой компанией по окрестностям, заглянуть в старый сквер, а аллеи, расцвеченные пёстрыми лампочками. Всё больше взрастало где-то внутри ощущение свободы и полной защищённости… Вот идут они неспеша по парку вчетвером… Цыган со своей гитарой неизменно. Да и присядут на лавочку… Там суета майских жуков в свете фонарей наверху, а внизу гитарные переборы и бутылка «Портвейн Кавказ», переходящая из рук в руки…
Невинная забава и простительный грех. Уже тепло и даже душновато, но весело!... И ждёшь всегда чего-то, но этот миг хочется продлить.

«Опозданием мы наказаны,
Что слова любви прежде сказаны,
Что совсем другим доверялись мы
За полчаса до весныыы…»

…В какой-то момент в компании появился суетливый, оглядывающийся всё время паренёк. Постепенно он успокоился, слушая песни, попросил закурить, ему дали…
Только Кнут обратил внимание на него.
-Оттуда? - спросил он, кивнув в сторону подросткового приёмника - распределителя, что серой глыбой возвышался совсем рядом со сквером. Оттуда часто бежали пацаны, хотя их тут же ловили, но этот глоток свободы!..
Сначала пацан смутился, снова оглянулся и кивнул:
- Оттуда…
- Поймают, - продолжил Кнут, - тут патрули с собаками шарятся… Ты в курсе?
- А... Пусть, - махнул рукой улыбаясь беглец. - Меня Мишка зовут. Погуляю… Поиграем в прятки…
Володя наклонился к Лёньке и шепнул:
- Сбегай в общагу. Принеси пацану чего-нибудь похавать… Пачку сигарет у меня в тумбочке прихвати. Вот ключи… Мы здесь. Давай… Пока его не повязали…
Лёнька взял ключи и побежал… Попасть в общагу можно было и не через вахту. На первом этаже в душевой открывалась решётка, и запиралась так, чтобы никто ничего не заметил. Знали об этом многие, но не все…
…Вот уже, взмокший, он вернулся в сквер, держа в руке полиэтиленовый пакет . Подал его Мишке…
- Держи - сказал он. - Так кой-какая еда и сигареты…
-Да вы чё, ребята, - даже привстал Мишка. - Спасибо!
-Ты ешь, - бросил Володя. - Не стесняйся. Сигареты спрячь.
Мишка достал из пакета большой бутерброд с колбасой, и улыбаясь стал жевать, жевать…
Ночь, ночь шуршащая, сверчковая, разноцветная и многоликая. Покой и свобода с ней, а ещё защищённость, ведь рядом друзья, которые помогут и не дадут заскучать.
- Что делать дальше будешь? - . спросил Лёнька беглеца. - Рискуешь тут..
- А.. Не знаю пока, - ответил тот, пережёвывая. - Спасибо вам. Хоть пожрал нормально. Словят… Я знаю. А чё делать… Думаю дёрнуть куда-нибудь на товарняке. Ту рядом железка. Посижу тут с вами немного и рвану…
А ты песню такую знаешь? - обратился он к Сане.

Споём, жиган, нам не бывать на воле,
И не встречать весенний месяц май…
Саня подхватил, подбирая на гитаре…
Споём о том, как девочку пацанку
Большим этапом гнали в дальний край…

Мишка закурил и подпевал, а Лёнька тихонько наблюдал за ним. Был он весь какой-то серый… Заношенные брюки, стоптанные сандалии, серенький пиджачок, а под ним несвежая рубаха, что когда-то была белой, и вот даже, кажется, глаза серые. Неприметный и подвижный словно ртуть. Такой сольётся с землёй, со стенами домов, и канет в ночь…
Мишка, будто услышал Лёнькины мысли, привстал, взял пакет с остатками еды, огляделся ещё по сторонам.
- Ну, мне пора, братва, - сказал он и пожал всем руки. - Спасибо ещё… Пока!
…Вышел из круга света и шагнул в темноту, словно растворившись там. Через некоторое время с другого конца парка прошли мимо два милиционера с собакой, внимательно посмотрев на компанию на лавочке. Не остановились… Прошли мимо…
- Фартовый... Напомнил меня в молодости, - помолчав, сказал Кнут. - Сам когда-то на малолетке парился. Хуже нет… По хулиганке попал. Сколько же их по стране…Поймают пацана и накажут жёстко…
Лёнька молчал и думал о том, куда сейчас направился беглец. На железную дорогу?... Разъезд тут недалеко, и можно при остановке прыгнуть на товарняк, а куда он пойдёт… Мишке было всё равно, но главное -подальше отсюда…
- Завтра Чехи приезжают с Луна Парком, - заговорил Саня Цыган. - Пойдём? Инженера с собой возьмём, а то весь в работе… Лёнчик, ты с нами?
- Конечно, - ответил он. - Я лет с одиннадцати помню эти жевачки «Лёлик и Болик», а уж карусели…
- Лёнчик, карусели - это детство, - усмехнулся Саня. - Там фирмой можно разжиться. Я в прошлом году себе неплохие джины сообразил. Не новые, правда… А ещё пару кассет с классным музоном… В этот раз полгода копил.
- Мне это совсем не интересно, - хмыкнув , ответил Лёнька. - Там красиво…
- О-о-о-о… Да ты романтик! - рассмеялся Саня. - Слышь, Кнут… Он романтик!
- Тоже неплохо, - улыбнувшись ответил Володя. - У каждого свой прикол.
На следующий день, плотно пообедав после занятий, он со всей компанией отправился в Луна Парк. А кормили их в столовой бесплатно очень сытно на обед и ужин. Особенно Лёньке нравились блинчики с мясом на второе.
Коля Инженер, отоспавшись с ночной, тоже отправился с ними. Молчун, он всегда был особняком, но вместе со всеми.
Лёньке никогда не нравились комнаты страха и смеха… Его влекла эта разноцветная кутерьма, громкая музыка, которую не услышишь с телеэкрана. Там другие лица, и словно иная планета, на которую попадаешь хоть ненадолго. От чего-то ему больше нравилось бродить среди мерцающих огней и смотреть, смотреть… В детстве ему ещё важны были эти мелочи: жвачки, игрушки, но не сейчас… В какой-то момент всё изменилось. Нет. Ну прокатиться на «цепочке», на лодочках качелях, на центрифуге он, конечно, не против, что и сделал с удовольствием, потратив целых три рубля.
Друзья в это время затерялись в многоголосом мирке, и лишь изредка попадались на глаза. Только в какой-то момент рядом оказался взволнованный Саня. В руках он держал красивый полиэтиленовый пакет, который тут же оказался в руке у Лёньки, когда тот садился в кабинку колеса обозрения.
- Я жду тебя на остановке. Угу? - шепнул Саня и исчез в толпе.
…В пакете лежали джинсы и куртка «RIFLE»… Лёнька сошёл с колеса, сделав круг, и теперь протискивался сквозь «человейник». По пути даже зацепив, дежурного милиционера своей ношей. Извинился. Не глядя ему в глаза, и ускорился. Почти переходя на бег… На остановке трамвая его уже ждал, немного нервничающий Саня. Он часто затягивался сигаретой…
- Ты извини, - сказал он, разводя руками, - но надо было подстраховаться. Как развлёкся?.. Поехали в общагу. С меня причитается. Щас в «стекляшку» за пивом заедем. Пацаны, наверное, уже дома… Всё нормально?
Лёнька только кивнул головой и смахнул пот со лба.
Когда, затоварившись, они прибыли в общагу, друзья уже сидели на кухне. Володя что-то варил на плите, а Коля молча сидел у окна и курил у окна… Саня переоделся в новую джинсу, одел тёмные очки и эффектно появился на пороге: «Hello, my friends!»
- Леонид! - торжественно произнёс он, отойдя от двери, и в проёме появился Лёнька с двумя пакетами «Жигулёвского»
- Меня чувак сегодня выручил, - продолжил он. - Чуть не замели…
На старой засаленной плите Володя готовил макароны по-флотски, как оказалось. Он выставил на середину стола кастрюлю, дышащую аппетитным паром… Макарошки по тарелкам и разговоры, разговоры под пиво…
«Я дома, - думал Лёнька, - здесь тепло и нескучно. У каждого из них своя жизнь, но мы вместе. Снова момент свободы этой ночью. Никогда не пробовал таких вкусных макарон с тушёнкой, и, кажется пиво не такое уж горькое…»
Завтра в училище, а сегодня спать, спать… Так летело время электричкой, на которой Лёнька сюда однажды приехал. На стыках дни, недели, месяцы… Прошла весна, и лето пролетело весело. Было всё… И река, куда они ходили вместе и море… Пришла осень с дождями и заморозками…
- Вставай, братан, - услышал Лёнька сквозь сон, открыл глаза и увидел Саню. - Всё проспишь… Пошли новости смотреть…
- Да знаю я… - проворчал Лёнька. - Нас в бурсе собирают на траурный митинг… И чего там срочного…
- Пошли, пошли… - подгонял Саня.
В комнате по соседству был телевизор, и там уже собралось несколько человек. На экране двигалась траурная процессия. Прощались с генсеком…
Все смотрели молча… Кто-то вздохнул: И что теперь… Война?..
На него посмотрели, как на умалишённого, а он был серьёзен и даже трагичен.
- Хоронили - уронили… - вздохнул Саня. - Вот вам и сиськи-масиськи… Пойдём, помянем, Лёнчик. У меня там припасено…
- Мне в училище надо, - ответил Лёнька, - а потом домой поеду… В военкомат вызвали, приписное получить…
Летело время вперёд… Эпоха уходила в спешке и суете.

"Наша улица” №249 (8) август 2020