Сергей Михайлин-Плавский "Гость с того света" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Сергей Иванович Михайлин-Плавский родился 2 октября 1935 года в поселке Крутое Больше-Озерского сельского совета Плавского района Тульской области. Окончил Тульский механический институт. В Москве живет с 1970 года. Печтался в журнале "Сельская молодежь" как поэт. Автор 6 поэтических книг. Прозу начал писать по настоянию Юрия Кувалдина. Постоянный автор журнала "Наша улица". В 2004 году Юрий Кувалдин в своем "Книжном саду" выпустил большую книгу рассказов и повестей Сергея Михайлина-Плавского "Гармошка". Умер 16 августа 2008 года.

Пришел в 2002 году в редакцию "Нашей улицы" никому не известный поэт Сергей Михайлин со стихами. А я стихов не печатаю. Говорю ему - приносите прозу. И он принес. Потом я ему сказал написать про избу. И он написал.
Сергей Михайлин-Плавский создает ряд типов, дающих понимание того, что есть русский характер и та самая "загадочная русская душа". Когда, чем был так сломлен человек, возможно ли его "распрямление" и "выздоровление" в России - над этими вопросами Сергей Михайлин-Плавский думает постоянно: это - широкие картины жизни и быта русской деревни, да и города, написанные живо и увлекательно. Из книги можно узнать, кажется, всё: как рубили избы и как вели засолку огурцов, какие приметы и обычаи сопровождали каждую трудовую стадию, где и когда устраивались деревенские вечеринки и еще многое, многое другое. Казалось бы, произведения Сергея Михайлина-Плавского небогаты внешними событиями, резкими поворотами сюжета, нет в них и занимательной интриги, но они богаты писательским мастерством, добрым сердцем, умением ставить слова в нужные места со смаком, ему присуща богатая русская лексика, дух народного языка и его поэзия.

Юрий КУВАЛДИН

вернуться
на главную страницу

Сергей Михайлин-Плавский

ГОСТЬ С ТОГО СВЕТА

рассказ

- Кирюха Мотыгин умер в последней четверти прошлого века, его уже и редкая родня стала забывать, а он намедни объявился целехонек, морда круглая да плоская, как и на Земле была, и все при ней: глаза, нос, рот, только вот в глазах смыслу нету, пустые они какие-то у него стали, - рассказывает мне Петр Валентинович, пенсионер из соседнего подъезда, бывший плотник жэка, крепкий еще старик с красивым лицом. С приятной горбинкой прямой нос и седоватые густые брови над проницательными глазами Петра Валентиновича притягивали к себе добродушием и готовностью к откровенному разговору.
- Здорово, сват Петро! - говорит мне Кирюха. - Небось, не ждал меня на Земле-то? А я - вот он, в командировку на свою бывшую котельню прибыл. С одним Чертякой...
И рассказал мне Кирюха, бывший сват мой недолгий (в гости друг к другу ходили на май да на октябрьскую революцию), что явились они с Чертякой на этот свет за углем и соляркой для топки котлов и поддержания смолы в них нужной температуры, чтобы грешникам кипеть было не холодно. На том свете-то только в преисподней все равны (это вроде наземного распределителя) да и в аду различия нету по грехам: кто больше нагрешил, кто меньше - все равны, но по положению (как раньше в анкете было) различия огромадные.
Сперва идет сортировка в рай. Туда направляют всех, у кого могилки на земле сиротками выглядят: та без оградки или какого-никакого памятничка, та не ухожена, некому, значит, ее обиходить, та с каким-то убогим крестиком самодельным, у того простой некрашеный гробик. Этих сразу в чистилище: помоют, поскребут, дадут белую длинную рубаху и в райские кущи - ходи, гуляй, слушай пение ангелов небесных, ни о чем не думай, не беспокойся, все дела свои ты уже переделал, так что отдыхай на полную катушку.
А тех, кто побогаче, у кого на могилах ограды, что твоя китайская стена, да памятники гранитными глыбами пугают православных, тех сразу в ад, в котел со смолой кипящей на отмывание грехов земных на долгое время.
- А ты-то, Киря, как туда угодил? Ты же на земле никого не эксплуатировал, не воровал, не убивал, - спрашиваю я своего свата.
- Грешен и я оказался, время прошлое. Помнишь, под Новый год весь наш поселок замерзал без угля в котельной, легко и непринужденно, вроде даже с радостью и без раскаяния сознался сват, - так вот уголек-то я тот загнал одному приятелю за наличные, а он его куда-то в деревню сбагрил по сходной цене. Виноватого тогда так и не нашли, списали на кражу. А мы с напарником да с бабенками полгода гудели в котельной по ночам.
- А как же там докопались-то до этого?
- Там у них КГБ (Комитет Господней Безопасности) работает почишше земного. Им все известно. Я, к примеру, уже забыл, как лет сорок назад жену напарника огулял, а мне напомнили, да с такими подробностями, что я себя уважать бы перестал, если бы все это не так было. Мне сам Сатана, когда я стал отпираться, как из милицейского протокола вычитал: "...Потом повалил рабу божию на топчан, задрал юбку, а она все верещала, ой, мол, Митя придет, ой, Митя придет!" А Митю я услал за бутылкой, дал трояк, он и рад стараться. Такие вот дела, сват мой, Петр Валентинович. Мы котлы-то топим все больше углем, а то и соляркой, дровишек не хватает, гробы там сжигаем, иной раз из райских кущ яблоню-другую уволокем, а уголь-то с соляркой с земли добываем, по бартеру, можно сказать, да и смолу тоже. Хотя в последнее время смола редко бывает и идет она для богатеньких, а нам, голытьбе, и асфальт, бывший в употреблении, сойдет, мы в нем и кипим с утра и до вечера. У адских чертей-истопников договор есть с наземными на поставку топлива, смолы (Сатана-то у тех и других один!). Ты думаешь, у вас на Земле, отчего батареи в домах бывают холодными? То-то и оно!
А ты догадываешься, как я на Землю-то попал? А к чертям примазался, когда узнал, что они на этот свет шастают за топливом да сырьем. Своего-то производства ни в аду, ни в раю нет, да оно им и не нужно. Земля обеспечит: мы от нее покойничков принимаем, она нам смолу да уголек шлет. Вот бы, думаю, на Землю сгонять с чертями под видом грузчика или наводчика, да поглядеть хоть одним глазком, как там, на Голубой Планете люди теперь живут, не кажется ли им небо в овчинку? И знаешь, сват, полетал я по Земле-то, прежде чем к тебе попасть, на родину слетал в Чеховский район, где и был похоронен. Люди жить хуже стали, чем прежде. Мои бывшие земляки теперь совсем остались без земли. Тамошние чертяки (чиновники по-земному) отнимают у них земельные участки, последнюю их собственность, у Березовского отнять награбленное им не по зубам, а у доярки свое, кровное - милое дело. Говорят, что даже сельскохозяйственные земли решением Госдумы включены в коммерческий оборот. Для чего же ты хапаешь, говорю одному такому "хвату", на тот свет-то ничего не возьмешь! А он мне, зачтется, мол, на том свете, предприимчивые люди, поди, и там нужны.
- Там только, - говорю ему, - котлы драить будешь да кипеть в них наравне со мной, тебя даже до президентского котла и его знаменитой Семьи не допустят, там своя мафия...
Котлы эти давно уже готовы и ждут не дождутся клиентов. А уж надраены нашим братом, так и сверкают белой эмалью и золотыми ободками по краям изнутри и снаружи. Смола в них янтарного цвета и кипит постоянно, без перебоев. Чертям-истопникам под страхом лишения их еженедельного винно-водочного довольствия наказано, чтобы бывший президент или члены его Семьи ни секунды не прохлаждались без кипящей смолы.
Обычные грехи простого смертного отмываются в смоле при температуре градусов в 90 за 30-40 лет ежедневного кипения. А тут особый случай, и грехи граничат с преступлением против человечества, поэтому кипеть им при 300 градусах по Цельсию лет сто, а то и более. Посмотришь на такой котел, и сначала завидки возьмут, а потом тебе нехорошо делается, у нас-то вахлаков и котлы с оббитыми краями, и смола с примесью мусора, да и та не каждый день бывает, иногда по неделе простаиваем и больше. А без дела что? Опять на грехи тянет. Черти на нас орут, мы на них орем (дальше ада не сошлют), гнать, мол, вас надо за ненадлежащее исполнение своих обязанностей. Так что у нас с чертями почти психологическое равновесие получается. Правда, перепадают и подзатыльники, и тумаки, не без этого, а богатеньких да благополучных под белые ручки да и в котел незамедлительно без выходных, отпусков и отгулов, хошь ты этого или не хошь, такая программа. Покипишь лет триста, а там адская тройка: Сатана, его наместник в Преисподней и Ведьма (резидент Сатаны на Земле) посмотрят, куда тебя определить - в рай или обратно в ад, в котел на доочищение еще лет на двести.
Нам-то, особенно "дедам", много проще: заупрямился - не хочу, мол, сегодня в котел, хочу в райские кущи. В кущи-то нас, конечно, не пускают, но мы приспособились лазить в дырку через забор, яблочка там запретного ухватишь да черту-истопнику принесешь под страхом смерти - ой, фу ты! - под страхом воскрешения (КГБ-то там не спит). Видел я в раю то самое Древо добра и зла, с которого Ева ухватила яблочко и дала Адаму. Иной раз и сам сорвешь украдкой с него яблоко, закусишь им, ни добра, ни зла в душе от него не прибавляется, одна только горечь, как от лесной дикушки. Правда, есть от него и польза: ее горечь убивает приторно - сладкий вкус во рту от ихней ангельской аброзии. Я теперь понял, отчего все праведники такие бледные. Ведь от этой сладкой аброзии нет никакой энергии. Энергия и сила в душе и теле только от горечи, от горькой жизни злость появляется, и, хочешь не хочешь, ведешь борьбу за выживание. Вот почему русский корень неистребим.
Ну, так вот, ублажишь Черта, тебя в котел с чистой смолой градусов под 40, чем не радоновая ванна или сауна, только без девок, конечно. В женское отделение только черти вхожи. А уж ежели попался в лапы КГБ, кайся, принимай на себя все обвинения, обещай исправиться, ври, изворачивайся, а то можешь получить приговор к воскрешению и возврату на этот свет.
Представляешь, человек умер и через два или более десятков лет вернулся на Землю голый, а там ни родни, ни друзей. Ты вон меня увидал и то чуть рассудка не лишился, а бедолаге, которого даже из Преисподней выгнали, что прикажешь делать? Только и останется добровольно наложить на себя руки и заново явиться в Сатане. Такому дважды герою Преисподней не избежать раскаленной сковороды, этой привилегии богатеньких и новых русских, и лизать ее до второго Вознесения, когда, может быть, снова сошлют тебя на Землю в виде какого-нибудь булыжника в раскаленных песках безлюдной пустыни.
Но чаще всего приговаривают к особому чистилищу, вроде земной ВПШ, где годов 5-6 будешь жевать ихнюю схоластику, словно мякину, потом стронешься с ума и снова вернешься в ад кипеть в смоле и драить котлы безропотно и усердно.
А если не потрафишь Чертяке, он определит тебя в самый грязный котел градусов под I50, сгореть там не сгоришь, потому как тела у тебя нету, а есть только дух, а дух, он не горит, а только накаляется. Бывает, раскалишься градусов до 120 и к грешницам (тайно, конечно) в женское отделение, прижмешь какую-нибудь в темном уголке, а она заверещит: "Ой, ой, ой, какой ты горячий! Мой Красномордин еще на Земле ко мне остыл! Ничего уже не чуял, все какие-то дивиденды считал. А все равно все на Земле осталось, и ходу туда нету..." А здесь и не нужны они - ни зеленые, ни деревянные. Там, на Земле на них пытается теперь кто-то купить праведность. Да хоть ты сто церквей построй, денежки-то неправедные, ворованные, и тебе все равно кипеть в персональном котле со всеми удобствами, который никогда не остывает и не останавливается даже на текущий или капитальный ремонт. "Ты, Кирюша, приходи завтра еще, - просит грешница, - скучно тут..."
Постоишь, поворкуешь с такой грешницей (клейма ставить негде), обнять и полапать там нечего ни сзади, ни спереди, дух один без тела, и станет тебе грустно, и пойдешь очередной грех сладких помыслов отмывать в коллективном котле: попарился, покипел и снова за работу - смолу таскать, котлы драить, чертям за самогонкой бегать в райские кущи через ту самую дырку в заборе. Самогонка эта у праведников аброзия называется, из райских яблочков. Я как-то раз попробовал из графина глотнуть, ни вода, ни квас, что-то приторно-сладкое, на кока-колу похоже, моча в голову и то сильней ударяет. А черти кружками ее глушат и райскими яблочками закусывают.
А когда черти наклюкаются этой аброзии, давай травить о похождениях мужиков на Земле, о красотках да молодых ведьмах вспоминать, места себе не находишь, сам себя не понимаешь, памяти-то земной у тебя нету. Забудешься, заснешь, хочется хотя бы во сне на Землю слетать, не тут-то было, снится тебе рай, кущи, а под ними бесплотные тени в белых одеяниях, вроде бабьей рубахи, только с длинными рукавами. Ни посмеяться тебе в атом раю Божьем, ни пивка поддать, ни подраться или хотя бы побороться, силой с кем-то померяться. А проснешься, весь в смоле по горло, как ты не Земле, сват мой дорогой, в дерьме: нищета, долги, бездушие, обман и воровство кругом. Мне-то ничего не надо теперь, я дух бестелесный, хотя мне черти иногда доверяют котлы топить.
- Так ты что же, значит, чертякой заделался? Душу, значит, свою Сатане заложил? - возмутился я.
- Заложил - не заложил, но на Землю-то только чертей пускают. А что душа-то? От нее ни вару, ни товару. Ее на Земле давно обесценили. Она только в церкви в почете. А приди-ка на рынок или в палатку какую, об которую ты нынче двадцать раз на дню лоб расшибить можешь, тебя обсчитают, обманут за милую душу. А в контору какую-никакую сунься, так тебя там и приняли с распростертой душой, да? Я удивляюсь, как же ты еще живешь на такой Земле? Как между Богом и Сатаной ходишь? С чистой совестью спишь по ночам-то? Наверно, одинаково скрипишь зубами, вспоминая одновременно и того, и другого. Что-то не очень, как я вижу, помогают тебе ангелы-хранители. Телевизор-то вон, как был черно-белый тридцать лет назад, так и до сих пор не обновился. На цветной-то кишка тонка! Да или нет?
- Ты мне тут агитацию не разводи. Щас на телевидении тоже ваш брат оборотень сидит, и смотреть там почти нечего. Не большая потеря-то. А тебя щас крестом осеню или козла в дом призову, он у соседа на балконе живет, - начинаю я заводиться.
- Не обижайся, сват, я не надолго. Сам уйду, не гони. Вон уже скоро светать начнет. А тебе я, может, еще пригожусь. Люди-то на Земле давно уже наемниками живут: потеряли вкус и к земле, и к душе, и к доброте и взаимной помощи. Сказано же было, что миром правит Сатана. Так оно, наверно, и есть. A придешь когда-нибудь ко мне, я тебе лучший котел приготовлю, настоящей смолой его заправлю, а не асфальтом, который пропах бензином да соляркой...
Удивляюсь я бывшему свату. И откуда чего набрался? Простым истопником ведь работал в котельной. А щас шпарит, как генсек по бумажке. Я, говорит, больше, пожалуй, на Землю не приду, скучно тут у вас стало и страшно: каждый день, мол, к нам гробы поступают, и простые, и в богатом убранстве, черти уже еле успевают управляться. Хорошо, если гробик детский (а их все больше и больше идет), тут полегче немного, а то попадется бабища пудов на восемь, поворочай-ка ее? Пока в котел определишь, семь потов с тебя сойдет. Правда, иногда праведники попадаются, но редко, один-два в год. С ними-то полегче было бы, вызвал ангела, забирай, мол, своего клиента в райские кущи. Да он и рай-то стал вроде штрафного батальона, легких грешников, как мелких хулиганишек, прямо туда поселяют, обходя Чистилище. Забито оно, не управляется, так перегружено, что Сатана, я слыхал, подумывает о расширении своего ведомства, новые, более вместительные котлы хочет закупить за границей. С ним станется. Он же наш Сатана-то, российский. Ему своей земли не жалко. Напихает в нее чужих гробов, своих мало как будто, тоись всякой чужестранной нечисти, вроде атомных отходов, лишь бы ублажить какого-нибудь дядюшку Сэма или Фрица с сэром из туманного Альбиона.
А одно время к нам все цинковые гробы шли. Ох, и намучились мы с ними: в топке они не горят, вскрыть их нечем, клещей-то да зубила с молотком в Преисподней нет. Вот мы и ставили их штабелем у входа в Рай, в Чистилище тоись. Они там и до сих нор стоят. Говорят, Бог с Сатаной никак не могут решить, кому они больше подходят. Бог говорит - мои, а Сатана - мои, мол, грешники эти, они же людей убивали. А Бог ему поперек: они вели войну справедливую за свободу и демократию, значит, праведники.
Ну да ладно, как-нибудь без нас разберутся. Плюс на минус - всегда минус получается. Значит, хошь не хошь, а к нам, в Сатанинские кущи попадут эти праведники. Все как всегда в России.
...Полоска рассвета медленно поднималась в раскрытое окно. Оглянулся я, а Чертяка, сват мой бывший, пропал. Запах свежести и прохлады летнего утра властно ворвался в мою комнатуху и быстро вытеснил легкий запашок серы.
Не, брат Киря, по прозвищу Мотыга, не жди нас скоро к себе. Как бы мы ни мучились, но на Земле слаще. И поясница болит, и тоска нападет другой раз - спасу нет, но проснулся утром, глянул на Божье Солнышко, и возрадуется сердце, и пойдешь снова по Земле наводить порядок.
Обидно только: обманул ты меня, Киря, со своим Сатаной. Я же тридцать лет помнил тебя и молился. Царство небесное, место покойное просил для тебя у Бога. Да не дошла, знать, до Бога моя молитва. Сатана, видно, ее перехватил. Хорошо же работает там у вас Комитет Господней Безопасности?

"Наша улица” №252 (11) ноябрь 2020