Татьяна Озерова “Цветок” сказки
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Татьяна Васильевна Озерова родилась 31 декабря 1946 года в Воронеже. С 1965 года проживает во Владимире. Окончила исторический факультет Владимирского государственного педагогического института, кандидат педагогических наук, «Почетный работник высшего профессионального образования Российской федерации». Автор книг: «Рисунки» (2000), «Дорога к дому» (2004), «Одноклассники», «Простые люди», (2016). Публикуется в  литературно-художественных и краеведческих альманах, газетах  Владимира.

вернуться
на главную
страницу

Татьяна Озерова

ЦВЕТОК

сказки

Сказка по живописным произведениям художника Леонида Баранова

Жили - были дед да баба - Еремей и Настасья. Жили они долго и счастливо, душой не старели, а будто кипели светлым ключом. Деток своих вырастили, а внуков по праздникам привечали. Родом были они из деревни Умиление и проживали свои счастливые денечки по ее правилам. И дивились на них люди, что не было меж ними никогда ни спору, ни содому, а все и всегда было по доброму глаголу.
Вздумает дед на утренней зорьке порыбачить с лодки, бабка и Жучка уже тут как тут. Настасья от него никогда не отставала. Только лужицы - калужицы льдом покроются, речка встанет - они с дедом на коньки тоже становятся. А то захотят вместе с деревенскими ребятишками крепость из снега вылепить с потайными ходами и лазами, в парашютистов поиграть как раньше - всюду вместе. Бабка лестницу к сараю приставит, дед с большим зонтом на крышу заберется и прыгнет в сугроб огромный - снег меряет. Нагуляются, надышатся морозцем, поющую дверь в избу откроют, у печки руки отогреют. Потом семечек с солью нажарят, сядут за стол рядышком, и давай их лузгать, да сказки друг другу рассказывать.
Сказка-то она как мечта, как утешение! Свое они уже отработали, и была у них теперь свободная жизнь. Говорит бабка деду:
- Еремеюшка, уж как я люблю лето-то красное! Вот бы мне его заманить под нашу крышу и спрятать. А то ведь бывает за окном тоскливо, темнота, слякоть осенняя, бредут по дороге листья: шур-шур-шур, шур-шур-шур ! Так жутко! Или позже зима студеная завоет, заметелит, а у меня-то в избе всегда лето красуется, птички поют!
- Ишь, чего ты, Настёна, удумала! Не удержать нам лето под своею крышей!
- А еще, охота, чтобы ты, Еремей, летом мне на речке камешков набрал, особых таких - сверкунчиков, в которых и небо бывало зашито! Глянешь на него в серый день, а он голубым облачком сияет, и мне на душе радость.
- Ладно, - говорит дед, - наберу тебе таких камушков, любуйся, сколько душе угодно будет.
Дед у нее книжки умные любил читать, а из Пушкина много знал наизусть, часто деткам своим и чужим рассказывал. Мог и печку сложить и сапог подшить, с лошадью управиться, дрова на зиму заготовить и красиво их в поленницу сложить.
Да, и Настасья щедро была одарена умом и благородством, а трудолюбием отличалась среди всех на деревне. Все могли сделать ее руки: выткать скатерти и половички с узорами, одежду разную сшить, салфетки и воротнички вышить, носки теплые связать, и в огороде все вырастить – обычные бабьи дела, а у нее еще все на славу, да на загляденье!
Стряпней своей бабка славилась на всю округу, приглашали люди ее готовить угощенья на свадьбы и поминки. А уж пироги, как она печь любила! Испечет, бывало, для деда - зимний пирог, а для себя летний, выйдут они на улицу с подносами и предлагают их добрым людям отведать, прямо как в русской сказке! Дом свой и огород они в порядке держали. Умела Настасья с каждым цветочком разговаривать, каждую травинку понимать, со всеми беседы добрые вести. Кто мимо ни пройдет, всяк залюбуется строгими рядами ее грядок, урожаем богатым.
Однажды летом деревня их долго дождя ждала, Уж как царству огородному попить и умыться небесной водичкой хотелось! Косточками своими старыми почуяла Настя приход дождика, к соседке своей поспешила, чтобы предупредить ее:
- Слышь, Марья, дожжик сейчас тихо с неба спускается, не пугай его, не ходи в огород. А та не послушалась, выбежала, быстро-быстро собрала все помидоры с кустов, да вот незадача, вместе с помидорами и дожжик с собой утащила. Пришлось тогда всей деревне ждать, когда к ним другой дождь в гости пожалует.
Одна тревога только и была у бабки на душе: не улетел бы дед на небо раньше ее. Бывало, посмотрит на него, обнимет, поцелует и спросит так ласково:
- Еремеюшка, а завтра - то ты со мной будешь? - Буду, успокаивал ее дед, не боись, куда мне деваться?! Мы еще с тобой по весне ласточками полетаем, пощебечем, солнышко встретим. Успокоится бабка и дальше живет. Календарь у нее был свой, особый. Давно она приметила, что если зима на дворе - то Новый год, а, если лето - то медовый месяц! По такому-то календарю жить хорошо! В нем и неправильных цифр и дат не видать! Господи! Пусть Еремей да Настя долго живут, свои пироги жуют, свои сказки сочиняют, да нас на добро и любовь наставляют.

Цветок

Он сидел у меня в углу комнаты, сидел молча, нахохлившись, не выпуская на свет ни одного нового листочка, не рос, а прозябал…
Я любила цветок и рисовала его в разных натюрмортах: он жил в компании красных яблок, желтых груш и морских раковин. Я сделала ему красивую палочку, обмотанную бечевкой с пушистым кончиком, чтобы на нее опереться новым побегам, а он продолжал молчать и совсем не хотел расти. Сидел, равнодушно поглядывал по сторонам и молчал. Молчал несколько лет.
Однажды весной я перенесла его на балкон, и там он, наконец-то, распрямился и выдохнул из себя сразу две новых ветки. Как красивы были его молодые листья в белую крапинку, покрытые глянцевым блеском! Я похвалила его, наговорила ему кучу разных комплиментов, множество добрых и ласковых слов.
Цветок просто «обалдел» от счастья и окончательно поверил в себя, выпустив длинную ветку без листьев. Когда я выходила на балкон, он обязательно, словно котенок лапой, цеплял меня ею и просил внимания. Я повернула его ветку к окну, а он, опять развернувшись, тянулся ко мне своей «рукой». Тогда я привязала длинную нитку для его озорной ветки.
Каким же он оказался умницей, тут же три раза обвил ее и распустил свои почки. Господи, вот что значит живой, глядящий и думающий цветок, как он умеет правильно жить и крепко держаться за опору!
Учись человек! Ты тоже иногда засыпаешь и цепенеешь, но вдруг откуда-то появляется маленькая надежда, лучик солнца, и тебе тоже хочется снова жить, расти и расцветать.
Расти до последнего дня, часа, минуты - это и есть жажда жизни!

Сказки старого дома

В старом разрушенном доме, почти руинах, давно никто не живет. Его хозяина на этом свете уже нет, а его сын далеко уехал и не вспоминает о своем доме детства. Он совсем не знает, что маленький фарфоровый ангел до сих пор ждет его и грустно смотрит из окошка на дорогу, ждет, не появится ли кто на ней, не прибегут ли к нему две маленькие девочки, живущие по соседству. В руках у ангела свечка, и он, как фонарщик любит ее зажигать, чтобы осветить дорогу, по которой идут люди.
Тропинка к старому дому пролегала через поля, по краям которых росли васильки, ромашки и колокольчики. Настенька и Сонечка собирали красивые букеты, лакомились сладкой малиной, которая росла на их пути.
Иногда девочки приходили сюда со своей бабушкой не только собирать сливы и вишню, но и, чтобы отыскать здесь какую-нибудь сказку, которая всегда прячется в старых домах или зеленых заросших двориках.
У Настеньки была мечта увидеть здесь маленького гнома. Она кричала ему: «Гномик, подожди меня! Я иду к тебе!» Но гномик обязательно прятался от нее под каким-нибудь кустиком или цветком.
Сонечка однажды нашла здесь волшебное перышко, которое, если его повертеть в руках, переливалось всеми цветами радуги. От радости и переполнявшего ее счастья она прыгала, приплясывала, пела какую-то веселую песню, и перышко незаметно улетело от нее в траву и там потерялось. Слез было море, но вы - то знаете, что все проходит…
Путешествовать и открывать для себя новые горизонты в прямом смысле этого слова, было так интересно! Тропинка то опускалась вниз, то поднималась в горку и, когда они оборачивались посмотреть на свой дом, он то открывался их взору, то скрывался за густой зеленью, словно играл с ними в прятки.
Кругом все было живым и настоящим: заяц мог внезапно выбежать из своей норы и убежать в поле, птица могла выпорхнуть из-под ног и подняться высоко в небо, свежие черные горки вспученной земли на зеленой лужайке говорили о неустанной подземной работе кротов. Заросший высокой травой двор окружали необыкновенные деревья - морской северный ветер долгие годы скручивал их стволы, как канатные веревки. Одна красивая коряга напоминала голову доброй лошадки. Как можно было ее тут оставить одну? Пришлось взять с собой, дать ей вкусной и свежей травки, а потом уж вволю покататься на ней и оставить отдыхать на своей ферме.
Однажды на задворках они нашли фарфоровую собаку, наверно, она когда-то убежала из опустевшего дома, да так в него и не вернулась. Девочки вымыли ее в тазу и поставили на крылечко, на самое видное место:
- Смотрите все - этот дом охраняет добрая собака, не обижайте ее!
Под разрушенной крышей хозяйственной постройки жила большая птица. Она была здесь счастлива: тишина и покой на всю округу, здесь можно смело выводить птенцов, никто ей в этом не помешает. Когда она слышала, что девочки открывали калитку, то взмахивала своими большими крыльями, вылетала из гнезда, кружилась над их головами, а потом долго летала над бескрайним полем.
Вдали на пригорке стояли ветряные мельницы, их большие лопасти, как стрелки волшебных часов крутились то слишком быстро, то медленно, а то вообще останавливались, казалось, что и время останавливалось и замирало вместе с ними.
Хорошо тогда было, не замечая времени, сидеть с мамой и бабушкой на белой скамейке во дворе и смотреть, как постепенно сгущаются сумерки, и приходит вечер, любоваться лучами заходящего солнца, которые тянулись через весь двор и упирались в большой, абсолютно круглый камень, отшлифованный самой природой. Смотреть, как кивает им высокая ель своими густыми и мягкими лапами, слушать розовую птичку, которая всегда усаживалась на самую ее вершину, и оттуда пела им свои чудесные песни, наблюдать, как ласточки проносятся над полем, и ждать в гости большую луну. Она загоралась яркой лампой и висела низко над полем, как над большим столом.
Тогда все смолкало. Молчала большая птица в своем гнезде, замолкали ласточки, девочки укладывались спать, засыпали мама, папа и бабушка. Только рыжий кот обходил свои владения и смотрел, не баловались ли где мыши, не пришел ли чужой черный кот? И всем было хорошо и спокойно.

Владимир

"Наша улица” №253 (12) декабрь 2020