Нина Краснова "Путь из рязанского подвала на парнас" (Интервью Геннадия Норда с Ниной Красновой)
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин

Нина Петровна Краснова родилась 15 марта 1950 года в Рязани. Окончила Литературный институт им. М. Горького (семинар Евгения Долматовского). Автор многих поэтических сборников, выходивших в издательствах «Советский писатель», «Современник», «Молодая гвардия» и др. Печаталась в журналах «Время и мы», «Москва», «Юность», «Новый мир» и др. В «Нашей улице» публикуется с пилотного № 1-1999. Принцесса поэзии «МК-95». В 2003 году в издательстве «Книжный сад» вышла большая книга стихов и прозы «Цветы запоздалые» под редакцией и с предисловием Юрия Кувалдина. Член Союза писателей СССР с 1982 года. К 60-летию Нины Красновой в 2010 году Юрий Кувалдин издал еще две её книги: "В небесной сфере" и "Имя".

вернуться
на главную страницу

Нина Краснова

ПУТЬ ИЗ РЯЗАНСКОГО ПОДВАЛА НА ПАРНАС

(Интервью Геннадия Норда с Ниной Красновой)

Геннадий НОРД: Нина, ты - землячка Есенина, родилась в Рязани…
Нина КРАСНОВА: Да. Я - землячка Есенина. И он был первым поэтом, которого я узнала и полюбила в детстве всей душой и который оказал на меня сильное влияние. Родилась я 15 марта 1950 года, но не в селе, а в городе, в центре Рязани, на улице Революции (Соборной), в подвале, как «дитя подземелья» Короленко. Росла без отца, с мамой (инвалидкой второй группы по зрению) и со старшей сестрой и двумя старшими братьями. Стихи стала сочинять в три года, в младшей группе круглосуточного детсада, а писать - в семь лет, в первом классе, когда научилась держать в руке перо. Об этом и о своем детстве я позже написала венок сонетов «Подвал», который в 1993 году был напечатан в журнале «Дружба народов»:

В толстенных стенах этого подвала,
Как цветик подземелья, я росла,
В поэзии надежду подавала,
Не разбираясь в тайнах ремесла.
(…)
Бог наградил меня высоким лбом.
Я начала стихи писать в альбом…
(...)
Есенина запоем я читала,
Великой поэтессой стать мечтала...

Училась я в школе-интернате и в простой средней школе. Потом работала пионервожатой в пионерлагере «Комета» и руководительницей кукольного кружка, ставила с детьми кукольные спектакли. Потом работала нештатным сотрудником в газете «Рязанский комсомолец» и штатным литсотрудником в районной газете «Ленинский путь», в отделе искусства, культуры и быта… Занималась при Дворце профсоюзов в литобъединении «Рязанские родники», которым руководил опальный Евгений Маркин, младший товарищ Солженицына, выпускник Литературного института, самый известный рязанский поэт после Есенина...

Геннадий НОРД:  А потом ты уехала в Москву…
Нина КРАСНОВА: Поэт 19 века Клюшников сказал (написал) когда-то:  «Москва! Предел моих желаний!» - И для меня она с юности тоже была «пределом моих желаний», как и для Есенина, и для героинь Чехова, которые рвались «В Москву! В Москву!»…  и как для всех, кто не может без неё обойтись.
Мне казалось, что только в Москве сбудется всё самое главное и самое лучшее в моей жизни, и что только здесь, общаясь с большими поэтами, писателями, я смогу максимально развить и реализовать свои творческие способности, потому что Москва - центр нашей культуры, и потому что путь на Парнас лежит через Москву.
У Бенджамена Констана есть повесть о морской чайке по имени Левингстон, которая стала птицей высокого полёта, потому что училась летать у птиц высокого полёта. И мне тоже хотелось стать такой птицей. О чём я написала такие строчки:

Как трудно птицей быть высокого полёта,
А жить в соседстве птиц полёта небольшого.

Геннадий НОРД: И ты уехала в Москву поступать в Литературный институт…
Нина КРАСНОВА: Да. В 1971-м году я послала из Рязани в Литературный институт свои стихи. Прошла творческий конкурс (100 человек на место) и получила от Приёмной комиссии вызов на экзамены. Сдала экзамены и набрала нужное количество баллов, и даже больше нужного. Но по какому-то недоразумению, по какому-то закону подлости не попала в список студентов (машинистка пропустила там мою фамилию). Для меня это был страшный удар! Я не знала, что же мне делать теперь. И решила не возвращаться в Рязань. Я устроилась на хлебозавод № 6 и целый год работала там пекарем (по лимиту) и посещала в Центральном Доме литераторов народный университет, где выступали известные поэты... А в 1972 году я всё же поступила в Литературный институт, на дневное отделение поэзии, куда меня рекомендовал Владимир Алексеевич Солоухин. Я тогда на радостях написала такие стихи:

Я студентка! Я живу в столице!

Я попала в семинар к Евгению Ароновичу Долматовскому и занималась у него целых пять лет. А по совместительству с этим работала при институте дворником (почти как Андрей Платонов), а ещё кладовщиком, дежурной на сигнализации и машинисткой в машбюро.
В 1977 году я окончила институт, по инерции проработала там до 1978 года и (по семейным причинам) уехала назад в Рязань. Но приехала я туда, так сказать, на коне, имея уже публикации в центральной периодике, в альманахе «Поэзия», в журнале «Москва» и в журнале «Юность». И какое-то время вела в Рязани литературное объединение «Рязанские родники» (когда Маркин уже покинул земной мир).

Геннадий НОРД: И как сложилась дальше твоя литературная судьба?
Нина КРАСНОВА: В 1979 году в Москве вышла моя первая книга стихов «Разбег». В 1980 году меня приняли с нею в Союз писателей СССР.
В советское время, с 1979 по 1989 год, у меня вышло в Москве 4 книги стихов. Я считалась успешной поэтессой своего поколения семи-восьмидесятников, которое называют ещё и «потерянным поколением», потому что оно оказалось «сакральной жертвой» эпохи перемен, эпохи рыночных отношений, когда книги стали печататься не за государственный, а за свой счёт, которого ни у кого из нас не было, а у кого он и был, у тех всё пропало в период либерализации цен 1991 - 1992 годов, а потом в период дефолта 1998 года. Владимир Солоухин говорил, что «Нине Красновой не хватило 3 - 5 лет, чтобы стать широкоизвестной поэтессой советского времени».

Геннадий НОРД: А как ты опять оказалась в Москве?
Нина КРАСНОВА: В 1992 году я, чтобы, как говорил и писал Виктор Астафьев, не «угореть в своей провинции, как в угарной бане», переехала, то есть вернулась в Москву, потому все мои литературные друзья и наставники, и все мои литературные дела, и все издательства и редакции газет и журналов, в которых я печаталась, были в Москве, а в Рязани - увы… Там мои коллеги говорили мне: «А зачем тебе печататься в Рязани, когда ты печатаешься в Москве?» В Москве так в Москве. Туда я и уехала, и не на жирные хлеба, а на великие испытания, которые помогли мне проверить себя на прочность и закалить свой характер и выйти на новые творческие направления, да ещё и обрести идеального друга и спутника жизни на всех этих направлениях, свою опору и своё личное счастье.
Долматовский говорил своим иногородним ученикам: «В Москву если въезжать (переезжать из провинции), то - на белом коне!» - то есть с победой! Я въехала в Москву на белой «Волге» моих сопроводителей, со своими публикациями в «Новом мире», в «Москве», в «Юности», в «Дружбе народов» и в коллективных сборниках и с фургоном книг и рукописей…     

Геннадий НОРД: Нина, расскажи поподробнее о своих литературных учителях, с которыми сводила тебя жизнь на твоём литературном пути.

Нина КРАСНОВА: На моём литературном пути жизнь сводила меня с разными известными поэтами и прозаиками, которые стали моими старшими друзьями, учителями и покровителями, сыграли каждый свою хорошую роль в моей литературной судьбе.
Например, уже упомянутый мной Владимир Солоухин, которого я считаю своим литературным отцом, не только рекомендовал меня в 1972 году в Литературный институт, после моей первой безуспешной попытки попасть туда, но и несколько лет спустя помог мне издать первую книгу стихов «Разбег» в фирменном тогда издательстве «Советский писатель», и даже сам отнёс туда рукопись этой книги. И, когда она вышла, в 1979 году, рекомендовал меня в Союз писателей СССР, а позже - на всесоюзное радио.  И помог мне издать в «Современнике», книгу стихов «Плач по рекам», которую редакторша «зарубила», потому что там было много таких откровенных личных стихов, которые не принято было печатать в советское время, да ещё в такой непривычно большой дозе, как у меня… И всегда он помогал мне не только делами, но и добрыми советами, как если бы своей дочке.
А Евгений Долматовский, который был моим литинститутским учителем и у которого я занималась в творческом семинаре целых пять лет, всегда защищал меня, если некоторые мои сокурсники «нападали» на меня, как и друг на друга, то есть критиковали меня, например, за мой стиль наив в стихах. Евгений Аронович говорил им: «Ребяты-ы-ы, вы ничего не понимаете. Стиль наив не так прост, как вам кажется. И он является противовесом мудрствованию от лукавого и умничанию, которое - как ничто иное - вредит поэзии». Когда я окончила Литературный институт, Долматовский радовался моим книгам, которые выходили в Москве, и моим успехам, и гордился мной, «как нянька старая» в стихах Пушкина, и восклицал: «Ай, да моя Нинка!» - и приглашал меня выступить в стенах альма матер перед его новыми учениками: «Нина, приходи к нам, я тебе бенефис устрою!».
А Андрей Дементьев, когда я окончила институт и собиралась уезжать из Москвы назад в Рязань, откуда и приехала в Москву, и принесла ему свои стихи в журнал «Юность», сразу же напечатал их там, в этом самом популярном тогда (трёхмиллионнотиражном) журнале. И пригласил меня из Рязани на совещание молодых писателей, в 1979 году, взял меня в свой семинар и написал в «Литературном обозрении», что я была «открытием семинара» и журнала «Юность». И рекомендовал меня от совещания в Союз писателей СССР и вызвал на телевидение, на «Голубой огонёк», где я читала стихи из своей первой книги «Разбег». И потом всю жизнь поддерживал меня, и приглашал на вечера молодых московских поэтов в ЦДРИ, в Манеже, на площади Маяковского. Говорил: «Мы своих не бросаем». А в 1987 году он рекомендовал меня от Иностранной комиссии Союза писателей СССР, поэтессу из провинции, за границу, в Польшу, на праздник «Варшавская Осень Поэзии», в результате чего я написала дневниковый роман «Дунька в Европе»…
Я уж не говорю о том, что Дементьев и Солоухин, два лауреата Государственной премии, помогли мне получить в Рязани, в 1984 году, двухкомнатную квартиру, хотя я и ни в партии не состояла, и ни на какой службе не числилась, а была просто молодым членом Союза писателей СССР и вольным художником (которому -  как члену СП - полагалось по закону 20 лишних квадратных метров под кабинет; но мало ли кому что полагалось по закону, а далеко не каждому это давалось), они оба, каждый сам от себя, послали ходатайство обо мне председателю нашего Рязанского горисполкома Чумаковой, и это возымело своё действие.
А Николай Старшинов печатал меня в альманахе «Поэзия» и включал мои стихи во все антологии и в настенные календари с отрывными листочками и, кстати сказать, тоже рекомендовал меня в СП.  
А пародист Александр Иванов писал пародии на мои стихи и всем говорил, что из всех молодых поэтесс он очень ценит Нину Краснову и ещё одну поэтессу (имярек). Когда этот Король острого жанра увидел в очередном номере «Юности» подборку моих лирических стихов и моё стихотворение со строкой «Так и быть - дотронься до меня», которая сильно возбудила его творческую фантазию, то сочинил и опубликовал в «Студенческом меридиане» и в «Крокодиле» аж две пародии на это стихотворение, одна из которых называлась «Нечто трогательное»:

Не слыву я сроду недотрогою.
То и дело платье теребя,
У тебя чего-нибудь потрогаю
Или дам потрогать у себя…

Долматовский, который знал меня как скромную девушку, прислал мне в Рязань письмо, в котором «утешил» меня: «Нина! Хотя пародия и похабна до крайности, но это хорошая реклама (за которую на западе деньги платят), и она придаст тебе популярности. На ничто пародии не пишут. А Александр Иванов пишет пародии только на таких молодых поэтов, которые по-настоящему талантливы и имя которых на слуху».

Геннадий НОРД: А Евгений Евтушенко сделал о тебе большую передачу на радио «Голос России».

Нина КРАСНОВА: Да. Евгений Евтушенко сделал мне такой приятный сюрприз, «рязаночке-хулиганочке», незадолго до своей кончины. Благословил меня в поэзию - «в гроб сходя, благословил». В декабре 2016 года я виделась с ним последний раз, в Малом зале ЦДЛ, на собрании Русского ПЕН-клуба. Я сидела в первом ряду, а он немножко приопоздал на собрание и, хотя сесть в зале было уже негде, и яблоку было негде упасть, и курочке клюнуть было негде, прошёл в первый ряд и сел прямо со мной. И мы весь вечер сидели с ним рядом, и я подарила ему свою книгу «Тайна» (в двух томах), где есть стихи, посвящённые ему, а он написал мне свой автограф в блокнотике: «Ниночка, желаю тебе счастья и успехов в Новом году и дальше!».
В общем везло мне на моих учителей, с которыми меня сводила жизнь на моем литературном поприще и которые сыграли в моей судьбе каждый свою большую роль. Это ещё и Арсений Тарковский, и Сергей Поликарпов, и Виктор Боков, и Юрий Кузнецов, и Кирилл Ковальджи, и Римма Казакова, и Тамара Жирмунская, и Андрей Вознесенский…

Геннадий НОРД: Это всё поэты разных направлений… и традиционалисты, и авангардисты… и тихие лирики, и эстрадники… И все они оценили тебя, твоё творчество по самому высшему классу.

Нина КРАСНОВА: Меня всегда интересовали поэты разных направлений, разных поэтических систем. И каждый из них оказал на меня своё влияние, которое проявляется в моих стихах и которое только «слепой не заметит». И мне хотелось, чтобы меня знали и ценили разные поэты. 
Кое-кто из моих собратьев по перу, традиционалистов, говорил мне, что, например, Андрей Вознесенский никогда не сможет оценить меня, ему не могут быть близки мои фольклорные мотивы. Но и он оценил меня, потому что увидел в моих стихах своё влияние и «ростки авангардизма»…

Геннадий НОРД: Андрей Вознесенский написал о тебе в журнале «Огонёк» в статье «Музы и ведьмы XX века», где поставил тебя в один ряд с самыми лучшими музами и с самыми лучшими молодыми поэтессами XX века, и прорекламировал тебя в журнале «Обозреватель», который выходил в 134 странах мира…

Нина КРАСНОВА: А в своей книге на «Виртуальном ветру» Андрей Вознесенский похвалил меня за мои частушки, которые ему, как человеку с юмором, оказались очень близки, он написал: «Озорна и целомудренна ненормативная лексика в стихах рязанской красной девицы Нины Красновой»… Ещё он сделал послесловие к моей книге «Четыре стены». А Римма Казакова - предисловие к ней, стихами, которые посвятила мне. Кстати сказать, с Риммой Казаковой и с группой Союза писателей Москвы, с Кириллом Ковальджи, Татьяной Кузовлевой… я когда-то, в 1996 году, ездила в Рязань, выступала с ними в областной библиотеке им. Горького и водила их по своему родному городу, как Сусанин, и Римма тогда подарила мне свою книгу с таким автографом: «Ниночка, мы с тобой уже никогда не расстанемся». И мы и не расставались с ней до конца. Я бывала у неё дома на улице Чаянова, там и с тобой познакомилась, Геннадий… Мы втроём сиживали за столом на кухне, ели котлеты, пожаренные Риммой, пили чай, и не только чай… очень приятно общались, ужинали, читали стихи. Я помогала ей по хозяйству, ходила в магазин и в аптеку за продуктами и лекарствами, когда она перенесла тяжёлую операцию. Тогда же я сделала с Риммой большое-большое интервью. В 2000-х годах мы с ней вели литературный кружок в музее Лермонтова… Я и сейчас не расстаюсь с ней, как и ты. Ты недавно написал о ней такие прекрасные и такие трогательные воспоминания!

Геннадий НОРД: «Не смейте забывать учителей!» - говорил и писал Андрей Дементьев… И ты, как достойная ученица своих учителей,  следуешь этой заповеди, Нина.

Нина КРАСНОВА: Я никогда не забываю своих учителей и всех их люблю и всех благодарю за всё, что они сделали для нашей отечественной и для мировой культуры и конкретно для меня. И, кстати сказать, почти со всеми я переписывалась, и когда жила в Рязани, и когда жила уже в Москве, куда я переехала в 1992 году. Среди них не только поэты, но и писатели-прозаики. Виктор Астафьев, и певец и композитор Анатолий Шамардин, автор песен на стихи современных поэтов и на мои стихи, и автор статей и рассказов об искусстве и переводчик китайских философов и польского юмориста Януша Осенки с немецкого языка на русский, и артист Валерий Золотухин, автор двадцати книг-дневников. И всем я посвящала свои стихи и весёлые частушки.

Геннадий НОРД: Прочитай некоторые из них вслух…

Нина КРАСНОВА:

Римме Казаковой

Римма, Римма Римма,
Ты неповторима!
За тебя, Риммулечку,
Выпью я граммулечку!

Андрею Дементьеву

С новой книгою моею
К Вам иду, похорошев.
Мною, автором, и ею
Вы довольны, милый шеф?

Кириллу Ковальджи

Вот книга стихов. От кого? От Кирилла.
Я книгу открыла - поэта открыла.
Стихи у Кирилла такие лирические,
Такие они у него кириллические.

Виктору Бокову

Боков спрятался в чулан
От шумихи, от известности.
Боков - действующий член
Академии словесности.

Евгению Евтушенко

Он - не мелкий вам карасик,
А большая рыба, классик!
Кит в сравненье с этим классиком
Мелким выглядит карасиком.

Андрею Вознесенскому (автограф на книге «Потерянное кольцо»)

Поэту без приставки анти,
Давно контакта с ним ища,
Дарю «Кольцо», душою трепеща,
И эту надпись в сотом варианте.

Валерию Золотухину

К Золотухину на печку
Ты под шубу заберись.
Он - артист, каких не сыщешь,
И писатель - зашибись!

Ой, Золотухин, ой, Валера!
Да не возьмёт тебя холера!
Любись, работай и не ахай
И посылай холеру… к лешему.

Геннадий НОРД: Александр Шаталов когда-то назвал тебя в литературной передаче на ТВ, по телеканалу «Культура», Королевой частушек.

Нина КРАСНОВА: Частушки - это не главная для меня творческая линия, а побочная. Но она у меня есть. Я когда-то стала сочинять их под влиянием рязанского фольклора и моей матушки, рязанской частушечницы, и ещё - под влиянием Николая Старшинова и Виктора Бокова, которые были заядлыми собирателями народных частушек и пели их - Старшинов под игрушечную гармошку своего внука, прямо в редакции альманаха «Поэзии», а Боков - под балалайку, у себя на даче, в кругу друзей и домочадцев. И ещё по радио и в ЦДЛе, где и я выступала с ними.
Я раньше думала, что частушки - это деревенский жанр и что я никогда не смогу сочинять их, потому что я-то родилась не в деревне, а в городе. Но постепенно пристрастилась к ним. Особенно когда по просьбе Старшинова стала посылать ему для его коллекции рязанские частушки, которые надиктовывала мне моя матушка. А когда запас народных частушек у меня иссякал, я начинала сочинять свои, причём в таком огромном количестве, что мой наставник Старшинов испугался за меня и сказал мне: «Нина, ты не очень-то увлекайся частушками. А то все будут думать, что ты только их и сочиняешь, и перестанут считать тебя серьёзной поэтессой». Но было уже поздно. Дурной пример оказался для меня заразительным. И частушки сочинялись у меня уже сами собой и продолжают сочиняться. Они для меня -  как творческая разминка, как интеллектуальный тренинг… и как потешки для взрослых, как средство против плохих настроений и уныния. Виктор Астафьев говорил (писал), что «с помощью частушек Нина Краснова защищается от тяжёлых ударов судьбы». А Виктор Боков говорил (писал): Нина Краснова - «нежный рыцарь русской поэзии», и Нина Краснова - «это казацкая вольница», и ей можно делать в поэзии всё, чего другим поэтессам нельзя (и строго воспрещается)!

Геннадий НОРД: Ты когда-то выпустила сборник своих авторских частушек «Залёточка»...

Нина КРАСНОВА:  Да, в 2005 году. «Залёточка» - рязанский синоним слов «милёночек», «дролечка», «ягодиночка». Я выпустила этот сборник в своём художественном оформлении, со своими цветными и графическими картинками, но тиражом всего 100 экземпляров, а на руки получила только 50. Есть у меня расширенный (электронный) вариант этого сборника - «Едет Маша в Катманду». Но пока у меня нет возможности издать его. Я иногда пою свои частушки на литературных мероприятиях, отбивая легкую дробь. А певец и композитор Анатолий Шамардин сочинил свои мелодии к ним и сделал два цикла - «Озорные попевки» и «Смешные попевки» - и записал их на диск в студии и пел на наших с ним концертах. А Валерий Золотухин пел их в 2005 году на моем вечере от журнала «Наша улица» в Малом зале ЦДЛ, на какой-то свой старинный алтайский мотив. И когда в 2012 году выступал в Доме Музыки, вытащил меня на сцену, чтобы и я там спела и сплясала на пару с ним. 

Геннадий НОРД: Валерий Золотухин говорил, что «без Нины Красновой нельзя представить себе русскую литературу XX и XXI века».

Нина КРАСНОВА: Да, он говорил это в своем видеовыступлении на моем юбилейном вечере в 2010 году, в Большом зале ЦДЛ.
Золотухин время от времени просил меня написать серьёзные стихи на какую-то серьёзную тему. Например, попросил написать стихи о Петре и Февронии и потом читал эту мою оду в шестнадцати городах России на открытии памятников этим двум русским святым. Между прочим, Феврония - рязанская Дева из рязанской мещёрской деревни Ласково, где корни моих предков по линии моей матушки (как и в Солотче, и во всех населённых пунктах мещёрской ветки) и где я когда-то по окончании средней школы два лета работала пионервожатой в пионерлагере «Комета».

Геннадий НОРД:  Ты когда-то написала: «Москву ничем не удивишь, // но я попробую!» А ведь ты и правда удивила Москву. Своими книгами. Среди которых и две твои книги «Интим» и «Семейная неидиллия», которые вышли в 1995 году, в издательстве «РИФ РОЙ» и за которые ты получила на турнирах Поэзии в Лужниках титул Принцессы Поэзии «Московского комсомольца» и титул Королевы любовно-эротической Поэзии России.

Нина КРАСНОВА: Обе эти книги (в моём художественном оформлении, со моими графическими иллюстрациями) по-существу стали народными. Я сама продавала их на «площадях и улицах столицы», бегая по разным маршрутам и устраивая для каждого потенциального покупателя мини-концерт на 1 - 2 минуты, с чтением самых ярких и весёлых строк. И продала весь тираж «Интима», 3 тысячи экземпляров (из которых экземпляров 100 раздарила друзьям), и на «гонорар» за «Интим» выпустила «Семейную неидиллию», тиражом 5 тысяч экземпляров, и её почти всю продала (а экземпляров 500 раздарила). И на заработанные деньги хотела издать книгу частушек «Залёточка», хорошим тиражом, чтобы она кормила меня, как курочка-ряба золотыми яичками, и я могла бы сидеть на вольных хлебах и писать новые книги и «не ждать милостей от природы», и ни от кого ничего не ждать. Но дефолт 1998 года обнулил мои «капиталы», и я осталась у разбитого корыта. И с тех пор больше не продаю свои книги на «площадях и улицах столицы». Между прочим, в 90-е годы и Александр Иванов сам продавал свои книги, в павильоне «Олимпийском», а Николай Старшинов - на своих вечерах в ЦДРИ, а Валерий Золотухин продавал свои дневники в Театре на Таганке до конца своей жизни. Сергей Есенин когда-то тоже продавал свои книги - в магазине, где они лежали на прилавке. А вообще-то не дело писателя - самому (даже если у него это получается) продавать свою литературную продукцию, затрачивая на это свои золотые творческие силы, свою творческую энергию, его дело - писать. «Беда, коль сапоги начнёт тачать пирожник, а пироги печи (печь) сапожник». Но зато я убедилась на своём личном опыте, что мои стихи, да ещё вперемешку с частушками, нужны людям, даже таким, которые вроде бы не любят поэзию. А кто говорит, что поэзия в наше время никому не нужна, и что книги никому не нужны, тот не прав.

Геннадий НОРД: Нина, но ты пишешь не только стихи, а и прозу.

Нина КРАСНОВА: Да, я пишу и прозу. Потому что далеко не всё можно сказать в стихах, и даже в поэмах. Что-то - и даже очень многое - можно сказать только в прозе, и только через неё выразить себя и какие-то свои взгляды, своё отношение к кому-то или к чему-то. Но я пишу не художественную прозу, а нон-фикшен: дневники (я веду их с 11 лет, с 5-го класса под влиянием книг Анатолия Алексина, Геннадия Мамлина, Яна Ларры), пишу литературные статьи, лирическую, автобиографическую и литературоведческую, исследовательскую прозу, эссе… В 2000 году в журнале Юрия Кувалдина «Наша улица», в двенадцати номерах, с 1-го по 12-й, вышел почти весь мой роман «Дунька в Европе» - о моей первой поездке за границу, на праздник «Варшавская Осень Поэзии». В 2003 году в издательстве Юрия Кувалдина «Книжный сад» вышла моя книга «Цветы запоздалые», в которой есть не только стихи, но и моё автобиографическое эссе «Москва рязанская», и страницы о моих земляках - о поэте Якове Полонском, авторе романса «Мой костёр в тумане светит» и «В одной знакомой улице я помню старый дом», и о поэте Евгении Маркине, и эссе «Фатьянов» - о жизни и творчестве поэта-песенника Алексея Фатьянова, и эссе «Тютчев» - о жизни и творчестве поэта Фёдора Тютчева, классика XIX века… и отрывки из «Дуньки в Европе». А в 2010 году в том же издательстве вышло сразу две мои книги: «В небесной сфере» и «Имя», в которых опять же есть не только мои стихи, но и эссе о поэтах Серебряного века - о Пастернаке, Ахматовой, Цветаевой, Гумилёве, Есенине, Волошине, Тинякове (подзабытом предшественнике Есенина), а также о Мандельштаме... и заметки о прозе Кувалдина… Печатались в разных журналах, альманахах и газетах и мои материалы о Бальмонте и о моих старших друзьях и учителях - мемуары о Евгении Долматовском, о Николае Старшинове, об Александре Иванове, о Викторе Астафьеве, о Валерии Золотухине, как об артисте и как об авторе двадцати книг своего дневника… и о моих друзьях «потерянного» поколения, символов этого поколения - о Николае Дмитриеве, Александре Щуплове, Татьяне Бек, и о девяностодесятнике Валерии Дудареве, самом юном главном редакторе журнала «Юность» (хотя сейчас новый главный редактор Сергей Шаргунов - ещё юнее Дударева).
Вообще о каждом из своих друзей и учителей я могла бы издать книги, о каждом из них у меня есть материалы - не только стихи, но и эссе, воспоминания, статьи, и мои интервью с кем-то из них, и стенограммы их выступлений на вечерах и репортажи об этих вечерах… да ещё и мои переписки со всеми… Причём не только письма моих корреспондентов ко мне, но и мои письма к ним (копии которых я всегда оставляла себе, поскольку письма - это отличный подсобный материал для книг). Эпистолярный жанр и вообще проза нон-фикшен занимает в моем творчеством багаже намного больше места, чем стихи и поэмы.  
Гёте говорил, что «писатели - это секретари человечества». Я считаю себя таким секретарём.

Геннадий НОРД: Тебя даже называют летописцем литературной жизни, историком культурной жизни нашего времени.

Нина КРАСНОВА: Называют… (Нина Краснова улыбается.)

Геннадий НОРД: Нина, а ты же ещё и основатель и главный редактор альманаха «Эолова арфа».

Нина КРАСНОВА: Да. Я выпустила 8 номеров альманаха «Эолова арфа», каждый из которых по своему объёму - «томов премногих тяжелей». В альманахе я стараюсь дать, показать широкую панораму современной литературы - стихи и прозу известных, маститых и пока ещё неизвестных авторов, и свои вещи.
6-й номер - тематический - весь посвящён Андрею Вознесенскому, памяти поэта. Этот номер, с подназванием «АнДРЕеВО ДРЕВО», и вообще альманах так понравился Зое Богуславской, что я получила за него спецприз Фонда им. Андрея Вознесенского, а недавно еще и премию «Парабола».
А 7-й и 8-й номера «Эоловой арфы» - тоже тематические, с подназванием «Русский Орфей - Анатолий Шамардин» - посвящены Анатолию Шамардину, уникальному русско-греческому певцу и композитору, солисту Утёсовского оркестра 70-х годов, инязовцу, полиглоту и моему близкому другу и спутнику жизни, автору наших с ним песен и его песен на стихи разных поэтов.

Солисту оркестра Леонида Утёсова
Анатолию Шамардину

1.
Из оркестра Утёсова ты - тенорист.
Путь в искусство не прост у тебя и тернист.
И певца сладкозвучней не сыщешь окрест.
А плохого не взяли бы в этот оркестр.

2.
Представитель русского бельканто,
Знающий и Бебеля, и Канта,
Анатолий Шамардин -
Это просто шарм один!

Царствие ему Небесное...
Кстати сказать, у нас с Анатолием оказалось в жизни много общих друзей из литературного мира. Все его друзья оказались и моими, а все мои - и его друзьями, хотя мы с Анатолием долго шли по жизни разными путями, каждый своим, пока наши пути не совпали в 1988 году на юбилее Виктора Бокова в Доме культуры газеты «Известия», где Анатолий пел свои песни на стихи юбиляра, а я читала свои стихи, посвященные мэтру. И Боков, благодаря которому это случилось, стал нашим «посажённым отцом». Ты, Геннадий, знаешь Анатолия. Вы с ним даже оба участвовали в одном концерте фестиваля «Начало», и я с вами, на родине моей мамы, в Солотче, в 2008 году.

Геннадий НОРД: А почему ты назвала свой альманах «Эолова арфа»?

Нина КРАСНОВА: А потому что меня, когда я работала в газете «Ленинский путь», все сотрудники называли Эоловой арфой: «Нина, ты Эолова арфа». - А что это такое? Я тогда узнала, что в древнегреческом мифе   - это такой музыкальный инструмент, который висит на ветвях дерева и звучит и поёт от каждого лёгкого прикосновения и дуновения Бога Ветра - Эола. То есть это символ трепетной, впечатлительной, утончённой творческой натуры, и каждый творческий человек - это Эолова арфа со своими струнами души, со своей музыкой и своей песней души. И поэтому я так и назвала свой альманах, где каждый автор - это и есть Эолова арфа.
Этот альманах увенчан ещё одной наградой - «Артиада народов России», учредителем «Артиады...» является Академик РАЕН, критик Лола Звонарёва.

Геннадий НОРД: Нина, а сейчас ты, как я знаю, работаешь над трилогией об Анатолии Шамардине, которая называется «Золотой самородок из Хасаута-Греческого».

Нина КРАСНОВА: Да. И она не только о нём, но и о его окружении, о его родных и близких, о его друзьях, об известных и неизвестных людях, с которыми он был связан, и о его жизни со всеми её проблемами, и о времени, в которое он жил и работал, и об истории советского и постсоветского эстрадного искусства и нашей отечественной литературы.
Вышло уже два тома «Золотого самородка», в издательстве Евгения Степанова «Вест-Консалтинг», в 2018 и 2020 году, в новой литературной серии «Судьбы выдающихся людей» - сокращённо «СВЛ».
В обоих томах много страниц о легендарном Леониде Утёсове, который едва только услышал Анатолия, его золотой голос, тенор редкостной красоты, и сразу же принял Анатолия в свой оркестр и открыл ему дорогу в большое искусство и защитил молодого тогда певца от худсоветов, от чиновников с их невыполнимыми для него требованиями петь лобовые гражданские песни, которые не подходили ему ни по характеру, ни по голосу, ни по душе и которых не было у него в репертуаре, а были нежные лирические песни - о любви, да притом в основном на иностранных языках, на итальянском, немецком, английском, которыми он (инязовец и полиглот) владел в совершенстве, и на родном для него греческом языке, а также свои собственные и русские народные песни, например, «Пряха» («В низенькой светёлке огонёк горит. // Молодая пряха у окна сидит»), которую он и считал самой, что ни на есть, гражданской (патриотической) песней, потому что она вызывает в людях любовь к русской девушке, а в её лице - к России и к русскому народу, и к русской песне, и к русской культуре.
«Пусть Анатолий поёт то, что он поёт. Пусть поёт иностранные песни на иностранных языках (хотя в советские времена у нас в советской эстраде это не поощрялось. - Н. К.). Какие же ему ещё и петь с его нерусским (орлиным) носом?» - сказал Утёсов дирижёру Владимиру Старостину как бы в шутку и добавил. - И пусть Анатолий поёт и свои собственные песни, и русские народные. Берём Толю (со всем его репертуаром) в оркестр, в порядке исключения!»
Утёсов умел ценить настоящие таланты и радоваться им и брал в свой джазовый оркестр не просто хороших, а уникальных артистов, певцов, музыкантов.

Геннадий НОРД: В «Золотом самородке...» немало страниц посвящено и  прославленным утёсововедам Амчиславским - Борису и Эдуарду…

Нина КРАСНОВА: Нельзя писать об Анатолии Шамардине и не писать о Леониде Утёсове. И нельзя писать о Леониде Утёсове и не писать о Борисе и Эдуарде Амчиславских, которые всю жизнь занимаются Утёсовым. Они написали и выпустили более десяти книг о нём, создали в Одессе музей Утёсова… они - настоящие подвижники культуры! И мне повезло познакомиться с ними. За что спасибо Утёсову и Шамардину! И ещё писателю-сатирику Александру Хорту.

Геннадий НОРД: Как это получилось?  

Нина КРАСНОВА: А получилось это вот так. 21 марта 2014 года, за месяц с   лишним до своего неожиданного ухода в мир иной Анатолий Шамардин выступил на 1-м канале ТВ в передаче о Леониде Утёсова «Сердце поёт...», в которой принимали участие и солисты этого оркестра Бедрос Киркоров и Вадим Мулерман. И тут Анатолия заметили два прославленных утёсововеда, земляки легендарного одессита, отец и сын Амчиславские, Борис Самойлович и Эдуард Борисович, которые много лет живут в Нью-Йорке. Они очень удивились: «А почему мы не знаем такого певца - Анатолия Шамардина?..  Бедроса Киркорова знаем, Вадима Мулермана знаем, а Анатолия Шамардина - нет?» - и включили его в золотой список солистов оркестра и в свою тетралогию об Утёсове «Я родился в Одессе...», которую выпустили в 2014 году. И стали искать кого-то, кто знал Анатолия и мог бы дать им какие-то сведения о нём. И вышли на своего и нашего с Анатолием друга Александра Хорта, который посоветовал им обратиться ко мне. И я наприсылала им столько сведений об Анатолии, что их оказалось больше, чем обо всех солистах, вместе взятых, начиная с 30-х годов… И потом подарила Амчиславским и газеты, и журналы, и альманахи, и книги со своими материалами об Анатолии, и диски и кассеты  с его песнями… И всё это оказалось в музее Леонида Утёсова, где Анатолию, так сказать, предоставили творческое убежище… и в научной библиотеке города Одессы. И потом Анатолий попал и в новые книги Амчиславских - «Навсегда Утёсовым остался», в Утёсовскую энциклопедию, том 1… А я получила Дипломы имени Леонида Утёсова, имени первопечатника Ивана Фёдорова и премию «Бриллиантовый Дюк» от Президента конкурса имени Де Ришелье Елены Ананьевой и членов оргкомитета Евгения Лукашова и Эдуарда Амчиславского, и премию Союза писателей Северной Америки «Старая пластинка» от Геннадия Норда, от тебя, Геннадий... - «за многолетнее изучение жизни и творчества Анатолия Шамардина, солиста оркестра Леонида Осиповича Утёсова и за публикации на эту тему в книгах и СМИ», и за серию «СВЛ».
А с Эдуардом Амчиславским я познакомилась не только заочно, но и очно, в 2015 году, на юбилее Леонида Утёсова в трактире «Гурман» на Пятницкой, где и ты был, Геннадий, и Александр Хорт, и виделась я с Эдуардом ещё и в 2019 году в Доме Пашкова и в телестудии Евгения Степанова «Диалог», на мероприятиях, посвящённых Леониду Осиповичу. У меня в домашней библиотеке есть книги Амчиславских, с автографами. Я держу их на витрине. И сочинила про них вот такие строчки:   

Утёсововедам Амчиславским - Борису и Эдуарду

Хороши Амчиславских тома!
Много сердца там и ума.
Утёсов стоит у Небесных Врат
Томам Амчиславских Утёсов рад!

И я рада этим томам, и Анатолий Шамардин, который теперь встретился со своим покровителем ЛОУ в Царствии Небесном!

Геннадий НОРД: Нина, ты - Принцесса Поэзии «Московского комсомольца» 1995 и 1996 года, и Королева любовно-эротической Поэзии России… ты лауреат разных премий… имени Анны Ахматовой, имени Николая Рубцова «Звезда полей», а также лауреат премий «Писатель 21 века», «Артиада народов России», и лауреат фестиваля «Под небом Рязанским»…  и лауреат премии «Парабола» и спецприза Фонда Андрея Вознесенского «За талант»...

Нина КРАСНОВА:  Да, мне это приятно, но я работаю не ради славы и наград, как говорится… и не ради денег, которых сейчас никто не платит писателям за их книги (если только ты не в шоу-бизнесе и пишешь не коммерческие книги), а просто занимаюсь своим любимым литературным делом, без которого не представляю себе своей жизни, реализовываю свои творческие возможности, заложенные в меня Богом, выполняю свою «Небесную программу», как сказал бы Андрей Вознесенский.

Геннадий НОРД: Ты печаталась во всех главных литературных газетах и журналах нашей страны, которые я не буду перечислять здесь. Их можно найти и посмотреть в справке о тебе. Но ты печаталась не только в нашей стране… а во многих странах… в каких?

Нина КРАСНОВА:  Во всех европейских странах социалистического лагеря, в Польше, Болгарии, Венгрии, Румынии, Чехословакии, Германии, а также в США, Израиле, Франции, Италии, Норвегии, Индии, Китае, Эфиопии, Алжире и т. д. И в некоторых бывших союзных республиках - в Латвии, Туркмении, Украине… 

Геннадий НОРД: Нина, а сколько разных твоих книг уже издано в течение твоей жизни?

Нина КРАСНОВА: 20 книг стихов и прозы (все - в Москве, одна в Рязани). Плюс 8 номеров альманаха «Эолова арфа», в каждом из которых как минимум 50 процентов объёма - это мои тексты, а в 6-7-8-м номерах - 90 процентов. А неизданных книг у меня ещё больше. Они - в форме бумажных рукописей и электронных версий - лежат в моих архивах, в моих запасниках и ждут своего часа. И дай Бог - дождутся «ещё при моей жизни», как сказал бы великий оптимист Анатолий Шамардин. «Поможи мне, Бог», как сказала бы моя матушка своим рязанским (солотчинским) языком. 

12  - 13, 16 - 18 февраля 2021 г.,
Москва

СПРАВКА

Нина Петровна Краснова - известный поэт «потерянного поколения». Родилась 15 марта 1950 года в Рязани. Училась в восьмилетней школе-интернате № 1 и в средней школе № 17.
Стихи пишет с семи лет. Работала пионервожатой и руководительницей кукольного кружка в пионерлагере «Комета» (в д. Ласково), литсотрудницей в газете «Ленинский путь» Рязанского района (в отделе искусства, культуры и быта), пекарем-выборщиком на Московском хлебозаводе № 6 (по лимиту).
В 1972 году поступила в Литературный институт им. М. Горького (по рекомендации Владимира Солоухина), на очное отделение поэзии, окончила его 1977 году (занималась в семинаре Евгения Долматовского). Участница IX Всесоюзного совещания молодых писателей (стала «открытием семинара» Андрея Дементьева). В 1979 году выпустила в «Советском писателе» первую книгу стихов «Разбег», с которою в 1980 году была принята в Союз писателей СССР.
Печаталась в журналах «Юность», «Москва», «Новый мир», «Октябрь», «Дружба народов», «Студенческий меридиан», «Молодёжная эстрада», «Форум», «Библиотекарь», «Про любовь и не только», «Родина», «Крокодил», «Обозреватель», «Время и мы» (Москва - Нью-Йорк), «Наша улица», «Детское чтение для сердца и разума», «Дети Ра», «Зинзивер», «Зарубежные записки», «Футурум АРТ», «Персона PLUS», «Другие», в альманахах «Поэзия», «День поэзии», «Московский год поэзии», «Истоки», «Кольцо А», «ЛитРос», «Муза», «Золотое руно», «Эолова арфа», «Литературные знакомства», «ЛиФФТ», «Яблочный Спас», «Чаша круговая», «Утро», «Литературная Рязань», «Под небом рязанским», в разных коллективных сборниках и антологиях, в том числе «Молодые голоса», «Час России», «Русская поэзия. ХХ век», «Русская поэзия. ХХI век», «Жанры и строфы современной русской поэзии», а также в газетах «Литературная Россия», «Литературная газета», «Независимая газета», «Московский комсомолец», «Книжное обозрение», «День литературы», «Завтра», «Слово», «Домашнее чтение», «Экспресс-газета», «Литературные известия», «Поэтоград», «Литературная гостиная» и т. д.
Публиковалась не только в своей стране, в том числе в бывших союзных республиках - в Латвии, Туркмении, Украине, но и во всех европейских странах социалистического лагеря, в Польше, Болгарии, Венгрии, Румынии, Чехословакии, ГДР, а также в США, Израиле, Франции, Италии, Норвегии, Индии, Китае, Эфиопии, Алжире и т. д.
Член Союза писателей Москвы и приёмной комиссии, член Союза писателей XXI века и Первый секретарь этой творческой организации, член Союза российских писателей и профессиональных писателей, Союза писателей Северной Америки, а также Русского ПЕН-клуба. Член жюри премий «Московский счёт», «Под небом рязанским».
Лауреат премий им. Николая Рубцова «Звезда полей», им. Анны Ахматовой, им. Де Ришелье «Изумрудный Дюк» и «Бриллантовый Дюк», им. Леонида Утёсова и первопечатника Ивана Фёдорова, а также премий «Старая пластинка», «Артиада народов России», «Писатель XXI века», «Парабола», обладатель спецприза от Фонда им. Андрея Вознесенского «За талант» и т. д.
Член редсовета журнала «Юность», основатель и главный редактор литературного альманаха «Эолова арфа».
Автор более двадцати изданных персональных книг стихов и эссеистической, дневниковой, мемуарной, литературоведческой прозы, и ещё более - пока не изданных.
С 1992 года живет в Москве.
На стихи Нины Красновой композитор Андрей Семёнов (зав. музыкальной частью театра «Эрмитаж») написал «Маленькую сюиту для голоса и виолончели»; композитор Константин Дюбенко (из Санкт-Петербурга) - хоральный цикл «Сны под пятницу» и несколько романсов; а певец и композитор Анатолий Шамардин, солист-вокалист оркестра Леонида Утёсова 70-х годов - целых 20 песен и романсов и озорные и смешные попевки.

7 февраля 2021 г.

"Наша улица” №256 (3) март 2021