Нина Краснова "«Не надо заводить архива...»?" эссе


Нина Краснова "«Не надо заводить архива...»?" эссе
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин

 

Нина Петровна Краснова родилась 15 марта 1950 года в Рязани. Окончила Литературный институт им. М. Горького (семинар Евгения Долматовского). Автор многих поэтических сборников, выходивших в издательствах «Советский писатель», «Современник», «Молодая гвардия» и др. Печаталась в журналах «Время и мы», «Москва», «Юность», «Новый мир» и др. В «Нашей улице» публикуется с пилотного № 1-1999. Принцесса поэзии «МК-95». В 2003 году в издательстве «Книжный сад» вышла большая книга стихов и прозы «Цветы запоздалые» под редакцией и с предисловием Юрия Кувалдина. Член Союза писателей СССР с 1982 года. К 60-летию Нины Красновой в 2010 году Юрий Кувалдин издал еще две её книги: "В небесной сфере" и "Имя".



 

вернуться
на главную страницу

Нина Краснова

«НЕ НАДО ЗАВОДИТЬ АРХИВА...»?

эссе

 

1.
Не надо заводить архива,
Над рукописями трястись!  -

Когда я много лет назад прочитала эти строки, они вызвали у меня сильное удивление и негодование. Ладно, если бы их написал кто? - какой-нибудь болван, дурак, идиот, олигофрен, какой-нибудь неграмотный и умственно отсталый мужик, далёкий от литературы и искусства и от отечественной и мировой культуры, но их написал знаменитый поэт Борис Пастернак, лауреат Нобелевской премии. Да-а-а… Причём он не просто советует сам себе или тебе или мне или кому-то не заводить архива, не хранить у себя или где-то ещё разные бумаги, рукописи, потому что считает, что это не надо, а категорически требует, чтобы никто не заводил никаких архивов! – Не надо этого делать, и всё!

2.
Заводить архивы, может быть, не надо только таким писателям, у которых печатается всё, что они ни напишут, у которых издатели всё-всё хватают прямо из-под руки и из-под пера, каждую страничку с «непросохшими чернилами», каждую новую вещь, каждую строчку, и у которых, как говорится, ничего нет в столе, и никакого архива нигде нет, и которые и не умеют хранить эти архивы и заниматься ими, даже если бы они у них и были… или за кого их архивами занимаются не они сами, а их секретари.
«Я вам не скажу за всю Одессу» и за всех людей, но скажу «за писателей»: вообще-то, по моему мнению, писатель без архива – не писатель, а пустой барабан. Или такой айсберг, у которого нет восьмой части айсберга под водой.

3.
Не всем везёт издать при жизни всё, что они написали… Очень многим большим и великим поэтам и прозаикам, как говорил Максимилиан Волошин, приходится «при жизни быть не книгой, а тетрадкой».
А кто успел издать всё – это не значит, что он станет классиком и встанет «на одну полку вечности с классиками», как сказал бы Юрий Кувалдин, и это не значит, что книги такого автора не окажутся макулатурой. Один польский писатель написал и выпустил в свет 90 детективных романов и побил все мировые рекорды по количеству книг, которые он не только написал, но и выпустил, но классиком он не стал, и никто не читает его. 
А Лермонтов выпустил при жизни всего одну тоненькую книжечку в 14 стихотворений. А все главные его сочинения остались в его бумагах, в его личных архивах, которые «не надо заводить», как считал Пастернак. И если бы они попали в руки кого-то, кто тоже так считает, то что же тогда было бы с творческим наследием Лермонтова?
А что было бы с творческим наследием многих и многих наших классиков, если бы их тетрадки, их рукописи, которые не «не горят», а ещё как горят и как полыхают, никто не сохранил бы? У нас не было бы великой русской и мировой литературы.
А что было бы с трудами летописцев, Нестора с «Повестью временных лет» XII века, или автора «Слова о полку Игореве» 1185 года, или Софония Рязанского с «Задонщиной» XIV века, или Пимена с его посланиями Ивану Грозному XVI века, из которых сохранилось всего два послания? Тогда не было ни компьютеров, ни пишмашинок… Летописцы – монахи - писали свои труды от руки. И эти труды были рукописями, всего в нескольких экземплярах, или даже всего «в одном бесценном экземпляре». И слава Богу, что они сохранились и дошли до нашего времени! И слава людям, которые сохранили их в архивах, а с ними и древнерусскую историю и литературу!   
Честь и слава всем, кто заводит и держит архивы, и всем, кто сохраняет, спасает их, даже и не свои, а чьи-то, чтобы они не пропали.
Честь и слава архивариусам и музейным работникам! И писателям, которые занимаются и своими, и не своими архивами и «трясутся над рукописями», чтобы, не дать им исчезнуть и погибнуть, и, как сказала бы моя мудрая матушка, «производят их в дело», то есть превращают в книги.   

4.
Кстати сказать, моя матушка, Краснова Мария Петровна (в девичестве Аношкина), хотя у неё образование было всего 5 классов сельской (солотчинской) школы, умела хранить и хранила домашние архивы и дорожила ими больше, чем кто-то золотыми и бриллиантовыми бижутериями.
Я помню, у нас в нашей рязанском подвале на улице Революции, 52, на кухоньке, была в стене ниша размером с вертикальный ящик стола. И в этой нише лежали – аккуратной высокой стопочкой – письма и открытки, которые матушка получала от своих детей, от моего старшего брата Владимира из армии, где он служил, из азербайджанского городка Шамхор, и от меня из школы-интерната, где я училась…
- Как я могу бросить на помойку письмо, которое написал мне своей рукой мой ребёнок, сын или дочка? – говаривала моя матушка.
Она ни одну бумажку с текстом не выбрасывала, пока не спросит у нас, чья эта бумажка и нужная ли она.
Я помню, мой брат Вячеслав, Славка, иногда подшучивал над нашей мамой. Помню, она подметала в подвале полы веником и увидела около тахты листочек бумаги с каким-то текстом. И подняла с пола этот листочек и показала Славке и спросила:
- Славк, это нужный листочек?
- У-у, мать, это о-очень нужный и о-очень ценный лист… - ответил Славка с растяжкой . 
- Да? Вот он… валялся около тахты… а я увидела и подняла его… 
- Молодец, мать, пойди и брось его в ведро с мусором…   
Я – вся в мою маму. Она сохранила весь наш домашний архив, там есть даже моё письмо, которое я написала ей в 7 лет химическим карандашом, и прислала из лесной школы, со станции Денежниково Рязанского района… Сохранила мама и все мои письма, которые я в 17 и 18 лет присылала ей из пионерского лагеря «Комета», из деревни Ласково, когда летом работала там пионервожатой, и мои письма, которые я писала ей и моей сестре Татьяне из Литературного института, из Москвы, когда училась там… А я сохранила всё, что сохранила моя мама, и все её письма ко мне… и все письма моих братьев и моей сестры… И храню все наши архивы… в том числе и все литературные архивы своих друзей и учителей, накопившиеся у меня за жизнь. И не только храню их, но и работаю с ними, чтобы они не лежали у меня мёртвым грузом.
Для кого-то это всё, может быть, хлам, от которого надо освобождать жилую площадь, а для меня, как и для моей мамы, всё это - ценнее самых ценных ценностей, это всё – богатейший материал для моих книг, которые я написала и которые ещё не написала, но, дай Бог, напишу.

5.
Между прочим, хранить архивы, и таким образом сохранять, например, историю даже не государства, а только своей семьи и своего рода, историю своей жизни, а если ты представитель литературы и искусства, то и историю литературы и искусства своего времени - это черта культурных, образованных людей, дворян и аристократов, которые передавали свои личные архивы из рода в род, чтобы не прервалась связь времён и связь поколений. И только иваны, не помнящие родства, и булгаковские шариковы, и люди, которым дороги не духовные, а материальные ценности, считают всё это ненужным хламом.

6.  
У меня вызывают восхищение люди, в том числе мои друзья, представители литературы и искусства, которые заводят и хранят архивы и разные артефакты и дорожат ими.
…Например, артист Валерий Золотухин, член Союза писателей Москвы, автор книг «На Исток-речушку, к детству моему», «Таганский дневник», и автор 20-ти томов дневника, всю жизнь собирал архивы и артефакты… и насобирал их столько, что ему было негде хранить всё это… У него с женой Тамарой была на улице Больших Каменщиков великолепная – с прекрасным интерьером и дизайном -  четырёхкомнатная квартира, но Тамара не разрешала хранить их там, за исключением небольшого количества. И он хранил их в основном в Театре на Таганке, часть - у себя в гримёрке, часть - в кладовочке на втором этаже, а большую часть – в каморке папы Карло под лестницей, около раздевалки: свои книги и тиражи этих книг, и книги разных авторов, подаренные ему, и аудиодиски и компакт-кассеты с песнями, и видеокассеты с телезаписями… и письма, и открытки, и рукописи, и фотографии, и газеты, и журналы, и альманахи, и картины в рамах, в том числе и свои портреты. В 2011 году Юрий Любимов задумал отремонтировать каморку и велел Золотухину освободить её. Золотухин растерялся, не знал, куда деть, куда вывезти из каморки всё, что накопилось там лет за 15… Тогда его и наш с ним друг, театрал, главный редактор журнала «Детское чтение для сердца и разума» Пётр Кобликов предложил мне (а я тогда регулярно ходила на Таганку, смотрела там все спектакли и писала о каждом из них, вела свой «параллельный Таганский дневник», как говорил мне Золотухин, и ещё помогала Золотухину продавать его книги в фойе Театра, заменяя заболевшую помощницу артиста):
- Нина, давай пока перевезём всё - я к себе домой, а ты к себе. А потом перевезём всё это назад, когда Любимов отремонтирует помещение. 
- Да у меня моя тесная однокомнатная  хрущёвка вся забита своими и не только своими архивами, как каморка Золотухина… Но ладно… Надо же выручить его… Не пропадать же добру…
И вот мы с Петром целых три месяца разбирали архивы и вещи Золотухина, классифицировали, систематизировали их, раскладывали по пакетам и вывозили к себе домой на тележках. Мне помогал мой друг, певец и композитор Анатолий Шамардин, затаскивал всё на мой третий этаж… Он же помог мне закупить в магазине большие пластмассовые ящики для всего этого, которые назывались «короба для игрушек».  
…А когда Валерий Золотухин умер, я через некоторое время отправила на его родину, на Алтай, в Барнаул, в Государственный Музей Истории, Литературы и Искусства Алтая, директору Игорю Короткову, девять картонных коробов с архивами и вещами Золотухина, 110 кг. И Игорь Коротков и его заместительница Елена Огнева на радостях устроили конференцию, посвящённую этому экстраординарному событию, с широким привлечением СМИ! И до этого и после этого я ещё много чего передала директору ГМИЛИКА. И в результате все экспонаты от меня (примерно 2 тыс. единиц хранения) стали «фундаментом» Мемориального комплекса Валерия Золотухина в Быстром Истоке, как сообщили мне Игорь Коротков и Елена Огнева и друг Золотухина, быстроистоковец Виталий Кирьянов. Кое-что передала для Музея и Тамара. А Пётр Кобликов только собирается сделать это. 
…А всё, что мы с Петром не увезли из Театре на Таганке, было недавно «утилизировано», по велению нового директора, как я узнала об этом и отчего пришла в ужас, а могло бы стать достоянием и гордостью музеев истории, литературы и искусства.

…Печальная участь постигла архивы пародиста Александра Иванова и поэта и журналиста Александра Щуплова… и много-много кого ещё… Аферисты, которые завладели квартирами Иванова и Щуплова, вынесли оттуда на помойку все архивы хозяев. А вдова одного из моих литературных учителей, корифея поэзии, сделала то же самое… вынесла на помойку все книги с автографами, подаренные ему в разные годы разными авторами, и все письма к нему, которые были для него радостью и счастьем жизни, хотя могла бы сдать всё это в его музей, который открылся на родине поэта, в Подмосковье. Там всему этому не было бы цены. 

…Певец и композитор Анатолий Шамардин, русский Орфей, инязовец, филолог и полиглот, потомок понтийских греков по матери, внук регента церковного хора, автор песен на мои стихи и на стихи Виктора Бокова, Николая Старшинова, Алима Кешокова, Новеллы Матвеевой, Ивана Киуру, Александра Виноградова, Геннадия Георгиева, Николая Шумакова, Виктора Широкова, Сергея Мнацаканяна, Валерия Дударева, образованнейший человек, который десять лет работал в разных вузах России преподавателем иностранных языков, окончил аспирантуру при Ленинградском университете, а потом ушёл в эстраду и работал солистом-вокалистом в оркестре Леонида Утёсова и - от Росконцерта и от Москонцерта – в разных филармониях страны и долго не имел своего угла, жил, где придётся, в общежитиях и гостиницах, скитался по съемным квартирам, но тем не менее везде, как улитка со своей ракушечкой, возил за собой на мотоцикле «Вятка» и на машине свои архивы, которые у него прибавлялись с каждым годом, газеты и журналы с публикациями песен Анатолия и его статей и рассказов, и статей о нём и о его выступлениях, и свою обширную библиотеку, книги любимых писателей на русском, немецком и английском языках, самоучители по итальянскому и испанскому языку, и книги своих друзей с автографами, и письма от кого-то, и от своих поклонников и поклонниц, от радиослушателей, и свои афиши, и пластинки, и диски, и кассеты, и блокноты и тетрадки, и записные книжки… кое-что у него терялось, в том числе и коферы с одеждой и музыкальные инструменты, но главное сохранилось и осталось… И он перевёз всё ко мне, чтобы ничего не пропало... И теперь, когда его нет, когда он покинул земной мир, я храню всё это у себя, с благоговением и любовью. И пишу трилогию об Анатолии «Золотой самородок из Хасаута-Греческого», используя наши с ним архивы, которые служат мне прекрасным подспорьем в этом деле. И выпустила в «Вест-Консалтинге» уже два тома, а кроме того и два тематических номера альманаха «Эолова арфа»: «Русский Орфей – Анатолий Шамардин». 
…Кстати, наши с Анатолием подруга Надежда Кузнецова-Шихиди, режиссёр театрализованно-массовых представлений, используя свои личные семейные архивы и архивы своего близкого друга Христофора Триандафилова, кинооператора, режиссёра, сценариста, написала, составила и выпустила и книгу о Христофоре, и книгу о своей родословной, которая связана с историей российских греков и их предков.  

…А знаменитые утёсововеды, писатели отец и сын Амчиславские, одесситы  из Нью-Йорка, Борис и Эдуард, доктора искусствоведения, основатели музея Леонида Осиповича Утёсова в Одессе, которые сорок лет занимаются исследованием жизни и творчества ЛОУ, своего легендарного земляка, выпустили уже более десяти книг о нём и о его окружении, о его родных и близких, о его женщинах, о его друзьях и недрузьях, о его коллегах, о солистах его оркестра… и всё это они смогли сделать, работая с архивами Утёсова и со смежными архивами, связанными с ним, и создали и продолжают создавать Утёсовскую энциклопедию, которая является беспрецедентной энциклопедией советской, постоветской и мировой культуры! У них ни одна бумажечка не пропадает зря, каждое лыко идёт в строку. Они вдвоём делают столько, причём на самом высоком профессиональном уровне, с вдохновением, энтузиазмом и любовью, сколько целые научные институты не сделали бы! Это не может не вызывать восхищения!     

7.
А если послушаться Пастернака, который говорил (писал), что «не надо заводить архива», тогда надо было бы выбросить на помойку, на свалку не только все личные домашние архивы, но и государственные, и музейные… И, как сказал бы Скалозуб: тогда надо бы заодно «собрать все книги бы да сжечь». Книги это же по существу тоже архивы – это рукописи, преобразованные в книги, под обложками, и растиражированные через типографию. Значит, и домашние библиотеки не надо заводить, а у кого они есть, их надо повыбрасывать. Что, кстати сказать, сейчас нередко и делают некоторые взрослые дети, когда, желая освободить жилплощадь у себя в квартире, они тащат на помойку книги из своей домашней библиотеки, которую собрали родители этих детей, в советское время, русскую и зарубежную классику, сочинения Гоголя, Чехова, Толстого, Достоевского, Томаса Манна, Гюго, Гёте и иже с ними.   

8.
…В наше время, когда появились новые технологии, можно хранить архивы уже не только в бумажном варианте, но и в электронном. Как, например, делает писатель Юрий Кувалдин, главный редактор журнала «Наша улица». У него идеальный порядок в электронном архиве. Все номера журнала там есть с 1999 года, все авторы «Нашей улицы» там есть с их сочинениями, и каждого можно найти по алфавиту и посмотреть, кто что написал… в том числе и сам Кувалдин. И все свои сочинения, и свой бумажный десятитомник 2006 года, выпущенный им в своём издательстве «Книжный сад», он перевёл в электронную версию. И весь свой богатейший фотоархив, где есть все главные деятели литературы и искусства, с которыми он был связан жизнью,  творчеством и дружбой… А чтобы всё это не лежало незримым для всех мёртвым грузом и не пылилось в символических альбомах и на книжных полках, а работало, он выставляет в фейсбуке и в Живом Журнале то что-то одно, то что-то другое, в том числе и свои фильмы о «Нашей улице» и о её авторах…   
Сын Юрий Кувалдина художник Александр Трифонов, лидер Третьего Русского авангарда, оформитель журнала «Наша улица» и книг издательства «Книжный сад», тоже держит свои архивы в электронной форме, на электронных носителях. И у него там тоже абсолютный порядок. И все его картины там есть, и располагаются по годам, и каталоги его выставок, российских и зарубежных, и статьи об этих выставках и о нём, и все обложки книг и альбомов в его оформлении, и фотографии с выставок… Хочешь познакомиться с искусством Александра Трифонова, зайди на его сайт в интернете и в его фейсбук… и всё увидишь своими глазами, не выходя из дома… 

9.
Сейчас почти все государственные библиотеки начинают хранить архивы, рукописи и книги не только в бумажных вариантах, но и в электронных, на разных носителях. И моя родная Рязанская областная научная библиотека имени Горького - тоже, здание которой к тому же увеличилось в своих размерах, когда к нему пристроили ещё одно здание в несколько этажей. Там сотрудницы сканируют и оцифровывают страницы рукописей и книг и журналов и газет, и автографы на них. И никто не говорит, что «не надо заводить архива» и «над рукописями трястись».

21 – 23 марта 2021 г.,
Москва

 

 

"Наша улица” №257 (4) апрель 2021

 

 


 
  Copyright © писатель Юрий Кувалдин 2008
Охраняется законом РФ об авторском праве