Павел Шербаум "Материя тишины" персональная выставка в галерее "Открытый клуб" (25 июня

персональная выставка в галерее "Открытый клуб", Спиридоновка, 9/2, (25 июня - 6 июля 2021 годла)

Юрий Кувалдин «Портрет художника Павла Шербаума во дворике галереи «Открытый клуб», в стилистике графики Павла Шербаума», 24 июня 2021, Спиридоновка, 9/2.

Проведя простым карандашом чёткую линию на чистом листе, понимаешь, что она психически сильно воздействует на тебя. Больше ничего на лист не наносишь, а лишь смотришь, не отрывая глаз, на линию, которая разделила категорично что-то с чем-то. Это очень интересное занятие наносить линию на бумагу. Сама бумага становится очень выразительной с линией. Когда линия выбегает за края, то она уже не разделяет, а соединяет, как тропинка, что-то с чем-то, или кого-то с кем-то из-за невидимого края.

Павел Шербаум "Этажерка", крафт-бумага, пастель, 61,3х41,3. 2015.

Натюрморты 2010-х обнажают иллюзию и при этом становятся более реалистичными и архитектоничными, предметы приобретают объём и вес, композиция усложняется, а ко-лорит упрощается. Как пишет автор статьи к каталогу выставки в «Открытом клубе» Вера Калмыкова, «Шербаум лишает изображённый предмет части его облика, обрывая привычные в обыденности контуры». Художник избавляется от подробностей ради ясности формы.

На снимке: Павел Шербаум и Юрий Кувалдин. Фото Сати.

Ты можешь быть лампадой и водой, ты можешь быть небесной тишиной, и книгой стать живой и невесомой. Так степь звенит и дышит тишиной. Движенье букв бесшумно по бумаге идёт к сердцам в полнейшей тишине, один фрагмент в другой переливая. Ты удивился сам себе во сне. Пространство тишины - оно безмерно! Ты как пиит на сцене перед залом, стихи читая и закрыв глаза, и тишина как следствие упала, как падает сочувствия слеза. Тревожна тишина: Павел Шербаум.

Павел Шербаум выступает на отерытии выставки с приветственной речью.

Фото Юрия Кувалдина.

Павел Шербаум "Сквозь крышу", крафт-бумага, пастель, 57х40,5. 2016.

Павел Шербаум в очень жаркий московский день (+ 37) перед открытием своей выставки.

Павел Шербаум работает над своими произведениями долго, иногда возвращаясь к уже вполне законченному листу по необъяснимым, казалось бы, причинам. Он разрушает стереотипное представление о пастели как о нежном, лёгком, летучем материале. Его пастели плотны, весомы, тяжеловаты, они легко выдерживают соседство с масляной живописью. Он работает без суеты и спешки, одинаково равнодушный к соблазнам авангарда и неотрадиционализма, неторопливо и несуетно следуя своим путём.

В искусстве XX века тема тишины закреплена за Джорджо Моранди.
Категории художественного времени и пространства организуются сознанием, волей, структурой личности художника, а она определяется характером дарования и опытом его реализации. Дар, помимо прочего, есть способность видеть мир недосотворённым, нащупывать в нём пустоты и заполнять их по мере сил. Порой неоконченность творения мешают ощутить людские шумы, претендующие выглядеть звуком; иногда претензии даже кажутся убедительными, и лишь по прошествии времени становится понятно: нет, только шумело. Чтобы отделить творящую пустоту от пустоты перенасыщенной, требуется тишина.
Не обязательно это «ноль звука». Скорее очень избирательное звучание в высокой концентрации, настолько плотной, что кажется - материя исчезает, уничтожая саму себя.
Моранди годами переставлял на одной и той же плоскости некоторое, очень ограниченное количество предметов, добиваясь именно концентрации. Он знал, что, как и чем должен заполнить, и делал свою работу.
Похоже, Павел Шербаум, углублённо работающий с материей тишины, тоже нашёл свой пробел - или провал - в мироздании. Или эта лакуна нашла его: кто, собственно, скажет точно? Недаром сам художник признаётся: «Бывает, что вы садитесь писать то, что планировали, но в ходе работы задача меняется сама собой».
Очень частый ход Шербаума в графике последнего десятилетия - лишать изображённый предмет части его облика, обрывая привычные в обыденности контуры. Видимо, там, где стиральная доска, натуралистически-узнаваемо решённая ближе к центральной части листа, вдруг растворилась на бумаге, упала в молоко листа, словно утратив по забывчивости правый край, - и проходит граница той области, которую художник интуитивно ощущает своей: там он может что-то добавить к существующему, в действительный мир, а на шаг в сторону - уже нет, там бытие в наличии. Подробности для Шербаума и будут тем самым шумом. Но он не рвёт абрис, не искажает очертаний: они просто растворяются, не оставляя ощущения нужности, и даже не домысливаются зрителем - зачем?
При этом на натюрморте всегда есть предмет, обычно маленький, воссозданный едва ли не иллюзионистически. Полномочный представитель действительности, он воспринимался бы натуралистически, но незанятая изображением часть листа выводит его с поля, закреплённого за обманкой (тромплеем).
К этой манере Шербаум двигался постепенно, доступными художнику способами нащупывая свою среду обитания. Графические работы 2000-х годов ещё совершенно пространственны: плоскости заполнены, бумаге отведена служебная роль. Но прошло сколько-то лет, и лист стал тем, чем и должен быть - изобразительным средством, активным компонентом произведения. Художник говорит: «Хочу сохранить плоскость листа, а не создать иллюзию настоящего пространства».
Присмотримся, однако, к колористическому решению произведений, созданных в 2000-е. Оно приближается к... цвету бумаги: акварельной, торшона или крафта, не так важно. Важнее, что пейзаж с лодками или деревьями тяготеет к фактуре графических средств куда в большей степени, чем к натуре.
Чего здесь нет - так это человеческого действия и уж тем более воздействия. Мир явлений и предметов пребывает в покое, сам по себе, в лёгкой дремоте, забвении своего утилитарного назначения. Его время - бесконечно длящееся сейчас, безусловно недостижимое в практическом плане и открытое на листах.
Приглашённое к пребыванию «сейчас» у Шербаума длится и длится, пространство выходит из него, как некогда Вселенная из мизерабельного сгустка материи.

Павел Шербаум "Материя тишины" персональная выставка в галерее "Открытый клуб", Спиридоновка, 9/2, (25 июня - 6 июля 2021 года) "наша улица" ежемесячный литературный журнал основатель и главный редактор юрий кувалдин
Павел Львович Шербаум родился 20 июня 1945 года в Москве. Живописец и график, учился в студиях Валентина Полякова и Бориса Биргера при Союзе архитекторов СССР, с шестидесятых годов участвует в выставках в России и за рубежом. Экспозиция в стенах «Открытого клуба» собрала графические работы художника, созданные в 2000-х и 2010-х годах, некоторые из них выставляются впервые. вернуться на главную страницу	Павел Шербаум МАТЕРИЯ ТИШИНЫ персональная выставка в галерее "Открытый клуб", Спиридоновка, 9/2, (25 июня - 6 июля 2021 годла) Юрий Кувалдин «Портрет художника Павла Шербаума во дворике галереи «Открытый клуб», в стилистике графики Павла Шербаума», 24 июня 2021, Спиридоновка, 9/2. Проведя простым карандашом чёткую линию на чистом листе, понимаешь, что она психически сильно воздействует на тебя. Больше ничего на лист не наносишь, а лишь смотришь, не отрывая глаз, на линию, которая разделила категорично что-то с чем-то. Это очень интересное занятие наносить линию на бумагу. Сама бумага становится очень выразительной с линией. Когда линия выбегает за края, то она уже не разделяет, а соединяет, как тропинка, что-то с чем-то, или кого-то с кем-то из-за невидимого края. Юрий КУВАЛДИН Павел Шербаум "Этажерка", крафт-бумага, пастель, 61,3х41,3. 2015. Натюрморты 2010-х обнажают иллюзию и при этом становятся более реалистичными и архитектоничными, предметы приобретают объём и вес, композиция усложняется, а ко-лорит упрощается. Как пишет автор статьи к каталогу выставки в «Открытом клубе» Вера Калмыкова, «Шербаум лишает изображённый предмет части его облика, обрывая привычные в обыденности контуры». Художник избавляется от подробностей ради ясности формы. На снимке: Павел Шербаум и Юрий Кувалдин. Фото Сати. Ты можешь быть лампадой и водой, ты можешь быть небесной тишиной, и книгой стать живой и невесомой. Так степь звенит и дышит тишиной. Движенье букв бесшумно по бумаге идёт к сердцам в полнейшей тишине, один фрагмент в другой переливая. Ты удивился сам себе во сне. Пространство тишины - оно безмерно! Ты как пиит на сцене перед залом, стихи читая и закрыв глаза, и тишина как следствие упала, как падает сочувствия слеза. Тревожна тишина: Павел Шербаум. Юрий КУВАЛДИН Павел Шербаум выступает на отерытии выставки с приветственной речью. Фото Юрия Кувалдина. Павел Шербаум "Сквозь крышу", крафт-бумага, пастель, 57х40,5. 2016. Павел Шербаум в очень жаркий московский день (+ 37) перед открытием своей выставки. Фото Юрия Кувалдина. Павел Шербаум работает над своими произведениями долго, иногда возвращаясь к уже вполне законченному листу по необъяснимым, казалось бы, причинам. Он разрушает стереотипное представление о пастели как о нежном, лёгком, летучем материале. Его пастели плотны, весомы, тяжеловаты, они легко выдерживают соседство с масляной живописью. Он работает без суеты и спешки, одинаково равнодушный к соблазнам авангарда и неотрадиционализма, неторопливо и несуетно следуя своим путём. Материя тишины В искусстве XX века тема тишины закреплена за Джорджо Моранди. Категории художественного времени и пространства организуются сознанием, волей, структурой личности художника, а она определяется характером дарования и опытом его реализации. Дар, помимо прочего, есть способность видеть мир недосотворённым, нащупывать в нём пустоты и заполнять их по мере сил. Порой неоконченность творения мешают ощутить людские шумы, претендующие выглядеть звуком; иногда претензии даже кажутся убедительными, и лишь по прошествии времени становится понятно: нет, только шумело. Чтобы отделить творящую пустоту от пустоты перенасыщенной, требуется тишина. Не обязательно это «ноль звука». Скорее очень избирательное звучание в высокой концентрации, настолько плотной, что кажется - материя исчезает, уничтожая саму себя. Моранди годами переставлял на одной и той же плоскости некоторое, очень ограниченное количество предметов, добиваясь именно концентрации. Он знал, что, как и чем должен заполнить, и делал свою работу. Похоже, Павел Шербаум, углублённо работающий с материей тишины, тоже нашёл свой пробел - или провал - в мироздании. Или эта лакуна нашла его: кто, собственно, скажет точно? Недаром сам художник признаётся: «Бывает, что вы садитесь писать то, что планировали, но в ходе работы задача меняется сама собой». Очень частый ход Шербаума в графике последнего десятилетия - лишать изображённый предмет части его облика, обрывая привычные в обыденности контуры. Видимо, там, где стиральная доска, натуралистически-узнаваемо решённая ближе к центральной части листа, вдруг растворилась на бумаге, упала в молоко листа, словно утратив по забывчивости правый край, - и проходит граница той области, которую художник интуитивно ощущает своей: там он может что-то добавить к существующему, в действительный мир, а на шаг в сторону - уже нет, там бытие в наличии. Подробности для Шербаума и будут тем самым шумом. Но он не рвёт абрис, не искажает очертаний: они просто растворяются, не оставляя ощущения нужности, и даже не домысливаются зрителем - зачем? При этом на натюрморте всегда есть предмет, обычно маленький, воссозданный едва ли не иллюзионистически. Полномочный представитель действительности, он воспринимался бы натуралистически, но незанятая изображением часть листа выводит его с поля, закреплённого за обманкой (тромплеем). К этой манере Шербаум двигался постепенно, доступными художнику способами нащупывая свою среду обитания. Графические работы 2000-х годов ещё совершенно пространственны: плоскости заполнены, бумаге отведена служебная роль. Но прошло сколько-то лет, и лист стал тем, чем и должен быть - изобразительным средством, активным компонентом произведения. Художник говорит: «Хочу сохранить плоскость листа, а не создать иллюзию настоящего пространства». Присмотримся, однако, к колористическому решению произведений, созданных в 2000-е. Оно приближается к... цвету бумаги: акварельной, торшона или крафта, не так важно. Важнее, что пейзаж с лодками или деревьями тяготеет к фактуре графических средств куда в большей степени, чем к натуре. Чего здесь нет - так это человеческого действия и уж тем более воздействия. Мир явлений и предметов пребывает в покое, сам по себе, в лёгкой дремоте, забвении своего утилитарного назначения. Его время - бесконечно длящееся сейчас, безусловно недостижимое в практическом плане и открытое на листах. Приглашённое к пребыванию «сейчас» у Шербаума длится и длится, пространство выходит из него, как некогда Вселенная из мизерабельного сгустка материи. Вера Калмыкова "Наша улица” №260 (7) июль 2021

	Copyright © писатель Юрий Кувалдин 2008 Охраняется законом РФ об авторском праве