Маргарита Прошина "Корова Маша" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Маргарита Васильевна Прошина родилась 20 ноября 1950 года в Таллине. Окончила институт культуры. Заслуженный работник культуры Российской Федерации. Долгое время работала заведующей отделом Государственной научной педагогической библиотеки им. К. Д. Ушинского, затем была заместителем директора библиотеки им. И. А. Бунина. Автор многочисленных поэтических заметок под общим заглавием "Задумчивая грусть", и рассказов. Печаталась в альманахе “Эолова арфа”, в "Независимой газете". Постоянно публикуется в журнале “Наша улица". Автор книг "Задумчивая грусть" (2013), "Мечта" (2013), "Фортунэта" (2015), "Голубка" (2017) и "Явление Афродиты" (2019), издательство "Книжный сад", Москва. В "Нашей улице" публикуется с №149 (4) апрель 2012.

вернуться
на главную
страницу

Маргарита Прошина

КОРОВА МАША

рассказ

Вот вам завязка: «Вопрос о смысле бытия должен быть поставлен. Если он фундаментальный вопрос, тем более главный, то нуждается в адекватной прозрачности. Потому надо кратко разобрать, что вообще принадлежит к любому вопросу, чтобы отсюда суметь увидеть бытийный вопрос как исключительный».
- А где же моя-то Машка?! - воскликнула Екатерина Николаевна, не отводя изумлённого взора от молоденького пастуха Игоря.
Тот развёл руки в стороны, в одной из них был длинный кнут, свёрнутый в бухту.
Бык Хайдеггер: «Во внимании к чему формальное понятие феномена должно теперь быть расформализовано до феноменологического и как последнее отличается от расхожего? Что это такое, что феноменология призвана «дать видеть»? Что это, что в отличительном смысле должно именоваться «феноменом»? Что по своему существу есть необходимо тема специального выявления? Явно такое, что ближайшим образом и большей частью себя как раз не кажет, что в противоположность тому, что себя ближайшим образом и большей частью кажет, потаенно, но вместе с тем по сути принадлежит к тому, что себя ближайшим образом и большей частью кажет, а именно так, что составляет его смысл и основание».
- Да, что вы, Екатерина Николаевна! - изумился он. - Я сам ей приоткрывал ворота, и она спокойно вошла.
В это время на крыльце раздался голос девушки с удивлённо поднятыми домиком бровями
- Мама, ты меня звала? - спросила она.
Екатерина Николаевна обернулась и увидела Машу.
- Господи, - вырвалось у матери, - так ты ж дома!
Пастух Игорь снял бейсболку, во весь рот усмехнулся и сказал:
- Ну, вот видите! - и после паузы добавил, - А вы волновались.
Игорь ушел.
- Дочка, как ты незаметно то исчезаешь, то появляешься, - сказала мать.
- Я не знаю…
- Чего ты не знаешь?
- Ты только, мама, не смейся, но мне кажется, что я одна, а бываю везде…
- Где это везде?
- Не знаю…
- Что это с тобой?
Бык Хайдеггер: «Что, однако, в исключительном смысле остается потаенным или опять соскальзывает в сокрытость или кажет себя лишь «искаженным», есть не это или то сущее, но, как показали предыдущие соображения, бытие сущего. Его сокрытие может идти так далеко, что о нём забывают и вопрос о нем и его смысле выпадает. Что, стало быть, в отличительном смысле, из своего собственнейшего предметного содержания требует стать феноменом, феноменология тематически взяла в свою «хватку» как предмет».
- Не знаю…
- Опять «не знаю»! – повысила голос мать. – С тобой что-то происходит, я никак тебя понять не могу, странная ты какая-то стала.
- Сама не пойму «что»…
- А кто поймёт? Попытайся объяснить…
- Мама, чего объяснять-то? Я всё время дома, всё по дому делаю, хожу, гуляю, а когда ты зовёшь, сразу как голос твой услышу…
- Нет, Маша, ты странная какая-то стала. Никак я тебя не пойму…
- Ну, мам, чего ты?..
- Это ты «чего», вроде рядом стоишь, я с тобой разговариваю, стоит мне отвернуться, а тебя уже нет, исчезла, я уже боюсь от тебя отвернуться…
- Мама, да я всё время дома, если только вечером мы с Игорем гуляем на речке, так ты сама мне говоришь... Что он парень стоящий… хорошо бы к нему приглядеться...
- Я, дочка, не об этом спрашиваю.
- Не понимаю, мам, чего ты…
«Пока что тем самым указано лишь, что интерпретация этого сущего стоит перед своеобразными трудностями, основанными в самом образе бытия тематического предмета и тематизирующего поведения, а не, скажем, в недостаточной оснащенности нашей познавательной способности или в нехватке, очевидно, легко устранимой, адекватной концептуальности», - вот тебе Маша и Хайдеггер, прочитал по книжке бычок Игорь.
Противоречивые желания нисколько не удивляют Машу, но то, что тело не подчиняется ей доставляет ей непонятные проблемы, которые то и дело раздражают её, но она ловко к ним приноравливается, ей нравится щипать сочную траву, ходить со стадом на водопой, но и с матерью за столом поесть кашу и чайку попить с вареньем она не отказывается, а уж запах пирогов щекочет ноздри так, что у неё едва хватает терпения, чтобы дождаться, когда они остынут, и встречи с Игорем по утрам, когда он гонит стадо вместе с соседской живностью, и вечерние романтические свидания с ним она ждёт с одинаковым нетерпением, а уж когда Игорь взял её с собой в Москву, которая совершенно ошеломила Машу своей ни с чем не сравнимой шумной и многолюдной жизнью, поход в огромный магазин со стеклянными крышами, невероятной красоты проходами, которые называются линиями, сверкающими красотой и богачеством витринами, показались фантастическим полётом в иной мир, такой не похожий на тот привычный идиллический мир, в котором по утрам ни шорох, ни шум не нарушают гладь речную в сиянье солнца, нашёптывающего Маше о недвижимости всего земного в минуты первозданной красоты, когда река, как будто дремлет, прозрачна гладь её, и она стоит на самом крае обрыва, очарованная, не смея нарушить гармонию мгновенья, его покой и томительную красоту.
Бык Хайдеггер: «Феноменология есть способ подхода к тому и способ показывающего определения того, что призвано стать темой онтологии. Онтология возможна только как феноменология. Феноменологическое понятие феномена имеет в виду как кажущее себя бытие сущего, его смысл, его модификации и дериваты. И казание себя здесь ни какое угодно, ни тем более что-то вроде явления. Бытие сущего всего менее способно когда-либо быть чем-то таким, «за чем» стоит еще что-то, «что не проявляется».
Пытается понять Маша, каким чудом она с роскошной причёской рыжих волос, из которой торчат милые рожки, ест вкусное мороженное из вафельного стаканчика на втором этаже зеркального ГУМа, не обращая внимания на то, что все девушки с невероятным интересом оглядываются на неё, пытаются разглядеть её ножки с оригинальной обувью в виде коровьих раздвоенных копыт и издающих непривычный цокающий звук при каждом шаге, полагая, что это последний писк моды. Маша восторженно рассматривает витрины с невиданной прежде одеждой, её огромные карие влажные глаза буквально впиваются в блестящие украшения, в воздушное кружево женского белья, которое так хочется Маше пощупать, чтобы убедиться в том, что это не сон, но приветливый женский голос громко называет их с Игорем уважаемыми гостями, поэтому Маша выпрямляет спину и важно поглядывает по сторонам, улыбка и восхищенный взгляд Игоря придают ей силы и уверенность в себе.
Бычок Игорь читает корове Маше из Хайдеггера: «Ибо, очевидно, ведь вам-то давно знакомо то, что вы собственно имеете в виду, употребляя выражение „сущее“, а мы верили, правда, когда-то, что понимаем это, но теперь пришли в замешательство».
На зорьке пастух Игорь собирает стадо со всех дворов, проходя вдоль улицы, пощёлкивая хлыстом, коровы приветствуют его доброжелательным мычанием, овцы блеянием, козы выбегают молча и торопливо, занимают места в первых рядах, овцы следуют за ними с азартом расталкивая друг друга, коровы солидно и неспешно замыкают шествие. Пастух Игорь ежедневно распускает стадо на прекрасной лесной опушке, отличающейся обилием небольших кустарников, соблюдая необходимое условие выпаса его в местах с сочной зеленой растительностью, с цветами и ягодами.
Солнце нехотя движется к зениту, то прячась за неспешно движущимися взбитыми, как безе, кремовыми облаками, то высвечивая пятнами изумрудную опушку леса, то исчезая за ними. Между кустами и редкими молодыми, эластично гнущимися берёзками, шустрыми ёлками и песенными клёнами бродят задумчивые коровы, поэтичные овцы и музыкальные козы, потрескивая сучьями, придирчиво обнюхивая и осторожно пробуя на вкус листья и лесную траву. Лёгкий ветерок заигрывает с листвой и цветущими травами, щекочет их, а они кокетливо покачиваются, демонстрируя своё разнообразие и привлекательность, а веточки голубых цветов цикория возвышаются над белой кашкой, которая заполонила опушку, соревнуясь с лабазником вязолистным, классическими одуванчиками, и отовсюду доносится запах цветущих луговых трав, который пьянит и одурманивает, среди шелковых мягких травинок хвоща в лесной тени манят зубчатые листья папоротника.
Бык Хайдеггер: «За феноменами феноменологии не стоит по их сути ничего другого, но пожалуй то, что призвано стать феноменом, может быть, потаенным. И именно потому, что феномены ближайшим образом и большей частью не даны, нужна феноменология. Скрытость есть антоним к «феномену».
Корова Машка своим широким, влажным носом обнюхивает лесной хвощ, лесной щавель и зверобой, как бы решая, с чего начать трапезу, лениво отмахиваясь хвостом с пушистой пампушкой на конце от назойливого внимания пищащих комаров, жужжащих оводов и стервозныз полосатых ос.
Пастух Игорь в наушниках и с книгой Хайдеггера расположился на мягком травяном ковре под размашистым кустом калины, погрузившись в чтение под ритмичную музыку.
Корова Машка - красно-пестрой масти, стройная, туловище подтянутое, вытянутое - завершает осмотр опушки, останавливается и долго смотрит в сторону лазурного горизонта. Голова у Машки лёгкая и аккуратная, на лобной части - белое пятно, прямо как звёздочка, всегда хвалится этой отличительной чертой своей любимицы Екатерина Николаевна, отмечая с гордостью покладистый, добрый и спокойный нрав своей любимицы.
Бык Хайдеггер: «Способ возможной скрытости феноменов разный. Во-первых, феномен может быть скрыт в том смысле, что он вообще еще не открыт. О его существовании не имеется ни знания, ни незнания. Феномен может быть далее засорён. Здесь заложено: он был некогда прежде раскрыт, однако подпал снова сокрытию. Оно может стать тотальным или же, как правило, прежде раскрытое еще видимо, хотя только как видимость. Но сколько видимости, столько «бытия». Это сокрытие как «искажение» самое частое и опаснейшее, потому что здесь возможности обмана и дезориентации особенно упорны. Состоящие в распоряжении, но в своей почвенной устойчивости замаскированные бытийные структуры и их концепции заявляют, возможно, внутри определенной «системы», свои права. Они выдают себя на основании конструктивной сцеплённости внутри системы за нечто, не требующее дальнейшего обоснования и «ясное», а потому способное служить исходным пунктом для поступательной дедукции».
Рога у Маши - короткие, шея длинная, а влажные огромные глаза отличаются такой выразительностью, что складывается впечатление, что Маша внимает каждому сказанному слову и отвечает соответствующим голосом, оттенков которого не счесть. Уши у Маши маленькие, в виде рожка, подвижные, на их внутренней стороне расположена длинная и плотная шерсть, а наружная покрыта тоненькими шерстинками. Корова Маша имеет прекрасный слух, по мнению пастуха Игоря, который разбирается в современной музыке, сам имеет абсолютный слух, и утверждает, что Маша умеет петь с различными интонациями, кроме того, она откликается на своё имя.
«С ведущим вопросом о смысле бытия разыскание стоит при фундаментальном вопросе философии вообще. Способ проработки этого вопроса феноменологический. Этим данная работа не запродает себя ни какой-то «точке зрения», ни какому-то «направлению», поскольку феноменология не бывает и никогда не сможет стать ни тем ни другим, пока понимает сама себя. Выражение «феноменология» означает прежде всего методическое понятие. Оно характеризует не содержательное «что» предметов философского исследования, но их  «к а к». Чем подлиннее внутренняя действенность методического понятия и чем обширнее оно определяет собой принципиальный почерк той или иной науки, тем исходное «оно» укоренено в разбирательстве с самими вещами, тем дальше отстоит от того, что мы именуем техническим приемом, каких много и в теоретических дисциплинах», - негромко прочитал пастух, глядя в карие блюдца глаз коровы Маши, которая с полнейшим пониманием Хайдеггера согласно кивала.
- Действительно, - сказала Маша, - моя феноменология абсолютно ясна, как Божий день. Намучившись с безыдейным телом и под воздействием энергетических свойств слов, сущность метаболизма из чистой химии выросла до конвергенции живого винограда мяса с трансцендентной философии филологии!
Бык от некоторой оторопи опустил огромную голову с крутыми рогами в землю, как бегун на старте стометровки, и Маша даже испугалась, подобно неопытному матадору, взмахнувшему красной тряпкой перед быком.
Игорь сидит на высоком обрывистом берегу реки, свесив ноги, слушая радио «Орфей», то и дело оглядываясь. Маша подходит сзади неслышно, закрывает глаза его руками, Игорь ласково берёт её правую руку и нарочито церемонно целует. Маша смущённо выдёргивает руку и садится рядом.
- Игорь, смотри как солнце плавно приближается к горизонту, - сказала Маша восторженно, - Какой свет! А оттенки розового и сиреневого!
- Тебе нравится закат? – спросил Игорь.
- Да, в нём я предчувствую рассвет, - ответила Маша.
С громким жужжанием пролетела между ними огромная зелёная муха, успевая разглядеть своими бусинками глаз сидящих.
- Интересно ты размышляешь, - ответил Игорь, - я предпочитаю расслабиться и наблюдать закат, не забегая в следующий день…
Бык Хайдеггер: «Само сокрытие, берется ли оно в смысле потаённости или засоренности, или искажения, имеет опять же двоякую возможность. Имеются случайные сокрытия и необходимые, т.е. такие, которые основаны в способе существования раскрытого. Всякое исходно почерпнутое феноменологическое понятие и положение в качестве сообщенного высказывания подлежит возможности вырождения. Оно транслируется внутри пустой понятности, утрачивает свою почвенную устойчивость и становится свободно парящим тезисом. Возможность окостенения и несхватываемости исходно «ухватчивого» заложена в конкретной работе самой феноменологии. И трудность данного исследования состоит именно в том, чтобы сделать его в позитивном смысле критичным против самого себя».
- Мои предчувствия нисколечко не мешают мне любоваться самим закатом, но ведь по нему можно предугадать каким будет следующий день.
- Я об этом не думал. Смотри, не отвлекайся, солнце уже вот-вот коснётся линии горизонта и через несколько секунд скроется совсем!
- Да, но свет его не исчезнет, а будет угасать постепенно, при этом темнота наступает как-то внезапно, - Маша перешла на шёпот, как будто боялась нарушить красоту заката.
- Я попробую это снять, интересно, что получится…
- Игорь, выключи, радио!
- Подожди, я снимаю…
Маша притихла, восторженно наблюдая, как солнце исчезает за горизонтом.
- Маш, рот закрой, а то комар влетит! - воскликнул Игорь.
Она посмотрела на него, и обиженно ответила:
- Не влетит, нашёл над чем смеяться, подумаешь!
- Вот, посмотри лучше, как это забавно выглядит, я всё снял, сам закат. А потом камеру на тебя направил…
- Ой, зачем меня-то снял! Плохо получилось, удали, - говорит она.
- Чего ты придумываешь, нормально получилось, качество, правда, не очень, но ты - просто отлично вышла, естественно так.
Вхожу в луг как в море. Разноцветье обнимает по пояс.
Стадо шло по лугу, как по морю, разноцветье трав и цветов обнимало животных. После полудня жара стояла такая, что даже мухи, оводы, осы и прочие любители портить настроение людям и животным спрятались в прохладе зелени, растения же просят хоть короткого летнего дождика, чтобы короткое время подышать прохладой и отдохнуть от зноя, но даже облака куда-то исчезли.
Бык Хайдеггер: «Способ встречности бытия и бытийных структур в модусе феномена должен быть первым делом отвоеван у предметов феноменологии. Отсюда исходная позиция анализа, равно как подход к феномену и прохождение сквозь господствующие сокрытия, требуют собственного методического обеспечения. В идее «изначального» и «интуитивного» схватывания и экспликации феноменов заложена противоположность наивности случайного, «непосредственного» и непродуманного «созерцания».
По мере приближения к реке, стадо оживилось и, не обращая внимание на островки полевых цветов, на пчёл, которые гудят вокруг неожиданно красивых цветов бодяка, на желтую чину луговую, синий мышиный горошек, желтые изысканные цветы зверобоя., пахнущие лекарством, высокий белый донник, устремилось к водопою.
Первыми подошли к реке козы, за ними овцы и коровы. Маша зашла в речку осторожно, поглядывая на пастуха. Игорь же включив музыку на всю громкость, снял кроссовки, сбросил джинсы и футболку, цвет которой помнили только солнечные лучи и, отойдя метров на тридцать от стада, вошёл в воду и, проплыв несколько десятков метров вниз по течению, вернулся к стаду собрал его на берегу, помахивая хлыстом, сам же устроился около одинокой молодой сосенки, переключил звук, надел наушники и погрузился в чтение. Корова Маша, лёжа подле пастуха, неспешно перетирает зубами сочную траву.
После полудня жара усиливается настолько, что стадо ищет тень, чтобы укрыться от зноя, только две весёлые молодые козочки не устали от игр, то и дело нарушая покой остальных, дремлющих в тени собратьев, которые возмущенно выражают своё недовольство соответствующими звуками.
Игорь, очнувшись от сладкого чтения Хайдеггера, от вот такого места: «Усиливающаяся бездумность проистекает из болезни, подтачивающей самую сердцевину современного человека. Сегодняшний человек спасается бегством от мышления. Это бегство от мышления и есть основа для бездумности. Это такое бегство, что человек его и видеть не хочет и не признаётся в нём себе самому...», - увидел перед собой глаза коровы Маши, которая широким шершавым языком облизывала его. Отмахнувшись от Маши, он вскочил, взмахнул бичом и погнал стадо в сторону берега, а затем по широкой ложбине к водопою на речку, и гонимое им стадо с блеянием и мычанием приближается к реке. Пастух, включив громкую связь айфона, поторапливает отстающих коров, поглядывая себе под ноги.
Бык Хайдеггер: «На почве очерченного предпонятия феноменологии могут теперь быть фиксированы в своем значении также термины: «феноменальный» и «феноменологический». «Феноменальным» именуется то, что дано и поддается экспликации в способе встречности феномена; отсюда речь о феноменальных структурах. «Феноменологическим» называется всё то, что принадлежит к способу выявления и экспликации и что составляет требуемую в этом исследовании концептуальность». 
Игорь водит по Москве Машу за ручку, она послушно смотрит по сторонам, не понимая, откуда он всё знает, ведь в деревне он так был похож на красивого породистого бычка, такого гладкого, смелого, уверенного в себе, ведь его все слушались и старались ему понравиться, а здесь он поражает её бесконечными объяснениями и знаниями, как она себе даже представить не может того, как это всё можно знать и тем более помнить. Вот они идут по бульварам, при виде сочной травы и цветов на газоне Маше так хочется попробовать её вкус, но голос любимого, такого ласкового и складного бычка завораживает Машу, она вслушивается в незнакомые слова и пытается изо всех сил увидеть загадочное Бульварное кольцо. Наконец, он предлагает отдохнуть в тени клёна на скамейке перед застывшим в камне незнакомцем. Игорь достаёт из рюкзачка бутылку воды и протягивает Маше, она жадно пьёт и вдруг, неожиданно для себя, голосом капризной девочки произносит: «Я есть хочу. Можно я хотя бы травку пощиплю?» Игорь нежно погладил её руку и добросердечно ответил: «Потерпи немного. Машенька, скоро мы поедим в «Макдоналдсе», ты такого никогда даже не пробовала, это очень вкусно». Да, подобной еды Маша не пробовала никогда прежде, это было очень вкусно, она дважды просила добавку вкусных булочек с мясом, сыром и зеленью, да ещё научилась пить через трубочку кофе. А потом они цокали копытцами по мосту, который практически висит в воздухе, попали в парк, и Маша с Игорем взлетели в чудной кабинке высоко, очень высоко вверх, прямо к облакам, и увидели сказочный город в тот момент, когда зажглись огни, а по широкой золотой реке плыли невероятной величины белые пароходы сияющие разноцветными огнями. Маша даже ущипнула себя, чтобы убедиться в том, что это не мираж.
Феноменология осуществляется не мыслями, не понятиями, не чувствами, а только словами, только через текст возникает сама феноменология, сами феномены сознания человека, поскольку мысль осуществляется только в Слове, которого, увы, не видят не только коровы, но и поголовное население мира, только единицы знают этот фокус, этот феномен, то есть то, что является перед нами, ибо слово «феномен» переводится с греческого как «явление», и именно пишущие люди живут наоборот - с детства до смерти пишут свои феноменальные книги.
Маша медленно вошла в дом с поднятым подолом, как будто несла в нём что-то тяжелое.
Увидев Машу в таком положении, мать с ужасом в глазах воскликнула:
- Я так и знала, что ты принесёшь мне… это… в подоле!
Наступила тягостная минута молчания.
Екатерина Николаевна в сильном возбуждении подошла ближе, сказала строго;
- Ну кажи, кого нагуляла?!
Дочь шире развела руки, придерживающие подол, чтобы было видно, что там лежит.
Мать увидела толстую книгу с золотым тиснением на богатом переплёте: «Корова Маша».

"Наша улица” №261 (8) август 2021