Юрий Резник "Заказной портрет" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Резник Юрий Вячеславович родился 17 июня 1961 года в городе Краснодаре. Окончил Кубанский государственный университет, факультет художественной графики. Живёт в Москве и Краснодаре.
Профессиональный художник: живописец, график, декоратор. Член Союза художников России и Творческого Союза художников России. Постоянный участник художественных выставок с 1984 года: более ста выставок в России (в том числе в Государственной Третьяковской галерее) и за рубежом. Восемнадцать из них - персональные. Награжден Золотой медалью от ТСХ РФ «За вклад в отечественную культуру». Работы приобретены и находятся в Художественном Фонде Туркменистана, в Тамбовской областной картинной галерее, в Краснодарском краевом выставочном зале изобразительных искусств, в собраниях московских галерей «Слон», «Союз Творчество», «Два», «Восточная галерея», в собрании краснодарской галереи «Доротея», а также в частных коллекциях более двадцати стран мира. Работал художником в цирке, преподавателем в Детской художественной школе, арт-директором в художественной галерее, арт-консультантом в журнале, ведущим проектов в дизайн-студии. Стихи и проза - как ещё одна форма творчества. Печатался в ряде изданий в России и за рубежом. Автор поэтического сборника «Сплошная лирика» («Галерея», Москва, 2000г.). Публикация подборки стихов в альманахе «Отражение» (Гатчина, 2008г.), в литературном журнале «Горст» (Санкт-Петербург, 2009г.), в альманахе «Золотая строфа» (Москва, 2009г.), в сборниках «ПероН» (Нижний Новгород, «Юникопи», 2016г.), «Благослови любовь навеки» (Новокузнецк, «Союз писателей», 2016г.), «Россыпью жемчужной…» (Санкт-Петербург, «Северо-Запад», 2017г.), «Восторг души» (Новокузнецк, «Союз писателей», 2017г.), «Золотой томик стихов» (Новокузнецк, «Союз писателей», 2017г.),   Прозаические произведения в электронном журнале «Мурана» (2011г.), в литературных журналах «Новый Карфаген» (Краснодар, 2012г., 2014г., 2017г.), «Клаузура» (Москва, 2013г., 2014г,, 2016г.), «Великороссъ» (Москва, 2013г.), «Эрфольг» (Москва, 2013г.), «Родная Кубань» (Краснодар, 2015г.), «Союз писателей» (Новокузнецк, 2017г.), «Великолепная десятка» (Рязань, 2017г.), «Интеллигент русского мира» (Медийная группа «Интеллигент», 2018г.), в г-тах «Интеллигент» (Москва, 2013г.), «Тайное и явное» (Краснодар, 2013г.), «Наша Гавань» (Окленд, Новая Зеландия, 2013г., 2014г.), в литературных сборниках «Коты, кошки и котята!» (Новокузнецк, «Союз писателей», 2014г.), «Новые сказки» (Новокузнецк, «Союз писателей», 2014г.), «Кото-собачий разговорник для людей, призраков и ангелов» (Санкт-Петербург, «Шико-Севастополь», 2015г.), «Фантастический театр» (Санкт-Петербург, «Шико-Севастополь», 2016г.), «Малая вселенная» (Санкт-Петербург, «Северо-Запад», 2017г.), «От имени любви» (Новокузнецк, «Союз писателей», 2017г.), «Фронтовые будни» (Новокузнецк, «Союз писателей», 2017г.), «Сказки волшебного лотоса» (Владивосток. Дальневосточный федеральный университет, 2017г.), «Мурмуары. Жизнь замечательных котов» (Санкт-Петербург, «Северо-Запад», 2017г.), «Неисправимая ошибка» (Новокузнецк, «Союз писателей», 2018г.), «Когда цветет лотос. Детские сказки» (Владивосток. Дальнаука. 2018г.). Также, в разные года, для ряда периодических изданий писал статьи.
Член Клуба мастеров современной прозы «Литера-К» при литературно-публицистическом журнале «Клаузура». Шорт-лист Международного литературного «Гайдаровского конкурса - 2016» в номинации «рассказ или сюжетно законченный отрывок более крупного произведения». Арзамас. Диплом лауреата литературного конкурса «Новые имена» литературного портала «Что хочет автор?» Международного Союза писателей «Новый современник» (зима 2015 - весна 2016): Победитель конкурса в номинации «Проза». Москва - Рязань. Диплом лауреата международного творческого конкурса «Неисправимая ошибка» в номинации «Проза». 2017 г. Самара.
Грамота ФКУ «Российский государственный архив литературы и искусства» за участие в литературном конкурсе по мотивам рассказа К. Г. Паустовского «Старая рукопись», посвященного 125-летию со дня рождения писателя. 2017 г. Москва. Диплом за 3-е место в VII Международном литературном конкурсе, посвященном памяти писателя К. М. Симонова и 750-летию образования города Могилева в номинации «Малая проза». 2017 г. Могилев. Диплом номинанта IX этапа литературной премии журнала «Союз писателей». 2017 г. Новокузнецк. Призер Всероссийского ежегодного литературного конкурса «Герои Великой Победы - 2017». Москва.

вернуться
на главную
страницу

Юрий Резник

ЗАКАЗНОЙ ПОРТРЕТ

рассказ

Прошло чуть больше года, как молодой, но подающий надежды художник Алексей Бражников, написал на заказ семейный портрет врача-стоматолога Чапковского Семена Ефимовича. Алексей периодически лечил у него вечно больные зубы, и Семен Ефимович уже практически был ему родным и близким человеком. Поэтому, когда Семен Ефимович предложил ему написать портрет своей семьи, не забыв при этом предупредить, что всех денег сразу выплатить не сможет, а просит предоставить ему рассрочку, Алексей согласился. В то время в деньгах он нуждался, поистратившись на ремонт все тех же зубов. Да и что скрывать, лишних денег в семье Бражниковых не водилось.
И вот теперь один раз в месяц Семен Ефимович звонил Алексею, и Алексей шел в поликлинику получать, словно зарплату, какую-то часть суммы. Бывали случаи, когда очередная сумма шла в зачет на лечение зубов. Но бывали и исключения: наступал новый месяц, а звонок от Семена Ефимовича не раздавался, и тогда Алексею приходилось звонить самому, и Семен Ефимович, извиняясь многократно и ссылаясь на занятость, просил перенести выплату на ближайшее время.
Так получилось и в этот раз. Алексей позвонил Чапковскому и услышал в ответ, что денег сейчас нет, но нужно прийти забрать картину на какую-то доработку.
- Все подробности при встрече, - заинтриговал в заключение Семен Ефимович. - Завтра с утра я в поликлинике, ну а после обеда, милости просим - ко мне домой.
Он был красивый мужчина с несколько театральной внешностью, темными глазами на смуглом лице и седой не по возрасту, совершенно белой шевелюрой. Одевался Семен Ефимович подчеркнуто модно и, пожалуй,  немного щеголевато. Он был со всеми одинаково приветлив, любил шутить, и порой было трудно понять, шутит он или говорит серьезно. Чапковский был старше Бражникова на двенадцать лет, но просил Алексея в нерабочей обстановке называть его просто по имени, чем вконец и расположил к себе Алексея.
На следующий день, предварительно позвонив, Алексей пришел к Чапковскому. Снимая пальто в прихожей и вешая его на вешалку, он поймал себя на мысли, что так уже было в тот первый раз, когда он получал заказ на картину. Тогда Семен Ефимович его встретил, достал из холодильника по запотевшей бутылочке пива, они сели на диван, пили пиво, а Семен Ефимович рассказывал, что бы ему хотелось видеть на картине. Солнце через окна заливало всю комнату. В лаковых полах отсвечивала дорогая мебель. Пришла и присоединилась к ним жена Чапковского, Софа, - не сказать, что красивая, но миловидная на свой лад женщина. Она выглядела моложе своего мужа и вероятно была сверстницей Алексея. В ее наружности было что-то готическое. Угольно-черные, рассыпанные по плечам вьющиеся волосы, большие черные глаза и бледные узкие губы. Алексей обратил внимание на ее руки: белые, тонкие, они заворожили его своим прямо-таки античным изяществом. Он любовался ими с восторгом знатока и ценителя искусств.
Софа принесла фотографии, подсела рядом и так они сидели, рассматривая изображения. Алексей отбирал снимки, нужные ему для работы. Прибежал их пятилетний сынишка, кучерявый, как каракуль, и залез на диван рядом с мамой. Короткие его ножки не доставали до пола и болтались, словно кукольные. Атмосфера тихого счастья витала в воздухе, и тогда Алексей испытал чувство умиления от этой семьи и, смотря на них, подумал: вот настоящие муж и жена, действительно - одна плоть.
- Плохо снято, - говорил Алексей, рассматривая ту или иную фотографию, - выражение не ухвачено. Перед аппаратом человек часто конфузится.
Потом он попросил их сфотографироваться на его фотоаппарат, который всегда носил с собой в кофре, отчего даже был больше похож на фотографа, чем на художника. Чапковские перед фотоаппаратом встали в позу, натянули улыбки. Он поймал их в объектив, стараясь взять нужный ракурс. Напоследок, уже у двери, он еще раз окинул семью цепким профессиональным взглядом, стараясь сохранить в памяти образ…
Но в этот раз все было не так.
Алексей повесил пальто, наклонился, чтобы шнурки на ботинках развязать, а Семен Ефимович вдруг говорит:
- Чтоб ты не мучился с ботинками, давай, я тебе картину сам вынесу.
В эту минуту Алексей почувствовал себя точно идиотом, но быстро успокоился и ответил:
- Ну да, конечно… Было бы здорово... вынеси, пожалуйста. Только что случилось?
Семен Ефимович метнулся в комнату, а Алексей тем временем стал завязывать уже распустившийся на шнурке узел.
- Ты знаешь, я тебе не говорил, мою семью вторично навестил аист: родилась дочка, - заговорил из комнаты Семен Ефимович. - Нужно пририсовать, - через пару секунд он появился в коридоре, в одной руке  у него была картина, в другой - целлофановый пакет.
- Поздравляю… - только и успел сказать Алексей. А Семен Ефимович уже продолжал:
- С моей стороны, конечно, было безумием заказывать эту картину. Но ты мне не возразил, долго, но все же ее написал. Теперь-то я вижу, что это глупость: рисовать меня, Софу, ребенка! Зачем? Жизнь идет, все меняется… И я вот о чем подумал: ладно, если такая картина уже существует, то почему бы ей тоже не измениться во времени?! - он гордо вскинул голову, и на его шее треугольным утесом выступил кадык. - Теперь у нас есть еще один ребенок, я думаю, ты легко бы мог и этого ребенка вписать в историю. На картине в руках у Софы большой букет цветов, который легко можно переправить на сверток с малышкой.
Алексей, все это время слушавший Семена Ефимовича, и, не имевший возможности вставить хотя бы одно слово, от неожиданного предложения застыл с идиотским выражением на лице: он не понимал в шутку или всерьез говорит сейчас Семен Ефимович.
- Я вполне серьезно! - словно прочитав вопрос, заверил Чапковский.
- Это… конечно, можно, - начал опешивший Алексей, - но, понимаешь, сам сверток на холсте получится размером в два сантиметра, а поэтому никакое личико там уже не будет видно. И в целом, оно будет смотреться не ребенком, а каким-то поленом в руках. Думаю, ничего дорисовывать не стоит.
Он немного помолчал и, волнуясь, заговорил снова:
- Так с готовой картиной не поступают. Что с того, что в семье появился еще один ребенок?! А если еще один появится?
- Вот-вот, я и говорю: картина живет с семьей одной жизнью! - повторил Семен Ефимович, будто и не слышал вовсе Бражникова, сосредоточив внимание на своей идее. - Появится еще один, значит еще дорисовать. Повзрослели дети - тоже подправить! - В его торжествующей уверенности было что-то пугающее.
- Ну, это несерьезно, - дерзнул заметить Алексей. - Эта картина отображает конкретное время и состояние и, если в семье произошли изменения, и есть желание их отобразить, то нужно писать совсем другую картину! - в душе у него бушевала буря, и он сдерживал себя, чтобы не взорваться.
- Зачем мне две картины - не сдавался Чапковский, - когда можно исправить всего-навсего одну?! А потом, ты предлагаешь мне дополнительные расходы, а я с тобой еще за эту не расплатился.
«Оскорбительно все это, - думал Алексей, - как можно говорить таким образом о картине? Это же к искусству никакого отношения не имеет».
Дальнейший разговор продолжать было бессмысленно. Каждый из них был уверен в своей правоте, а потому оба они замолчали.
Но тут, словно опомнившись, Семен Ефимович засуетился и полез в пакет:
- Я тут приготовил для тебя кое-какие вещи, - сказал он и вынул шерстяную безрукавку и свитер. - Они конечно ношеные: я носил, но еще хорошие. Тебе, я думаю, пригодятся. А еще у меня есть несколько рубашек…
Алексей не успел опомниться, как Чапковский снова метнулся в комнату и вынес на плечиках штук пять рубашек. Алексей растерялся. «Ситуация, не из приятных: унизиловка какая-то! Конечно, они выстиранные, отглаженные, но все равно видно, что уже ношеные-переношенные» - думал он, но что сказать, не знал. Начал что-то мямлить, мол, рубашки у него есть, и что он вообще рубашки такого плана не носит. Это - костюмный вариант - не его стиль.
- Не знаю… свитера, может быть, и пригодятся, только куда мне их сейчас? Тут кофр, в другой руке картина!.. - любыми путями Алексей хотел отказаться от подарков.
- А ты их в кофр! - наседал Семен Ефимович. Сам быстренько схватил кофр, сел на корточки и аккуратно всунул сверток. Застегивая, довольный собой заявил:
- Видишь: поместились! А ты боялся!
Делать нечего и Алексей произнес:
- Спасибо! Покажу жене, она у меня главный советчик, если скажет, что подходит, значит, оставлю, если нет - принесу обратно.
Таким образом, Алексей надеялся не давать окончательного ответа. Характер у него был безобидный и до наивности детский. Сердиться он не умел, настаивать и перечить не мог, и потому другие часто этим пользовались.
- Да, конечно, пусть посмотрит, - сказал Семен Ефимович. - Посоветуйтесь, но я думаю, они тебе очень даже подойдут, - и, сделав паузу, добавил, - ну, а цену тебе я потом выставлю. - И, щуря лукавые глаза, он довольно улыбнулся.
Алексея словно кипятком ошпарили, и он до боли в голове стиснул зубы.
- Почему потом?! Можно и сейчас, - как ни в чем не бывало, сказал Семен Ефимович. - Безрукавка - двадцать долларов, свитер - пятьдесят.
Алексею пришлось собрать все силы, чтобы сохранить спокойствие. Когда он услышал про цену, первым его желанием было ударить Чапковского по голове чем-нибудь тяжелым, хотя по натуре он был миролюбивым и даже мальчиком не любил драться. «Как так? - возмущался в душе Алексей. - За свои поношенные вещи Чапковский хочет высчитать с моей работы семьдесят баксов! За что? За это старье! Не новое, с чужого плеча, мне и даром оно не нужно! А я, наивный, уже подумал, что он просто хочет мне подарок сделать».
На душе было до того скверно, что дай ему сейчас пистолет, он бы не раздумывая застрелил Чапковского. Жестоко, конечно, и не в его характере, но это только один выстрел, а потом можно опять продолжать быть добропорядочным и законопослушным.
- Ладно, - сказал он, поборов острое желание бросить в лицо Чапковскому что-то резкое, обидное и злое. - Закончу работу, позвоню.
- Давай краба, - Семен Ефимович крепко пожал руку Алексею и открыл дверь.
«Вот тебе и милый человек!» - подумал Алексей, спускаясь на лифте. От посещения Чапковского у него остался какой-то смутный, неприятный осадок. Он даже не мог разобраться и понять, что ему более неприятно: желание Чапковского исправить картину или продать ему старые вещи.
Пришел домой, стал рассказывать жене - она сначала смеялась, потом возмущалась, а в конце, так же, как и он, оскорбилась: ну что за люди? Муж у нее талантливый художник, и пусть не всегда у них в семье водятся деньги, но не до такой же степени, чтобы за свою работу получать обноски.
- Не нужны нам его подачки, - сделала она заключение. - Пусть заплатит за работу, как обещал, а одежду, если нужно, мы и сами купим. Новую, а не из «Секон-хенда».
- С картиной-то что делать? Совершенно душа не лежит потакать маразму. Бред какой-то! Согласиться означало бы расписаться в собственной глупости.
- Я не художник, а всего лишь твоя жена, и я прекрасно тебя понимаю, - она смотрела на него непритворно любящим взглядом.
- Потратить столько времени на эту работу, думать над композицией, прикидывать, как лучше выразить на холсте семейную идиллию, проверять всевозможные варианты… Я писал на заказ, но я не изменял своим вкусам. А получается, что каждый, кому не лень, может сделать из моей работы посмешище.
До самого вечера Алексей находился в отвратительном настроении, но на следующий день все же принялся за работу. А еще через пару дней все исправления были закончены и, прихватив пакет с вещами, Алексей снова пришел к Чапковскому. Он долго обдумывал все, что ему скажет. Получилась целая обвинительная речь. Семен Ефимович открыл дверь, обезоруживающе улыбнулся, и будто ничего не случилось, сказал:
- Добро пожаловать, гений всех времен и народов!
Вся обвинительная речь сразу же как-то обесцветилась и показалась Алексею неуместной. Хоть бы маленькая зацепка на лице или в жестах Семена Ефимовича, тогда Алексей сказал бы ему все, что хотел. А так - ни одного повода, и Алексей растерялся. Только и смог сказать:
- Вот картина - сделал все, как ты просил… - Он отказался от приглашения пройти в комнату и остался у порога.
Семен Ефимович поставил картину на стул так, чтобы она была видна и Алексею, и начал нахваливать, словно видел ее впервые. Потом назвал Алексея «сеятелем прекрасного». Алексей насупился и молчал - он не любил, когда его хвалили, а Семен Ефимович как-то плавно перешел к финансовому вопросу:
- Извини, но в ближайшее время я не смогу выплачивать твой гонорар, - он испытывающе посмотрел на Алексея, и кадык на его шее опять заходил ходуном. - Войди в мое положение. Скоро лето: мне будет нужно отправить Софу с детьми на отдых. Морской воздух и все такое… В Москве, сам знаешь, что творится летом. Уже подыскал место подешевле - в Болгарии. Но перелет, пансион, то, сё, няню нанять - Софа с двумя детьми одна не справится, короче - одни растраты. Так что какое-то время тебе я платить не смогу. Мне будет тяжело все это потянуть. Понимаешь?
- Понимаю, - не раздумывая, ответил Алексей, и Семен Ефимович с наигранной веселостью продолжил:
- Я в тебе не сомневался. А что ты мне скажешь насчет вещей?
- Насчет вещей? - зачем-то повторил Бражников и хотел уже достать из кофра пакет, но что-то ему помешало это сделать. - Ты знаешь, вещи мне действительно подошли. Ты был прав. И жене очень понравились. Так что к зиме, благодаря тебе, я утеплился.
- Ну, вот видишь. А ты не хотел брать. Надо слушать дядю Сёму. Дядя Сёма плохого не посоветует. И тебе хорошо будет, и мне полегче: семьдесят баксов, я тебе скажу, на дороге не валяются.
На улице накрапывал дождь, и Алексей поднял воротник пальто. Недалеко от входа в метро, прислонившись спиной к стене, сидел бомж и просил подаяние. Алексей вынул пакет с вещами Семена Ефимовича и положил около нищего. Тот удивленно поднял глаза.
- Теплые вещи. Возьми. Если не пригодятся, подари друзьям, - сказал Алексей и так глубоко вдохнул свежий воздух, что кольнуло под ребрами. Еще никогда в жизни он себя не чувствовал так хорошо, как сейчас.

"Наша улица” №263 (10) октябрь 2021