Алексей Некрасов-Вебер "Пигмалион" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин

Алексей Геннадьевич Некрасов-Вебер родился 9 июля 1959 года в Москве. Окончил Московский горный институт. Инженер-физик. В "Нашей улице" публикуется с № 3-2004, (рассказ "Пощечина"), где опубликованы рассказы "Земное и небесное" (№ 9-2004), "Кипарис во дворе" и "Река детства" (№ 11-2004), "Танцующая девушка в красном платье" (№ 89 (4) апрель 2007) и другие. Автор эссе о художнике Александре Трифонове ""Царь я или не царь?", или размышления у картины" и о писателе Юрии Кувалдине "На изломе тысячелетий" (№ 9-2005).

вернуться
на главную страницу

Алексей Некрасов-Вебер

ПИГМАЛИОН

рассказ

Не только карать, но и щедро одаривать могут боги. Но, порою, сложно угадать, где и как проявиться их милость. История скульптора Пигмалиона тому подтверждение.
 Отец Пигмалиона рано овдовел, и мальчик вырос в большом мрачном доме, не зная материнской любви и заботы. До конца жизни люди страстно желают того, чего были лишены в ее начале. Не может насытиться тот, кто узнал голод. Изведавший нищету все отдаст за богатство, а униженный, до конца дней, будет вымещать на ком-то обиду. Но все эти беды мальчика миновали. Отец, по мере сил, старался сделать его детство счастливым. Подметив, с каким усердием и фантазией ребенок лепит игрушки из глины, отдал его в обучение к лучшим мастерам Крита. Наука не прошла даром. С молодых лет в юноше пробудился талант, и ему прочили хорошее будущее. Но Пигмалион был равнодушен к богатству и славе. Одной только любви жаждало его изголодавшееся сердце. Однако, к тем, кто слишком страстно чего-то ждет, судьба не спешит идти навстречу. Все попытки найти идеал оканчивались неудачно. Не единожды обманувшись, Пигмалион решил, что не суждено ему обрести счастье. Повзрослев, замкнулся, стал сторониться людей, и одиноко жил в доставшемся от отца доме. Лишь только рабыня Алека прислуживала ему и вела хозяйство. Они вместе выросли, и даже играли в детстве. Именно с ней взрослеющий юноша, впервые удовлетворил плотскую страсть, и наутро почувствовал, что ожидания его обманули. Снова он мечтал о неземной возвышенной любви, грезил, как однажды она озарит его существование божественным светом. А Алека продолжала оставаться рядом.
Была ли она красивой? Возможно, да. Но Пигмалион не замечал этого. Как привычно не замечал порядок и чистоту в своем доме, и многое из того, что каждый день успевали сделать ловкие руки рабыни. Его мысли и время целиком были отданы искусству. Холодный бесформенный мрамор оживал под резом скульптора, превращаясь в богов и героев. Особенно удавались образы прекрасных богинь. В них Пигмалион вкладывал всю силу тлеющей под пеплом разочарования страсти. И однажды, окончив очередной заказ, решил, уже только для себя, изваять ту, которую отчаялся когда-нибудь встретить.
Престав ждать милость судьбы, он бросил ей наперекор свою волю, талант и упорство. Жизнь, наконец, обрела смысл. Дни пролетали в едином потоке вдохновения. Казалось, сама Афродита водит резцом, придавая мрамору витавшие в воспаленном сознании формы. Алека приносила ему прямо в мастерскую еду. Не замечая ее и не прекращая творить , Пигмалион брал пищу. И только иногда ночью, безуспешно пытаясь уснуть, вспоминал про свою рабыню и звал ее разделить ложе. А она покорно его желания исполняла. И вот, наконец, работа завершилась. С пьедестала с загадочной улыбкой глядела на своего творца прекрасная девушка, которую он назвал Галатея. Пигмалион чувствовал, что превзошел самого себя. Но не гордость наполняла сердце скульптора. Вопреки законам разума, он вдруг осознал, что любит Галатею, не как творение искусства, а настоящую земную женщину.
Но разве могла принести счастью такая любовь! Часами проводил он возле своей возлюбленной. Дарил драгоценности и дорогие одежды. Говорил с ней, пытаясь уловить в застывших чертах, намеки на то, что Галатея его слышит. Но так не могло продолжаться долго. Возлюбленная была рядом, но, в то же время, оставалась бесконечно далеко в своем мраморном зазеркалье. Все в той же неизменной позе, придерживая край спадающего одеяния, с той же лукавой улыбкой смотрела она на своего создателя. Ни подарки, ни слова, ни самая возвышенная любовь не могли оживить камень! Однажды, поддавшись отчаянию, Пигмалион, чуть было, не разрушил свое творение. Но в самый последний момент чья-то невидимая рука удержала молот. И тут, словно луч света среди грозовых туч, промелькнула надежда:
«Не все в этом мире подвластно человеку. Есть предел, за которым помочь могут только боги. И он должен просить Афродиту оживить Галатею!»
Казалось, этот день длится бесконечно долго. И все же, проплыв над горами, солнце стало опускаться за дальний край бухты. Красные закатные лучи гладили ступени и играли на мраморных колоннах. Гася их последние отблески, на землю опускалась ночь. Она уже вошла внутрь храма, и только светильник над жертвенником пытался разгонять сумрак. С раннего утра, забыв про жажду и голод, не поднимаясь с колен, Пигмалион продолжал свою молитву. Древнее изваяние Афродиты было не так совершенно, как его Галатея, но под сводами храма витал дух великой богини. И Пигмалион знал, что она его слышит, но еще не решила, заслужил ли смертный великую милость. И вдруг жертвенник вспыхнул ярким огнем, освещая все дальние закоулки и ниши. Пигмалион понял, что это богиня подает знак и, поклялся, что отныне ее вечный должник.
Весенняя ночь была ласково теплой. Полная луна, словно желтый глаз Гекаты, висела над бухтой. Пахло можжевельником, легкий ветерок доносил дыхание моря. Пошатываясь, будто пьяный, Пигмалион брел к дому. В воображении крутилось, как встретит его ожившая Галатея. Но, открывая дверь, он почувствовал жуткий страх:
«Вдруг, все надежды лишь рожденный отчаянием обман!»
Пересилив себя, он сделал следующий шаг. И, только переступил порог, в объятия кинулась и со слезами упала на грудь женщина. Ослепленный радостью Пигмалион, узнал в ней свою Галатею…

Весь день Алека с нарастающей тревогой ждала возвращения господина. В последние годы он никогда не покидал надолго свой дом, а тут вдруг исчез с самого утра, не сказав, куда уходит. Воображение рисовало картины одну страшнее другой. То, казалось, его захватили и продали в рабство пираты. То виделось, как, отчаявшись оживить свою Галатею, Пигмалион бросается со скалы в море. И когда красный солнечный шар коснулся дальней кромки воды, она уже верила, что именно так все и случилось. Алека и раньше ненавидела кусок мрамора, завладевший душой любимого человека. Сейчас же эта ненависть обратилась в ярость. Ворвавшись в мастерскую, она крикнула изваянию:
«Ты во всем виновата!»
Статуя, как всегда, ответила отвратительной улыбкой. Не владея больше собой, рабыня схватила лежавшей на полу молот. Первый удар расколол пополам надменные губы Галатеи. Потом трещины поползли вниз, покрывая сеткой ошлифованную грудь и соблазнительные для мужчин бедра. А Алека продолжала бить, пока не превратила соперницу в мелкую крошку.
Опомнившись, и осознав, наконец, что совершила, Алека почувствовала ужас. Убирая и раскидывая по кустам мраморную пыль, молила Афродиту внушить господину мысль, что статуя просто исчезла:
«Украдена, вознесена богами на Олимп… Неважно! Главное, чтобы поверил…»
Один раз в голове даже промелькнуло:
«Может, будет и к лучшему, если он не вернется!»
Но она с гневом прогнала эту подлую мысль. И когда отворилась дверь, забыв обо всем, кинулась в его объятия. А Пигмалион целовал и ласкал ее, почему-то называя Галатеей…

Утром после их первой брачной ночи, он испугался заходить в мастерскую.
«Вдруг снова увидит холодную статую, и все случившееся окажется бредом?»
Но шли дни, и ожившая Галатея никуда не исчезала. Она была рядом соблазнительно прекрасная, теплая, живая. Купаясь в безбрежном океане счастье, он даже не вспоминал об исчезновении своей рабыни. А ожившая Галатея оказалась еще лучшей хозяйкой, чем Алека.
Пролетел месяц. Счастье прочно вошло в его жизнь, став чем-то обыденным и привычным. Постепенно Пигмалион начал чувствовать, что ладони скучают по резцу, а по ночам стало сниться, как в его руках обретает форму мрамор. Набравшись смелости, он однажды отворил запретную дверь. Пьедестал в самом центре мастерской оказался пустым. Но чему тут было удивляться! Галатея в тот момент хлопотала на кухне. Взяв резец, Пигмалион подошел к давно уже стоявшей в углу мраморной глыбе. Прищурившись, долго смотрел на нее, представляя, как сквозь необработанные грани проступает облик отдыхающего после очередного подвига Геракла.

Они жили долго и счастливо. Галатея родила четверых детей. Пигмалион создал множество изваяний, прославивших его имя во всей Элладе. Но лучшим своим творением по-прежнему считал Галатею. А к истории о том, что ее оживила Афродита, люди относились по-разному. Мужчины сомневались, находя, что лицом жена скульптора похожа на жившую когда-то в его доме рабыню. Женщины безоговорочно в чудесное превращение верили. Благодарим им, легенда и пережила века, прославляя силу любви и могущество великой богини.

"Наша улица” №265 (12) декабрь 2021