О женских монологах Рады Полищук
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Рада Полищук первый рассказ написала в 1984 году, первая публикация была в 1985-м, первая книга вышла в 1991-м. Позже вышли еще несколько книг. Автор многих публикаций в различных журналах, альманахах, антологиях прозы ХХ века, сборниках в России и за рубежом (Франция, США, Израиль, Финляндия), а также множества журналистских публикаций в центральных российских и иностранных изданиях: очерков, эссе, бесед с известными деятелями культуры, литературных портретов друзей – известных поэтов, писателей, артистов. Член Союза Российских писателей, Союза писателей Москвы, Союза журналистов России, Международной федерации журналистов. Издатель и главный редактор российско-израильского русскоязычного альманаха еврейской культуры «ДИАЛОГ» (издается в Москве с 1996 года). Родилась и живет в Москве. В "Нашей улице! публикуется с № 9-2001.

вернуться
на главную страницу

Институт мировой литературы им. А.М. Горького
Международная научная конференция
«Женское творчество в культуре модерности»

11- 12 октября
Москва, 2021

Конструктивные особенности женского монолога в сборнике рассказов Рады Полищук “Угол для бездомной собаки"

«Угол для бездомной собаки» - это первая книга писательницы Рады Полищук. До этого ее рассказы публиковались в периодике, после этого она написала несколько книг, у нее выходили сборники рассказов2 . Однако именно эта книга стала особенной. Появилась она в 1991 году - ровно тогда, когда вышел знаменитый сборник «Новые амазонки», давший наименование целой группе женщин-прозаиков. Впоследствии Рада Полищук также публиковалась в коллективных сборниках, близких этой группе. Например, она стала призером Международного конкурса женского литературного творчества, и ее рассказ «Прощальная симфония» был напечатан в книге «Чего хочет женщина» (1993).
Мария Михайлова в своей заметке отмечает, что на эту книгу не было ни одной рецензии, а мужские отзывы так или иначе сводили ее содержание к «бабьей доле». И это не случайно - книга эта представляет совершенно неожиданный, неканонический взгляд на женских персонажей. И для описания этого взгляда у критиков-мужчин просто могло не хватить понимания и терминологии. Ведь это так просто - свести все к «бабьей доле», таким образом классифицировать эту книгу как «женскую прозу» и на этом успокоиться. А возможно, этих критиков просто испугала развернувшаяся перед ними бездна. Впрочем, эта бездна способна испугать читателя любого гендера.
Леонид Жуховицкий в предисловии отмечает: «Рада Полищук много пишет о женщине, а значит, и о любви. Вот и в этой книжке политики не ищите, здесь все о любви: любовь неразделенная, мучительная, несбыточная, и не всегда сама любовь, а лишь тоска по любви, добру, взаимопониманию - словом, то, к чему стремится душа нашей героической современницы. <…> Короче, вечная тема - вот что есть в этой книге, и слышится в ней призыв к душевной теплоте, состраданию». И странным образом автор предисловия, привычно сводящий «женское» исключительно к «любви», тут попадает в точку. Эта книга действительно о любви, но совсем не той, что имеет в виду Леонид Жуховицкий. И описывается эта любовь совсем не так, как принято в отечественной (и не только) литературе. Не говоря уже о том, что Рада Полищук никого ни к чему не призывает, а просто остро и бескомпромиссно ставит вопрос: «Зачем?»
У книги «Угол для бездомной собаки» есть подзаголовок - «повесть о женщине в монологах». Состоит она из восьми рассказов и небольшого авторского предисловия. В нем Рада Полищук подчеркивает спонтанность и импульсивность своего творческого метода: «В моих рассказах нет ничего обусловленного заранее, просчитанного наперед и запрограммированного. Я подчиняюсь какому-то внутреннему порыву, некой неведомой силе, и конечная цель для меня - как слабый огонек в ночи, разгорающийся по мере приближения к нему. И путь к огоньку всякий раз иной, чем прежде, и вспыхивает он внезапно во времени и пространстве. Но в этой внезапности и неосознанности - моя боль, мое сострадание, мое одиночество, моя надежда и мое потрясения открытием человека, происходящим в нем самом». Как видно из этой цитаты, автор настаивает именно на женском способе письма. И с этой точки зрения вполне логично была выбрана форма женского монолога, отсылающего к разработанной традиции женской документальной прозы.
Подзаголовок намекает на единство образа главной героини, хотя в сюжетах отдельных историй речь идет о совершенно разных женщинах. Объединяет их одно - постоянно осознаваемое и проговариваемое чувство неполноценности. Абсолютно все героини воспринимают себя через патриархальную оптику и фактически смотрят на себя мужскими глазами. При этом навязанный извне образ в каждом случае не совпадает с внутренним самоощущением героини. И это несовпадение постоянно проговаривается, осмысляется и рационализируется. И хотя автор настаивает на спонтанности и своего рода иррациональности творческого метода этой книги, все ее героини получились крайне рациональными. Настолько рациональными, что это просто вопиющим образом не соответствует привычными способам изображения женских персонажей.
Какова типичная героиня русской классической литературы? Это либо условная Наташа Ростова, либо Панночка. Первая становится верной женой и помощницей мужчины, вторая соблазняет его и приводит к гибели. Ни та, ни другая не обладают собственной субъектностью, их роль в повествовании второстепенна. И вообще в  классической русской прозе женщина не может думать, она имеет право только чувствовать. А вот у Рады Полищук женщина именно думает, пытается осмыслить свое предназначение и то место, которое ей уготовано обществом. И потому, несмотря на разные сюжеты и непохожие характеры героинь этих историй, все они оказываются как бы единой женщиной, которая начала, наконец, задумываться о своем месте в мироздании и предписанной ей социальной роли.
Так как делом всей жизни любой женщины должна быть любовь к мужчине, что еще раз подчеркивает в предисловии Леонид Жуховицкий, именно любовь и оказывается в центре внимания писательницы. Но не как самостоятельная сущность, а как экзистенциальная проблема, над решением которой и бьются женские персонажи этих рассказов. Волнуют их в основном два вопроса: как обрести настоящую любовь и что такое подлинное женское счастье. Интересно, что ни у одной из рассказчиц нет своего имени. У других героев - есть, а у них нет, словно им еще только предстоит родиться как полноценным индивидуальностям, путем рефлексии и интенсивных переживаний преодолеть свою неполноценность и стать, наконец, «человеком».
Особенно много над проблемой собственной идентичности размышляет героиня первого рассказа «Скажи мне, кто ты». В отличие от своей подруги Женюры, которая как раз и представляет вариацию типа Наташи Ростовой, повествовательница не устает рефлектировать над своими отношениями с мужчинами, безуспешно пытаясь обрести в них собственное «я»: «Можно всесторонне проанализировать знакомую уже ситуацию, разработать идеально точную ее модель и даже прогнозировать различные варианты исхода. Можно также наметить наиболее благоприятные пути. Но я лично выберу проторенный, уже пройденный однажды маршрут. И по инерции, с разгона повторю все предыдущие ошибки. Когда опомнюсь - будет уже поздно. Настанет время раскаяния и самоистязания. Но после драки, как известно, кулаками не машут». В конце рассказа выясняется, что итоги предыдущей жизни героиня подводит перед родами. В результате она отказывается от попыток обрести себя через отношения с мужчинами, материнство становится для нее своего рода освобождением от необходимости их выстраивать.
Второй рассказ «Прощение по случаю крестин», кроме рассуждений о невозможности обрести настоящее семейное счастье - оно все время оказывается как бы подпорченным, предлагает еще одну модель выхода за рамки предписанной женщинам гендерной роли. Это тесные дружеские отношения с семейной парой, которые позволяют героине участвовать в чужой семейной жизни, до конца в нее так и не погружаясь. Удобное для всех равновесие оказывается нарушенным, когда героиня осознает необратимость времени и упущенных возможностей: у подруги рождается внучка, и это вынуждает героиню поддаться многолетним домогательствам со стороны мужа подруги. Но инерция сложившихся отношений в конечном итоге все равно побеждает.
Отношениям двух женщин посвящен и рассказ «Глупая молекула». Здесь представлен еще один способ преодоления неизбежной инерции «женской доли»: героиня разошлась с мужем, отправила дочь к родителям и начала жить «в свое удовольствие». Однако это удовольствие оказалось очень условным, потому что в череде любовников героиня со свойственной ей бескомпромиссностью по-прежнему пытается найти настоящую любовь. Но ни один мужчина не оказывается способным на подлинное чувство. Любовь же действительно возникает только в отношениях с другой женщиной, но героиня понимает это слишком поздно, когда все потеряно.
В рассказе «Именительный падеж» доводится до абсурда женская готовность поддержать и помочь, которая также изначально закладывается патриархальной культурой. Героиня всех жалеет, в результате у нее нет ничего своего, она все старается отдать другим. Это «вечная женственность», доведенная до крайней точки своей реализации. Но в то же время это еще один из возможных способов женской социализации, когда при фактическом отказе от собственной семьи в семью обращается весь круг близких друзей и знакомых. Рассказ «Я и Я» рассматривает классическую ситуацию, когда отношения с сыном психологически заменяют женщине несложившиеся отношения с мужчинами, а появление в жизни сына другой женщины воспринимается как экзистенциальная катастрофа. В рассказах «Странные странности» и «Угол для бездомной собаки» речь идет о невозможности обрести настоящую любовь и попытках каким-то образом жить с этой пустотой в душе.
И самый последний, восьмой, рассказ «Розовое мое счастье» наконец-то обращается к опыту «счастливой» семейной жизни и совершенно безжалостно его деконструирует. Семья оказывается не просто иллюзией, а целым иллюзорным проектом, на поддержание которого уходят все силы женщины: «Да, я счастливая, счастливая, я очень счастливая. Главное помнить об этом во сне и наяву и выглядеть, хоть умри, на все сто счастливчиков, а то и на двести - чтобы никто ничего не заподозрил. Всегда благоухать, излучать, одаривать. Счастье обязывает быть в форме. И прекрасно. Мне нисколько не в тягость. И ответственность свою осознаю перед всеми бесталанными на белом свете». Но даже эти титанические усилия ни к чему не приводят - никакой семьи и никакого счастья на самом деле не получается, есть лишь измученные одинокие люди, ищущие «душевной теплоты, сострадания», но не способные ни дать их, ни обрести.
Как видим, в этой небольшой по объему книге Рада Полищук тридцать лет назад поставила проблемы, актуальные до сих пор. В первую очередь, как уже было упомянуто выше, это вопрос «Зачем?». Зачем женщины пытаются наполнить жизнью давно уже мертвые патриархальные установки и стараются получить то, что получить в принципе невозможно? Вторая проблема - это многообразие способов женской социализации и самореализации, которые не сводятся ни к мононуклеарной семье, ни к отношениям с мужчинами. Третья, только намеченная проблема - философская. Это поиски смысла и оправдание бытия. И здесь уже гендерная проблематика приобретает философское измерение, о котором, конечно же, следует написать отдельно.

Анна ГОЛУБКОВА
кандидат филологических наук,
главный библиограф РГДБ

Событие, не отпускающее и спустя 30 лет…

30 лет назад совместно издательствами «Советский писатель» и «Олимп» была выпущена книжка писательницы Рады Полищук  «Угол для бездомной собаки». Имелся и подзаголовок «Повесть о женщине в монологах». Тираж был на сегодняшний взгляд вполне солидный: 12000. А тогда казался маленьким. И в те благодатные для писателей и читателей времена он разошелся мгновенно. Люди читали тогда повсеместно и запоем. Но, что поразительно, книга не получила критического отклика. То есть не удостоилась отдельной рецензии. И это притом, что писательница была уже замечена, ее произведения публиковались в периодике. В скором времени она войдет в число призеров Международного конкурса женского литературного творчества, и ее рассказ «Прощальная симфония» будет в числе произведений победителей напечатан в книге «Чего хочет женщина» (1993). 
Первый сборник сопровождался вступительным словом Леонида Жуховицкого, который представил книгу как исключительно посвященную теме любви. Он твердо заявил: «… в этой книжке политики не ищите…». И дальше последовательно развивал эту мысль, видя именно в этом неоспоримое достоинство написанного. Возможно, как раз это в какой-то мере охладило пыл критиков 90-х годов, когда все были буквально помешаны на экономике и политике, а любовная сфера по сравнению с происходящими глобальными переменами казалась узкой…
Но хотелось бы несколько приглушить безапелляционность этого суждения.  Как все, написанное Радой Полищук, неотделимо от вечности и мгновения, так и здесь сопрягается сиюминутная повседневность и экзистенциальное бытие. Перед нами раскрывается бездна страдания нашей современницы, торопящейся, затурканной, не нашедшей себя в социальной жизни, но за этим мы слышим вековечный женский вопль «Мой милый, что тебе я сделала?». И уже этот временной «сплав», который станет неотъемлемым качеством прозы писательницы, плавно перетечет во все ее последующие произведения, собранные в более чем полтора десятка книг. Он сделает горизонт ее творчества необозримым, протянет нити между поколениями и разными народами. И это почувствовал Анатолий Приставкин, говоря об этой книге, когда давал рекомендацию Полищук для вступления в Союз писателей: «И правда, политики нет, но бабья доля, выраженная емко и талантливо, вся до последнего словца отражает нашу собачью жизнь, определяемую этой самой политикой».
 Эта книга стала пропуском для Рады Полищук в большую литературу. Благодаря ей она стала членом Союза писателей и официально стала именоваться писательницей. Так что эта, переживающая в этом году юбилей книга, словно бы прочертила грань между ДО и ПОСЛЕ. Но для настоящего писателя нет никаких ДО. Все, что совершается до момента «перевода» на бумагу пережитого и прочувствованного, все равно является творчеством. Творчеством накопления и наблюдения, опытом размышления и сопереживания. И такое творчество опять же у подлинного писателя не завершается, даже если он и откладывает перо. Все равно вершится труд души, совершается невидимая работа. Приведет ли она к новым победам, осуществлениям? Бог весть… Но и за то, что сделано было Радой Полищук 30 лет назад, ей будут безмерно благодарны и читатели последующих поколений. А свидетельством тому, что накал этих монологов не остыл, что он по-прежнему отзывается в слушателях, являются моноспектакли, играемые на разных площадках Москвы и по сей день…
Мой короткий отклик - запоздалая попытка восполнить тот пробел, то упущение критики, которая в свое время эту книгу «проглядела». Потом у Рады Полищук было много прекрасных и восторженных рецензий на другие ее книги. Но сегодня хочется вернуться к первой, чтобы осознать ее свежесть, вневременность и необходимость…

Мария МИХАЙЛОВА,
филолог, профессор МГУ

"Наша улица” №265 (12) декабрь 2021