Маргарита Прошина "Нежная тишина" о прозе Татьяны Озеровой эссе
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Маргарита Васильевна Прошина родилась 20 ноября 1950 года в Таллине. Окончила институт культуры. Заслуженный работник культуры Российской Федерации. Долгое время работала заведующей отделом Государственной научной педагогической библиотеки им. К. Д. Ушинского, затем была заместителем директора библиотеки им. И. А. Бунина. Автор многочисленных поэтических заметок под общим заглавием "Задумчивая грусть", и рассказов. Печаталась в альманахе “Эолова арфа”, в "Независимой газете". Постоянно публикуется в журнале “Наша улица". Автор книг "Задумчивая грусть" (2013), "Мечта" (2013), "Фортунэта" (2015), "Голубка" (2017) и "Явление Афродиты" (2019), издательство "Книжный сад", Москва. В "Нашей улице" публикуется с №149 (4) апрель 2012.

вернуться
на главную
страницу

Маргарита Прошина

НЕЖНАЯ ТИШИНА

о прозе Татьяны Озеровой

эссе

Татьяна Васильевна Озерова родилась 31 декабря 1946 года в Воронеже. С 1965 года проживает во Владимире. Окончила исторический факультет Владимирского государственного педагогического института, кандидат педагогических наук, «Почетный работник высшего профессионального образования Российской федерации». Автор книг: «Рисунки» (2000), «Дорога к дому» (2004), «Одноклассники», «Простые люди», (2016). Публикуется в  литературно-художественных и краеведческих альманах, газетах  Владимира. В "Нашей улице" публикуется с №207. (2) февраль 2017.

Татьяна Озерова прежде выпускала тоненькие книжечки с простенькими этюдами, как будто она их только что рассказывала подругам за столом под шум самовара. Устная речь здесь была как бы схвачена на лету и записана в ученическую тетрадку. И все коротенькие этюды, которые рассказами было назвать трудно, основаны на личном опыте, на пережитом, на трогательных воспоминаниях. Бабушка, дедушка, папа, мама в предлагаемых обстоятельствах. Подобными воспоминаниями в дружеской обстановке может поделиться каждый человек, начиная свой незамысловатый рассказ с присказки: «А помнишь?..»
Многие помнят, многие рассказывают, особенно под рюмочку, но редко кто начинает писать. Вот к этим людям, начавшим писать, принадлежит Татьяна Озерова. Первые опыты к серьёзной художественной прозе, как я уже сказала, имели весьма косвенное отношение.
Но вот настал момент, когда Татьяна Озерова вдруг решилась прислать свои рассказики в «Нашу улицу».  И Юрий Кувалдин, расширяющий палитру авторов, стал публиковать её миниатюры большими порциями, по несколько штук в одном номере, и постоянно призывал Озерову расширять текст, использовать изобразительные средства языка, то есть делать полновесные рассказы объёмом, скажем, в пол авторского листа. И Татьяна Озерова с этим покорно согласилась, и добросовестно стала из «устных баек» делать самостоятельные «письменные» рассказы.
Она как бы поняла, что письменная речь совершенно «не стыкуется» с речью устрой, поскольку они как бы существуют независимо друг от друга в параллельных реальностях. Современники вроде бы живы, но через сотню лет их не будет, а Достоевский, к примеру, будет по-прежнему шагать по Гороховой улице с топором Раскольникова. Понимаете, в чём дело? Медленно, но в правильном направлении двинулась Озерова, и у неё появилась сложная музыкальная фраза, напитанная более богатой, нежели прежде, лексикой, стало заметно синтаксическое разнообразие, появилось, что необходимо писателю, пристальное внимание к деталям, ибо настоящая проза состоит из деталей.
И теперь осмысленное творчество Татьяны Озеровой привлекает меня добротой, мягким струящимся светом, она согревает меня и умиротворяет. С первой публикации  небольшой «былинки» Татьяны Озеровой «Старая картофелина» в февральском номере журнала «Наша улица» 2017 года я с интересом жду её новых публикаций, настолько проникновенно она передала через тяжкую судьбу своей героини Настасьи невзгоды и невероятные испытания, которые выпали на долю предыдущих поколений граждан страны нашей в первой половине XX века.
Татьяна Озерова, как мне кажется, в любые невзгоды в объятья природы в любую погоду готова идти, как только пробуждаются в ней первые строчки нового рассказа. Она ведь, по сути, сама деревце!
И всегда побуждает к размышлениям о сочувствии. Для её персонажей сочувствие и понимание дороже, чем справедливость, потому что можно пережить любые невзгоды, если рядом добрые люди, а не равнодушные соплеменники. Добро, любовь и мягкость сочувствием переливаются в сердца людей страдающих, наполняя их терпением и силой, чтобы смягчить боль. Как помогает отзывчивое, участливое отношение к чужому горю! Я понимаю, что Озерова это испытала на себе не один раз, поэтому она сочувствует всем, кто в этом нуждается, пытаясь придать уверенности в себе и вселить надежду.
Героини рассказа Татьяны Озеровой «Старушки-гимназистки» представительницы исчезнувшего поколения, две женщины, которые ещё учились в гимназии и поражали до почтенного возраста окружающих своей осанкой, умением «прямо, легко и без развалки вставать со стула, красиво садиться, не оглаживая руками сзади своё платье, а подойти к стулу, почувствовать икрами ног его краешек и аккуратно присесть. Это все с юности в привычку вошло», воспитание, их знание литературы и живописи вызывали почтение и уважение. Образы своих персонажей автор наполнила добротой и теплом. Зоркий глаз писателя передаёт буквально несколькими штрихами душевное богатство своих героинь. Татьяна Озерова начала с коротких рассказов, где судьбы героев даны пунктирно, но постепенно её творчество от рассказа к рассказу набирает объём и глубину.
Бывает так, что с первой строки автор не отпускает тебя, и ты погружаешься настолько глубоко в текст, что представляешь себя на месте персонажей, как это случилось со мной при чтении рассказа «Нас было четыре сестры. Четыре сестры нас было…», что не только проживаешь вместе с автором судьбы её героинь, но и вновь память переносит тебя в то страшное, трудное время поколений наших предшественников, и возникает невероятное сопереживание, и безмерная благодарность им охватывает тебя: «У многих в России в начале двадцатого века была большая родня: братья и сестры, тетушки и дядюшки, племянники и племянницы по материнской и отцовской линии, и это природой задумано очень разумно. Сейчас, когда рождается в семье один или два ребенка, и родственные связи не поддерживаются, и двоюродные братья и сестры почти не знают друг друга. Они никогда друг с другом не общались, а может быть, и не будут, самое печальное из этого то, что они не увидят того общего, что их объединяет - родной крови, своей породы».
У всех бывает плохое настроение. Одни могут его скрывать, у других оно буквально "на лице написано". И у Татьяны Озеровой бывает так, что весь белый свет не мил, неважно по какой причине, а тут в обязательном порядке участливые расспросы людей сочувствующих, чтобы их избежать и не портить настроение другим, желательно прикрепить к «лицу» приставку «при», и всё будет не просто прилично, но прекрасно. Когда удаётся совершить это перевоплощение, то и изменение настроения не замедлит появиться. В общем, нужно постараться в жизни стать лицом, то есть личностью, тогда и приличие будет соответствующим.
Татьяна Васильевна - моя современница. Как она точно написала в эссе обо мне, я тоже «испытываю такие чувства, как будто знаю её давным-давно, мы с нею играли в одни и те же куклы, выбирали на базаре местные ароматные яблоки, любовались первыми мартовскими тюльпанами, ехали в одном купе, и рассказывали друг другу всё без утайки…»
Последовательно перечитывая рассказы Татьяны Озеровой, с интересом наблюдаю как от рассказа к рассказу растёт её мастерство, читаю рассказ «С любовью прожитые дни» и как будто вижу себя: «Маленькой девчонкой я любила играть у подножия огромных берез на средневековом валу. Живое дерево дышит, и вокруг ствола среди ровной поверхности снега образуется глубокая луночка, в которой торчит выцветшими стебельками прошлогодняя трава. Присядешь на корточки и тихонько разглядываешь высохшие посеребренные травинки, придумываешь разные истории о паучках и муравьях, которые спрятались от суровой зимы в глубокие норки-домики под корни моей березы. И все кругом видится реальным и сказочным одновременно».
На авансцену рассказов Озеровой довольно часто выступают старушки. Они почти незаметны, тенью проскальзывают между бодрыми прохожими, словно кадры затемнения в кино, показывающее нам былую жизнь, напоминая о том, что и мы здесь только гости, что время имеет свойство ускорятся. Татьяна Васильевна внимательно вглядывается в их лица, сколько себя помнит, возможно, потому что рассказывает нам о бабушках и дедушках, да и сама Озерова успешно исполняет роль бабушки, ибо вся она такая тёплая, обволакивает нас своей любовью, рассказывает поучительные истории. Вообще же, надо сказать, глаза старушек, их морщины, их руки сами по себе безмолвно открывают читателю истории их трудной жизни, вызывая сочувствие и нежность.
Талант доверительной собеседницы зреет с каждым новым рассказом, и всё ярче лирические, нежные оттенки украшают ткань прозы: «Помнишь ли ты напряженную, ожидающую оглушительного взрыва тишину перед грозой? Нежную тишину у колыбели ребенка, когда после болезни он наконец-то спокойно засыпает? Помнишь ли тишину и покой родительского дома после долгой разлуки с ним, особенную пустоту и тишину после расставания с близким человеком, тишину падающего снега, тишину леса, поля, сада, моря? Тепло, как летом. Тишина. Ни один лист не шелохнется. Вверху - над тобой - яблоки висят светлыми звездами. Вблизи «звезды» крупные, а чем дальше деревья, тем они кажутся меньше, но их свет все-таки пробивается сквозь потемневшую осеннюю зелень. Внизу цветы радуют яркими красками: гладиолусы, циннии, флоксы, первоцветы опять набирают силу. Ты сидишь в центре сада, как в космосе, и не веришь, что Земля кружит тебя в огромной Вселенной… Смеркается, день перед вечером кается, что скоро с ним распрощается, что с ночью он повстречается, там очень темно случается, прощается день и мается, смеркается…» - я притаилась, слушаю тишину в одноимённом рассказе.
С возрастом невольно тянешься к тишине. Татьяна Озерова особенно ценит её, когда работает, или читает, что, собственно, для неё одно и то же. Только с книгой в руках писательница чувствует себя абсолютно счастливой. Книгам она обязана лучшим, что есть в ней. Я думаю, что многим знакомо это состояние. По-моему, именно книги создают личность, формируя потребность к творчеству. Чтение есть работа, причем, очень трудная, даже непосильная. Чтение предполагает максимальное погружение в текст, размышление. Если бы не было первого слова, которое и создало человека, мы бы так и бегали приматами друг за другом с палками. Чтение развивает интеллект, учит душу, созидает любовь, но многие так не удосужились этого понять. Вот поэтому так много «неотёсанных» воинственных людей на «просторах Родины чудесной».
Читаю рассказ «Поречье» и иду с автором: «Деревянные двухэтажные домики составляют эту старую улочку. Одни постройки сохранились из девятнадцатого века, другие пришли из двадцатого в двадцать первый, а судьбы живущих в них прорастают сквозь годы и столетья, будоражат душу своей болью и радостью, своими неповторимыми историями жизни. Обрамляют берега речки высокие ивы. Летом они кажутся огромными зелеными облаками, зимой в инее - белыми и пушистыми, и под легким ветерком то открываются, то прячутся маленькие домики, как в русской сказке. Когда-то в чистой речке была и рыбешка, плескались в жару ребятишки, но потом река обмелела - везде видно грязное дно, заполненное мусором: ржавыми ведрами, чайниками, обручами от бочек, битым кирпичом и стеклом. На запруде бабы по-прежнему полощут белье, набирают воду для мытья полов и полива огородов. И бежит мимо людей обиженная трудяга-речка, и сама полощет длинные речные травы, как седые космы, желая спрятать в них отбросы, вспоминая свое когда-то золотистое песчаное дно и светлое от неба лицо».
Татьяна Васильевна учитель по призванию, так чувствую я, читая её рассказы, семья - родник, питающий человека на протяжении тернистого пути, она хранит его поддерживает, согревает, названия рассказов - «Бабушка», «DEUTSCH» - «ДОЧЬ», «Путешествие бабушки». «Родительская суббота», «Шинель отца», «Дом моего детства», «Меньшие братья» говорят об этом, но всё творчество писательницы посвящено необходимости источника силы, наполненного любовью для путешествия по жизни.
У Татьяны Озеровой мудрая, внимательная проза, удивительным образом согревающая читателя, накрывая его пуховым платком доброты. Любовь к людям, вера и надежда присутствуют в каждом её рассказе.
Восхитил меня рассказ «Час ученичества» своей живописностью: «У берега, поросшего тростником, лежала в воде большая березовая коряга, на которую опиралась широкая, серая, размокшая от времени доска, с нее женщины полоскали белье, набирали воды для мытья полов и полива грядок. Под корягой жила лягушка и, когда кто-то подходил близко к ее дому, она вдруг неожиданно выпрыгивала, пугала ребятишек, и они с визгом отскакивали от воды, а потом еще долго прыгали и кричали, пугая уже лягушку. В тихие вечера она выходила на берег и, спрятавшись в траве, смотрела на небо и ловила комаров. «И кружились под луной, точно вырезные, опьяненные весной бабочки ночные. Пруд качал в себе звезду, гнулись травы гибко, и мелькала там в пруду Золотая рыбка», ну, как тут не вспомнить эту картинку Константина Бальмонта! Пруд располагался у подножия насыпных средневековых валов. Летним днем по узкой тропинке заберешься наверх, сядешь в траву на его склоне и следишь за полетом чайки, которая плавно кружит над водой и отражается в зеркальной поверхности, как на большом экране, и вдруг она камнем ныряет в воду, выхватывает оттуда рыбку и счастливая улетает. Пруд никогда не пересыхал, так как в его глубине постоянно били ключи. В дождливое лето он даже переливался из своей чаши по узкому ручейку, огибающему валы в соседний пруд. Место это в городе было необыкновенно красивым и живописным, и ни один фотограф не проходил мимо него, особенно в последние годы, когда отреставрировали старинные особняки по длинной стороне пруда, и они заиграли новыми красками, которые отражались, множились и сверкали в его воде. На другом краю пруда жила старая береза, она всем стволом низко простиралась над водой, и только ее зеленая верхушка круто устремлялась в небо».
Настолько это чудесно Татьяна Озерова написала, что и я переношусь в мир волшебницы литературы, и рука сама пишет о том, как я внимательно наблюдала за белой бабочкой, которая легко парила над травой, купаясь в солнечных лучах. Нежная зелень и светлая тишина были разлиты в воздухе. Бабочка то падала, то взлетала, как бы резвясь. Заливистая перекличка воробьёв предвещала ясный день. Но люди! Люди готовы испортить всё на свете. Их раздражённые, злые голоса нарушили гармонию и покой. Выяснение отношений, мелкие упрёки, грубые споры поглощают позитивную энергию, погружают людей в повседневную нервотрёпку. Я учусь не замечать подобные настроения, когда же меня пытаются вывести из равновесия, стараюсь молча уйти. И никогда не оправдываться, потому что подобные попытки есть косвенное признание вины. Убеждена в том, что надо чаще смотреть на небо, воду, огонь и заниматься творчеством. Тогда полёт бабочки, цветение черёмухи, жужжание шмеля - всё будет дарить чувство полноты жизни и способствовать творчеству. Вместе с тем вся эта круговерть говорит о насыщенности жизни, её неразделённости на плохое и хорошее.
Одухотворённость Татьяны Озеровой выражается через душевный труд, образованность, которые способствуют формированию неутолимой потребности к созданию своего доброго, единственного по своей выразительности мира. Каждая история, рассказанная Татьяной Озеровой, наполнена любовью и теплом к тем, о ком она повествует, исцеляет читателя от печалей и разочарований в минуты грусти.

"Наша улица” №265 (12) декабрь 2021