Ирина Оснач “Горько-солёная вода” рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Ирина Оснач родилась 24 ноября 1965 года на севере Камчатки, где долгая зима, короткое лето, сопки и тундра. Родители Ирины - из поколения советских романтиков, приехавших осваивать Дальний Восток. Ирина Оснач училась на семинаре прозы А. Е. Рекемчука в Литинституте. Потом на перекрестке (остаться в Москве или вернуться на Камчатку) выбрала «вернуться на Камчатку». Работала в областной газете, много писала и была одним из известных журналистов Камчатки. Теперь живет в Подмосковном Красногорске. Автор повестей и рассказов, которые публиковались в альманахе «Камчатка», журналах  «Юность» и «Дальний Восток», антологии камчатской современной литературы «Земля над океаном», альманахе «Пятью пять», журнале «Наша молодёжь», международном литературном альманахе «Особняк», «Независимой газете». Рассказы Ирины переводились на болгарский язык, вошли в лонг-листы международного Волошинского конкурса и литературной премии им. О. Генри «Дары волхвов». В сентябре 2018 года стала дипломантом XVI Международного литературного Волошинского Конкурса.
В "Нашей улице" публикуется с №226 (9) сентябрь 2018.

вернуться
на главную
страницу

Ирина Оснач

ГОРЬКО-СОЛЁНАЯ ВОДА

рассказ

Это легко - закрыть глаза. Потом труднее - забыть всё, что было днем. Выдохнуть. Идти наощупь вдоль стены. Стена длинная. Коридор, наверное. Стукнуться лбом о другую стену.
Открыть глаза. Дверь.
С дверью тяжелее всего. Она всегда разная.
Седая, как дверь сарая, в котором я пряталась. Мы гостили у моего деда в Ярославле, я подружилась с соседским Мотей. Мы бегали на улицу играть в хоронушки. Вода-водящий закрывал глаза, и я убегала во двор дома, где жил дед, заходила в сарай, тихо-тихо закрывала дверь и прижималась к стене. Дверь ни разу не скрипнула, не выдала меня.
Тяжелая, из толстых досок, дверь в нашем доме в селе Аянка на севере Камчатки. Её делал на заказ местный плотник Чавчу. Потом я узнала, что на чукотском это значит оленный, а плотника звали Володя. Никаких оленей у плотника не было, он работал в кочегарке. Подкидывал уголь и вырезал маленьких оленей, олешек, как говорил Чавчу. Наш дом был на краю поселка, и мама очень боялась медведей: а ну как ломанутся в дверь?
Чавчу сделал дверь. И забил в неё толстые скобы, в них мама вставляла лом, чтобы никакой медведь не выломал дверь.
Однажды я закрыла глаза, выдохнула и увидела лёгкую, чуть ли не фанерную дверь. Нелепого жёлтого цвета, на одной петле, нараспашку, летнюю и счастливую. Вернее, счастлива была я. Дверь была в домике возле Оки, я сидела за столом и писала, слушая, как ветер хлопает жёлтой дверью на одной петле.
Увидеть дверь и открыть её. За дверью будет океан. Не то чтобы сразу ногами в волны, нет. Прибрежье, жёсткая трава, сухой холодный песок, затем ледяной песок, на котором шипит ржавая пена.
И сам Тихий океан.
Это мыс. Небольшие камни, песок, кусок суши острым углом в океан.
На мысе меня ждёт собака. Собака большая, а имя у неё смешное - Фунька. Когда я была ростом почти вровень с ней, собака вздыхала и говорила:
- Фыы-фу…
Когда я стала выше Фуньки, мы уехали из поселка, где был дом с дверью плотника Чавчу. Фуньку отдали соседу. Мама долго объясняла мне, почему мы не можем взять собаку с собой.
Сосед обещал, что будет заботиться, собака хорошая, лайка. И привязал её во дворе.
Мы погрузили вещи на баржу, и баржа пошла вниз по реке. И тут мы увидели Фуньку. С обрывком верёвки она бежала по берегу и лаяла. Потом остановилась и завыла.
Я рыдала, меня отвели в кубрик. С глаз долой, из сердца вон. Из сердца не удалось.
Закрыть глаза, выдохнуть. За дверью будет океан. Мыс, камни, песок. Там меня ждёт собака. Мы пойдём вдоль прибойной полосы, перешагивая плети морской капусты. Ничего особенного. Тихий океан, и мы с Фунькой.

“Наша улица” №267 (2) февраль 2022