Вениамин Элькин “Молчание” стихотворения
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Элькин Вениамин Абрамович родился 3 декабря 1931 года в Москве. Срочная служба в ВМС СССР, Балтфлот (1951-1954),  окончил Московский городской вечерний редакционно-издательский техникум и Московский полиграфический институт по специальности журналистика (редактирование массовой литературы) 1960-1966гг. Работа: рабочий на Полиграфической фабрике; внештатный корреспондент многотиражки ЗИЛа; внештатный корреспондент газеты Моск. комсомолец ( 1963); Государств. издательство художественной литературы: корректор (1964), редактор (1963), ст. редактор (1964 - 1991); журнал "Согласие"- внешт. ред., кор-ор ; одновременно внешт. корр-ор, редактор в разных моск. изд-вах. (1992-1994); с мая 1994 по июнь 2002 штатный корректор, автор ряда публикаций в "Общей газете". Общий трудовой стаж около 44 лет. Публиковался: поэтические переводы-в издательствах "Худож. литература", "Советский писатель"," Современник", журналах "Огонёк", "Неман", "Киргизия", еженедельнике "Литературная Россия". Переводы художественной прозы - издательства "Художественная литература", "Советский писатель", журнал "Урал". Рецензии: газета "Книжное обозрение", журналы: "Знамя", "Слово", "Север". Автор диафильмов "Карл Маркс", "Узники Петропавловской крепости" и ещё нескольких, по заказу Всесоюзной студии диафильмов. С 1972 г. по сию пору - член Союза журналистов Москвы.
В "Нашей улице” публикуется с №253 (12) декабрь 2020.

вернуться
на главную страницу

Вениамин Элькин

МОЛЧАНИЕ

стихотворения

.

***
Мы не ягнята, но молчим,
когда встаём, проснувшись.
Молчим за кашей и молчим,
друг к другу повернувшись.
Мы можем целый день молчать.
Не означает это,
что нас перечеркнула вдруг,
как пулею, комета.
Молчанье сохраняет жизнь:
молчишь - живёшь спокойно,
и всем волнениям твоим
в тебе живётся вольно.
Ты бережёшь жену, детей,
ни в чём не порицая.
Ты видишься им не грозой,
а тёплым ветром мая.
Молчи, когда есть, что сказать,
но, как сказать, не знаешь,
Дай себе время осознать,
чем мозг свой наполняешь,
тогда всё то, о чём молчал,
становится дороже,
тогда-то наконец ты всем
сказать об этом можешь.
Неважно то, что, может быть,
всё это встретят смехом,
а важно то, что это всё
отдастся гулким эхом -
и в тех, кто слушают тебя,
в тех, кто тебя не слышит,
но аритмичен станет пульс
и лёгкие чуть дышат.
А ты с гостайной на лице
пройдёшь, ни с кем не знаясь,
тому, как встретили тебя,
ничуть не удивляясь.
Пусть краток след твоих шагов,
но облик твой сольётся
с землёй, с деревьями, с дождём,
что по весне прольётся.
И кто-то вспомнит о тебе,
промокнув под дождём,
и станет так же, как и ты,
молчащим - день за днём.

***
Вспоминаю только о хорошем,
о плохом зачем же вспоминать?
Помогает жить нам лишь хорошее -
назначение плохого - разрушать.
Помнить - нет!
Но знать о нём приходится,
знать бывает так необходимо,
потому что, хоть оно не прошено,
некой неопознанною силой
всё в одно безжалостно скрутило,
хоть и проклято, и всем всегда не мило.

***
Вот восходит, скажем, солнце,
но за тучами оно.
В голове моей, что тучей
стиснута,
сидит одно: «Ну погода! Настроенье,
будто траурное пенье...» 
Я живой ещё и слышу -
кто-то рядом странно дышит
и касается моей
головы рукой своей,
но не девичьей...
Скорее повернусь на правый бок,
не решаясь крикнуть тучам:
«Что скопились мерзкой кучей?!»

Солнце, где ты? Выходи!
Хоть чуть-чуть нам посвети -
видишь, словно из пелёнок
только что он, как ребёнок,
этот дядя в бороде,
шарит вкруг себя везде,
не понявши, где же он, -
как в посудной лавке слон.
Посвети ему, чтоб знал:
здесь он, с нами, - не пропал,
но, возможно, пропадёт,
если в темноте пойдёт...

Эволюция

Тихим-тихим шагом
ходит наш сосед -
всё же девяносто
очень много лет.
С фото на соседа
смотрит молодой,
на него похожий,
но совсем другой.
Смотрит - улыбается...
Сколько ему лет?
Двадцать пять от силы...

Вот другой портрет,
всё ещё похожий
на себя сосед.
Не один, однако -
с первою женой,
доброю, красивой,
тоже молодой.
В церкви обвенчались -
вроде бы навек,
но непостоянен
нынче человек -
всё-то хочет лучше,
чем живётся, жить,
молоды к тому же...
Как же с этим быть?

Вот не чёрно-белый,
а цветной портрет.
И на нём он молод,
но улыбки нет.
То есть - есть улыбка,
но формат другой -
с той, первоначальной,
рифмы никакой.
Рядом с ним дочурка,
сын и вновь жена,
но уже другая -
первая ушла.

Не стоит на месте
время - наш сосед
старше стал,
но телом, а душою - нет!
Снова обзавёлся новою женой,
старше предыдущей,
в остальном ой-ёй...

Время не в ответе
за тебя, сосед, -
не оно виновно
в том, что стар и сед -
предъяви Природе жалобу свою.
Впрочем, бесполезно,
сколько ни воюй.
А виновен в этом
неизвестно кто,
так уж получилось -
виноват Никто.
Взрыв Большой, быть может,
вызвал к жизни Свет,
точно так же временный,
как и ты, сосед...

***
Неумолимо Время движется -
день на день, словно бусы, нижется, -
светает только - глядь, уж вечер
спешит, событьями отмечен,
а там и сумрак наступает,
как одеялом накрывает.
И так всю жизнь - одно и то же:
жизнь как шагреневая кожа -
всё меньше-меньше, день за днём.
И не заметим, как уйдём...

***
В полутёмном подземелье,
в сырости подвала,
средь бутылок из-под водки,
что всегда навалом,
истопник опохмелялся
и движеньем важным
запускал тепло в квартиры,
в дом многоэтажный.
Приходил к нему Твардовский -
вместе они пили
и «за жизнь» незнамо сколько
переговорили.
А потом, держа под ручку
Всемирноизвестного,
он сдавал жене на руки
человека честного -
пред людьми и перед Богом,
пред самим собою.
Трифоныч - в гробу,
Иваныч  - с ним прощался стоя.

С Новым годом!

Вот вновь обнова - Новый год...
Вновь мы мудрей и старше стали.
Теперь уже не трали-вали...
А что нас ждёт?
Не угадали...
И э т о  тоже нас не ждёт...
Вот несмышлёный вы народ!
И это - нет, и это - нет!
Совсем замучили поэта,
не угадав ни то, ни это...
Нет, не какая-то химера -
ждёт  РАДОСТНАЯ  АТМОСФЕРА!

Вот что нас ждёт,
а вы решили...
Наверно, голову не мыли -
соображенья меньше стало,
и думаете как попало.
А если б голову помыли,
то не было бы в ней и пыли,
и насекомых неуместных,
что для здоровья не полезны.
Теперь уж поздно - пусть не мыли.
Пришли - садитесь, если в силе.

Всю ночь вот так и просидели:
и пить - не пили, и есть - не ели...
Зачем пришли? Куда смотрели?
Всё потому, что захотели
приятно встретить Новый год
там, где приятный вам народ.

Ну не попили, не поели -
да ладно, что вы в самом деле!
Зато был встречен Новый год,
а там уж кто куда пойдёт...
Глядишь, и следующий встретим,
когда такую цель наметим,
и снова будет Новый год,
и помудревший вновь народ.

Не добежим, так доползём,
и тут-то выпьем и споём
о том, как всё же хорошо,
что каждый здесь себя нашёл
и понял, как ты ни крутись,
но нужно же себя найти.

У этой сказочки мораль -
упал - не поленись и встань!
А встал, то так, чтоб знал народ -
сумел поднять себя - вперёд!
Иди, сметая всё и вся,
особенно - то, что нельзя.
Что до «нельзя» - шучу, шучу:
подбодрить этим Вас хочу.

***
Долгожительство объясняется
нежеланием умирать,
нежеланием распрощаться
с тем, что жизнь мне сумела дать,
неумением показаться
отметающим смерти страх,
чтобы те, кто ещё живые,
восклицали сквозь слёзы: «Ах!»
С нежеланием расставаться
с этой женщиной, что, любя,
ненавидит, одновременно
прижимая к груди тебя.
С этим небом, землёй,
с друзьями, с вечной памятью
обо всём, что и дорого и не дорого,
что, имея, не бережём.
С этой кошкой, собакой, лошадью,
с этим светом в Её окне,
что не гаснет и поздним вечером,
не даёт заблудиться мне.

***
Нет, не последняя страница
в тетради с гибнущей обложкой.
Стихи в тетради вереницей
мурлычут вслед сиамской кошкой,
а ты, их гладя по головке,
готовишь, как всегда, ответ:
«Я вас люблю, но что же делать,
когда страниц в тетради нет?»
Ну как же нет, когда я знаю -
начну другую и продолжаю...

Ответ

Ну что сказать на то, что «нужен»?
Не знаю, право, что сказать...
Обрадоваться, прослезиться
и вам того же пожелать?
Чтобы и вы здоровы были,
чтобы и вам хватило сил
мне говорить, что я вам нужен -
не просто «нужен», но и мил?
Я не заигрываю - стар
и понимаю вас буквально.
И хоть живу в районе спальном,
но разве сердцу чужд пожар?

***
Я - «Меншиков в Берёзове».
Служил не у Петра,
но и сегодня схожая
настала с той пора.
Ни в чём не провинившийся,
сижу и в пол гляжу -
по коридорам памяти
и день, и ночь брожу.
И всё-то вспоминается,
как были у меня
чертоги, и везение,
и два лихих коня...

"Наша улица” №268 (3) март 2022