Юрий Кувалдин "Боль любви" "ЛюБоль" по пьесе Андрея Яхонтова в Ленкоме в постановке народного артиста России Андрея Соколова (премьера 8 марта 2022 года)
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва

Юрий Кувалдин родился 19 ноября 1946 года прямо в литературу в «Славянском базаре» рядом с первопечатником Иваном Федоровым. Написал десять томов художественных произведений, создал свое издательство «Книжный сад», основал свой ежемесячный литературный журнал «Наша улица», создал свою литературную школу, свою Литературу.

вернуться
на главную
страницу

Юрий Кувалдин

БОЛЬ ЛЮБВИ

"ЛюБоль" по пьесе Андрея Яхонтова в Ленкоме в постановке народного артиста России Андрея Соколова (премьера 8 марта 2022 года)

 
Фото Александра Трифонова

Режиссёр и актер спектакля Андрей Соколов.

Покойнику не нужна спинка пиджака, поэтому по сцене летают пиджаки без спинок, ведь покойник лежит в гробу на спине, а просвет в летающих пиджаках говорит о том, что и тел нет, исчезли тела, испарились, хотя вроде бы жили. Но Андрей Яхонтов утверждает, что настоящая жизнь, бессмертная, осуществляется только в Слове. С большой вечной буквы.
Проникновенный в своём интеллигентном обаянии Иван Агапов, актёр с Большой буквы, блестяще вошёл в мир изумительного писателя Андрея Яхонтова.

Всю жизнь влюблённый Иван Агапов.

Слова Агапова интерпретирую по-своему, мол, выпил хороший стакан водки, спросил, ещё что есть? - телятина-с, водка-с, закуска-с, да ничего, чай, водка, селедка, пирог подадут: свои соберутся, уж какая тут водка! - помещение приличное, а водка, и не говори, стояла обильная закуска и водка, жалуемся на тоску или пьем водку, потому простой народ глуп, да и водка, а у меня всегда была водка, тут же хохот, песни, деньги сыплются, водка - как вода, а коли водка вся вышла, значит, спать пора, нет, сбегай за водкой, ведь жжет его водка; противна ему водка, а, гляди, как хлещет, хотя водка щипала его за язык, словно крапива, аж подпрыгивает, водка-то что делает, ах, ты, боже мой! - причина вся - водка, строгая водка, а ты помнишь, как мы на Сокол ездили за водкой? - очередь - тысяча рыл, менты за оградой, ёлки-моталки, из какого дерьма мы вышли! - А теперь? Изящество, стиль! Пустой магазин, вежливые продавцы. Наливай!

Андрей Соколов и Иван Агапов выпивают в купе.

Четыре лица на сцене, без имён, два друга (Андрей Соколов и Иван Агапов), две подруги (Екатерина Гусева и Светлана Илюхина), переливаются друг в друга, наглядно являя нам метод Константина Сергеевича по перевоплощению, прямо на глазах у публики, «то был не я, то был другой», он был он, а потом стал другим, который стал им, а она в это время его жена, а потом любовница, а та вторая становится женой, пой песню пой! Гениальная режиссёрская инвектива актёра Андрея Соколова, звезды сцены, как циркового манежа по дрессировке млекопитающих, к коим принадлежит хомо, но ещё не сапиенс.
Сарказм, метафоричность пьесы Яхонтова заключёны в потрясающей заземлённости персонажей, в погружении с головой в социум, без малейшего выхода персонажей во вторую нетленную реальность  (хоть бы раз Канта упомянули или Гоголя!) Книги. И это прекрасно почувствовал режиссёр и знаменитый актёр Андрей Соколов, взлетевший к славе после кинофильма «Маленькая Вера». То было время, когда, уж более двадцати лет тому, Андрей Яхонтов говорил мне, что его «ЛюБоль» собирается поставить именно Андрей Соколов.

Время Екатерины Гусевой всецело отдано любви.

Время было восторгов, когда театры возникали чуть ли не на каждой улице, как, впрочем, и журналы, и издательства, ныне от которых и след простыл.
Талант измеряется временем. Талант никуда не спешит, ибо впереди у него вечность. Но «противные» современники (вспомним Мандельштама: «Нет никогда ничей я не был современник... О, как противен мне какой-то соименник, то был не я, то был другой») никак не желают в эту истину врубаться.
«- Андрей Николаевич, ваша пьеса “Койка” была в театре Гоголя поставлена? - спросил я двадцать лет назад, сидя за столом на кухне у Яхонтова, и попивая сухое вино под сигаретный дымок.
- Нет, это антрепризная постановка, - сказал Яхонтов. - Я пьесу “Койка” написал сразу после смерти мамы. Она сама как бы написалась, помимо меня, как будто кто-то водил моей рукой. И я ее многим показывал. И мне говорили, что это очень хорошо, но поставить ее абсолютно невозможно, что там, в короткий отрезок времени происходит такое количество событий, что их на сцене невозможно воспроизвести. Говорили, что это пьеса для чтения. С Андреем Соколовым я был знаком очень поверхностно. И мне даже в голову не приходило ему дать эту пьесу. Замечательная моя подруга Валентина Федорова, работник министерства культуры, дала ему эту пьесу. Он сказал, что он хочет быть режиссером, что вот он первую пьесу будет ставить...
- А до этого Андрей Соколов, уже достаточно известный актер, ничего не ставил?
- Нет. У него, как он мне сказал, было на выбор больше 100 пьес. Чехов, Шукшин, Теннеси Уильямс... И на этом фоне - моя. Что особенно ценно, Андрей потом мне рассказал: “Я с продюсером, Мариной Самохваловой, разложил в большой комнате пьесы, которые претендовали на то, чтобы открыть мой театр “Монолог XXI век”. Мы ходили и говорили про одну, про другую и все время возвращались к “Койке”. Но кто такой Яхонтов, мы не знали. Начинать с постановки пьесы неизвестного драматурга не хотелось. Провели несколько дней в таких блужданиях. И, в конце концов, когда в сотый раз подошли к твоей пьесе, сказали: “Ну, черт подери, ну нам нравится эта пьеса. Ну что же мы будем мучиться, если мы хотим оба вот эту пьесу”. Когда мне позвонила Марина Самохвалова: “Мы хотим поставить вашу пьесу”, - я решил, что это такой студенческий театр. Я приехал с ней поговорить. В любом случае я хотел, чтобы пьеса была поставлена, но я не ожидал уровня разговора. Она мне показала бумажку, в которой было написано, что в ролях предполагается занять Сергея Безрукова, Николая Караченцова, Игоря Костолевского... А ставить будет сам Андрей Соколов.

Свободен в "ЛюБоли" авангардный сценограф Аддис Гаджиев.

Я посмотрел на нее, решил: либо я схожу с ума, либо она ненормальная. Я говорю: “Вы серьезно?” Она: “Да, абсолютно серьезно. Мы с Андреем Соколовым остановили выбор на вашей пьесе”. С Караченцовым Колей я был в очень хороших отношениях, и с Косталевским Игорем тоже. И тому и другому я позвонил. Я говорю: “Правда?” Они говорят: “Андрей, нам давали эту пьесу, но не складывается. По многим причинам”. В результате эту роль сыграл сам Андрей Соколов, хотя не собирался, очень хорошо сыграл. А с Безруковым я не был знаком. У Соколова, когда я уже с ним поговорил и понял, что он собирается ставить, спросил: “Можно я пойду на репетицию посмотреть на Безрукова? Я никогда его не видел”. Он говорит: “Приходи посмотри”. Безруков был из “Табакерки”. Сейчас уже МХАТ. Уже был лауреатом Госпремии за роль Есенина. И уже достаточно известен, но я сомневался, справится он с ролью героя моей пьесы? Я пришел на эту репетицию. Он только вошел, мы встретились взглядами, и я понял, что он все сыграет. Он действительно сыграл замечательно. Блестяще сыграла Аня Терехова дочь Маргариты Тереховой. Там была Наташа Щукина, Елена Ланская... Состав Соколов подобрал потрясающий. Музыку написал Андрей Батурин.

Новые музыкальные формы продемонстрировал исполненный любви композитор Андрей Батурин.

А Соколов режиссер гениальный! Сейчас он будет ставить мою пьесу “Люболь”. Не “Любовь”, а “Люболь”, тут и любовь, и боль. Соединено. Он очень долго готовится к постановке. Не гонится за легким успехом, не торопится. Я думаю, что он сделает это очень хорошо. Актеры в “Койке” рыдали даже, когда репетировали. И с Аней Тереховой случилась просто истерика, когда она произносила последний прощальный монолог мамы. И когда Аня зарыдала, я поразился жесткости Соколова. Он сказал: “Ну-ка, все, успокоились, разошлись. И сначала”. Мало людей так выкладываются, как выкладывался Соколов в качестве режиссера, а ребята в качестве актеров на “Койке”. Как правило, антреприза - это зарабатывание денег, к ней и относятся как к халтуре, когда собираются звезды, чтобы пошабашить или выехать на чёс в другие города. Для Соколова изначально во главе угла стояла задача искусства и задача воплощения на сцене очень сложных чувств. Он молодой, Соколов. Ему, по-моему, сорока нет... Какой тонкий, как тонко все понимает. В кино в “Маленькой Вере” он сыграл роль плейбоя. У Рязанова вместе с Басилашвили - в “Предсказании”. Он автор книги стихов, пишущий человек».

Екатерина Гусева и Светлана Илюхина.

Мейнстримом творчества Андрея Яхонтова и является любовь, во всех её проявлениях, когда он как бы говорит нам, что туманит голову молодым людям придуманное понятие платонической любви. Любовь есть только соединение мужчины и женщины в производстве нового человека. По-немецки «любовь» будет Liebe. По-английски - love, к которому прибавив спереди «С» получим русское «Слово»! Вот откуда Бог есть Слово и есть Любовь! Вся церковная литургия есть иносказание соития через Слово!
Читая книги Яхонтова, я частенько вспоминаю Михаила Пришвина со своим прелестным подходом к любви как к соединению духовного и плотского: «За два часа в состоянии с сосной перебирал этапы движения моего чувства "незаписанной любви" и все старался распределить материал пережитого в нарастающих кругах развития одной и той же мысли о единстве материального и духовного мира, плоти и духа. И мне казалось, что если бы удалось мне на глазах у людей раскрыть эту завесу, разделяющую мир духа и плоти, то мне удалось бы создать полный распад всего того, что мир обманчиво называет "устоями жизни". Тогда бы мысль человека была всегда в своем происхождении из чувства любви и любовь бы стала одна во всем мире для всех людей, как родина Мысли, Слова и Согласия».
Разумеется, Андрей Яхонтов не оригинален в излюбленной теме (хотя и оригинален, парадокс) теме любви, ибо вся мировая литература сводится к одной теме Любви как секса (тут уж Андрей Соколов мастер), тиражирования рода людского, жизни как таковой. Непонимание любви как дела Господа приводит к переносу этого понятия на другие сферы: дружбу, отношение к профессии и так далее. Любовь - это сам человек в предельном наслаждении. Производство себе подобных в вершинах наслаждения. Все остальное не может называться любовью.

Андрей Соколов и Иван Агапов.

Я представляю как Иван Агапов шепчет (Екатерине Гусевой), мол, полюби её, говоря сам с собою, так часто бывает, когда в нём ведут беседы разные его «я», которые он потом раскладывает на персонажей своих ролей, и не препятствуй ей в желании любить тебя. Разве ты полагаешь, что в мире существует что-нибудь выше любви? А как долго будет продолжаться ваша любовь - не всё ли равно. Ведь вы свободны, не заключили никаких контрактов под присмотром государства, стало быть, вас ничто не связывает. Эти мгновения в объятиях, какие-то всплески божественной близости - они перевесят всё на свете, это Иван Агапов точно знает, потому что сам явился на свет из того самого места, из которого каждый человек без исключения вышел и воскликнул: да будет свет! Разумеется, если ты станешь пугать себя тем, что они физиологические, биороботические, животные, низменные, происходящие, однако, под всевластным оком Господа, размножающего себя в бесчисленных копиях повсеместно и всевременно, тогда они и будут физио-био-животно-низменные, потому что ты проведешь их без сердечной отдачи, презирая себя и её за эту плотскую связь. Но вам обоим подвластно превратить соитие в возвышенное, чистое чувство, пересоздать друг друга, и тогда вы оба превратитесь в ангелов, слившись в единую душу, которую никогда не потеряете, при условии, безусловно, что ты не станешь стыдиться этой любовной связи и выискивать в ней что-нибудь двусмысленное.

Иван Агапов и Андрей Соколов выпивают в бане.

Сегодня гуляем слева, завтра гуляем справа. Как это? А так это! Меню ресторана - цены справа, еда и выпивка слева. Когда есть бабки - гуляем слева, то есть не обращаем внимания на цены. А когда бабок нет, то присматриваемся к ценам… По соточке (по сто грамм)? Наливай! И Андрей Соколов как бы даёт понять, сколько людей в эту минуту, синхронно, на просторах Родины чудесной, на пространствах России, которую Гитлер не проехал, которую Наполеон не прошел, поскольку отступать можно целую вечность через Сибирь, снега и стакан, через тайгу, по глухим трясинам под бессмертными звездами, через горы, реки и долины, сколько же людей на этом чудовищном континенте под названием Россия находятся в состоянии опьянения?
В обнимку, покачиваясь, то в поезде, то в бане, Соколов с Агаповым опьяняют не только сцену, но и весь без остатка зрительный зал. Никак не удаётся вникнуть в суть, товарищ пригласил в известный путь до рюмочной, что на углу Покровки, почти что у трамвайной остановки, а там, смотри, уже иной сюжет, ни рюмочной, ни подворотни нет, одни столы пустые на бульваре, где, помнится, витийствовал тот старый поэт пивных без края и начала, когда ты с ним беседовал в углу, мне скоро девяносто, не могу я ждать ответа старого квартала, исчезли с улиц древние мужчины, дожившие успешно до кончины, идущие втроём на тот пятак, где выпить каждый с ходу был мастак, всё смыто, перевёрнуто, закрыто, одёргивает жизнь чрезмерно строго, но на стене висит ещё корыто, как память коммунального острога.
Писателю свойственно… хотел написать «пить водку», но тормознул… Подумают ещё… Однако Андрей Яхонтов нет-нет, а подумает, мол, не зайти ли мне в рюмочную, нет не зайти, иди себе новыми строчками, прокручиваемыми тобой в голове, и не смотри по сторонам, а то вот ресторан, не зайти ли, нет, иди себе сочинительски пять километров по кругу своего района и не разевай рот на зазывальные вывески, то под 15 процентов, то под десять дадут ростовщики, чтобы взять тебя в полон, те самые  ростовщики, за которыми всегда и всюду с топором под пальто внимательнейшим образом следит Родион Романович, иди себе, иди к чистому листу на столе, ты ведь писатель, вот садись и пиши.

Екатерина Гусева и Светлана Илюхина. Художник по костюмам: Анастасия Образцова

И актрисы Екатерина Гусева и Светлана Илюхина поют и пляшут с такой же гениальной самоотдачей, как пишет Андрей Яхонтов.
После пьянки приходит тоска и болезнь… Агапов и Соколов мучительно переживают эти мгновения, знакомы многим… Испуганным зверьком, затравленным друзьями, сижу и не дышу, забравшись в уголок, но всё равно идут широкими рядами, проходят под окном, звонят в ночной звонок. Я тих и невесом, отбившийся от стаи. Они всегда в строю, чеканят твёрдо шаг. Поняв, что нет меня, уходят, в дымке тают, но новые друзья вздымают дружбы стяг. И эти вдаль уйдут. Родятся же иные, чтоб дружбу навязать, чтоб был всегда я с ними в президиуме лиц, определённых свыше, решающих судьбу истерзанной культуры. Я в уголке своём стараюсь быть всё тише, поскольку нет меня в друзьях у диктатуры.
Оригинальный в своей режиссёрской и актёрской сущности Андрей Соколов с успехом осуществил экзистенциальное сверхчувственное воплощение на сцене Ленкома Боли Любви Андрея Яхонтова.

Писатель и драматург Андрей Яхонтов.

Родиться сразу в двух переулках и не стать писателем было бы непростительно. Хотя Андрей Яхонтов отличается широким кругозором: он любит театр, кино, музыку, живопись. Неоднократно выступал на открытиях выставок Лидера Третьего Русского авангарда художника Александра Трифонова. И всё это ложится в многослойную прозу писателя. Да он родился в старых переулках с невысокими домами. Тем более что переулки эти - Еропкинский и Мансуровский, между которыми находится домик Мастера - Михаила Булгакова. Андрей Яхонтов очень московский писатель. И не только потому, что он прогуливается по улицам и набережным столицы, а только и только потому, что стиль его повествования исключительно московский, фраза московская, слова московские, то есть его произведения написаны на художественном литературном языке, который и является основой, фундаментом русского литературного языка. И не напрасно в одной вещи он называет себя белой вороной, потому что в нынешней столице носителей московского языка осталось очень немного.
Я довольно часто подчёркиваю сдержанность, интеллигентность Андрея Яхонтова. От назойливых людей ему избавиться бывает нелегко, мешает воспитанность, как бы не обидеть этих навязчивых друзей, у которых подобных чувств такта никогда не возникает, вот чего не допускают добрые люди, коих, несомненно, большинство, но они незаметны и со своей «дружбой» к тебе не лезут, потому что с удовольствием занимающийся своим делом человек вообще ни к кому не лезет, привычки и склонности у него не те, его влечёт работа, не напрасно он своим занятием взволнован, а тот, кто потерялся в безделье, невелика потеря, ведь каждый день и так призывает к творчеству, сильно воздействует на психику, чтобы ещё допускать к себе друзей.

Юрий Кувалдин покидает Ленком после спектакля.

В опыте, пришедшемся на долю каждого человека, содержится какой-то щемительный элемент ненастоящести прожитой жизни, как будто она вроде бы была, но её нет и реставрировать невозможно, хоть окидывай её широким взглядом, она всё равно свёртывается в комок, и каждый замечал, что иногда один какой-нибудь яркий эпизод затмевает всю жизнь, то есть жизнь предстаёт в одном кадре, но достаточно остроумия, чтобы подтвердить именно этот факт - жизнь каждого есть именно один кадр, и каждый, когда подумал об этой страшной сокращённости своей жизни до кадра, развеселится на кладбище, увидев на табличке лишь прочерк между стёршимися датами рождения и смерти, конечно, ему могут возразить, мол, сохраняются паспортные данный, прочие архивные сведения, но они ровным счётом ничего не говорят о существе, явившемся ангелом на свет по воле Господа, что приводит меня в трепет.

"Наша улица” №269 (4) апрель 2022