Вениамин Элькин “Мои друзья Бодлер и Ницше” стихотворения
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин москва
Элькин Вениамин Абрамович родился 3 декабря 1931 года в Москве. Срочная служба в ВМС СССР, Балтфлот (1951-1954), окончил Московский городской вечерний редакционно-издательский техникум и Московский полиграфический институт по специальности журналистика (редактирование массовой литературы) 1960-1966гг. Работа: рабочий на Полиграфической фабрике; внештатный корреспондент многотиражки ЗИЛа; внештатный корреспондент газеты Моск. комсомолец ( 1963); Государств. издательство художественной литературы: корректор (1964), редактор (1963), ст. редактор (1964 - 1991); журнал "Согласие"- внешт. ред., кор-ор ; одновременно внешт. корр-ор, редактор в разных моск. изд-вах. (1992-1994); с мая 1994 по июнь 2002 штатный корректор, автор ряда публикаций в "Общей газете". Общий трудовой стаж около 44 лет. Публиковался: поэтические переводы-в издательствах "Худож. литература", "Советский писатель"," Современник", журналах "Огонёк", "Неман", "Киргизия", еженедельнике "Литературная Россия". Переводы художественной прозы - издательства "Художественная литература", "Советский писатель", журнал "Урал". Рецензии: газета "Книжное обозрение", журналы: "Знамя", "Слово", "Север". Автор диафильмов "Карл Маркс", "Узники Петропавловской крепости" и ещё нескольких, по заказу Всесоюзной студии диафильмов. С 1972 г. по сию пору - член Союза журналистов Москвы.
В "Нашей улице” публикуется с №253 (12) декабрь
2020.
Вениамин Элькин
МОИ ДРУЗЬЯ БОДЛЕР И НИЦШЕ
стихотворения
.
***
Одолевают предчувствие
то одного, то другого...
Вот когда интуиция
мне говорит: «Не верь!
Ты уже долгожитель -
пора бы тебе привыкнуть:
в жизни в обнимку с хорошим
скверное ломится в дверь.
Ты уже долгожитель -
знаешь: не было б счастья,
да помогает несчастье.
Да, бывает и так...
Сердцу уже не прикажешь:
«Выбирайся из чащи!»
Не верь тобой нежеланному,
если ты не дурак.
***
«На чужой земле умереть легко».
Л. К.Чуковская
На чужой земле умереть нелегко –
чужая страна не держит
ни землёй своей,
ни водой своей,
ни восходом, когда он брезжит.
На чужой земле с оглядкой живёшь,
потому что здесь всё чужое,
потому что кажешься здесь себе
коварно пробравшимся в Трою.
***
Во весь голос заявляю,
как воспринимаю я:
ненавидящий Россию
ненавидит и меня.
Генетически я связан
в ней с хорошим и с плохим –
это почва, дом, язык мой,
на котором говорим.
По прочтении
«Лирики» Шарля Бодлера
(Серия «Сокровища лирической поэзии».
Издательство «Художественная литература», М., 1966).
«И вновь промозглый мрак овладевает нами».
Шарль Бодлер
Мраком своим всё и вся понакрыв,
он, как готовый прорваться нарыв,
как мазохистов отъявленных стая,
истово одновременно рыдая,
нас, не спросив, погружает во тьму,
нас, не готовых поверить ему.
Он театрален, но и на котурнах
держится, впрочем, очень недурно.
Может быть, я, современный простак,
понял его не совсем и не так,
но не могу не признаться, что я
в юном Бодлере увидел себя –
ужас смятенья при взгляде на дам:
женщина - дьявольский искус, а сам,
к ней, как к источнику жизни припав,
весь - мелодрама, трагедия, крах...
Чтобы глубинно Бодлера понять,
нужно язык доскональнейше знать,
надо проникнуться тою эпохой,
где ему было и сладко, и плохо.
где в нём бурлил гениальности бес,
что на Парнас его имя вознес.
И не соперник ли автору был
тот, кто за ним неотступно ходил,
тот, кто вживаясь в эпохи язык,
и в настроенья Бодлера проник –
в пахнущей гнилью искусственной тьме,
в пылу состязанья забыв о себе,
преодолев тяжесть этого груза,
сделал на русском Такого француза,
как бы потомкам его в назидание
выстроил иноментальное здание?
Что мне в остатке сухом от Бодлера?
В изображении мастера – эра,
а поэтически, хоть не без пятен,
Шарль и сегодня бывает понятен.
По мере сил - о Ницше
Вот Ницше. Стало скучно жить,
и он решил не жить по правилам,
пренебрегая с той поры
всем, что реальность понаставила...
Он пренебрёг ученьем Лао-цзы:
циклична жизнь, реальность нестабильна,
а мудрость в том – себя в потоке жизни
нести себя пусть даже и насильно.
Он пренебрёг учением Монтеня:
мир - это вечные качели.
Чтоб следовать потоку жизни,
плыть нужно по его течению.
Не можешь изменить реальность –
меняй желания. Монтень всю жизнь
на Бога полагался. Так жил,
так, видимо, скончался.
Он пренебрёг учением Спинозы.
Оно гласит: не поддавайся чувству -
гнев, ненависть, презренье, сострадание
лишают сил и «настоящий ад»,
рассудок беспощадный счастливым делает,
тогда ты - человек и, значит, счастлив -
быть человеком значит быть счастливым.
Все правила мертвят, их соблюдая,
уподобляешься верблюду, безропотно несущему
их бремя и ложность представлений обо всём.
Будь львом ревущим, от всего свободным.
Сверхчеловеком стань, «канатоходцем»...
Ну как вам Ницше? Ведь его идеи,
усугублённые его родной сестрой,
которой нравился безумно «Адик Гитлер»,
вооружали Третий рейх – нацистов,
да и сейчас кой-кто и кое-где
не прочь на пагубу себе
к ним присмотреться.
***
«Идёт демонтаж послевоенного мироустройства»
(мнение одного из гостей студии А.В.Норкина).
Демонтаж начинается с крыши,
вслед за крышей черёд этажей,
вслед за тем разбегаются мыши,
не желая стать жертвой людей.
Только пыль остаётся от Дома,
лишь железная чья-то кровать,
сиротой под дождями ржавеет,
чтобы было о чём вспоминать.
Кто на этой несчастной кровати,
засыпая, в себя уходил,
чтобы снова, наутро проснувшись,
мир увидеть таким же, как был?
И, на ней умирая, прапрадед,
в миг последний глаза приоткрыв,
попросил горевавшего внука:
не забудь, мол, меня - схоронив.
Сколько станет рыдать, демонтируя,
да и станет ли? нынешний внук,
неизвестно, но, слёзы глотая,
вспомнит Дома погибшего звук...
***
«Солдаты удачи» не джентльмены –
не утирают с губ своих пену,
руки не моют, а умывают,
руки умыв, на курок нажимают:
больше убьёшь – обеспечишь семью,
порадуешь старую маму свою.
Стало убийство легальным – охота,
идут убивать как на работу.
Передохнут и опять убивают.
Ныне Европа толк в этом знает.
Это не важно – высокий ли, низкий
лоб у убийцы, главное,
как ты владеешь прицелом –
цель чтоб намеченная не улетела.
Провозглашают героем труда –
Европа, голубушка, ты куда?
Хватит ли в теле смертного пота,
ибо нелёгкая эта работа.
Впрочем, без слёз убивают повально.
Похоже, Европа торопится в Ад,
но нет уже мест и в Аду, говорят.
***
Шёл я то полем, то лесом
и наступил на змею.
Что-то змее помешало
ногу ужалить мою –
то ли на отдыхе жало,
то ли она поняла,
что наступил ненарочно,
что наступил не со зла:
«Может быть, горе какое
в лес его к нам занесло,
может быть, это бывает,
ногу не к месту свело».
Что-то она укоризненно
мне порывалась сказать –
впредь, дескать, вам не советую
так вот на змей наступать.
Я отвечал ей взволнованно,
но, не дослушав меня,
дескать, проехали, ладно уж,
в травах исчезла змея.
Да, размышлял я, под ноги,
идучи, нужно смотреть,
чтоб, на змею наступивши,
горько о том не жалеть...
***
...Церковь бог знает, когда возведена -
пасхальное пение ложится на душу,
Если бы не тётенька, грызущая баранку,
я бы это пение слушал и слушал.
Обращаюсь вежливо: «Вы бы потише,
баранка ваша мешает слушать...»
А тётенька в ответ, без чувства юмора:
«Чего надо?.. Слушаешь - и слушай».
Я в замешательстве – тьфу ты пропасть:
вырвать баранку – стиль не мой,
нельзя к тому же – права человека...
А на хорах заливаются... «Ладно,
думаю, чтоб тебе провалиться».
И представляете – закашлялась тётенька,
кашляет и кашляет, не может остановиться...
Тут кто-то из рядом с ней стоявших
рявкнул: «Чтоб тебе провалиться!»
Мне даже жалко её стало:
«Чёрт с тобой, думаю, кашляешь - и кашляй...»
И представляете: кашель унялся.
А на хорах так трепетно пели,
что народ слезой обливался...
Случай этот из самой жизни,
но мне памятна не баранка,
а как они пели, лаская душу,
в день тот пасмурный спозаранку...
Международное
Вы помните: некогда эта корова
звала вас замолвить за Дональда слово?
Забыли? И всё же – ведь эта корова
тогда же мычала вам: «Прежде чем слово,
свой голос отдать за кого-то, не зная,
поймите, кому отдаёшь, доверяя».
Она же, некогда мычавшая за Трампа,
состарилась и больше не мычит.
Пасётся на лугу, вблизи от дома,
и, пожевав, задумчиво молчит,
и смотрит вдаль. Глаза её прекрасны,
в них отражаются и небо, и земля.
Корова понимает, что напрасно
голосовал за Байдена земляк,
соседний бык, тупой и неуклюжий,
в политике не смыслит ни хрена.
Голосовал за Байдена... И что же?
Теперь их ждёт с Россиею война,
а Бисмарк упреждал: «С ней не воюйте!»
Её малышкой завезли в страну,
в которой их теперь без сожаленья
зарежут, чтобы выиграть войну,
чтоб накормить солдат американских,
чтоб русских убивали. Ну и ну...
И плачет, вспоминая Русь, корова,
и горечь слёз её травмирует траву...
Хозяева! Люди! Поймите корову –
она по-английски не знает ни слова,
а русский такой, что её не поймут.
Поймите: она донести до вас хочет
предчувствие: «Всех нас убьют!»
А это так - на всякий случай...
***
Я обещал, но было поздно...
***
Я не хотел, но получилось.
***
Красиво жить не запретишь,
хотя удобней некрасиво.
***
Груздём назвался –
жди, когда сорвут.
***
Ты честен? Что ж, не помешает...
***
Когда чего-то не хватает,
быть, может, к лучшему оно...
***
Фонтан заткнуть не удаётся -
Попробуй выключить его.
***
Когда ты молод, всё иначе.
Когда ты стар, иначе всё.
***
Хотя давление нормально,
не думай, что тебе везёт.
***
Когда не знаешь, что сказать,
скажи задумчиво: «Не знаю...»
***
Покатишь бочку на другого,
успей в сторонку отбежать.
***
Вам хочется убить меня - убейте,
Но так, чтобы об этом не жалеть.
"Наша улица” №271 (6) июнь 2022
Охраняется законом РФ об авторском праве