Алексей Некрасов-Вебер "Счастливые люди" рассказ
"наша улица" ежемесячный литературный журнал
основатель и главный редактор юрий кувалдин

Алексей Геннадьевич Некрасов-Вебер родился 9 июля 1959 года в Москве. Окончил Московский горный институт. Инженер-физик. В "Нашей улице" публикуется с № 3-2004, (рассказ "Пощечина"), где опубликованы рассказы "Земное и небесное" (№ 9-2004), "Кипарис во дворе" и "Река детства" (№ 11-2004), "Танцующая девушка в красном платье" (№ 89 (4) апрель 2007) и другие. Автор эссе о художнике Александре Трифонове ""Царь я или не царь?", или размышления у картины" и о писателе Юрии Кувалдине "На изломе тысячелетий" (№ 9-2005).

вернуться
на главную страницу

Алексей Некрасов-Вебер

СЧАСТЛИВЫЕ ЛЮДИ

рассказ

Весна наступила рано. Кое-где под лапами елей еще лежал покрытый ледяной коркой снег. Но воздух над влажной землей уже преломлялся от теплых паров. И вместе с ними поднимались вверх невидимые токи новой жизни. Необъяснимым образом, узнав о раннем приходе весны, прилетели дрозды. Словно хозяева, вернувшиеся в дом после долгой отлучки, они деловито расхаживали по веткам, подбирали что-то на ковре из прошлогодней листвы и сухих  иголок. Наблюдая за их прыжками, Доброслав ощущал себя частичкой пробуждавшейся природы. Хотелось, обращаясь к вершинам елей, крикнуть:
«Весна пришла на землю берендеев!» 
И в то же время память навязчиво выдавала совсем другие картины: Серые улицы мегаполиса. Снег, проседая, обнажает мусор, окаменевшие фекалии и прочую мерзость. А он (тогда еще просто Славик) запахнув куртку, спешит в сторону подземки. В руках неизменный атрибут времени - смартфон. К нему приковано все внимание и похожие на чехарду клипов мысли. Мимо медленно плывет поток грязных машин. И над всем этим бесцветное пасмурное небо…
Отгоняя призраков прошлого, Доброслав в который раз мысленно благодарил родителей. Это они, сделав много лет назад правильный выбор, вступили в ряды « Зеленого исхода».
«А ты ведь еще не хотел уезжать, дурак! Еле уговорили. Еще раз спасибо вам, родные мои. Покойтесь с миром!»
Под сенью пробуждающегося леса было радостно и спокойно. Стоял бы и стоял! Но впереди ждал полный трудов и забот день. Еще раз, окинув взглядом чащу, он поднял корзину со строчками и двинулся в сторону деревни. В воздухе звенели птичьи голоса. Утренние  лучи, пробиваясь сквозь лохматый полог, играли на могучих стволах елей, прыгали солнечными зайчиками по тропинке. Доброслав шел, не спеша, наслаждаясь радостью погожего весеннего утра. Эта возможность все успевать, никуда не торопясь, была одной из главных привилегий его теперешний жизни. Еще только утро, а он уже собрал целую корзину грибов. К его возвращению дома будет ждать завтрак.  Белава тоже умела все успевать. И сейчас наверняка уже накормила кур, подоила коз и вместе с дочерью готовила  утреннею трапезу для их большого семейства. После завтрака сыновья на общинном вездеходе отправятся на вырубку за дровами. Он же заведет «Крепыша» и начнет весеннюю запашку. Работа тяжелая, но в радость, и не надо с утра толкаться в переполненной подземке или стоять в автомобильных пробках. Поле рядом за бугорком в дух сотнях метров от дома. А главное, ему не за кем и незачем гнаться, кого-то опережать, кому-то что-то доказывать. Жизнь протекает в ритме восхода и захода солнца по навсегда утвержденному распорядку. Это тоже рождало ощущение счастья. И все-таки иногда появлялась тревога. Где-то там за тридевять земель, за лесами полями и широкими реками лежал пораженный пороками и страстями мир. Котел, готовый взорваться от давления ядовитых паров под крышкой. Казалось, те, кто откликнулся на призыв «Зеленого исхода» навсегда поставили на нем крест. Но вдруг, он сам однажды придет за ними?
Имея техническую возможность получать сведения о жизни планеты, общинники давно утратили желание это делать. Кому интересно, что твориться там! Кем и чем там восхищаются. Кого превозносят или ненавидят. Но, все же, какие-то обрывки информации в их счастливую обитель доходили. И, помимо всего прочего, в голове давно вертелся вопрос:
«А может ли счастье длиться бесконечно долго?»

Обед дочь принесла прямо в поле. Расстелив на траве коврик, Доброслав уселся, свернув по-восточному калачиком ноги. Не спеша смакую настоявшийся на копченых  куриных  потрохах гороховый суп, заедал его еще теплым свежеиспеченным хлебом. Забава, тем временем,  успела собрать в роще на бугорке весенний первоцвет и сплести венок. Мысленно представив прыщавого отрока, ради которого так старается девчонка, Доброслав улыбнулся. Отдавая посуду, сказал, чтобы к ужину его не ждали. Работать сегодня будет до темна, а потом заглянет в корчму к Деяну. Свернув в узелок термос и тарелки, дочь весело вприпрыжку побежала в сторону дома. А он, глядя вслед, с сомнением подумал:
«Передаст матери или опять забудет?»
Вспашку он, как и рассчитывал, завершил в конце светового дня. Солнце, зацепившись краем за кромку леса, быстро опускалось вниз, и на поле ложился молочный весенний сумрак. Подняв плуг, Доброслав умылся в ручье и отправился на своем мини-тракторе в деревню. Корчма располагалась на ее дальнем конце, на берегу речки. Водная артерия соединяла общину с «большой землей», и хозяин корчмы Деян был не маловажным звеном в связующей цепочке. Во всяком случае, в райцентр на своей моторке он ездил гораздо чаще других.  И в этот вечер, посетители обсуждали последние новости оттуда. Известия были тревожные. В поселке появились представители некой международной корпорации «Nord». И, по слухам, вели себя будто хозяева. Расхаживая по улицам, фотографировали в разных ракурсах дома, подъездные дороги, проводили какие-то измерения с геодезической аппаратурой.
- Опять, на счет лесокомбината воду мутят! Гнать их к чертовой матери! – горячился Бронислав.
- Гнать в шею! Это наша земля – поддерживали остальные.
- А с чего вы взяли, что наша? – произнес вдруг с усмешкой Деян. В первый миг участники дискуссии даже не нашли, что ответить. Но потом дружно напустились на хозяина, словно он был агентом захватчиков. Но, на его счастье, почти все участники  «Зеленого исхода» принадлежали к прослойке, что в том внешнем мире именовалась интеллигенцией. Даже во втором поколении их дети не утратили некоторых сословных черт, потому бить корчмаря не стали. И вскоре разговор перешел на сугубо местные темы. Да же то, что происходит в райцентре, было для общинников слишком далеким, где-то на периферии сознания.  Доброслав в общем хоре возмущения не участвовал, однако, слова хозяина задели:
«А действительно, почему мы вдруг решили, что эта земля наша?»
Когда-то на уроках обществоведения он услышал, что земля и недра страны принадлежать народу. Но сколько с тех пор воды утекло! Законы могли поменяться. Да и сам термин  допускал широкую трактовку. Борясь с суровой северной природой,  общинники клали на это все силы. Юридические закорючки их мало волновали. Казалось, что эта земля принадлежит им по какому-то исконному праву. Однако, у лесов, полей и даже реки могли объявиться другие хозяева. Разве что только небо априори оставалось общим.
Оказавшись за порогом корчмы, Доброслав вскинув вверх голову. Созерцание бездонной усыпанной звездами пустоты помогло отогнать тревожные мысли. Мир был бесконечно велик, и все же вмешался в человеческую душу. И разве могла какая-то компании «Nord» встать на пути к вселенской гармонии и счастью!

Весь следующий день он провел на поле. «Крепыш» тянул борону, а сыновья по старинке с помощью лопаты сажали картошку. Способ был трудоемкий, но позволял экономить посадочный материал. Вскрывая штыком лопаты рыхлую землю, парни аккуратно через равные промежутки на равную глубину кидали хорошо пророщенные картофелины.  Даже под неласковым северным солнцем над грядами скоро проклюнуться листья. Ювелирно пройдя между ними специальным плугом, Доброслав сформирует отвалы, а потом они завершат окучивание вручную, взявшись всей семьей за тяпки. Выработанная годами стратегия позволяла получать в холодном климате хорошие урожаи. Картофель -главная культура в хозяйстве. Он был частым блюдом на семейном столе, шел на самогон и спирт, картошкой и ее очистками кормили мясных слизней. С некоторых пор эти сгустки живого мяса стали заменять говядину и свинину. Так, благодаря достижениям генетики, человечество постепенно избавлялось от проклятия убивать и поедать своих меньших братьев.  Общинники освоили передовую технологию, и мясо слизней было такой же важной статьей экспорта, как сушеные грибы, клюква и копченая лососина. Впрочем, экспорт это слишком громко сказано. Продажи лишь обеспечивали необходимый минимум. На выручку покупали  солярку, муку, одежду и некоторую мелочевку.
Весеннюю страду Доброслав всегда воспринимал как радостное полное сакрального смысла действо. Тут была и мистической связь с землей, и труд, плоды которого в прямом смысле скоро увидишь. Но в этот раз праздник весны был подпорчен. Когда чувствуешь себя хозяином судьбы, то все ее превратности стойко переносишь. Но, лишь только появляется некто способный навязать тебе свою волю, спокойствие сменяются суетой, озлоблением, страхом.  Там в городах, люди всегда были вынуждены жить под прессом этих эмоций, и как-то учились с этим справляться. А вот здешние обитатели, похоже, утратили иммунитет. Доброслав чувствовал, как нарастает ощущения тревоги. Хотелось верить, что активность чужаков, как и несколько лет назад, скоро сойдет на нет. Но предчувствие подсказывало:
«На этот раз, все серьезней!»       
Желание с кем-то поделиться опасениями становилось все сильнее, и, закончив первоочередные посадки, он устроил себе маленький выходной. Прихватив бутылку домашнего   самогона и отрез копченого мяса, отправился к Ведамиру.
Среди общинников этот колоритный персонаж стоял на особом положении. Так и не обременив себя семьей, Ведя был единственным, кто обходился небольшим огородом, не участвовал в путине и сборе грибов. Жил он на общественные  «сборные» средства. Впрочем, дотацию вполне оправдывал, и был в деревне за главного энергетика и инженера. Отвечал за техническое состояние маленькой общинной ГЭС, местной системы радиосвязи и установки трехмерного синтеза «Сварог». Это чудо современных технологий позволяло из металлолома,  древесных опилок и речного песка производить практически все необходимые детали, от запчастей для тракторов, до мелкого инструмента. Параллельно с этим, Ведя еще обучал детей  математике, физике, и выполнял роль директора крохотной деревенской школы. Но с началом посевной учебный процесс прекращался. И когда у специалиста на все руки появлялось свободное время, он охотно принимал гостей,  придерживаясь доброго старого правила: «Почему бы не пропустить пару рюмок с хорошим человеком!»
Доброслав, застал Ведю в деревянной  пристройке к ангару, где располагался «Сварог». Хозяин сидел за компьютером и  вычерчивал какую-то шестеренку. Чертил увлеченно, но оторвался без всякого сожаления:   
- Здорово, Добря! С заказом, или так, словом, перемолвиться?
- Нет пока заказов, - произнес Доброслав и поставил на край компьютерного столика бутылку.
- Вот це дило!- усмехнулся в густую черную бороду хозяин.
Посиделки они устроили на крыльце пристройки. Дверь выходила на задний двор, где между ангаром и крохотной Вединой избушкой разгуливали несколько его тощих кур. Расстелив на ступеньках полиэтиленовую скатерку, хозяин принес из дома две большие граненые рюмки и блюдо с солеными огурцами. Доброслав к тому времени  нарезал тоненькими ломтиками мясо.
- На корешках настаивал? – поинтересовался Ведя, оценив на цвет, содержимое бутыли.
- На золотом корне – подтвердил Доброслав.
- Хорошее дело. Способствует! - улыбаясь, произнес Ведя, и на правах хозяина разлил по рюмкам коричневатую жидкость. Выпив по первой за приход весны, они закусили мясной нарезкой. Поговорили о посевной, о погоде. Доброслав поинтересовался про школьные успехи дочери. И только после третьей рюмки задал вопрос, ради которого пришел:
- Ты о тех, что в райцентре появились, слышал? Что думаешь?
В глубине души он надеялся, услышать что-нибудь ободряющее. Но надежда, увы, не оправдалась.
- Удивляюсь, что поздно про нас вспомнили, - изрек с нехорошей улыбкой Ведя.
- А какого хрена им от нас надо! – выкрикнул в сердцах Доброслав.
- Ты давай, огурчиком закуси, - успокаивающе произнес хозяин. И начал излагать свою теорию. О том, что «зеленое» движение не было  решение  проблем, а скорее, бегством от них. Нельзя среди разлива всемирной клоаки устроить себе благоухающие островки счастья. Рано или поздно уровень нечистот повысится и тебя тоже затопит. Слушая, Доброслав вспомнил репродукцию старинной  восточной картины, что висела на стене перед Вединым компьютером. Красочный плакат в хорошем качестве изображал плывущее по небу облако-остров, где в позе лотоса, сложив перед грудью ладони, сидел безмятежный Будда. А внизу на земле, поднимая  синие  вихри, бушевал демон. Видно не просто так хозяин выбрал  именно этот восточный сюжет. Наверное, давно не давали покоя споры о спасении индивидуальном или коллективном.
-И, все-таки, что эти гады у нас забыли. Как думаешь? – перебил философствующего  Доброслав.
- Газеты нужно читать! – усмехнулся Ведя, отойдя на пару минут в пристройку, вернулся с пачкой красочных буклетов. 
- На вот, ознакомишсья на досуге! А сейчас, давай лучше о бабах.
Продолжая дегустировать настоянный на золотистых корешках первач, они обсудили падение современных нравов.  Поддерживая интернет-связь с внешним миром, Ведя много мог рассказать об этом процессе. Про его личные похождения в общине тоже ходили слухи. Однажды Бронислав даже пытался набить стареющему  сатиру  морду, заподозрив в шашнях со своей Агнешей. Хорошо, что вовремя оттащили, а то бы община могла остаться без главного инженера. Рука у Бронислава была тяжелая.
Выслушав несколько скабрезных историй из жизни богемы и «светских львиц» Доброслав начал прощаться. Хозяин отпустил без долгих уговоров. Видимо еще собирался поработать, а незаконченную бутыль оставить на вечер. Возвращаясь домой, Доброслав, то и дело поднимал вверх взгляд. Ярко-синий небесный купол походил на огромную опрокинутую чашу. Края ее уходили за вспаханные холмы и кромку дальнего леса. От созерцания в хмельную голову неожиданно пришла мысль, что только здесь небо так близко соприкасается с землей, и место, в котором ему посчастливилось жить, состоит на особом счету у Бога.
Буклеты он, уходя, распихал по карманам штормовки. Вспомнил о них уже во дворе дома. Присев на колоду для колки дров, еще раз окинул взглядом небесную благодать  и достал одну из красочно оформленных бумажек. Это было что-то вроде рекламы новейших технологий: Глубокая обработка леса, где даже опилки и ветки шли на производство пластмасс. Новые высокоурожайные агрокультуры для северного климата. Холодостойкий рапс, позволявший выращивать биотопливо, чуть ли не за полярным кругом. В целом было понятно, на что намекал Ведя. Если за все это взялись всерьез, над будущим их медвежьего угла действительно нависла угроза. Помимо всего, зацепила еще одна, вроде бы малозначительная, деталь. На всех буклетах в верхнем углу проступали контуры эмблемы. Логотип показался знакомым, но вспомнить, где видел его раньше, Доброслав не мог.   

Шло время, но ничего не происходило. Занимаясь привычными делами, Доброслав постепенно утверждался в спасительной мысли:   
«Бог даст, пронесет!»
Какие-то слухи об активности чужаков в деревню доходили. Но он старался не обращать   внимания. Текущие заботы почти вытеснили тревогу. После окончания посевной началась рыбалка. Пока в сети активно шли сиг и хариус, но скоро ожидалось появление лососевых и общинники приводили в готовность коптильни. А там уже подходила пора сенокоса. Однако, иногда, появлялось странное чувство, будто все это в последний раз. И когда по местной радиосвязи объявили общий сбор, в голове сразу промелькнуло:
«Началось!»
Собрание состоялось рядом с пристанью.  К приходу Доброслава и Белавы  на площадке между корчмой и складом ГСМ собралось почти все взрослое население общины. Под навесом у склада кто-то установил большой стол, похожий на тот, что привозил на очередные выборы  агитационный катер. Но теперь, вместо избирательной комиссии, за ним по-хозяйски расположились чужаки. Сухощавый седой мужчина в походном костюме сидел по центру. Вокруг располагалась свита. Полный краснолицый парень раздраженно отмахивался от пробудившихся майских комаров. Девица в штормовочной куртке и джинсах бесцеремонно снимала общинников на камеру. Другая, эффектно отставив зад, перегнулась  через плечо шефа и показывала ему что-то в большой синей папке. Несмотря на походный наряд, барышни смотрелись ухоженно по-городскому. Подобных фиф Доброславу не приходилось встречать даже во время редких поездок в райцентр.
- Не пялься! Глаза сломаешь, - ревниво шепнула мужу Белава.
- Ерунду не говори! – огрызнулся Доброслав, и, еще раз скользнув глазами по обтянутым джинсами ягодицам, перевел взгляд дальше. У склада, почти сливаясь с фоном стены, стояли  трое в военном камуфляже и черных закрывающих лицо масках. Через плечо были перекинуты короткоствольные автоматы.
«Это еще зачем!» успел подумать Доброслав, когда староста, обращаясь к собравшимся, объявил:
- Ну, что, все пришли, начинаем?
Волнение его не мог скрыть даже глухой тембр допотопного мегафона. В жизни Любомир был человеком добросовестным, обстоятельным и боязливым. Для обычной обстановки лидер вполне подходящий. Но, похоже, что безоблачные мирные дни общины уходили в прошлое…
Давай! Что тянуть! Начинаем! – послышалось с разных концов, и староста предоставил слово гостю. То, что происходило дальше, слилось воедино и походило на ускоренную   киносъемку. Короткая, не оставляющая никаких надежд речь, взорвавшаяся угрожающими криками толпа, выстрелы в воздух. Под прикрытием вооруженной охраны чужаки в спешке эвакуировались на катер. Как трофеи оставили стол и папку с копиями документов. Бумажки пошли по рукам, вызывая  бурные споры. Кто-то доказывал, что надо писать жалобы и нанимать адвокатов. Многие считали, что выгнать с насиженных мест деревню в полторы сотни дворов никто не посмеет. Находились и те, кто призывал к партизанскому сопротивлению. Один из бланков попал в руки Доброслава. Рассеянно пробежав глазами текст, он опять зацепился за «шапку». Где-то он все-таки видел этот логотип! И, как часто бывает, мелочь, которую не можешь вспомнить, застряла в голове, словно заноза.
Когда вернулись домой, сыновья, ни о чем еще не подозревая, занимались починкой сетей. Забава пропадала где-то с подружками. Молча пройдя в избу супруги сели за большой стол. Сооружение было крепким, основательным,  не лишенным грубоватого изящества сельского дизайна. Как и всю мебель в доме, Доброслав сделал его своими руками.
- Они, правда, нас выселят? – произнесла Белава и, ожидая опровержения, с надеждой поглядела на мужа. Доброслав начал говорить, что просто так взять и согнать с земли сотни людей никто не позволит. Что еще его родители подписывали с движением «Зеленый исход» какие-то бумаги. Содержанием их, он тогда по молодости не очень интересовался. Но теперь надо поднять все документы. Писать во все инстанции, привлекать прессу, бить во все колокола. Но, как ни пытался он придать голосу уверенности, убедительной речь не получалась. А в голове все вертелась «шапка» на бланке. И вдруг где-то в глубине памяти прорвало запруду. Если убрать со скрещенных еловых веток украшенную завитушками «N», логотип в точности повторял эмблему «Зеленого исхода»…

 
Заехав на кромку поля, Доброслав заглушил трактор. Солярку теперь надо было экономить. Хотя, как ни старайся, а тот день, когда «Крепыш» превратится в груду бесполезного  лома не за горами. Разве что, отдельные детали найдут иное применение в обустройстве нового примитивно-первобытного быта. Последний раз в деревне Доброслав был полтора месяца назад. Внешне перемены ее почти не коснулись. С бугорка он хорошо мог видеть свой дом. Покидая его, Доброслав, не стал заколачивать окна, и со стороны казалось, что хозяева просто отъехали на непродолжительное время. Однако высокая трава уже подбиралась к крыльцу, и дорожку от калитки густо усыпали багряные листья. В этом сочетании запустения и еще сохранившейся иллюзии жизни было что-то пронзительное щемящее. Сыновья тоже, молча, смотрели на дом. По взгляду можно было понять, что они сейчас чувствуют. Как не стремится юность вырваться из-под родительской опеки, семейный очаг всегда остается надежным убежищем и тылом. Даже если собрался покорять мир, потерю его  ничем не заменишь …
- Ну что, вперед! До темна успеть надо, - скомандовал Доброслав. Молча взяв мешки и вилы, парни рассредоточились по кромке поля. Новые хозяева дали срок до начала октября.    Времени, собрать урожай, было достаточно, но на поездки приходилось тратить ставшую  теперь драгоценной солярку. Да и часть пути от дороги до их нового жилища приходилось преодолевать по лесной тропе пешком. Так что, лучше было закончить с картофельным полем  за одни день.
Привычная работа отвлекла от тяжелых мыслей. И все же, отправляя в мешок картофельные клубни, Доброслав, время от времени, бросал взгляд на деревню. Почти все дома стояли на прежнем месте, но кое-где вместо крыши зияли дыры. Возможно, хозяева сами сняли кровельный материал, а, может, и постарались объявившиеся мародеры. На самом пригорке чернел обгорелый сруб. Бронислав, покидая деревню, символично предал дом огню. Однако, из-за бугорка, со стороны пристани еще поднималось несколько печных дымов. Некоторые ( в том числе и Ведамир) предпочли остаться. Новые хозяева пока себя активно не проявляли. Но со стороны пристани доносился шум работы, и над бугром взлетала стрела крана. Уже под вечер прямо по полю проехал мощный похожий на гибрид самосвала и крана агрегат. Огромные в человеческий рост колеса, прокладывая колею, глубоко вдавливали в землю еще несобранную картошку. Старший сын, выкрикнув ругательство, сжал в руках вилы. Доброслав испугался, что он сейчас их метнет. Но парень к счастью сдержался. Демонстрировать недовольство было бессмысленно. А главное, поздно!
Закончив сбор урожая, они поехали домой. Хотя, можно ли считать наспех вырытую в земляном бугре дыру домом? Поручив руль старшему сыну, Доброслав устало развалился на мешках с картофелем. Вверху над мохнатыми лапами елей быстро темнело небо. От леса в эти часы веяло древней жутью. Но для них он пока был защитой. Однако, надолго ли? Пройдет несколько лет и тотальные вырубки доберутся и до нового пристанища. Придется отступать дальше:
«До каких пределов? К Ледовитому океану!»
На сумерках всегда лежит печать безысходности. Даже самая беспросветная ночь несет в себе предчувствие утра. Но лишь тоской умирания пропитаны  последние часы перед закатом. Это отражается в мыслях и тяжелым камнем давит на душу. Перебирая события последних месяцев, Доброслав вспоминал суетливые попытки  отстоять свою землю. Сейчас уже стала понятна их изначальная обреченность. Корпорация «Nord» каким-то чудесным образом оказалась правопреемницей договорных отношений общины с «Зеленым исходом». Хотя, наверное, не было тут никакого чуда. За всеми названиями угадывалось присутствие некой безликой и всемогущей силы. К своим, далеко идущим целям, она шла, словно лицедей на карнавале, меняя маски, названия, логотипы. Свою партию закулисные игроки разыгрывали с дальним прицелом. Сначала под вдохновляющими лозунгами запустили энтузиастов обживать малопригодные земли. Сами того не ведая, первопроходцы расчищали поля, разведывали ресурсы и прокладывали дороги, для тех, кто пойдет  следом. Возможно, в их рядах изначально присутствовали агенты, собиравшие детальные сведения о настроениях людей и особенностях края. На последних посиделках с Ведей Доброслав вдруг почувствовал, что изливать душу и делиться опасениями с этим персонажем не стоит. Как-то быстро изменился и по иному «запел» деревенский философ. И уже без чьей-либо подсказки Доброслав вывел для себя еще одну мысль. Скорее всего, расчет был еще глубже. «Зеленый исход» оттянул из общественной и политической жизни людей энергичных и неравнодушных. И, пока они в глухих северных лесах обустраивали территорию своего счастья, мир все больше запутывался в паутине. Обыватель разглядеть тенденцию не мог. А, люди потенциально способные понять, что происходит, и возглавить сопротивление, в это время с энтузиазмом расчищали от подлеска картофельные делянки, а вечерами на завалинках вели неспешные беседы об урожае и рыбалке. Сейчас многое, непонятное раньше, начинало казаться очевидным. Но, что будет дальше!
Ответ на вопрос отдавал мертвящей безысходностью. И лишь где-то в глубине души еще теплилась надежда на чудо.

Зубчатое лезвие секатора рубило вековые деревья под корень. Казалось, могучие стволы режет, как масло, но давалось это не так легко, и машина гудела от натуги. Впрочем, Макс не слышал ни рев двигателя, ни шума падающих деревьев. Грохотавшая в наушниках музыка заглушала все остальные звуки. Как стреляли, он тоже не услышал. Когда на капоте, словно нарыв, вдруг вскрылось рваное отверстие, первой мыслью было, что комбайн ударило отлетевшим сучком. Собираясь осмотреть повреждение, он выключил двигатель, и в наступившей тишине почти сразу грохнул второй выстрел. Мгновенно выпрыгнув из кабины, Макс, пригибаясь, побежал вдоль вырубки в сторону поселка. Третья пуля все-таки пропорола бензобак. Услышав взрыв, парень рухнул между поваленными стволами, обдирая о сучки колени и руки. Сверху на штанину упал горячий металлический обломок. Стряхнув его, он еще несколько минут лежал, не покидая укрытия. Стреляли «лесные мстители» пока только по машинам. Но, это только пока!
«Сегодня же расчет, и пошли они все на хрен!»  - думал Макс, стряхивая облепивших шею комаров. Корпорация неплохо платила. Но не настолько, чтобы рисковать ради ее интересов жизнью!                                                         

"Наша улица” №271 (6) июнь 2022